Гладиаторы

Не успел он прийти в себя, как у него зазвонил телефон. Это был один из его смертных друзей. Он почувствовал, что человек, который звонит, в смятении, и все же взял трубку.

– Ет, беда, у нас рядом с церковью завелось чудовище. Прилетай, пожалуйста! – Чуть ли не крича сообщил Виктор, так звали мужчину, который звонил ему.

– Ты его видел?

– Да, Ет, видел, мы пробовали его прогнать, но оно не улетает.

– Хорошо, не волнуйся, что бы то ни было, мы с этим справимся. Я сейчас прилечу. – Печально и тихо сказал Ет.

– Мы ждем, Ет, – немного успокоившись сказал Виктор.

Ет закончил вызов и несколько раздраженно отложив телефон вылетел в окно. Спустя минуту он уже был около церкви. На улице вечерело и солнце почти село. Его встретили четыре обеспокоенных человека. Они быстро обменялись рукопожатиями, и те повели его к восточной стене храма. И он увидел, как около ограды церкви, со стороны улицы летает то, о чем говорили люди. Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел это. Его глазам предстало существо с крыльями, которое представляло из себя чей-то позвоночник, обтянутый кожей, а по бокам – крылья из кожи как у стрекозы. Присмотревшись, Ет узнал эту кожу и этот позвоночник. Это было то, что осталось от Ольги. Комок подкатил к горлу Ета. Он уронил голову на грудь и слеза упала из его правого глаза.

Его спутники подумали, что он взывает к своим братьям о помощи или совете. Они не стали отвлекать его.

Когда Ет справился с приступом горя и поднял голову, существо беззаботно летало взад и вперед, а люди испуганно посмотрев на него попросили:

– Прогони чудовище, Ет.

– Это не чудовище. Чудовище тот, кто сделал это с ней. – Сказал Ет.

Люди испуганно уставились на него.

– Ну хорошо, что мы нашли ее. Мы воскресим нашу сестру. Ступайте в церковь, зажигайте свечи и принесите какую-нибудь простынь, чтобы накрыть нашу несчастную сестру. Сегодня ночью мы вместе будем молиться и воскресим ее, спасем от этой страшной участи, а потом узнаем, кто то чудовище, что сотворило это с ней.

Когда Ет говорил это, глаза его были полны слез, заплакали и люди. Им стало очень страшно, а еще им было жалко ту, которую Ет называл "их сестрой" и они чувствовали раскаяние из-за того, что кто-то настолько изувеченный пришел к ним, а они приняли его за чудовище и пытались прогнать. Они скорбно переглянулись, и люди понуро отправились в церковь, чтобы приготовить все к всенощному бдению. Когда они ушли Ет очень быстро и легко перемахнул через ограду церкви и оказался рядом с тем, что осталось от его вожделенной страсти. Ему было больно смотреть на то, как беззаботно эти неосмысленные останки машут крылышками и нежатся в вечерней прохладе. Он молниеносно и легко прижал существо к груди за повоночник, придерживая крылышки пальцами. Существо начало пытаться вырваться от него, но он легонько но твердо придерживал его у груди, споконо и нежно повторяя:

– Тш-ш-ш, тш-ш-ш…

Так успокаивая и гладя эти останки Ет направился в церковь. Он был очень взволнован. Он мысленно прикидывал сколько надо будет материи и голубого свечения, чтобы вернуть Ольге человеческий облик. Придя к выводу, что это для него совсем не обременительно, довольный собой и своим могуществом, Ет улыбнулся и легонько приобняв позвоночник как котенка двумя руками еще нежнее продолжил успокаивающе шикать. Так он и вошел в церковь. Он уже воображал как вызывающе поцелует Ольгу, когда она придет в себя, и они останутся наедине, и как будет шептать ей на ушко, что она будет любить его как никогда и никого не любила. Его волнение нарастало, но он отложил эти сладостные ощущения на потом. Сейчас ему надо было воззвать к своим сородичам домой и прямо на глазах у людей исправить, что сделали другие бессмертные. Он предвкушал реакцию людей и это пьянило его.

