Азбука современной философии. Часть 1

– Подумай.

– Христос исправлял Моисея? Нет, не может быть. Иисус Христос никогда бы на это не пошёл – он ценил людей и их труд.

Может, Христос специально «назначил» автором Моисея, утаив от всех, что истинным автором Книги Бытия был он сам? Нет, нет, и ещё раз нет: Христу по духу не подходит участие в таких мелких и хитрых делишках. Или, говоря по-русски, Христос никогда бы не стал заниматься подобным «мышкованием».

Но тогда как авторами одной книги могут быть два человека? Они ведь даже не могли быть соавторами, как мы с Тобой, ибо жили в разное время. И хотя оба они были пророками…

А-а-а, я поняла!

Так вот что такое «эволюция духа»! Как у Тебя, Господи, оказывается, всё мудро и дальновидно устроено: Твои пророки проходят подготовку не годами, а веками, и даже тысячелетиями, и при этом учитывают не столько чужие, сколько свои собственные ошибки. А на чём основан Твой выбор имени – почему именно Христос?

– Мой выбор имени основан на большей значимости дел, совершённых для человечества. Чем большему количеству людей смог помочь человек, тем весомее для Меня его имя.

Продолжим?

– Конечно! Мы остановились на двух группах людей: мужчины были условно названы Адамом, а женщины – Евой. Адама Ты сотворил непосредственно, я так понимаю – отдав ему часть Себя, Своей Божественной Энергии, а Еву, по Библии, – из ребра Адама. Я подозреваю, что «ребро» – это такая же условная, упрощённая категория, как и «его хозяин»?

– Совершенно верно. В те далёкие времена слово «ребро», в отличие от неясного слова «энергия», понимали все без исключения. Видишь ли, Альберт Эйнштейн тогда ещё не родился, и объяснить людям значение формулы «Е = mc 2» было некому.

– При упоминании Адамова ребра сразу возникает следующий вопрос: почему Еву нельзя было сотворить так же, как и Адама? Зачем нужны были все эти сложности с «ребром»? Объясни, в чём главный смысл этой затеи? Только не говори мне, что тем самым Ты хотел поставить женщину в подчинённое мужчине положение. Я никогда этому не поверю, да и доказать несостоятельность этой версии – проще простого.

– Разумеется, нет. Подчинение – это вообще не Мой конёк. Тот, кто думает иначе, глубоко заблуждается.

Процессом сотворения Евы из «ребра» Адама Я хотел достичь куда более справедливых и в то же время рациональных целей. Тем самым Я хотел показать вам, людям, что творение по имени Адам тоже может стать творцом – причём Творцом, равнозначным Мне Самому. Иными словами, Ева послужила доказательством того, что животворящая способность изначальной, Божественной, Энергии не имеет ограничений и является её основным, главным и неизменяемым признаком. А если говорить совсем по-простому, то вы – такие же Творцы, как и Я, и доказательство этому – сотворение Евы из Адама.

– Ты понял, Господи, что именно Ты сейчас сказал?

– Прекрасно понял.

– Ты сказал, что мы, люди, равнозначны Тебе в главном: мы можем творить живое!

– Совершенно верно.

– И Ты полагаешь, что современные люди готовы воспринять такую информацию? Ты считаешь, они станут использовать её во благо? Ты думаешь, они смогут осознать громадную ответственность, лежащую в основе любого процесса творения?

– Я уверен в этом. Каждый, кто поймёт суть изложенного выше, поймёт также и то, что начинать процесс творения необходимо с себя. И каждый, кто поймёт, как трудно сотворить себя по образу Моему и подобию, поймёт также и всю ответственность процесса творения. Я уже не говорю о том, что каждый человек, встающий на этот путь, рано или поздно начинает взаимодействовать со Мной.

– Не знаю, Господи, не знаю. Полной, стопроцентной, уверенности в том, что люди будут поступать именно так, как Ты только что сказал, у меня нет.

– Не сомневайся и верь Мне. К тому же, мы пишем только первую главу. У нас впереди ещё целая книга и достаточно времени, чтобы подтвердить, доказать и убедить людей в истинности Моих слов.

– Хорошо, тогда давай продолжим рассказ об Адаме и Еве.

