Ловцы молний

Меня разбудил грохот. Грохот был такой сильный, что казалось, барабанные перепонки не выдержат. Дерево осветилось изнутри бледным светом.

Молния! Я поймал молнию! Вскочив, я стремглав бросился к лестнице и стал подниматься. Я поднялся уже на половину, как свет сгустился вокруг меня, стало резко холодно.

– Паушт… Пауууушт. Паааааушт.

Я пытался убедить себя, что это ветер завывает, но нет. Кто-то протяжно звал меня.

– Паушт!

Кто-то крикнул прямо мне в ухо. Я обернулся и увидел их – два призрака. Два прозрачных мальчика зависли позади меня.

Я всегда был эгоистичен, самовлюблён, презирал окружающих. Для меня было важно только одно – наука. Мои опыты. Мои изобретения. Моими девизами всегда были – "знание сила" и "цель оправдывает средства". Когда я был молод, я работал над эликсирами, которые улучшали бы способности людей. Но мне были нужны подопытные для проверки. Животные не подходили, мне нужны были люди. Я повстречал двух бродяжек. Они видели во мне своего героя – я пустил их к себе, одел, кормил. На них я и стал тестировать свои эликсиры. Начало было многообещающее. Однако со временем всё пошло на спад. Мальчишки не только потеряли свои способности, они стали очень плохи. Почти не вставали, не ели. Через неделю после прекращения испытания эликсиров они скончались. Я был рассержен! По моим прогнозам такого не должно было случиться. Я избавился от тел и решил приостановить работу, переключиться на что-то другое. Я совсем забыл об этих мальчишках, и вот – они были прямо у меня за спиной.

– Паушт… Погубил нас… За что…

Я продолжал лезть вверх, а они всё кружили вокруг меня. Они отравляли воздух: я видел перед глазами их жизнь, если бы я не погубил их. Видел, как они поступают в школу. Видел, как они становятся лучшими учениками. Видел, как один из них стал бы Великим Мастером, а другой писал бы самые лучшие пьесы. Видел, как они бы создали свои семьи. Видел, как один из них держит на руках своего первенца. Но эти кадры постоянно перебивались другими – как они умирают в моих постелях, как я избавляюсь от тел. Постепенно меня захлестнула волна отчаянья и раскаяния. Это всё отравленный воздух – ранее я никогда ни в чём не раскаивался. Но, тем не менее, когда я выбрался на ветвь, у меня было лишь одно желание – искупить свой грех. Я снял проводники с ловушки, отсоединил приманку. Они выскользнули у меня из рук и полетели вниз. Чтобы не полететь за ними вслед, я забрался во внутрь. Я прижал к себе молнию в ловушке, зажмурился и загадал желание. Я ждал, что же дальше будет, но ничего не произошло. Я открыл глаза. Я был повержен. В шоковом состоянии я стал спускаться вниз. Всё ниже и ниже. Мне показалось, что вверх было куда меньше ступеней, чем вниз. После нескончаемого спуска я достиг земли. Огляделся вокруг и увидел просвет. В дереве был проём. Я вышел и обомлел – не было голубого неба, не было дождя, не было зелёной травы. Небо было тёмно-серое, меня окружали буйные дикие заросли. Тьма повсюду. За свои грехи я оказался в Подмирье.

Глава 8. Помощь

В хижине повисло молчание. Нам надо было осмыслить услышанное. Мне просто не верилось, что всё так связно – Паушт поймал молнию желаний, Вок брат Паушта, он отдал ловушку Рому, и вот мы здесь встретили Паушта. Кроме этого я была рассержена и зла: Паушт обманом попал к ловцам молний, вызнал все наши секреты, даже те, которые знали только старейшины, использовал полученные знания в своих эгоистичных целях. Он не видел в людях ничего хорошего, презирал их. Он загубил жизни тех бродяжек. Я встала и направилась к двери:

– Вы лгун и убийца! Я не хочу иметь с вами дело. Ром, пойдём.