Войдя в церковь он направился к алтарю, открыл царские врата и положил существо на алтарь, чуть отодвинув в сторону, стоящие там реликвии культа.

– Отец наш исправит это дьявольское изуверство. – Сказал он обращаясь к людям.

Те стояли с зажженными сечами и благоговейно смотрели на Ета, который стоял сияя голубоватым светом, а правой рукой придерживал существо за позвоночник на алтаре.

– Подойдите ближе, братья, помолимся, – сказал Ет.

Ет начал читать "Молитву Господню" и люди стали молиться с ним, но не успели они закончить, как в храм ворвался не знакомый Ету парень-тень и с очень серьезным видом направился к нему. Смертные ужасом уставились на Ета, который с азартом гладиатора коротко и быстро сказал им:

– Бегите в Храм Воскреения Господня на N-ской улице, обзванивайте и собирайте всех! Демон не посмеет явиться туда! Скорее!

Люди не хотели оставлять ангела наедине в этим крупным странно выглядящим субъектом и не сдвинулись с места. Алтарь стал заполняться мраком.

– Скорее бегите к выходу, а я размозжу его об пол! – Воскликнул Ет.

Люди отправились к выходу, а парень-тень вытаращив глаза вопросительно указал на себя.

– Лучше просто отдай ее мне, ангел, – сказал тень глубоким низким гортанным голосом, который раскатами прозвучал в сводах церкви и напомнил о рычании демонов из ада.

Смертные задержались около дверей храма, один из них делал срочную рассылку всем своим, чтобы те поскорее пришли в церковь. Они хотели посмотреть на то, что будет дальше – не каждый день видишь такое – и прийти Ету на помощь, если "демон" побьет его.

– Отдай женщину мне, ангел, – повторил тень направляясь к Ету.

Но не успел он подойти к нему и на метр ближе, как Ет прижимая к груди существо ринулся к тени так быстро, что после него остался след голубоватого света, схватил левой рукой тень за горло и сверкнув глазами швырнул его на каменные плиты пола храма с такой силой, что те, на которые упал тень, сломались пополам как лед, а вокруг разлома раскрошились.

После этого Ет ухмыльнулся, и в этот же самый момент возникла лестница из голубого света, на которую Ет сразу же встал и унесся вместе в останками Ольги куда-то в восточном направлении со скоростью луча света, рассекающего мрак. Люди испуганно посмотрели на сидящего в разломанном полу и очень озадаченного парня-тень и убежали, а тень, то ли чтобы выразить досаду, то ли взывая к кому-то, обиженно сказал:

– Па-а-а-п!

На этом моменте мы оставим этого юного тень и посмотрим на события, которые разворачивались среди людей, которые спешили в указанный Етом храм, чтобы подготовиться к не указанному в церковных канонах всенощному бдению и встретить все чудеса и опасности этой ночи вместе.

Им уже позвонили их друзья и братья по вере и узнали, что Ет будет исцелять изувеченную демонами женщину. Добрые христианки тоже узнали об этом и понимая, что их братья очень взволнованы этими событими и думают в основном о наблюдении за храмом и оповещении знакомых, а не о более насущных вещах, – поинтересовались есть ли во что одеться исцеленной и омыться, есть ли что попить и закусить. Конечно же, у их братьев ничего такого не было. Сестры сказали им, что принесут все что надо, так что они могут не отвлекаться на эти моменты.

Ет уже был в храме. Он сидел на ступенях к царским вратам и нежно прижимал к своему трепещущему от волнения сердцу пытающиеся улететь от него позвоночник и крылышки, точнее часть позвоночника. И хотя вся ситуация была малоприятной, в этот момент он был почти абсолютно счастлив сидеть на ступенях в храме и держать Ольгу на руках, как бы оберегая ее сон.

