Азбука современной философии. Часть 1

Разве может один человек знать, в чём состоит личное спасение другого? Разве можно спасать людей единым скопом, будто стадо овец? Общих правил по спасению не существует, точнее, оно только одно: если человек не может разработать индивидуальную программу по собственному спасению сам, ему следует обращаться за помощью не к людям, а к Богу, ибо только Бог знает, в чём состоит личное спасение каждого.

Пятое. Легко сказать: «Обратитесь к Богу!», но как это сделать? Какими словами, с какими молитвами, в каком месте – дома или в храме, следует ли при этом креститься, вставать на колени, кланяться, нужно ли смотреть на икону или следует закрыть глаза? Делать-то что? И как? Вероятнее всего, следует проконсультироваться у тех, кто имел опыт обращения к Богу – они знают, что нужно делать, и они подскажут.

И опять налицо возврат к детскому мышлению: «Как обращаться к Богу, я не знаю, не понимаю и не умею – значит, надо спросить у тех, кто знает, понимает и умеет; то есть я признаю, что сам я маленький и глупый, а вот они взрослые и умные». Повзрослевшее мышление рассуждало бы по-другому, примерно в таком ключе: «Что-то я совсем ничего не знаю, не понимаю и не умею – это же надо было уродиться такой бестолочью! К кому обратиться за советом – к другим людям? Но ведь они могут ошибаться, причём непреднамеренно: они могут думать, что знают, понимают и умеют – на деле же будет получаться ровно наоборот. Хорошо, зададим себе простой вопрос: существует ли кто-то, кто никогда не ошибается? Конечно, существует – это Бог! Но могу ли я обратиться к Нему за единственно верным разъяснением того, по каким правилам к Нему следует обращаться, если в момент обращения я ещё не знаю этих правил? Какой-то замкнутый круг получается. А может, попробовать его разорвать? Может, всё же рискнуть и обратиться к Богу прямо и честно: «Господи, я не знаю, как к Тебе обратиться с обращением об обращении… Нет, не так. Можешь ли Ты дать мне подсказку о подсказке, но без самой подсказки?.. Снова не так. В общем, помоги, Господи, вправь мне мозги, а то я совсем в них запутался!»

Ответственность взрослого мышления – в отличие от безответственности детского – заключается в готовности получать заведомо правдивые сведения и отказываться даже от предположительно ошибочных. Ответственность по отношению к мышлению – это критический фильтр, который отсеивает всё, что может принести вред, даже предположительный, как для данного мышления, так и для тех, о ком это мышление заботится и кого оно опекает.

А вообще взрослое мышление отличается от детского не наличием большего объёма информации, а умением с этой информацией работать. Если в детской голове информация копится, оседает и, непрестанно увеличиваясь, формируется в базу, то во взрослой голове процесс активного накопления информации спадает, зато начинается работа по критическому обзору всей информационной базы, ставящей задачу количественные характеристики преобразовать в качественные. Общая же, личностная ответственность взрослого человека состоит в том, что качественные характеристики его мышления влияют на качество жизни в целом – как его, так и тех, кто находится с ним рядом.

Шестое. Русский философ Николай Бердяев говорил: «Теистическое сознание, признающее лишь Бога трансцендентного, далёкого и внешнего, есть незрелое, детское сознание, порождающее религиозный страх. Зрелое, мужественное сознание знает Бога имманентного, близкого и внутреннего».

Пора, пора начинать признавать непосредственную близость Бога к каждому из нас. Не подлежит ни малейшему сомнению, что ближе, чем Бог, у человека никого не было, нет, и не будет. К каждому из нас Бог предстоит даже ближе, чем наша мама, ведь Бог – это Тот, кто организовал нам маму, а маме организовал нас. Бог – Тот, кто даёт нашей маме советы и подсказки, ведь мама, какой бы странной не выглядела эта мысль для детского сознания, порою остро в них нуждается. Бог – Тот, кто находится рядом с нами в миг нашего пробуждения посреди ночи от неясного шороха, когда мы в туманной дрёме размышляем, позвать нам маму или не позвать, ведь, кажется, только она способна прогнать всех наших призрачных чудовищ. Бог – Тот, кто понимает нас лучше, чем мы сами можем себя понять; прощает нас даже тогда, когда мы сами не в состоянии себя простить; любит нас больше, чем мы, по нашему мнению, того заслуживаем.