Я вышла наружу и побежала по лабиринту, всё время сворачивая налево. Я знала, что из лабиринта можно выбраться, если каждый раз на развилке идти налево.

– Фолья, подожди, – меня догнал друг. – Подожди! Мы не можем от него уйти. Одни мы не выберемся!

Я резко повернулась к Рому:

– Ты предлагаешь мне принять помощь от сумасшедшего мастера-убийцы, от вора? Ром, ты пришёл к нам несколько лет назад, но ловцы молний – это моя семья. А он обманул и выкрал наши секреты. А дети? Дети! Ром! Он убил детей!

– Я тоже не в восторге от его поступков, они аморальны. Но он наш единственный шанс.

– Но теперь мы знаем, как отсюда выбраться.

– Но не знаем где это дерево. Мы можем годами его искать. Из-за меня мы здесь. И если мы здесь пропадём, я никогда этого себе не прощу. Отправиться на Край было очень рискованно. Я виню себя за то, что не настоял на том, чтобы ты оставалась дома.

Рука Рома дёрнулась в мою сторону, как будто бы он хотел прикоснуться ко мне, но в последний момент передумал.

– Прошу, давай вернёмся. Он нам поможет. Он виновен, но он понёс своё наказание.

Мы с Ромом вернулись в хижину. С порога я заявила (когда я рассержена, у меня появляется сила и смелость):

– Я вас презираю. Но вы нам поможете. Вы хотели искупить свои грехи? Так вот он, случай, – вы выведете нас к дереву. И мы покинем это место. Две души загубили, две и спасёте.

Паушт посмотрел на меня долгим взглядом:

– Я понимаю тебя. У тебя есть полное право презирать и ненавидеть меня. Я осознаю всю тяжесть своих поступков. Но я изменился, поверьте. Я помогу вам.

– Отлично. Ведите!

– Ведите? Вы думали это дерево за углом в паре шагов? Нет. Не всё так просто. Во-первых, оно далеко. Я говорил вам: я отправился на поиски молнии на северо-запад от Чугады. А вы свалились за Край далеко на востоке от Чугады, там, где вы живете.

Я стала прикидывать в голове: до города мы добирались за 4 дня. При этом мы не шли пешком, а ехали в трейлере. Он хоть и медленный, но всё же быстрее человека. Кроме того, идти нам дальше города. Значит, на дорогу мы потратим дней 12, а то и больше!

– А что во-вторых? – спроси Ром.

– Во-вторых… во-вторых… знайте, в таком месте, как Подмирье, не всегда крепок духом. Бывают моменты, когда ты хочешь прекратить всё это. В моменты своей слабости я пару раз возвращался обратно к дереву. Хотел уйти отсюда. Я добирался до дерева, проникал внутрь, находил лестницу. Я бесконечно долго поднимался по ней. Бесконечно. Всё вверх и вверх. Но она не кончалась. В итоге я спускался вниз. И вниз я спускался буквально за считанные минуты. Я с надеждой выходил наружу, но каждый раз я снова был в Подмирье.

Моё сердце упало вниз. Образ того, как мы выбираемся, рассеялся. Паушт продолжил:

– Я уверен, что вы выберетесь. Вы чисты и невинны. Вы не должны здесь находиться. Сила, которая создала проход в Подмирье, не задержит вас здесь.

– Мы обязаны попробовать. Когда мы выдвигаемся в путь? – спросил Ром.

– Нам всем надо набраться сил перед дорогой. Отдохните, хорошо выспитесь.

Я оглядела хижину. В углу на небольшом возвышении лежал такой же мох, каким мы устлали пол пещеры. Видимо это была импровизированная кровать. Да, на такой не слишком-то наберешься сил.

Теперь, когда рассказ Паушта немного улёгся в голове, мой гнев был обуздан, а надежда выбраться окрепла, я спросила:

– Как вы выжили? Всё что рассказывают о Подмирье правда?

