скачать книгу бесплатно
– И пакетики тоже ваши, – делает пальцами Валентина. – Там по-мелочи. Носочки, трусики, платьица.
– Мама, они с феечками… – горят глаза дочки.
– Кстати, ваши фокусы с опекой не удались, – оскаливаюсь.
– Не понимаю, о чем ты, – пожимает стерва плечами и опять прикрывается чашечкой кофе.
Все понятно…
– До свидания, – прощаюсь я со свекровью и вывожу дочь на улицу.
Глубоко дышу холодным воздухом, чтобы не заплакать. Обошлось, конечно. Но на душе будто кошки скребут. Уверена, эти чеки с суммами больше моей зарплаты будут приложены в суде.
– Мамочка, ты расстроилась? – Трется о мою руку Вера, пока едем в маршрутке.
– Ты меня напугала, когда ушла с бабушкой, – отвечаю строго. – Больше так не делай.
– Я просто очень хотела феечек… – шмыгает носом дочь.
И меня это безумно задевает, но как объяснить ребёнку, что с ним играют в плохую игру? Мне приходится взять себя в руки.
– Давай я буду покупать тебе феечек, – целую Веру в макушку. – Только не всех сразу.
– Хорошо… – вздыхает она. – А ещё бабушка сказала, что если мы к ним на новый год приедем, то под ёлочкой меня будет кухня ждать.
Вот гадина…
– А у нас тебя тоже будет под ёлочкой что-то ждать, – нахожу в себе силы улыбнуться. – Только это секрет!
– У нас ещё даже елочки нет… – вздыхает Вера.
– Вот будут выходные, и обязательно поставим, – обещаю дочери.
Только куда? Соседу в комнату? У нас в спальне некуда…
Домой мы с Верой попадаем практически в десятом часу. Дочь буквально засыпает на ходу, поэтому, я быстро ее мою и отправляю в кровать.
– Спокойной ночи, малышка, – целую пушистую макушку.
– А почитать? – Спохватывается Вера.
– Времени уже много, – уговариваю я ее. – Мне ещё нужно постирать, покушать и тоже в душ сходить.
Буркнув приветствие соседу, посасывающему на кухне чай из незнакомой мне чашки, скрываюсь в ванной и только там, включив посильнее кран с водой даю волю напряжению, которое, конечно же, выливается из меня слезами.
Смотрю на себя в зеркало и не понимаю, зачем моему бывшему мужу нужна была другая женщина. Зачем он так со мной поступил? Пол года назад это жестко ударило по моей и так нестойкой самооценке.
Мало интима? Так я просила помощи, чтобы хоть чего-то хотеть под вечер кроме сна. Но возиться с ребёнком никто не хотел, а пускать в дом няню Валентина отказалась категорически. Теперь я понимаю почему… Никто не должен знать, что происходит за дверями дома Шольц.
Или может быть, я себе вру. И точно выгляжу хуже той рыжей практикантки, которую мой муж… прямо у себя на столе. Господи, как и меня дурочку когда-то. Как и ещё с десяток.
Я уверена, что свекровь прекрасно об этом знала, когда платила им конские отступные при увольнении.
А теперь они рассказывают мне о семье? Пусть заведёт себе ещё одну идиотку.
Я долго стою под горячей водой и выхожу из душа только когда понимаю, что ванной становится нечем дышать.
Распахиваю дверь и нос к носу сталкиваюсь со своим соседом. Он держит в руках стакан с янтарной жидкостью, налитой примерно на ширину пальца от дна.
– Пей… – протягивает мне его.
– Что это? – Не спешу я повиноваться.
– Пей, тебе говорю, – рычит мужчина и всовывает мне в руку стакан.
Я делаю глоток и чувствую, как на мгновение от градуса напитка перехватывает дыхание.
– Это что? – Шепчу.
