Кодекс лжецов

Поздним вечером в выходной день ресторан был заполнен наполовину. Выбрав понравившийся столик, мы заказали напитки. Я выбрала зеленый чай с бергамотом, а Илья кофе.

– Итак, значит вы у нас в городе проездом? – заговорила я первая, как только удалилась официантка.

– Не то чтобы проездом. Приезжал по работе.

– А что за работа, если не секрет?

– Да какой уж там секрет. – Мужчина рассмеялся. – У меня транспортная компания, и в вашем городе есть несколько филиалов. Так получилось, что поставка одного из грузов задержалась, и заказчик подал на нас в суд. А так как заказ был в одной из контор в этом городе, пришлось приехать и разобраться самостоятельно. Нанял адвокатов, теперь ждем решение суда.

– Сочувствую.

Илья отмахнулся.

– Бывает. Рабочие издержки. А ты художница?

– Да. – Кивнула и посмотрела на официантку, принесшую заказ. Как только она отошла, взяла кружку и сделала несколько глотков горячего чая.

– Это твоя основная работа?

– Да. – Очередной кивок.

Вообще, в моей жизни за последние лет десять практически ничего не менялось. Только вышла замуж, как жизнь словно остановилась. Вроде бы все хорошо, семья, муж, любимая работа, редкие встречи с друзьями по выходным, и в то же время я иногда чувствую себя застывшей. Безэмоциональной. Словно из жизни ушли все краски. Работа, дом. Дом, работа. Кирилла нет большую часть времени, а я одна. Да, он говорит, что работает, чтобы мы хорошо жили, и вот приходится выбирать: или жить так, как мы живем, ни в чем не нуждаясь, или жить нуждаясь во всем, но вместе. Вот только правда в том, что я прекрасно знаю, Кирилл ни за что на свете не откажется от своей профессии, к успеху в которой так долго шел.

– Почему картины? Ты всегда увлекалась искусством?

– Ага. С самого детства. Мама до последнего надеялась, что ее дочь станет, как и она, пианисткой, но нет. Музыку я люблю только слушать, но никак не играть. Как-то так получилось, что все мои родные связаны с искусством. Мама – пианист, папа – скрипач, а брат поет в группе и играет на барабанах. А ты, кроме работы, чем-то еще занимаешься или увлекаешься?

Мне показалось, или Илья как-то от моего вопроса сник? Опустил глаза и взял небольшую паузу, маскируя ее продолжительными глотками кофе.

– На все твои вопросы нет. Кроме работы, ничего. Вообще, я самый скучный человек на свете.

Он рассмеялся, и я улыбнулась. Но мне казалось, что он куда интереснее, чем показывает. Есть же что-то, что он любит? Об этом я и спросила.

– Что я люблю? – Илья задумался. – Ну, я иногда хожу в походы.

– Один?

– Не всегда. У меня есть хороший знакомый, он альпинист. И когда выдается время, мы выключаем телефоны, берем только спутниковый телефон на всякий пожарный и едем в глухой лес. У нас с ним есть местечко в Пермском крае. Чтобы до этого места добраться, нужно сперва доехать до одной глухой деревеньки. Мы оставляем свои машины, берем уазик у одного местного и еще несколько часов едем вглубь леса. Там есть домик лесника, в нем-то мы и отдыхаем.

– Ого.

– Да. Зато когда ты, пробыв в такой глуши хотя бы несколько дней, возвращаешься в город, в цивилизацию, то тебе мир открывается заново. И это очень крутое чувство.

Я тут же представила себе картину. Два мужика едут в лес и живут там в глуши без связи, добывая еду и воду. Хотя последнее навряд ли, конечно же привозят все с собой.

– И что вы там делаете вдвоем?

– Да много чего. В небольшом озере ловим рыбу. Охотимся. А потом готовим на костре.

– Здорово.

Я даже близко не могла представить себе такое времяпровождение. Отдых – только на море, не меньше пяти звезд. А когда за город приезжали к друзьям, там все уже было готово и по последнему слову техники. Вода, еда, тепло. Стоит только пожелать.