– В Подмирье, как я говорил ранее, главная опасность – это зло, обитающее во мраке. Чтобы выжить, надо не дать злу завладеть собой. Надо контролировать свои мысли. Мысли – вот защита от этого зла. Я больше думал о своём поведении, отношению к людям, чем больше я переосмысливал свою жизнь, чем больше я пытался исправиться и стать… хм… более гуманным… морально чистым, тем меньше я чувствовал влияние зла. Но когда ты поддаёшься отчаянию, ты становишься лёгкой мишенью для зла. Если оно захватит тебя, ты потеряешь рассудок.

– Вы говорили, что зло боится света. Советовали держаться ближе к фонарю. И кстати, почему ваши фонари до сих пор работают?

– Да, свет рассеивает тьму, а, следовательно, и зло рассеивается с ним. Оно не исчезает, но становится слабее. А что насчёт фонарей – я же Мастер. Когда я попал в Подмирье, у меня точно также как и у вас был рюкзак. В нём была пара фонарей и запас инструментов. Я усовершенствовал фонари. Молнии в них хоть светят и очень тускло, но долго. Ваши фонари я тоже поправлю.

Ром догрыз последний корешок и спросил:

– Пробуя незнакомые коренья, плоды вы не боялись отравиться?

– Я уже был в Подмирье. Смерть – один из выходов отсюда. Мне попадались растения, от которых мне было очень плохо, порой мне казалось, что я действительно умру. Но жизнь не оставила меня. Или смерть не хотела принимать. С помощью проб и ошибок, я нашёл, что можно употреблять в пищу.

– А это место? Почему вы решили поставить хижину именно здесь?

– Оно безопасно. Лианы плотно сплелись, они не пропускают тьму, а свет фонаря разгоняет ту часть тьмы, которая просачивается. Как ребёнок, который ночью прячется под одеялом с горящим фонариком, чтобы скрыться от подкроватных монстров.

Внезапно где-то снаружи раздался резкий скрежет.

– Что это?! – испуганно воскликнула я.

– Ничего. Я разберусь. Сидите тут.

Старик взял что-то с полки и вышел за дверь.

– Что значит ничего? Что значит разберусь? Каких монстров он там прячет?

Я прошла в самый дальний угол хижины к тюфяку из мха и села на него. Похлопала рукой рядом – Ром подошёл ко мне и тоже присел.

– Мне страшно. Обними меня, – тихо попросила я.

Ром подвинулся ко мне, я прижалась щекой к его груди и обхватила руками. Он тоже в ответ обхватил меня рукой. Дома, наверху, мы не обнимались. И если бы мы сейчас были там, моё сердце бы колотилось от новизны этого ощущения. Но сейчас моё сердце колотилось от липкого страха. Прошло несколько долгих минут. Скрежет не повторился. Вскоре вернулся Паушт.

– Что это было?

– Я называю их пиявками. Учуяли вас. Когда я сюда попал, на меня напала парочка. Присосались ко мне, высосали все силы. Когда они уползли, я лежал на земле полностью обессиленный. В дальнейшем я видел много таких пиявок, но больше они мной не интересовались. Я думаю, что они высасывают из тебя остатки верхнего мира, всё, что твоё тело, организм помнит о нём. А когда ты проводишь много времени здесь, то становишься чёрствым для них. Такая у меня теория на их счёт.

– Что вы с ними сделали? Прогнали?

– Нет. Лучше. Завтра у нас будет отменный завтрак. Поверьте, на вкус они неплохи.

Мы с другом переглянулись. На его лице, как и на моём, пробежала тень отвращения.

– Вы уже в кровати. Хорошо, отдыхайте. Я пойду, разделаю пиявку. Она похожа на большую чёрную каплю с присоской. Потом я тоже посплю. Путь предстоит нелегкий.

Когда Паушт ушел, Ром сказал:

– Он подозрительный. Предлагаю спать по очереди. Ты спи, а я тебя потом разбужу.