Седьмое. Нужны ли человеку посредники для общения с Богом? А часто ли вы отправляете вашей маме представительную делегацию, имеющую целью сообщить ей о вашей любви? Попробуйте, например, сказать хотя бы вашему папе: «Папа, пойди к маме и скажи ей, что я её люблю». «Пойди и скажи ей об этом сам», – ответит любой здравомыслящий отец, и будет прав. У папы своя интонация признания в любви к маме, впрочем, как и сама любовь, – не меньше, не больше, а просто другая, – и для мамы имеет ценность именно это различие, эта непохожесть, эта особость выражения чувств каждого из тех, кто её любит.

А Бог, как уже было сказано, понимает, чувствует и любит нас не просто больше нашей мамы, а больше всех мам планеты Земля, вместе взятых! Даже совокупность любовей всех мам, пап, бабушек, дедушек и прочих предков до седьмого колена не сможет дать полного представления о любви Бога к человеку, ведь Его Любовь – это не только упомянутая выше совокупность, но и сверх того – Он Сам.

А Он Сам, ребята, это такое!..

Подытоживая сказанное выше. Бог выражается в Богодействе, и этим всё сказано. Что представляет собой Богодейство? Если кратко, то Богодейство – это непрерывное действие Бога по наполнению мира любовью.

И первый результат Богодейства – сотворение Адама и Евы; чтобы они, обретя самостоятельность, дали жизнь другим людям; чтобы те, в свою очередь, родили третьих, четвертых, пятых и сто пятидесятых; чтобы двухсотые смогли повзрослеть настолько, чтобы понять, что любовь способна побеждать даже смерть; чтобы трёхсотые зафиксировали важность обретения любви в специальных книгах; чтобы пятисотые объявили эти книги самыми мудрыми из всех существующих и таким образом обеспечили им вечную сохранность; чтобы семисотые смогли прочитать эти книги по-новому и увидеть в них новые знания; чтобы восьмисотые, благодаря новым знаниям, смогли ускорить своё взросление; чтобы девятисотые, повзрослев до истинного понимания любви, захотели выразить её Тому, Кто непрестанно о ней печётся, и смогли получить от Него ответ; чтобы тысячные…

А так ли нужно знать, чем будут заняты наши тысячные потомки? Можно лишь с уверенностью утверждать, что Богодейство, совершенствуя человечество посредством любви, в будущем примет совершенно новые формы и свойства – такие, о которых современные люди не могут и помыслить, – но не закончится даже на закате времён, ведя людей к новым, дальним, удивительным и прекрасным горизонтам.

– У меня возникло подозрение, Господи, что нас с Тобой обвинят в религиозной ереси. Даже не подозрение, а уверенность, хотя и не основанная на фактах. То есть Тебя-то, конечно, никто обвинить не сможет, потому что нельзя обвинить в ереси Того, кого от неё защищаешь, а вот меня – очень даже запросто.

– Ты права: этого непременно стоит ждать. Готовься.

– И Ты знаешь, с какой стороны подует этот обвиняющий ветер?

– Знаю. О том, что наша книга еретична, антирелигиозна и даже вредна, громче всех будут кричать те, кто не понимает, что такое истинная вера в Бога. Короче говоря, чем громче крик, тем меньше вера.

– А много ли, по-Твоему, таких людей?

– Достаточно.

– И с помощью нашей книги Ты хочешь проверить, кто из людей верит в Тебя по-настоящему? Твоя, как соавтора, основная задача, да и вообще, главная цель этой книги – проверить истинность, подлинность религиозной веры как можно большего количества людей, я права?

– Нет, ты не права. Ты просто глобально, ужасающе, монструозно не права – позволь с огромным удовольствием сообщить тебе это. Мне не нужно вас проверять – никогда и ни в чём, ибо Я знаю о каждом из вас больше, чем вы в состоянии себе представить. Но вы, друзья Мои, должны проверить себя сами. Каждый из вас может и должен испытать свою веру в Меня на прочность, подвергнуть её проверке на подлинность – особенно, если вы хотите повзрослеть. Одна из целей написания данной книги состоит именно в этом.