Мы проболтали с Ильей до самого закрытия ресторана. А когда вышли на улицу, еще минут двадцать стояли возле припаркованных машин и все никак не могли распрощаться. Я на миг почувствовала себя подростком. И так было странно и приятно вспомнить эти ощущения. А когда попрощались и наши машины разъехались по разным сторонам, я вдруг вспомнила, что мы не обменялись номерами телефонов, и на мгновение стало грустно. Хотя, может, это и к лучшему. Как бы я объяснила все Кириллу? И мне вдруг захотелось скрыть встречу. Сделать ее только своей. Не делиться ей ни с кем. Да и Кирилл будет задавать много вопросов.

Приехав домой, я думала, что муж уже давно спит, но стоило войти в спальню, даже свет не потребовалось включать, чтобы понять, что его нет. Привычная, почти осязаемая пустота встретила меня в прихожей. Его ключи не лежали на блюде, его туфли не стояли у порога. Тишина в доме была густой и звенящей, нарушаемой лишь мерным тиканьем напольных часов в гостиной.

«Опять», – беззвучно прошептала я, и это слово отозвалось в душе не болью, как раньше, а странным, леденящим спокойствием. Ожидание и разочарование, растянувшиеся на годы, наконец-то истощили себя, выгорели дотла. Не было даже сил злиться. Только усталая, плоская пустота.

Стоя в полумраке комнаты, освещаемой лишь яркой луной, поймала себя на мысли, что не расстроена. Хотя когда мужа не было дома, мне всегда становилось грустно. Несмотря на постоянные его отлучки, я так и не смогла свыкнуться с его отсутствием. Но сегодня что-то щелкнуло. Может, виной тому была накопившаяся усталость, а может – пьянящее ощущение собственной значимости, которое мне подарил сегодняшний вечер. Чужой мужчина увидел во мне личность. А собственный муж даже не удосужился позвонить и узнать, как прошла выставка, ради которой я так долго билась.

Поставила цветы в вазу. Приняв душ, я долго лежала в кровати, слушая тишину, перебиваемую ветром за окном. Я ворочалась с боку на бок и никак не могла уснуть. Думала о вчерашнем насыщенном дне. О своих проданных картинах.

Перед самым сном я взяла с тумбочки телефон. Ни одного сообщения. Ни одного пропущенного вызова. Кирилл так и не звонил мне. Кое как все же уснула.

Сон был беспокойным и обрывистым. Мне снилось, что я бегу по пустому залу галереи, а все стены вместо картин завешаны зеркалами. В каждом отражении – я, но разная. То юная, с горящими глазами и палитрой в руках, то сегодняшняя, уставшая, с синяками под глазами. А где-то вдалеке, в самом конце зала, стоял Илья, молча наблюдавший за этой бесконечной вереницей отражений. Он не манил и не звал, просто стоял, и от этого было еще тревожнее.

Глава 5

Разбудил громкий звонок. Я не сразу поняла, что это. Сперва подумала – будильник и тут же отключила его, но через пару секунд зазвонило снова. Нащупав смартфон на тумбочке, смахнула на экране, не глядя на иконку звонящего.

– Да. – Голос ото сна был еще хриплый. Кое-как распахнула веки, смотря в потолок. Было слишком рано.

– Полина Савельевна, это Аня. Простите, что звоню в такую рань, но у меня кое-что случилось, – шепеляво произнесла помощница.

– Аня, что случилось?

– Я заболела. Еще вчера вечером на выставке почувствовала недомогание, а ночью температура поднялась. Я врача с утра вызову. Простите меня, но я не смогу сегодня прийти в галерею. Вот и звоню вам.

Проморгалась и села в кровати.

– Хорошо, что позвонила. А температура-то высокая?

– Тридцать восемь. Меня всю знобит, горло ломит, в придачу еще и нос заложило, в общем, я не работница.

– Это понятно. Ну что ж, буду справляться сама, а ты выздоравливай.

– Обязательно. Полина Савельевна, вы уж простите.

– Перестань, ты ни в чем не виновата. Слушай, скинь тогда мне все расписание на эту неделю. Что и когда запланировано.

– Конечно. Сейчас сделаю. И еще: сегодня приедет курьер, должен привезти несколько видов полотна, вчера вечером перезвонили и попросили на сегодня доставку перенести, я не успела в расписание занести. А так в табличке все указано, если что вдруг будет не понятно, звоните мне, я помогу разобраться.

Да, без Ани будет трудно. Она же занималась делами в галерее, была у меня как палочка-выручалочка.