В таком расположении духа его и нашли первые из добравшихся до храма. Это были не Виктор и те, кто были с ним во время первой попытки исцелить Ольгу, кода напал тень, так что они не были готовы увидеть такое, и не у всех нервы и желудок оказались крепкими, так что двое из пришедших едва успели добежать за пределы храма, где их и стошнило.

Ет лишь со скорбным лицом пожимал плечами и иногда слеза текла по его словно высеченному из мрамора лицу.

Потом они деликатно вполголоса переговорили и пришли к решению, что прибывающих надо предупреждать, что демон очень сильно изувечил женщину и от нее почти ничего не осталось, что и начали делать. Одна из женщин, которая приехала к бдению одной из первых, увидев, что осталось от жертвы демона, прослезилась, а потом вышла из храма, чтобы немного глотнуть свежего воздуха и прийти в себя. Отдышавшись – позвонила одной из знакомых и сказала, что надо принести какую-то или детскую коляску или кроватку.

Очень скоро людей прибыло еще больше, как на большой праздник. Потом привезли кроватку, установили ее около лестницы, которая ведет к царским вратам, постелили туда белье и решили, что пока не начнется исцеление несчастная женщина побудет на руках у ангела, а когда она уже начнет "выздоравливать" ее надо будет положить в кроватку и накрыть или спеленать, чтобы она не замерзла.

И вот когда все собрались в храме и встали с зажженными свечами перед царскими вратами, Ет, держа Ольгу на руках, обратился к собравшимся:

– Сегодня мы собрались в тревожный час и увидели насколько жесток и коварен наш враг. Но в этот раз мы все вместе помолимся, чтобы Отец наш уврачевал эти дьявольские бесчинства. Помолимся!

Ет начал читать "Молитву Господню" и собравшиеся вместе с ним. Не успели они закончить молиться как по стенам храма побежали голубоватые всполохи, а в куполе над алтарем возникло будто бы облако голубого цвета и из него с приятной прохладой начали исходить лучи голубого света и нисходить на Ета и Ольгу. Весь храм наполнился приятной прохладой и ароматом белых цветов, то ли ландышей, то ли белой сирени или белых роз, или всеми этими ароматами.

Через пять минут стало заметно как позвоночник начинает увеличиваться и на нем начинает нарастать плоть.

Ет тоже заметил это и воскликнул:

– Слава тебе, Господи!

Затем он с помощью женщин, которые утирали слезы, уложил выздоравливающую Ольгу в детскую кроватку, женщины заботливо накрыли ее детскими пеленочками, а когда стало заметно, что восстанавливается голова, деликатно прикрыли ее детским чепчиком. Это было настоящее чудо, которое видели все, кто пришел. Они то и дело шепотом говорили:

– Слава тебе, Господи!

Через полчаса начали уже угадываться конечности и челюсть, а через час уже можно было различить черты милого лица, но через час и еще четверть Ет начал узнавать это лицо, только это было лицо не Ольги. Это было лицо Мелл.

От удивления Ет лишился дара речи и очень встревожился, но его волнение никого не удивило, ведь все присутствующие были взволнованы и боялись, что демоны смогут помешать исцелению, и женщина останется в таком ужасном состоянии.

Скоро Мелл почти восстановилась и начала приходить в себя. Она уже еле вмещалась в детскую кроватку, но поскольку она сама была не очень крупной, то вполне складно и комфортно располагалась в ней.

– Где я? – Жалобно простонала Мелл.

– Все хорошо, все хорошо, – ответили ей стоящие около кроватки женщины.

– Мы нашли тебя, сестра, теперь ты снова с нами живая и здоровая. – Грустно и деликатно сказал Ет.

Мелл огляделась. Потом она зажмурилась и повернула голову в сторону алтаря, чтобы пережить этот тяжелый момент максимально вдали от посторонних глаз.

Люди понимающе и встревоженно переглянулись потому, что боялись даже представить себе что именно делал с ней демон до того, как ее нашли.

– Мы сейчас в Москве, в Храме Воскресения Господня. Мы с добрыми прихожанами молились о твоем исцелении, и Отец наш услышал нас. – Сказал Ет.