– Лекарство в твоём случае, – хмыкает сосед и кивает на кухню. – Пошли, расскажешь, что стряслось. Давно не видел, чтобы бабу так колотило.
Глава 8. Правильный чай
Иван
Надю разматывает от ста грамм конька как сопливую школьницу. Неужели такие ещё бывают?
Клацая зубами по краю стакана, она рассказывает мне какой-то несусветный бред, что если не поставит дочке елку и не купит кухню, то Вера захочет жить с отцом. А у неё, кроме дочери никого. Совсем. И что, на самом деле, Надя выходила замуж за Шольца, потому что повелась на эту самую иллюзию большой, полной семьи.
– У меня и дедушка, и бабушка были, – всхлипывает, – и мама. Я хотела, чтобы у моих детей было так же.
– Эй, эй, ну ты чего… – глажу я молодую, ещё три дня назад незнакомую женщину, позволяя рыдать на своём плече. – Все ещё у тебя будет. Каждый день люди пачками разводятся. И вот что тебе скажу. Я мужиков много видел, которые потом жалели. А вот бабу – ни одну.
– Да я не жалею, – всхлипывает Надежда. – Просто больно. От несостоявшегося будущего что ли…
Мои пальцы скользят по нежной, девичьей коже, по шелковым волосам и… чувствуют, что под махровой тканью на соседке сейчас нет абсолютно никакого белья.
Надо сказать, что оставаться в сложившейся ситуации бесполым мне становится крайне сложно. Потому что Надя пахнет так… что у меня отключается голова. Хочется прям сдернуть с неё пушистый халатик и пока она такая вся взорванная, нежная, беззащитная, красивая со своими распухшими от слез губами… взять на столе.
– Погоди, кипятка в заварник подолью, – хриплю, на всякий случай освобождаясь из женского плена.
Ааа! Плохо дело… Подлостью попахивает.
Аронов, тебя разве раньше это парило?
Нет… Но там и женщины были другой масти. Знали, на что шли. А тут крольчиха испуганная. Ей Богу!
И ощущение в этой квартире у меня странное, сентиментальное. Будто мама зудит над ухом со своей моралью. Вычитывает, что уважать женщину нужно всегда, даже если она проститутка. Что я несу ответственность за свои решения дважды: когда принимаю, и когда на меня смотрит сестра…
Мда… Несмотря на все свои успехи, мать и сестру я разочаровал. И словно подтверждая мои мысли, кипяток бьется о раскрывшиеся листья заварки и выплескивается мне на руку.
– Ааа… – рычу, – ммм… мать твою!
– Что случилось? – Оборачивается Надежда, вытирая слёзы. – О… – видит мою руку и начинает суетится. – Сейчас, у меня пантенол есть.
– Да ну, ерунда, – пытаюсь я сопротивляться ее заботе. Даже лучше так.
Но соседка упорно заливает мне руку пеной.
И чтобы хоть как-то остановить происходящую истерию, я делаю то, чего на самом деле делать не должен, но безумно хочу.
Обхватываю лицо Нади двумя руками и целую.
Никто ж от одного поцелуя ещё не умирал!
А я, кажется, сейчас умру. Потому что сердце разгоняется и безжалостно начинает отбивать грудную клетку. Да что со мной такое?
Я буквально силой воли заставляю себя оторваться от соленых, горячих губ и смотрю в широко распахнутые глаза Нади.
Давай, объясняйся теперь с крольчихой, Аронов!
– Это чтобы успокоить, – хриплю и выдавливаю улыбку. – Шок контент.
– Да, спасибо, извините… – хлопает ресницами соседка, будто собирается улететь и прикрывает пальчиками свои губы. – Я правда, что-то совсем вас заговорила. А завтра рано вставать. Так неловко. Спокойной ночи… – собирается она постыдно от меня слинять, но я не разрешаю.
Перехватываю ее за руку.