– То есть проверка, так или иначе, имеет место быть. В сущности, я не так уж была и не права. В связи с этим позволь выразить Тебе мой осознанный и недвусмысленный протест. Эти действия – я имею в виду вышеназванную проверку – являются спекуляцией на тему веры в Бога. А так с людьми поступать нельзя – я убеждена в этом. Нельзя, Господи, и точка.

– Это действия являются не спекуляцией, а провокацией – ты немного путаешь понятия.

– Тогда тем более.

– Тем не менее, именно так, провокационно, мы и поступим.

– Но почему? На чём основана подобная жёсткость Твоего обращения с людьми – совершенно, я считаю, излишняя?

– Потому что человечество нуждается во встряске. В очередной.

– «If not I’ll smite, your firstborn’s dead. Let my people go!» – Ты про такую встряску? Что называется, «наша песня хороша – начинай сначала»?

– Песня хороша, но Я не о ней. Не переживай: на этот раз мы обойдёмся без казней, нашествий насекомых, падежа скота и тьмы египетской.

– Тогда нечто вроде пассионарного толчка?

– Он самый и есть.

– Наверно, надо хотя бы вкратце пояснить нашим читателям, что это такое.

– Не надо. Потому что лучше оригинала ты всё равно объяснить не сможешь. Если наши читатели хотят узнать больше о пассионариях, субпассионариях, пассионарных толчках и в целом о пассионарной теории развития этногенеза, пусть обращаются к её автору – Льву Николаевичу Гумилёву.

В данном случае под пассионарным толчком Я подразумеваю небольшую встряску мозгов – именно она сейчас категорически необходима людям.

– Позволь спросить, небольшая – это с чьей точки зрения? Ведь что для Тебя капля, то для нас океан.

– Не волнуйся, жить будете. Под встряской мозгов Я разумею новые и достаточно необычные знания, которые человечество должно воспринять. Эти знания несколько отличаются от общепринятых представлений человека о мире, Вселенной, Боге и о себе самом, кроме того, они имеют оригинальную версию изложения и благодаря этому обладают своеобразной и неповторимой очаровательностью. Каждый человек, ознакомившись с этими знаниями, будет сомневаться, стоит ему воспринимать их или не стоит, но поскольку они будут ему симпатичны, он их воспримет всё равно. Такое противоречие является довольно непривычной дилеммой для человеческого разума – отсюда та самая встряска, о которой Я говорил, неслабый переворот в человеческом мышлении. В общем, новейшее и прекраснейшее учение об основах бытия – вот что Я имею в виду.

– Типа, новый пророк?

– Типа, да.

– Я вообще-то серьёзно спрашиваю.

– А Я серьёзно отвечаю. Каков вопрос, таков и ответ.

– Слово «типа» я употребила не просто так, а в пренебрежительном контексте, – чтобы напомнить Тебе о моём отношении ко всем этим чудо-деятелям.

– Не нравится тебе слово «пророк», давай употребим слово «пассионарий».

– К чему этот маскарад, Господи? Давай не будем припудривать человеческие мозги вязкой пудрой словоблудия. Если, несмотря на всю его очевидную пассионарность, мы говорим о пророке, то давай его так и называть.

Но когда он придёт – этот пророк? К кому? Зачем? И ключевой вопрос: а надо ли?

– Не только надо, а и давно пора было это сделать.

Посмотри, что происходит в мире. Пророки, которых Я с регулярной периодичностью даю человечеству, буквально сбиваются с ног, рассказывая людям, как именно следует применять христианские ценности; они фактически выпрыгивают из себя, собственным примером подтверждая, что Вера, Надежда и Любовь способны спасти каждого, каждого человека! Иисус Христос, который был и остаётся Моим Сыном, а вместе с тем умнейшим, гуманнейшим и величайшим пророком всех времён и народов, жизнь свою отдал ради доказательства того, что любовь всегда побеждает!