Мелл испуганно уставилась на него.

– Мне уже намного лучше. Кто вы? – Чуть ли не плача спросила Мелл.

– Не разговаривай, сестра, ты еще не совсем здорова. Я ангел, меня зовут Ет, а эти добрые люди – православные христиане и мои друзья. Отдыхай. – Очень искренне и добродушно произнес Ет.

Он уже параноидально обдумывал как получилось так, что приемная мать Ко-Йе сейчас тут перед ним, но решил быть деликатным и дипломатичным.

Тем временем Мелл уже совсем выздоровела и лучи голубого света ушли в купол над алтарем и затем исчезли вместе с облаком голубого цвета.

Прихожане затихли.

– Свершилось! Спасибо тебе, Отец наш небесный! Слава тебе, Господи! – Воскликнул Ет.

– Слава тебе, Господи! – Разнеслись по храму восклицания прихожан.

Мелл с помощью женщин выбралась из кроватки и как-то удивленно бормотала:

– Слава тебе, Господи, – вместе со всеми.

Потом она обратилась к прихожанам, кутаясь в простынки:

– Спасибо вам, добрые люди, что молились обо мне, дай вам Бог!

Все люди были очень рады, что женщина исцелилась, они ликовали.

Затем обсудили что же делать дальше всем собором, и пришли ко мнению, что Мелл надо остаться пока в церкви под защитой ангела, а после будут какие-то изменения. Когда люди разошлись Мелл в ответ на укоризненный вопросительный взгляд Ета ответила:

– Имею право. Вы не представляете себе как я устала.

С этими словами Мелл поплотнее закуталась в простыню и кивнув в сторону выхода сказала:

– За мной пришли. До свидания, Ет.

Расспрашивать Мелл об обстоятельствах, которые стали причиной ее такого состояния было не время и не место, но было ясно, что она так хотела и неизвестно еще, сколько ей стоило такое превращение.

– До свидания, Мелл, – сказал Ет.

Мелл на прощание кивнула ему и став невидимой покинула храм.

Ет был вне себя от гнева. Он понимал, что тени и кто-то из медиков разыграли его, заставили действовать как хотят они, а он в итоге даже не может ни в чем обвинить их.

Злой и едва удерживающийся от того, чтобы убить кого-то, Ет полетел домой, чтобы прийти в себя и подкрепиться.

Там он немного подышал голубым светом и решил, что сейчас он переломит ситуацию в свою пользу и ничто не изменит этого. Он решил вернуть ту земную женщину и оставить на ней свой знак, чтобы никто не смог бы сказать, что не заметил его. Это было импульсивное и весьма неосторожное решение, но Ет его принял. И чтобы воплотить его в жизнь он решил сделать еще одно эксцентричное деяние.

Он взял один из своих клинков и не колеблясь ни секунды отсек себе довольну большую часть правого крыла. Невольный вскрик вырвался из его груди, а обрубок крыла с каменным стуком упал на пол. Ет едва устоял на ногаг от боли.

На его вскрик прибежал его старший брат. Седьмой ангел. Он был испуган, но держался очень мужественно. Он появился как молния – доля секунды и он уже стоял рядом с братом и обхватывал его за торс.

– Все хорошо брат, я с тобой, – сказал Серафим.

Серафим был тоже спортсменом, но он тяготел к рукопашному бою. На вид ему было не больше двадцати лет, он был брюнет с короткой стрижкой, свежий и белокожий, с румянцем на щеках.

Серафим довел своего младшего брата до дивана, усадил и отправился взять отсеченное крыло.

Ет остановил его сказав:

– Оставь, пусть оно остынет, брат мой.

– Зачем? – Удивленно подняв брови спросил Серафим.

– Так надо. – Упрямо сказал Ет.

– Что здесь происходит, Ет? – Несколько разраженно спросил Серафим.

– Мне нужно, чтобы крыло остыло, дабы я остывшей моей плотью начертал на одно женщине, что я знаком с ней и не хочу, чтобы кто-то из бессмертных прикасался к ней.