– Ну перестань, ничего поражающего мое воображение я не услышал от тебя. Давай допьём чай. Оставлять жалко. Друг сегодня привёз. Я пока в СИЗО сидел, больше всего по чаю нормальному и вискарю скучал.
– Хорошо… – робко опускается обратно на стул Надя и с интересом смотрит, как я пропускаю кипяток через типод.
– Одна порция чая рассчитана на двадцать проливов, – объясняю свои действия. – Практически чайная церемония.
– Никогда так не пробовала заваривать, – робко улыбается Надежда. – Время нужно. Пакетики быстрее. Спасибо…
Она принимает от меня стеклянную пиалу и делает глоток.
– Вкусно…
Встретившись со мной взглядом, тут же его отводит.
– Микроволновка?! Кофемашина? – Наконец замечает случившиеся изменения.
– Обживаюсь, – пожимаю плечами. – Можешь тоже пользоваться.
– Простите, а вы… – начинает соседка.
– Просто Иван и на ты, – перебиваю я ее. – Особенно после того, что между нами было…
Щеки Нади вспыхивают красными пятнами.
– Иван… да, конечно.
– Так что ты хотела спросить?
– А кем вы работаете?
Открываю рот для ответа и тут же закрываю. Ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы Надя знала, что живет теперь с депутатом. Хоть и отстранённым от обязанностей. Я же не совру? Хочется сохранить с ней вот это простое и человеческое.
– Инженером, окончил техмат. Мама, кстати, была терапевтом. Хотела, чтобы и мы с Линкой по ее стопам пошли, но сестра решила лечить животину.
– Как здорово! – Оживает Надя. – Не знала про вашу… – поправляется, – твою сестру. А мне нужно восстанавливаться, – вздыхает. – Вот только суд переживу и сразу этим займусь.
Дергаюсь от того, что в кармане спортивного костюма начинает вибрировать телефон.
Достаю его и смотрю на экран. Номер не определён, но я чувствую, что это Элен. Попросила набрать одну из подружек. Скидываю звонок, но телефон уже через секунду начинает снова вибрировать.
– Что-то случилось? – Интересуется Надя.
– С чего ты решила? – Снова сбрасываю звонок, начиная злиться от упоротой наглости. Время – час ночи.
– Ты хмуришься…
Экран вздрагивает новым входящим сообщением. Открываю.
«Прости меня, пожалуйста, поговори со мной. Между мной и Гераскиным ничего не было! Прошу, поверь мне!»
Решительно, ставлю очередной номер в блок. И когда поднимаю глаза, обнаруживаю, что моя соседка сбежала.
Да и это к лучшему. А то наговорил бы ей всякого… Психуя, выливаю чай в раковину.
Вот сука! С чувством пинаю стул и тяжело дышу, чтобы больше ничего не разнести. Помню, что за стенкой ребёнок. Которого я, между прочим, сам уложил. Учебник по матану кого хочешь усыпит.
Телефон снова вибрирует только теперь с нового номера. Сбрасываю.
Вот как ей хватает наглости писать тогда, когда я только начал забывать. Поверил, что в мире бывают другие женщины!! Чистые, восторженные, искренние и, к счастью, на этот раз они не являются ни твоей сестрой, ни матерью…
Выключаю свет на кухне, выхожу в коридор и, проходя мимо двери спальни, вдруг вижу женский силуэт без одежды. Буквально на насколько секунд. Но этого хватает, чтобы от головы вся кровь отлила в известное место.
Нет, так не пойдёт. Нужно держать себя в руках. У девчонки и без моей личности проблем навалом. Ещё одного богатого мужика без гарантий на долго и счастливо она вряд ли потянет. Хотя, с другой стороны – чем я плох?
Ой, Аронов, да хотя бы тем, что ни с одной женщиной дольше четырёх месяцев не встречался.
Падаю на диван и накрываюсь пледом. В штанах – пожар. Спокойной ночи, твою мать…
Глава 9. И хочется и колется
Иван