– Хорошо. Выздоравливай.

Распрощавшись с помощницей, посмотрела на дисплей телефона. Пять утра. Обернулась к противоположной стороне кровати, только сейчас поняв, что я одна. Прислушалась. Дом молчал. Кирилла не было. Его подушка не смята, что означало только одно. Муж не пришел сегодня ночевать домой и даже не предупредил, что его не будет. Порядком уже начинало бесить то, что он в последнее время как-то часто стал ночевать вне дома. Да, я все понимаю, сложная работа и ему часто приходится задерживаться в офисе, решая вопросы, но не настолько же часто.

Разблокировав экран телефона, набрала номер мужа, но голос робота сообщил, что абонент находится в не зоны действия сети.

– Прекрасно.

Сбросив вызов, положила телефон на тумбочку и упала на подушку, снова утыкаясь взглядом в потолок. Легла поздно, и теперь глаза закрывались, но умом понимала, если сейчас усну, то навряд ли встану вовремя. Тем более до будильника спать оставалось полтора часа. Полежав еще немного, все же поднялась с кровати и пошла в душ. Холодная вода привела в чувство, а крепкий свежесваренный кофе помог окончательно проснуться.

В галерее было тихо и прохладно. После вчерашней выставки не осталось и следа. За вечер, помимо заказа инкогнито, было продано еще две картины. Не густо. Но сам по себе вечер прошел хорошо. На удивление мать с отцом не поругались, нам с братом удалось все же удержать их на расстоянии друг от друга. Народу было много, и я завела пару полезных знакомств. Жаль, что Кирилл не смог поддержать меня, хотя я очень ждала этого. Думала, что он останется со мной до конца, но, как всегда, нас разделила его работа.

На сегодня дел у меня вышло много. Все же пришлось пару раз позвонить Анне, чтобы узнать номера некоторых наших клиентов. Весь день я пыталась дозвониться мужу, но бесполезно. Его телефон был отключен, что неимоверно злило. Позвонила ему на работу, секретарша сказала, что Кирилла она не видела со вчерашнего дня. Вопрос, куда муж пропал? И да, секретарша подтвердила, что новых дел у него нет. Последнее и главное он закрыл позавчера в суде и взял отгул на три дня.

Во мне всколыхнулась злость и ревность. Где и с кем он провел эту ночь? Но все вопросы быстро померкли на фоне работы. И только под конец дня я смогла облегченно выдохнуть, сидя в кресле в кабинете. Вытянув ноги под столом и сняв туфли, смотрела через стеклянные стены на пустой зал галереи. Устала. Устала настолько, что не было сил пошевелиться. Жаль, мысли в голове от усталости не исчезли. Час назад Кирилл включил телефон, мне пришло уведомление, но на звонки так и не отвечал.

Внимание привлекла открывающаяся дверь, внутрь галереи вошел доставщик. Молодой парень в голубой форме держал огромную корзину с фруктами. На пороге, остановившись на пару секунд, он осмотрелся и, заметив меня через прозрачную стену, пошел прямо к кабинету. Я внимательно наблюдала за его приближением, уже зная, кто мне прислал доставку. Конечно же муж. Обычно Кирилл так извинялся за долгое отсутствие, но фрукты… Он что, серьезно? Думает, что может подкупить меня корзиной чертовых фруктов и я забуду о том, что он практически на сутки исчез? Злость усилилась и захотелось засунуть эти фрукты ему в одно место, но…

– Добрый вечер, Полина Савельевна Золотова? – спросил курьер, прочитав мое имя с бланка, что держал в свободной руке.

– Она самая.

– Это вам.

Молодой парень прошел по кабинету, поставил передо мной корзину, попросив расписаться в бланке за получение, распрощался и вышел.

Я смотрела на корзину, понимая, что что-то не так. Да, подарки мне дарил только Кирилл, а кто еще? Но кроме букетов роз и драгоценностей ему ума не хватало на что-то другое. А тут украшенная корзина с фруктами, в которые вставлены мелкие белые цветочки.

Пододвинув корзину ближе к себе, принялась рассматривать ее внимательнее и заметила небольшую розовую открытку, приделанную атласной тонкой ленточкой того же цвета к ручке корзинки. Открытка завалилась за фрукты, так что я не сразу ее заметила. Аккуратно взяла ее и открыла.