– Что тебе за дело до смертных, брат? – Спросил Серафим.

– Она вроде бы решила быть бессмертной. – Ответил Ет.

– Брат мой, это не лучшее решение. Нельзя клеймить женщину как воловицу. – Спокойно сказал Серафим.

– А как же мне поступить, если я пришел к ее дому, а ее там нет и дома тоже нет, а только мираж для обмана глаз смертных остался? – Чуть не плача вскричал Ет.

– Чего-чего? – Нехорошо ухмыльнувшись спросил Серафим.

Ет многозначительно посмотрел на брата и слеза потекла по его щеке. Затем он встал и нетвердыми ногами подошел к холодилной установке, чтобы восстановить усеченное крыло.

Ет открыл дверцу холодильной установки и легонько вдохнул. Потом еще раз.

– Не волнуйся, брат, я сделаю ей на руке красивую картинку и мой знак, так что будет ясно, что я с ней знаком и не хочу, чтобы ей кто-то навредил. Никто из простых смертных не увидит этого. – Сказал Ет с видом прилежного сына, повторяющего отцовские наставления вслух.

Серафим плюхнулся на диван и уставился на брата. Он заметил, что брат в смятении и что он очень переживает за кого-то, кого Серафим не знает и что это женщина. Старший брат Ета, как мы уже знаем, тоже был спортсменом и, хотя он и был ангелом, который прожил не одну тысячу лет, не был очень умным, но он быстро ориентировался в ситуации и мог применять те навыки, которыми располагал. Его интуиция подсказывала ему, что ему непременно надо поучаствовать в этой ситуации и он, недолго думая, сказал:

– Ет, я думаю, нам надо пойти туда вместе и я там на стене дома этой женщины оставлю свой знак. Ты только дай мне перо и бумагу – руку расписать, ато я уже и не помню когда в последний раз буквы и цифры рукой выводил.

Ет замер на мгновение, взвешивая все "за" и "против", но он понимал, что так будет даже лучше.

– В шкафу около камина. – Сказал Ет.

Ет продолжал слегка вдыхать из экрана с душами. Серафим же отправился к шкафу и взяв там бумагу и карандаш вернулся к дивану и принялся что-то писать.

Через четверть часа Ет уже восстановил крыло и тихонько и со скорбным видом подошел брату, и увидел, что тот действительно усердно расписывал руку. Ет удовлетворенно взглянул на брата и с очень довольной улыбкой сказал:

– Верхнюю часть надо более витиевато вывести, мне кажется.

Серафим оценивающе взглянул на лист и утвердительно кивая сказал:

– Можно.

Он потренировался и оставшись довольным радостно заявил:

– Вот так вроде бы хорошо.

Ет посмотрел на лист, на котором Серафим тренировался выводить цифру "7" – ведь он был седьмой ангел – и остался доволен последним начертанием этой цифры. Ет сказал:

– Давай так: мы с тобой прыгнем с высоты на крышу, посмотрим что там и потом ты там цифру прямо около ее постели напишешь.

– Это не для "у постели" метки, – многозначительно сказал Серафим.

Ет явно остался недоволен этим ответом, но возражать не стал, ведь Серафиму действительно достаточно было бы оставить метку около окошка, чтобы бессмертные сородичи обходили этот дом стороной. Он был взбешен, что кто-то пытается помешать ему быть где-то рядом с той девушкой, что они ходят где-то рядом с ней и с ним, что видят то же, что и он, видят, что он смотрит. Это была самая настоящая ревность, и сейчас у него уже был план, как и что делать. Он даже не злился на теней, которые так разыграли его, нет, его мысли были далеко от них. Он все свои помыслы сфокусировал на том, как он выстроит свои знаки и системы реагирования вокруг этой девушки. Он решил, что сам потом нарисует знак Серафима у ее постели, а еще сделает на ее коже и костях свои метки, а еще установит за ней наблюдение при помощи своих друзей из смертных. Но пока что они отправились с Серафимом на Землю.