Идея друга мне понравилась. Я и сама опасалась отшельника. Я легла, положив голову на колени Рома. Мои глаза закрылись, и я провалилась в сон.

Глава 9. Что скрывает туман

– Проснитесь! Нам надо выдвигаться. Просыпайтесь.

Я с трудом открыла глаза, голова была тяжелая и еле поднималась с лежанки.

– Уже в дорогу? Сколько мы спали?

– Да-да-да, пора. Достаточно. Часов шесть-семь.

Я растолкала Рома. Он не досидел своё дежурство и уснул. Хорошо хоть мы спали в хижине, а не где-нибудь в пещере или под кустом, представляя собой мишень для пиявок. Хвала небесам, что эти твари не добрались до нас, когда мы отдыхали в скалах.

Паушт поставил на стол тарелку с корешками, длинными черными полосками, видимо вчерашняя добыча, и питьевыми плодами. Мы с Ромом без опасений сгрызли корешки, но пиявочные полоски пробовали с опаской. Они ничем не пахли, плохо кусались – растягивались и долго жевались. Вкус был необычный, но терпимый. Паушт ждал нас у дверей с рюкзаком за спиной. Ром наклонился к нашему и тут сказал:

– Вы что-то искали в нашем рюкзаке? В нём всё перевёрнуто!

– Да, пока вы спали, я усовершенствовал ваши фонари, и проверил, нет ли ещё чего, что нуждается в починке.

– Но вы должны были спросить нас!

– Вы спали, я не хотел вас будить.

Такой ответ меня совершенно не устроил. Теперь, когда мы знали, что скрывалось в прошлом Паушта, я подсознательно ждала, что он выкинет что-то в этом же духе. Однако в данном случае, затворник был нашей единственной надеждой на спасение.

Мы покинули хижину, а затем выбрались из лабиринта раскинувшихся лиан. Из лабиринта мы вышли с другой стороны, не с той, что мы зашли накануне. Сначала перед нами были всё те же трудно проходимые дебри, мы продвигались по ним очень медленно и долго. Затем заросли стали редеть, пока не перешли в отдельные худые кустики то тут, то там. Мы рассекали тьму, держа перед собой фонари. Никаких пиявок или других чудищ нам не встречалось. Как объяснил нам в дороге Паушт, пиявки обитают поодиночке, реже парами. Если они доберутся до нас, мы с ними справимся, но не стоит переживать, так как в этих местах они появляются крайне редко.

Когда мы устали и проголодались, было принято решение устроить привал. Я достала из рюкзака остатки лепешек с курицей, раздала Рому и Паушту, присела на корягу и стала есть свой кусок. Домашняя еда. Как не скоро я её вновь отведаю. У нас дома было кухонное дежурство. Одновременно на кухне дежурили 3-4 человека. Кто-то готовил, кто-то убирал. Когда дежурство выпадало нам, обычно Ром готовил, а я была помощница принеси-подай. Когда никто не видел, мы могли начать дурачиться.

– Теперь надо быть крайне осторожными, – доев свой кусок, сказал Паушт, – впереди начнется топь. Тропинок будет много, но они узкие и перепутанные. Очень легко оступиться.

Нам надо было пересечь болото ровно поперек. Вдоль топь простиралась на многие километры, но в ширину оно было относительно узким. Мы встали цепочкой. Впереди шёл Паушт, прокладывая путь. Посередине я, а замыкал нашу цепочку Ром. Каждый из нас держал фонарь, но его тусклого света было не достаточно. Я смотрела себе под ноги, чтобы не оступиться. Так мы и шли. Спустя минут тридцать, стал появляться туман. Его холодные щупальца тянулись к нам со всех сторон, становясь всё больше, пока не покрыли всю землю. Стало ещё сложнее идти. Фонарь Паушта был для меня ориентиром. Я остановилась у поваленного тонкого деревца и отломила ветку, чтобы использовать её для опоры. Я задержалась у дерева, чтобы поделиться с Ромом идеей. Но обернувшись, не увидела ни его, ни его фонаря.