– Да. Адам и Ева (мы помним, что мужчин и женщин было больше, чем двое, но для простоты изложения называть их будем по-прежнему, ветхозаветно – Адамом и Евой) жили в райском саду, известном ещё как Эдем.

Предвидя следующий вопрос, хочу сразу сказать о том, что Эдем, или Эдемский сад, или райский сад, или просто рай – это не место, а состояние. Поэтому прошу вас, друзья Мои, прекратить искать Эдем на карте планеты Земля, ибо подобное занятие является безуспешной, бесполезной и бессмысленной затеей.

Рай – это название состояния людей, находящихся в абсолютнейшей гармонии и в совершеннейшем единении со Мной, с собой и друг с другом.

Адам и Ева, жившие в раю, имели земные, человеческие тела, но эти тела их не обременяли и никак не отягощали. Сказать по правде, они своих тел даже не замечали. Но всё-таки физические тела у первых людей были – взрослые, сформировавшиеся тела.

Человеческая оболочка Адама и Евы не служила препятствием между ними и Мной, между нашим общением и единением. Первые люди были свободны и одухотворены. Однако, их свобода, их лёгкость, их глубокое духовное самоощущение не были следствием их выбора: так случилось не потому, что они захотели, чтобы так было, а потому, что ничего другого они не знали и не умели.

Адам и Ева были сущими детьми. По земным, человеческим меркам, аналогичным современным, возрастное самоощущение Адама и Евы был младенческим, ибо не превышало и года. Ребёнок в возрасте до года не властен над своим телом, не умеет с ним обращаться, но такое положение дел его ничуть не смущает – он весел, беззаботен и счастлив. Точно так же чувствовали себя в раю Адам и Ева.

– Прошу прощения, Господи, что я Тебя прерываю, но Ты специально выставляешь передо мной Адама и Еву так, словно они и вправду были младенцами? Зная моё предвзятое к ним отношение, Ты исходишь из того, что «солдат ребёнка не обидит» – так, что ли?

– Ничего от тебя не скроется.

– Я и не собираюсь их обижать. Но я не могу не отметить тот факт, что редкий младенец до года сможет додуматься до того, чтобы:

а) съесть запрещённый плод, и

б) накормить этим плодом «соседа по люльке».

Начнём с Евы, ибо она раздражает меня больше всего. Я не буду сейчас винить её в том, что как она вообще посмела сделать то, что ей делать было не велено, – да, повторяю, я не буду останавливаться на этом, хотя все мои родительские чувства требуют незамедлительно всыпать ей по первое число, чтоб впредь неповадно было!

Я глубоко возмущена следующим обстоятельством этого хоть и райского, но страшно запутанного дела. Почему Ева, вкусив яблоко и обретя новые, незнакомые и даже тревожащие знания, не пошла со всем этим к Тебе, как к родителю, – чтобы Ты ей всё объяснил, подсказал, научил и вразумил, – а поскакала делиться впечатлениями со своим «соседом по люльке», со своим «малюткой» Адамом?

– Потому что Адам для Евы был первичен – ведь именно он выступил её творцом, а она стала его творением. Если бы яблоко вначале вкусил Адам, он бы сразу пришёл с ним ко Мне, ибо именно Я, как его Творец, был для него первичен. А Ева пошла к тому, кто стоял для неё на первом месте, то есть к Адаму. И такое поведение не является её ошибкой или виной – так проявляется действие животворящего свойства Божественной Энергии: Творение всегда стремится к Творцу, а в таких случаях, выражаясь современным языком, «сопротивление бесполезно».

– Ева начинает заметно реабилитироваться в моих глазах.

Вообще-то, Господи, я давно догадалась, что всё, что произошло в райском саду – искушение змеем, любопытство Евы, яблоко познания – всё это было Тобой спланировано и организовано, ибо не было, нет и не будет в мире ничего, что происходило, происходит и произойдёт без Твоего ведома.

Но могу ли я спросить у Тебя – зачем?

– Да, ты можешь спросить, а Я могу ответить.

Я возжелал Любви.