Ет указал отросшим крылом на крышу дома, который им был нужен и они по лучу голубоо света в один миг перенеслись на крышу дома. Ет хотел поскорее приступить к воплощению своего замысла, а Серафим очень переживал за брата. Они тихонько подлетели к окну и заглянули. Все было нормально, но Серафим заметил, что поверх ткани бытия недавно было наложено неплотное изображение, буквально на 1 миллиметр смещенное вверх. Он даже показал остатки реплицированной стены дома, которые как сладкая вата колыхались на ветру и растаяли, когда Серафим взял их в руки. Он многозначительно посмотрел на брата, который, казалось, сейчас расплачется как дитя. Серафим осмотрелся по сторонам и довольно громко спросил у Ета:

– А что тут происходит?

Ет уловил настроение брата и его нехитрый план обсудить здесь и сейчас происходящее. Он сказал:

– Не знаю, брат мой, но что бы это ни было, это не дело рук человеческих, и этому тут быть не дóлжно.

Серафим одобрительно закивал головой.

– Не дóлжно, брат. Мы отныне будет посматривать на этот дом.

И с этими словами Серафим правым указательным пальцем начертал на стене дома цифру "7", которая вспыхнула будто горящий уголек, а потом стала ровно слегка светиться красноватым светом. Затем Серафим довольно громко и торжественно объявил:

– Пойдем, брат мой, нам не годится долго находится здесь.

– Да. – Согласился Ет и они отправились домой по голубому сиянию.

Глава 5

Пока между ангелами и тенями разворачивались эти события, в мире людей творились жуткие дела. У Стилуса становилось все больше и больше клиентов на его товар, которые находили, что преливания и вливания крови и плазмы оказывают освежающее воздействие. К тому же его расположение и общество были весьма приятным дополнением к непосредственно медицинской составляющей, и он был или притворялся сатанистом, что интриговало и придавало дополнительную остроту ощущениям.

Это свзанное неформальными отношениями сообщество по всему миру объединяло людей, и не только людей, самых разных взглядов, интересов и положения – верой и надеждой на падшего ангела, Люцифера. Бóльшая часть этого движения направлялась людьми, ведь Люцифер почил, то есть пал, и отвечал взывающим к нему странно и рассеянно, но отвечал, так что люди с восторгом внимали этому мощному голосу в голове, а иногда и явному, и объясняли странности ответов тем, что он существо не из их мира и его разум и мотивы непостижимы для их человеческого разума. А "верхушка" – толковала.

Однако, Люцифер почил, и довольно давно. Он год за годом старательно шел к этому, делая все, чтобы ослабить свою ангельскую природу, и в один прекрасный день он устало брел по Земле и вдруг как бы заснул, провалился в сон. Его как ангела не стало. Прекрасное тело Люцифера окаменело, а его братья поместили утес, которым он стал, в землю и очень скоро на той равнине появилось стадо коз, не похожее на других – то было стадо от плоти Люцифера, его ДНК, но меньшие участки генов. Так он и спал.

Шло время и это стадо скрестилось с домашними козами. Иногда Люциферу что-то снилось и он говорил во сне, а владельцы коз иногда слышали , что козочка будто бы что-то бормочет на непонятном языке. И однажды кто-то то ли в шутку то ли спьяну переспросил на такое бормотание на своем языке:

– Что-что ты сказал?

– Я сказал, что небо было слаще. – Последовал ответ таинственного собеседника устами козочки или козлика.

Конечно же, это событие не осталось без внимание братьев Люцифера и они объяснили людям, что это говорит падший ангел, который хочет попасть в мир людей дабы творить зло и что его лучше не беспокоить для их же блага. Тем не менее люди стали взывать к падшему ангелу все чаще. Им это очень нравилось, ведь несмотря на то, что Люцифер будто спал и был рассеян, сохранил часть своего шарма, обаяния и образования. Его приятный и спокойный голос завораживал.