И что же мы видим в качестве результата этих нечеловеческих усилий? А дальше мы видим следующее: пророк уходит, помахав человечеству на прощанье рукой. Причём уходит-то ненадолго – лет на пятьсот, на тысячу. Ну, максимум – на полторы. И при этом, заметь, он уходит не просто так, а даёт людям обещание прислать следующего.

– «Люди, не печальтесь: я умолю Господа Бога Нашего, чтобы Он дал вам нового пророка» – так он говорит?

– Именно. Но что делают люди в перерывах между пророками, ответь Мне?

– Вероятно, добывают хлеб насущный и плодятся в муках – то есть делают всё то, что Ты и велел им делать?

– Если бы! Они за-бы-ва-ют.

– О чём, Господи?

– Обо всём. Всё, чему учил их последний пророк, они добросовестно и благополучно забывают. Я уже не говорю о предпоследних и более ранних пророках. Помнишь, говоря о разуме современных людей, когда они взирают на лжепророков, ты сравнивала их даже не с детьми, а с собаками?

– Помню. Но я проводила такое сравнение не для того, чтобы кого-то обидеть или…

– Перестань смущаться – твоё сравнение верное. Так вот, продолжая аналогию с собачьей жизнью, люди без пророка становятся бездомными, бесприютными, неприкаянными. Толком не понимая своих истинных намерений и потребностей, они пускаются во все тяжкие, сбиваются в хищнические стаи, во главе которых ставят вожаков из числа тех, кто пожёстче и побезжалостнее. Бегая голодной рысцой по окрестностям, они заставляют трепетать другие стаи и наводят страх даже на самих себя. Какие там Вера, Надежда и Любовь, когда нужно урвать кусок побольше да послаще! А ведь собака – существо доброе, умное и преданное. Только ей надо почаще об этом напоминать.

– Почаще – это с какой периодичностью?

– Я уже стал задумываться о непрерывной преемственности пророков на планете. По принципу «смену сдал – смену принял». Чтобы до прихода сменщика ни один пророк не смог покинуть планету и таким образом не смог оставить людей без присмотра. Дождался сменщика, обрисовал текущую ситуацию, заострил внимание на проблемах, расписался в «Журнале приёма-передачи смен» – и только тогда свободен. Но пока что эта Моя теория находится в разработке – время её реализации ещё не настало.

– «Журналом приёма-передачи смен» для пророков будет книга, похожая на Библию?

– Почему будет? Она уже есть.

– Молодец, Господи, хорошо придумал.

Только Ты, по-моему, нарисовал совсем уж мрачную картину современного мира. Все эти «хищнические инстинкты», «голодные стаи», «безжалостные вожаки» наводят на меня ужас. Прямо мурашки по коже, честное слово. Может, давай обойдёмся без подобных аналогий? Может, наш мир на самом деле не так уж плох?

– Что-что ты сказала? Наш мир не так уж плох? А кто взывал ко Мне со слезами отчаянья: «Господи, забери меня отсюда! Сил моих больше нет здесь находиться! Эта планета не для меня. Она даже ужаснее, чем самый ужасный ужас. Она страшнее, чем самый страшный страх. Она безжалостней, чем самая безжалостная безжалостность. Я не хочу, я не буду, я не согласна! Давай, Господи, начнём заново и в другом месте: на других звёздных системах, в других галактиках и в других мирах». Подтверждаешь ли ты подлинность своих слов?

– Подтверждаю.

– А вот теперь ответь Мне: в каких мирах тебе следовало родиться? На каких планетах? Ты думаешь, там тебе было бы лучше? Ты хочешь сказать, что рай там, где тебя нет? Рай – это состояние, а не место, напоминаю тебе. И, между прочим, эта планета – ещё не самый худший вариант. Который, заметь, поболе других нуждается в спасении.

– Да знаю я, что не худший. В принципе, Земля – довольно-таки приличное место. Временами она мне даже стала нравиться.

– Передумала улетать?

– Передумала.

– И что же повлияло на твоё решение?

– Скажем так, у меня появились здесь неотложные дела.

– Знаю Я эти дела. Они называются: «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь».

– Ну, допустим. Только ведь Ты лукавишь, Господи, говоря о нечаянности любви. Какая нечаянность, когда Ты специально мне её подсунул – и наверняка для того, чтобы избавиться от моих бесконечных стенаний о беспросветности бытия!