Я жажду её и сейчас: все Мои деяния, начиная с сотворения мира и заканчивая этой минутой, основаны на беспредельном, совершенном, искреннем и горячем желании Любви – вашей ко Мне и Моей к вам, ибо, как ты верно заметила, настоящая Любовь всегда взаимна. Сейчас Любовь в мире есть, хотя её гораздо меньше, чем Мне хотелось бы, но Я уверен в её существовании, ибо ощущаю её.

Во времена первых людей Любви ещё не было, ибо ни Адам, ни Ева, ни Я Сам не знали, что это такое. В то время основными чувствами, циркулирующими между первыми людьми и Мной, были: их детское, несколько шаловливое, смирение передо Мной; их восхищённое любопытство, с которым они взирали на Меня; их ни о чём не подозревающая кротость и их робкая, безотчётная благодарность Мне за то, что Я дал им Жизнь. Я, в свою очередь, испытывал к ним нечто среднее между родительской заботой и инстинктивной опёкой животного по отношению к своим детёнышам; милосердие к их слабости и жалостливое сострадание к их несовершенству.

Но Я уже предчувствовал зарождение настоящей Любви. Я ощущал её пробуждающееся дуновение. Не понимая толком, что есть Любовь – Я ведь и мир создал только для того, чтобы понять, что это такое! – Я всё-таки ждал и надеялся на неё. Я смутно улавливал, что та Любовь, которую Я желал и приближение которой чувствовал, – это нечто, имеющее колоссальную силу, объём и масштаб.

Размышляя о Любви и глядя при этом на Адама и Еву – на этих беспечных, радостных, но совершенно глупых несмышлёнышей, Я разумел, что такую Любовь, какую Я жду от них и какую способен дать им Сам, они не потянут. Для настоящей Любви нужны сила, самостоятельность, осознанная свобода, творческое дерзание, равенство, основанное на силе духа, – всё это не могло быть постигнуто маленькими детьми, для всего этого Адаму и Еве нужно было дорасти.

Поэтому Я запустил для первых людей процесс взросления.

– И для всех необходимы были яблоки познания. Я представляю себе эту тонну яблок, заботливо развешанных Тобою по деревьям! А также несколько десятков змеев под ними, призванных сидеть тихо и дожидаться, когда к дереву подойдёт очередная Ева.

– Ни яблок, ни змеев не было.

– Снова здорово! Опять условности? А что было вместо них?

– «Змеем-искусителем» выступило пробуждающееся человеческое сознание – его рассудочная, критическая, сомневающаяся часть. «А если сделать так – что будет? А если не делать? Пробовать или не стоит? Смогу ли я? Достану? Получится у меня или нет?» – вот какими вопросами озаботилось человеческое мышление, только-только начинающее себя осознавать.

Так уж вышло, что женское самосознание начало развиваться быстрее мужского – благодаря более развитой, чем у мужчин, эмоциональной сфере, ведь эмоции стремительнее мыслей. Ева начала постигать мир и себя в мире гораздо проворнее и живее, чем Адам.

«Откусыванием яблока» для неё стали интуитивные вспышки озарения, моментальные проблески понимания. С каждым таким «откусыванием» Ева постигала всё вокруг и в первую очередь себя – глубже, сильнее и точнее. А для Адама было своё «яблоко» – им стал…

– Можешь не продолжать. Я догадалась, что послужило «яблоком» для Адама – такой типично женский ход, позволяющий донести до мужчины любую информацию наиболее быстрым, доступным и действенным образом. Ты только посмотри на неё, Господи, – я имею в виду нашу милашку Еву – младенец-младенцем, а сообразила!

– Да, ты права: Ева поцеловала Адама. Именно её поцелуй послужил для него «яблоком познания».

– А почему в Ветхом Завете нельзя было написать правду: так и так, мол, Ева поцеловала Адама, и он прозрел? Что тут такого, я не понимаю? Во времена написания Ветхого Завета людей уже было пруд пруди – каким-то же образом они появились на свет? Я не думаю, что упоминание о первом поцелуе первых людей кого-то в то время шокировало бы. Наоборот, это выглядело бы очень жизнеутверждающе: «Посмотрите, люди, Адам и Ева искренне любили друг друга – стремитесь и вы к тому же!»