– Ром! Паушт! – безрезультатно кричала я.

Ни один, ни другой мне не отвечал. Я не знала, как быть: вернуться назад и найти Рома или вернуться к Паушту и идти на поиски вдвоём.

– Паушт! – ещё раз крикнула я.

Меня накрыла волна паники – я упустила из виду свой путеводный огонек и не могла его найти. Я озиралась по сторонам, до боли всматриваясь во мглу. Ничего. Я почувствовала себя такой слабой и потерянной. Пока я крутилась в поисках света, я совсем потеряла ориентиры. Я не знала, где путь вперёд, а где назад.

– Роооом!!!

Тут вдалеке я увидела огонёк. Во всю орудуя палкой, нащупывая себе путь, я поспешила к источнику света. Я шла так быстро, как было возможно. Но огонёк не приближался.

– Ром, Паушт, подождите! – всё кричала я.

Я оступилась и чуть не провалилась в топь. Одна моя нога провалилась по колено в холодную склизкую воду. Выбравшись, я стала искать глазами огонек. Но теперь их было несколько: не один, не два – пять-шесть огоньков плясали повсюду. Один был прямо передо мной – просто парил в воздухе. Я провела по нему рукой. Она прошла сквозь него, ни тепла, ни чего было другого я не ощутила. Обман. Огонёк запутывал меня и заманивал в топь. Есть ли среди этих фальшивок фонарь Рома или Паушта? Куда идти? Я всхлипнула, но тут же попыталась взять себя в руки. Я должна что-то придумать. Думай, думай. Как выбраться? С лабиринтом всё было просто – поворачивай всегда налево и найдешь выход. А что тут? Тьма, туман, окутавший с ног до головы. Пять, шесть, семь… уже семь огней. Погодите-ка… один из огней. Я прищурилась. Действительно, он был не белый, а зелёный. Нужно его проверить. Осторожно проверяя перед собой дорогу, уже не торопясь я двинулась зеленому огоньку. Шаг за шагом я приближалась к цели. Когда до него оставалась пара шагов, я услышала хлюпанье и возню.

– Ром? – осторожно позвала я.

– Фолья! Это ты! Помоги мне! Я провалился, я не могу выбраться.

Бедняга Ром по пояс увяз в болоте. Я распласталась на тропинке и протянула ему свою палку. Ром ухватился за неё и что есть сил потянула. Мне было тяжело удерживать палку. Ром был сильнее и тяжелее меня. Он мог легко утянуть меня в топь. Но вот, ещё один рывок и Ром выбрался. Он повалился на тропинку, чтобы отдышаться.

– Как ты провалился? И куда ты подевался? Когда я повернулась, тебя не было!

– Я шёл за тобой и стариком, – Ром тяжело дышал, – видел ваши фонари, смотрел под ноги. Но когда туман скрыл вас, и я видел лишь тусклый свет, я услышал, как ты зовешь меня. Я посмотрел вперёд и не увидел фонари. Ты звала меня где-то позади. Я решил, что тропинка сделала круг. Я повернулся и пошёл на твой зов. Вдруг ты закричала, так страшно закричала. Я испугался за тебя! Тут я увидел свет фонаря и бросился к нему. Бросился и провалился в топь. Ни тебя, ни твоего зова больше не было. Я пытался выбраться, но проваливался лишь глубже. Потом увидел огоньки. Много. Одним из них могла быть ты. Ты тоже могла меня видеть, но не знала бы, какой огонек мой. Тогда я достал платок. Он довольно тонкий и прозрачный. Накрыл им фонарь. И среди белых огней стал один зеленый. Я знал, что это может привлечь внимание. Так ты меня и нашла.

– Платок? Откуда, скажи на милость, у тебя платок? Я счастлива, что он у тебя был, но… платок?

– Это твой платок. Тот маленький, которым ты повязывала волосы иногда. Ты как-то забыла его у меня в комнате, – тут друг замялся, – и я его взял себе. Носил в кармане.