– Не «подсунул», а подарил. Теперь радуйся жизни, улыбайся, пой, летай, будь счастлива и живи полноценно. Ведь до Моего тебе дара ты ходила, словно в летаргическом сне – какая-то сомнамбула, ей-богу, лунатик, спящая красавица! Мир мог делать всё, что угодно, но ты в него не вникала. Ты его просто не замечала. Всё вокруг для тебя было неинтересно, ненужно и бессмысленно. «Я – не я, и хата не моя». А теперь, гляди-ка, прямо до того миром заинтересовалась, что даже меч не успела наточить, а уже пошла воевать! Вот что бывает, когда люди сбрасывают оковы летаргического сна, когда освобождается и воспаряет их дух.

– Скорее, пробуждается.

– Доброе утро, дух.

– Доброе утро, Бог.

– И что же, дух, ты скажешь по поводу мира?

– Да ничего, Господи, жить можно.

– Годится?

– Более чем.

– А ведь Я старался. Я всё сделал для того, чтобы ты проснулась с хорошим настроением, неспешно пришла в себя…

– …что называется, «обопнулась»…

– Я смотрю, лирику в чистом виде ты вообще воспринимать не можешь. Ты в курсе, что твои заковыристые словечки резко меняют возвышенный тон нашего повествования?

– В курсе. И Ты прав – не могу. Чистая лирика – это неимоверная нагрузка на человеческое сердце, которое, того и гляди, разорвётся на части, не в силах выдержать абсолютной, Божественной, красоты.

Прости Меня, что я такая получилась. И прости, что перебила.

– Ничего, Я не сержусь.

Так вот, Я сделал так, чтобы ты, проснувшись, умылась, привела себя в порядок, позавтракала чем-нибудь вкусным. Чтобы после завтрака ты посидела в кресле и часок-другой помечтала, расслабленно и упоённо, – так, как ты любишь. Чтобы потом ты, распахнув окно в сад и вдохнув свежий, пахнущий утренними цветами воздух и увидев пронизанную солнечными лучами зелёную листву, увидела, что мир прекрасен.

– Спасибо Тебе, Господи. Я не просто увидела, что он прекрасен – я пришла в неописуемое восхищение от его красоты. И всё благодаря Тебе и благодаря Любви. В сущности, разделения здесь и не требуется, ведь Ты и Любовь – суть одно.

– Ты рассуждаешь как действительно взрослый человек. А как по твоим внутренним ощущениям – ты чувствуешь себя повзрослевшей?

– Как будто бы да, чувствую.

– Тогда осмелься, наконец, признать себя тем, кем ты видишь себя изнутри, тем, кем ты ощущаешь себя. Ведь твои чувства советуют, в какую сторону тебе нужно двигаться. Они стремятся подсказать тебе главное, а именно: образ того, кем ты, в конце концов, должна стать.

– То есть пророком?

– Хочешь – пророком, хочешь – Богом, а хочешь – и тем, и другим одновременно. Стань уже кем-нибудь, в конце-то концов!

– (Господи, в скобках хочу попросить Тебя слово «Бог» в Твоей фразе «Хочешь – пророком, а хочешь – Богом…» заменить на слово «пассионарий».

– Для чего нужна эта замена?

– Да как же человек может стать Богом – Сам подумай?! Это же явная провокация!

– Во-первых, Мои слова точны настолько, что в принципе не могут быть ничем заменены. Во-вторых, давай сейчас в этой, второй, главе, договоримся сразу и навсегда, и не только в отношении нашей общей книги, но и в отношении нашей общей жизни: ты будешь записывать и озвучивать Мои слова именно так, как Я, твой соавтор, их тебе передаю – особенно тогда, когда тебе явно хочется их оспорить. А в третьих, Мои слова являются неоспоримой истиной: повторяю ещё раз, человек может стать Богом – так, как стал Им Иисус Христос.

– Не надо сердиться – я просто уточнила. Ты ведь Сам хотел, чтобы я стала писателем. А писателем может стать лишь профессиональный читатель – тот, кто перелопатил тонны книг…

– …но так и не нашёл ту, которую искал – поэтому сел и стал писать её сам.