– Ты забываешь о том, какие во времена написания Ветхого Завета царили нравы. Призывы к любви могли стать призывами к слабости, – а впереди людей ожидало множество испытаний. В первую очередь требовалось взрастить человеческую силу. А с учётом того, что произошло в раю в дальнейшем, Мне бы не хотелось впоследствии видеть, как люди украдкой от Меня целуются по углам, ежесекундно опасаясь, что либо гром над ними грянет, либо земля под ними разверзнется.

– Тогда остановимся на змеях и яблоках. Яблоки не вызывают у меня сомнений: если уж потребовалось определить какой-либо плод в отрицательные «герои», то надо было выбрать наиболее понятный и знакомый всем – причём такой, без которого люди легко смогли бы обойтись, если после упоминания в Библии он вызвал бы резко негативную реакцию. Но чем вам не угодили змеи?

– В то время очень уж расплодились некоторые ядовитые виды змей – требовалось подсократить их популяцию. Но ты за змей не переживай: они моментально сориентировались в том, что люди грозят им полным уничтожением и научились прятаться так, что днём с огнём не сыщешь! Я Сам их этому учил.

Но задолго до написания и даже до обсуждения того, о чём следует и о чём не следует писать в Ветхом Завете, в Эдемском саду полным ходом шёл процесс познания. Естественно, Я находился в курсе того, что происходило в раю – так же, впрочем, как Я нахожусь в курсе всего, что происходит в мире сейчас.

Первые люди деятельно, увлечённо и детально открывали, испытывали и познавали себя, друг друга и мир. Я открывал, испытывал и познавал то же самое – через них. Процесс познания так увлёк, заинтересовал и захватил Адама и Еву, что они потеряли над ним всякую власть: отдавая познанию всё своё время и силы, они не хотели и уже не могли остановить или даже замедлить ход событий. Физические тела первых людей начинали всё больше значить для них; люди стали осознавать их вес, их нагрузку; одновременно с этим они всё лучше и лучше понимали, как со своими телами следует обращаться. Осознанные тела Адама и Евы стали вовлекать их в земную, физическую область бытия – тела стали показывать и доказывать своим владельцам, как именно следует взаимодействовать с землёй и её обитателями.

Духовная составляющая Адама и Евы – та малая часть Божественной Энергии, благодаря которой они оставались Моими детьми, – тоже начала претерпевать изменения. Их дух не пропал, не исчез, никуда не делся, но он стал учиться жить во взаимодействии с физическим телом и его структурой.

В первую очередь духу пришлось иметь дело с разумом, – что в большей степени относится к Адаму, и с чувствами – как с основной составляющей Евы. Разум и чувства первых людей непрерывно развивались и обогащались новыми знаниями и опытом, но до настоящего взросления им было ещё очень и очень далеко. Человеческому духу приходилось иметь дело с очень слабой, неопытной, неустойчивой, импульсивно развивающейся структурой – как в области мышления, так и в области чувств. Справляться со всем этим человеческому духу было очень сложно. Тяжело было и Мне.

– Почему, Господи?

– Потому что первое, что внушил людям их начинающий крепнуть разум, был страх ко Мне.

– Да как же можно Тебя бояться, я не понимаю?!

– Можно. Меня боятся даже многие современные люди, хотя со времён Адама и Евы вы заметно повзрослели. А уж тогда ими владел не просто страх передо Мной – они были в панике!

Детский разум первых людей, немного попривыкнув к бодрости и худо-бедно разобравшись с размерами и масштабами, всмотрелся в Меня пристально и внимательно, тут же искренне изумился, а, изумившись, испугался. «Если Бог настолько всемогущ, что смог легко создать и небо, и землю, и меня самого – что мешает Ему так же легко всё это удалить? Захочет – снова создаст, ведь это не представляет для Него никакого труда! А потом снова удалит. И так далее, и тому подобное», – вот какие сигналы транслировал духу разум первых людей.