– Вставай, нам надо найти Паушта, – я помогла Рому подняться.

Мы взялись за руки, чтобы больше не разделиться и пошли на свет огоньков. Моя нога противно хлюпала, она насквозь промокла, мне было холодно. Мы шли молча. Я думала о платке. Моя любимая косынка. Из тончайшей материи. Мама привезла мне её из одной из поездок в Чугаду. Когда она потерялась, я никак не могла её найти. А она всё это время была у Рома. Я представила, как я вышла из его комнаты. А друг, сидевший на кровати, вдруг заметил зеленый уголок, торчащий из-под пледа на кровати. Вот он его тянет. Косынка буквально взлетает к нему в руку. Ром смотрит на неё. Закрывает глаза и подносит ее к лицу, чтобы вдохнуть мой запах. Аккуратно складывает и убирает в карман. Сцена в самых ярких красках предстала передо мной. Вот только одно но. Неужели Ром, мой старый друг, влюблен в меня?

– Фолья, смотри, кажется, туман рассеивается. И ложные огоньки уже давно пропали.

Я покрутила головой. Туман быстро спадал. С каждой минутой он становился всё ниже и прозрачней, пока не исчез совсем. Он ушёл и вскоре наши глаза привыкли к серости вокруг нас. Вдалеке мы различили блуждающий свет. Мы поспешили к нему. К нашему облегчению, это был Паушт с фонарём.

– Вы выбрались! Я шёл, иногда оглядываясь, чтобы проверить вас, но всё равно потерял. Я пошёл обратно, но петлял между огней, и не мог вас найти. А вы сами нашлись. Нашлись. Ещё чуть-чуть и мы пройдём эту топь.

Глава 10. Голодные пески

Непроходимое болото мы оставили за спиной два дня назад. За эти два дня на нашем пути не вставало новых трудностей. Мы размеренно пробирались через тьму к нашей цели. За болтом вновь начались дикие заросли, на прохождение которых уходило много сил. Как сказал Паушт, чем больше растений вокруг нас, тем разнообразней наш рацион. Дурацки звучит, но это так. Отшельник ходил в зарослях, осматривал кусты, что-то вынюхивал, а потом выкапывал растения с корнем. Листвой мы очищали корни от земли, скребли ногтями, чтобы они были как можно чище. Все эти корешки казались нам с Ромом уже абсолютно безвкусными и только с мыслью, что они дают нам силы и энергию, жевали их.

Когда мы останавливались на ночевки, мы также по очереди дежурили. К нашей радости Паушт с помощью молнии из фонаря разводил нам небольшие костерки. Они освещали небольшой пятачок и давали бесценное тепло. Во тьме было холодно. А от того, что мы провалились в болото, мы с Ромом так продрогли, что выбивали зубами дробь.

За эти два дня Паушт как-то притих. Он шёл впереди нас, почти с нами не разговаривал, и иногда нам казалось, что он разговаривает сам с собой. Но наверно это нормально для человека, который столько времени прожил в таком месте совсем один. Я была рада, что со мной Ром, что здесь я не одна.

Интересно, я никогда не оставалась наедине с Ромом так надолго. Хоть мы и проводили много времени вместе, но у нас всегда были часы только для себя, или наоборот, часы, которые мы проводили вместе с другими ловцами молний. Хотя во время нашей поездки в Чугаду мы точно также были вдвоем. С нами был Вензель, но он не в счет. Но там, в трейлере, царила совсем другая атмосфера. Мы были в безопасности, наслаждались поездкой и красотами природы вокруг нас. Тут же было мрачно, холодно. Мы не знали, попадём ли назад. Вместо Вензеля был Паушт, сумасшедший изобретатель, отшельник, убийца. Я старалась об этом не думать. Ром поддерживал оптимистичный настрой и всегда заводил разговор о том, как мы вернёмся к нашим, или вспоминал забавные случаи, произошедшие с нами.