– Вот именно. Так что я, как читатель, сразу вижу мелкие нестыковки и бросающиеся в глаза шероховатости текста – и уже как писатель пытаюсь их исправить.

– Правь всё, что хочешь, кроме Моих слов – договорились?

– Договорились.

– Давай возвращаться к теме пророков, а то слишком уж отвлеклись.)

– Я так и знала! Ещё когда Ты завёл разговор о преемственности пророков, я сразу догадалась, к чему Ты клонишь.

Так вот, пророком я не признаю себя никогда.

– Почему?

– Потому что это признание не соответствует действительности.

– Откуда ты знаешь, что соответствует действительности, а что – нет? Ведь ты – всего лишь человек, а человек может ошибаться.

– В этом всё и дело. Ошибки различных чудо-деятелей – в отличие от ошибок, скажем, компьютерщиков, программистов и других технарей – влекут за собой роковые, глобальные, а зачастую и преступные последствия. Ответственность за настоящее и будущее, забота о ближних, милосердие к слабым, гуманизм в самом высоком смысле этого слова, доброта, любовь ко всему живому, надежда на победу добра над злом, вера в Бога – сегодня эти вечные христианские ценности в результате многочисленных ошибок тех или иных чудо-деятелей подвергаются остракизму. Когда речь идёт о непознанном, недоказанном и неподтверждённом, ответственность за возможное совершение ошибок, или ответственность за вероятные риски, должна возрастать. На деле же всё происходит ровно наоборот: чудо-деятели ошибаются упоённо, самозабвенно и полностью игнорируя последствия. Их главная проблема состоит в том, что они не признают собственных ошибок – даже в том случае, если на эти ошибки им прямо указывают.

И такое человеческое поведение – это пример крайней, просто вопиющей безответственности! Игнорировать свои ошибки непризнанием их существования – это значит, трусливо избегать их; это значит, брать пример со страуса, прячущего голову в песок. Является ли страус ответственным существом? Не думаю.

Надо признать, наконец, что человек не просто способен ошибаться – он имеет право на ошибки. Ошибаться для человека – нормально. Ошибки для всех людей – это лишь вопрос времени. Человек будет ошибаться до тех пор, пока остаётся человеком – существом, далёким от совершенства. Этот тезис важно не только понять, но и принять: необходимо встроить в своё сознание мысль о праве на ошибку. Ведь признание ошибок – это путь к их исправлению, в то время как непризнание ошибок лишь множит их количество.

Когда человек у себя в голове перестаёт допускать возможность совершения ошибки, в тот самый момент он её и совершает. Его мысли, слова, действия и поступки становятся непреложными для него самого; он, такой безошибочный, возвышается в собственных глазах; на волне самоуверенного превосходства он несётся по миру, совершенно переставая обращать внимание на разные, по его мнению, несущественные мелочи – и вот тут-то приходит черёд его настоящих ошибок, зачастую, к сожалению, фатальных.

– Послушав тебя, люди вообще перестанут что-либо делать – ведь риск совершения ошибки так высок! Стоит ли в таком случае затевать какое-либо дело? Стоит ли напрягаться? Люди – существа приспособляемые, предупреждаю тебя. Кончится тем, что они впадут в амёбно-простейшее состояние, предварительно выдав просьбу их не тревожить.

Помнишь строки из стихотворения Романа Сефа?

«Ходит бриз над водой,Гонит белые барашки,Катит камни прибой,Стачивает валуны.Но, зарывшись в песок,В перламутровой рубашкеТихо устрица спитИ морскиеВидит сны».

– Господи, так это же моя мечта – стать такой устрицей!

– Твоя мечта, а не мечта других – попрошу зафиксировать эту мысль в своей голове.

И потом, не вздумай Мне снова заснуть! Я для чего столько времени тебя будил, – чтобы ты, взмахнув длинными ресницами, оглядела окружающие поля и перелески, да и снова на боковую? В следующий раз щадящего пробуждения не будет, предупреждаю тебя. Я привлеку тяжёлую артиллерию, которая будет будить тебя залповыми раскатами.