Дух, естественно, сопротивлялся: приводил возражения, опираясь на Моё сострадание, Моё милосердие к людям, заботу о них. Тогда разум подключал к «работе» чувства: «Посмотрите сначала на себя, а потом на Него – и сравните. Да мы просто букашки по сравнению с Ним! Такие, например, как вон тот зелёный жучок, что ползёт по травинке. А ну-ка, возьми его… Ой, какой хорошенький!.. Ай, укусил! Брось, брось его немедленно! Ты только посмотри, какая мелкая зараза! Растопчи, растопчи его, гадкого!.. Так его, чтобы не кусался! Видишь, что происходит? Теперь убедился?.. Вот и мы для Него – такие же букашки!»

Окончательно запутавшись в сложностях и хитросплетениях собственного разума, покорно следующих за ним чувств и бурно реагирующих на всё ребяческих эмоций, – в том, что касалось познания и осмысления Меня, – первые люди проявляли полную растерянность. Не имея опыта и не понимая, как им со всем этим разобраться, они предпочли избегать Меня – то есть ограничить общение со Мною, уменьшить наше взаимодействие.

Я же всё более и более ощущал исходящие от них волны страха. И это – вместо Любви, которую Я жаждал познать вместе с ними! Сказать, что Я был глубоко разочарован – это значит не сказать ничего. Я плакал, глядя на них – так, как иногда плачу, глядя на вас сейчас. И – признаюсь в этом впервые – не только плакал.

– Как-то мне немного страшновато слушать о том, что было дальше.

– И ты правильно делаешь, что боишься. Потому что в тот период Я и Сам Себя боялся. В те далёкие времена Я злился, буйствовал и свирепствовал. Я метал громы и молнии, лил с небосвода нескончаемые потоки дождя, заставлял выходить из берегов реки и вызывал в океане цунами. Я лихорадил землю землетрясениями, обрушивал в горах многотонные камнепады и клокотал вулканической яростью. Я обрекал Землю на длительные холода с расползанием ледников, а через некоторое время испепелял её жутким зноем. Я…

– Пожалуйста, Господи, хватит!

– Адам и Ева, эти мелкие глупые букашки, эти разнополые ничтожества, своим поведением доводили Меня до температуры кипения плазмы! Они посмели бояться Меня безо всяких на то оснований, безо всякого повода – и именно в тот момент, когда Я тетёшкался с ними, будто мать родная. А коль скоро люди повзрослели и осмелели настолько, что захотели познакомиться со страхом, пожелали испытать на себе это новое чувство – пусть получают его по полной программе. Я, между прочим, не какое-то статичное и потрескавшееся в веках изображение, пусть даже и завораживающе прекрасное, – Я Живая и Эволюционирующая Структура, которая развивается, обучается и реагирует на изменения.

– По сей день?

– По сей день. И ведь Я ещё, как терпеливая мамаша, держал Себя в руках: происходящие природные катаклизмы Я списывал не на Свой гнев, а на бурный, но необходимый этап развития планеты. Но ещё чуть-чуть, и Я бы сдерживать Себя перестал.

– Меня очень интересует, Господи, что в результате всеобщего тотального разрушения стало бы с Тобой?

– Меня постигла бы та же участь.

– То есть Ты перестал бы жить, быть и присутствовать? Библейской формулы «Я Есмь» просто бы не было?

– Именно.

– Да разве такое возможно – мир без Тебя?! От одной только мысли об этом мне становится страшно.

– Так и мира бы тоже не было. Не было бы ничего – ни Меня, ни тебя, ни твоих пугающих мыслей. Помнишь, Я говорил о сути Божественной Энергии – Моей Энергии? О том, что ей присуще самое главное свойство – способность творить жизнь? Так вот, любое сознательное разрушение уменьшает Моё животворящее свойство, а полное и осознанное разрушение всего, что было создано Мною ранее, – полностью и безоговорочно это свойство уничтожает. А без Моего ключевого и первостепенного признака не было бы и Меня Самого.

– А в тот момент, Господи, в момент организованного Тобою разгула стихий, Ты всё это осознавал?

– Конечно, осознавал. Поэтому и держал Себя в руках из последних сил. Но разумные доводы для Моего Самоуспокоения кончались один за другим.

– Судя по тому, Господи, что живы и мы, и Ты, и планета, нашёлся какой-то очень весомый довод, который смог удержать Тебя от последнего шага. Довод, который Тебя успокоил, утихомирил и умиротворил.