После происшествия на болоте я стала смотреть на Рома в другом ракурсе. Этот случай с моей косынкой… образ того, как Ром бережно убирает её в карман. Друзья, даже самые лучшие, так не делают. Так делают… влюблённые. Влюблён ли в меня Ром? Вот что меня волновало сейчас так же сильно, как и выберемся ли мы отсюда. Я вспомнила, как чуть не упала в озеро в Чугаде, а Ром меня подхватил. Вспомнила, как держал меня за руку в кресле канатки, потому что мне было страшно. Вспомнила, как он отговаривал меня не идти с ним к Краю. Нет, сейчас я не была ни в чём уверенна. Эх.

– Хм, тебе не кажется, что зарослей стало меньше? – спросил меня Ром.

Я повертела головой. Пока я была погружена в свои мысли я и не заметила, что идти стало легче.

– Кажется, ты прав.

Казалось, дебри постепенно отступают. Их хваткие лапы больше не пытаются нас удержать. Если бы здесь было светло, то мы давно обратили бы внимание, на просветы в стене бурелома. Ещё через четверть часа чаща осталась позади нас, а мы вышли на пустошь. Мы догнали Паушта. Он остановился и ждал нас.

– Если очень внимательно вглядеться вдаль, то вы увидите цепочку скал. Она едва заметна. К ней-то мы и пойдём.

– Такие же скалы, поблизости от которых вы нас встретили? – спросила я.

– Да, это одна и та же цепочка скал. Она рассекает всё Подмирье. Там где вы были, скалы были совсем низкие. Хвост всего хребта. А тут же они во всей мощи.

– Как же мы их тогда пройдём?

– Об этом будем думать, когда перейдём пески. Эти пески опасны.

Как и всё тут, хмыкнула я про себя. Паушт продолжил:

– Пока мы будем их проходить, никакого привала, никакой ночевки. Иначе они засосут нас. Чем дольше мы будем стоять на одном месте, тем быстрее они нас поглотят. Сожрут.

– Можно сказать сейчас утро, – заметил Ром, – мы около двух часов назад оставили место ночевки. Вы думайте, мы так долго будем переходить эту пустошь?

– Да. Хватит болтать, пошли. – Буркнул Паушт и направился вперёд.

Мы ступили на бескрайние не щадящие пески. Они убегали во все стороны от нас и скрывались во мгле. Мы должны были совершить марш-бросок, чтобы не быть съедены этими песками. Идти было тяжело – ноги утопали, и чтобы сделать шаг приходилось прилагать немало усилий. Паушт шёл впереди нас, так что он не слышал наши разговоры, а мы не слышали его бормотание. С Ромом мы переговаривались тихо – почти шепотом. Мне казалось, что где-то под нами в толще глубин обитает чудовище – огромное, жадное, злое. Оно услышит нас и протянет свои щупальца, которые выглянут на поверхность, схватят нас и утащат обратно в самую глубь. Я поделилась такой идеей с другом, на что он посоветовал думать о чём-то добром, например доме, и постарался отвлечь меня:

– Я тут в последнее время думал об одной затее… Хм… Это, конечно, не совсем мужское занятие, хм…

– Я думаю, ломаться – это не совсем мужское занятие, – улыбнулась я, – давай выкладывай свою идею.

– В общем, я хочу у нас дома на Территории Вечных Гроз разбить сад.

– Сад? У нас? На Территории Вечных Гроз? Где вечно идут грозы?

– Да. Нет, ты не так поняла. Я не хочу его разбивать под открытым небом под проливным дождём. Я устрою его у нас в доме! Как тебе идея?

– Честно, было бы неплохо иметь такой сад, но как ты это провернёшь?

– На самом деле всё просто, не знаю, почему раньше никто это не сделал. Сначала необходимо помещение. Можно занять один из складов. Потом необходимо привезти хорошей земли, наша жидкая от влаги ни на что не годится.

– Хорошо… можно сделать много небольших грядочек и клумб, устроить тропинки между ними.