– Это был не довод. Это была Любовь. Она пришла ко Мне безо всякого предупреждения, незаметно и бесшумно. Я некоторое время Её не замечал – продолжал метать камни и ещё что-то делал… не помню… наверно, слишком увлёкся созданием смерчей, бурь и ураганов. А Она стояла рядом, смотрела на Меня и тихо плакала. Потом сказала: «Ничего не бойся. Я пришла к Тебе, и теперь всё будет хорошо».

– Слава Богу, что Она так вовремя к Тебе пришла – ведь фактически Она спасла и мир, и Тебя Самого. Скажи, Господи, а Твоя Любовь и сейчас с Тобой?

– Да, с тех самых пор Она не покидала Меня ни на миг. В данный момент мы неразлучны и едины; мы с Ней – одно целое.

А тогда Моя Любовь подсказала Мне, что Адам и Ева – всего лишь дети, что надо дать им вырасти, что нужно набраться терпения и подождать. Она твердила Мне это раз за разом, снова и снова – до тех пор, пока Я не поверил Её словам и не доверился Ей целиком. Она даже убедила Меня остановить Моё повсеместное планетное разрушение.

– А как Она смогла это сделать?

– Она сказала, что всё на свете содержит малую толику Моей Энергии – абсолютно всё. И поэтому каждая песчинка, или гора, или капля, или океан ощущают всё то же самое, что ощущаю и Я. Они одновременно и сочувствуют Мне, и любят Меня, и боятся Меня, и просят их не разрушать. Я прислушался – и правда, именно об этом твердил Мне каждый треснутый камень и каждая грозовая туча. Вот так, мало-помалу, незаметно и постепенно, Я успокоился Сам и успокоил планету. И уже в абсолютном спокойствии и поддерживаемый Моей Любовью, Я приступил к вразумлению первых людей.

В первую очередь Я всеми силами попытался побороть их боязнь Меня. Так как страх является порождением разума, его гнусным и удушающим фантомом, Я в первую очередь старался повлиять на Адама – и как на Моё первичное Творение, и как на более умелого, чем Ева, обладателя собственной системы мышления.

Вижу, например, как Ева отошла от Адама в сторону, оставив его в одиночестве, и спрашиваю: «Адам, ты где?» Молчит. «Почему не отвечаешь Мне?» Молчит, а у самого уже поджилки затряслись. Такое впечатление, что ожидает, будто Я с минуты на минуту прибью его на месте! Главное – за что, почему? Этими вопросами он не задаётся. Тогда начинаю спрашивать Я: «Почему боишься Меня?» А Сам размышляю: «Вряд ли они догадались, на кого был направлен Мой гнев, но они наверняка могли что-то почувствовать. Планету мощно лихорадило – естественно, что в таких условиях они непрерывно опасались за свою жизнь. Немудрено, что им теперь всюду мерещатся чудовища. Собственно, положа руку на сердце, Я и есть самое страшное из всех чудовищ – то чудовище, которого просто необходимо бояться!»

– Боже, немедленно перестань говорить ерунду! Ну, какое Ты чудовище, ей-богу? Ты… Ты… Ты классный!

– Ещё скажи – клёвый.

– Да вообще зачётный!

– Спасибо.

– А почему, интересно мне знать, молчит Твоя Любовь? Неужели Она не может как-то Тебя приободрить?

– Она приободряет Меня непрерывно. И не только приободряет, но и заставляет каяться в неблаговидных мыслях, словах, делах и поступках.

– Какая молодчина! Господи, а можешь чуть подробнее описать Твою Любовь? Какая Она?

– Она – Чудо, Красота, Совершенство и Счастье. Знаешь, чтобы описать все достоинства Моей Любви, не хватит всех книг на свете, включая Библию и Голубиную книгу.

– А Твоя Любовь – это Дух?

– Она – Святой Дух.

– А-а-а, так это Она упоминается в словах молитвы «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа?» Отец – это Ты, Сын – это Иисус Христос, в Святой Дух – это Твоя Божественная Любовь?

– Совершенно верно.

– Вот это да! Как же, оказывается, всё просто – и вместе с тем, как бесконечно совершенно.