«Надеюсь, ты любишь фрукты! Рад был вчера с тобой познакомиться. Хорошего вечера».

Вместо подписи стоял номер телефона, но я и так догадалась кто отправитель. Краем глаза заметила движение и вскинула голову, замечая, как к кабинету приближается Кирилл с большим букетом алых роз. Быстрым движением спрятала открытку в карман брюк и выпрямилась. При взгляде на раскаивающееся лицо мужа, злость снова начала закипать.

– Привет милая. – Он вошел в кабинет, закрывая за собой дверь.

– Неужели ты вспомнил, что у тебя есть жена, – съязвила, зло смотря на него, и откинулась на спинку кресла, складывая руки на груди.

– Не злись.

Пройдя по кабинету, обошел стол, остановился рядом со мной и, присаживаясь на край столешницы, протянул букет, от которого сладко пахло розами. Да, вот именно на такой букет он и способен. Не удивлюсь, если за ним последует что-то драгоценное. Муж прекрасно знал, что я не ношу украшения, но почему-то был уверен, что должен дарить именно их. Видимо верил в то, что все девушки любят бриллианты. А я не любила, как и розы. И говорила ему об этом не раз, но он, кажется, не слышал меня. И теперь все подаренные им украшения, а их было много, лежали в шкатулке (посчитайте, сколько праздников было за всю нашу с ним совместную жизнь, а на праздники он дарил только драгоценности). Единственное, что я носила, это обручальное кольцо.

– Поль, прости. – Он еще ближе протянул мне цветы, и пришлось их принять. – Я заработался.

– Серьезно? Как интересно, а секретарша твоя и знать не знает, что ты на работе.

– Ты звонила в офис? – удивился Кирилл.

– А ты как думаешь? Ты не ночевал дома. У тебя отключен целый день телефон, а когда ты его включил, то не брал трубку. Вот и пришлось позвонить в офис, только мне сказали, что тебя со вчерашнего дня там не видели, – упрекнула, перечислив его косяки.

– Слушай, Поль, я, и правда, был в офисе. Спал в кабинете, а моя секретарша буквально восприняла просьбу «меня ни для кого нет».

– Она сказала, что у тебя нет рабочих дел. Последнее ты сдал позавчера.

– Все верно. Я помогал коллеге. Ему нужна была моя консультация в одном запутанном деле. Мы полночи в моем кабинете изучали показания и сведения клиента, закончили под утро. Я прилег отдохнуть, а проснулся только после обеда. Телефон еще вечером сел. Зарядку забыл дома. Номера твоего наизусть я не знаю. А секретаря попросил, чтобы меня никто не беспокоил. Как только проснулся, съездил домой, принял душ, переоделся и сразу к тебе. Ну прости меня, малыш. Ты же знаешь, как я увлекаюсь, когда работаю.

И взгляд такой умоляющий, что я не смогла сдержаться и, конечно же, простила. Я знала, что Кирилл не врет. Он никогда не врал. И да, он очень любил свою работу и мог пропадать на ней сутками, и это я тоже знала.

– Ладно. Только, пожалуйста, запиши мой номер телефона куда-нибудь на видное место, а лучше выучи его и в следующий раз сможешь позвонить. А то я, и правда, беспокоилась.

«Беспокоилась» – это было слишком мягкое слово. Я провалилась в странное состояние между яростью и полной апатией, пока его не было. А теперь, глядя на его раскаявшееся лицо, понимала, что готова проглотить эту неуклюжую ложь, лишь бы не разрушить хрупкое спокойствие. Быть мудрой женой, которая все понимает и прощает. Но впервые за все годы это роль давалась с таким трудом, оставляя во рту горький привкус.

Он наклонился ко мне и нежно коснулся губами в поцелуе.

– Люблю тебя, – прошептал, обдавая горячим дыханием со вкусом мяты.

– И я.

– Ты как, закончила уже?

– Угу.

– Тогда, может, поужинаем?

– С удовольствием.

Есть, и правда, хотелось. Последний раз я ела в обед, а сейчас был уже седьмой час вечера.

– От кого такая корзина? – Кирилл посмотрел на фрукты так, словно это были гремучие змеи.

– От одного клиента.

– Мужчина или женщина?

– Что? – не поняла.

– Клиент, мужчина или женщина? – Кирилл теперь смотрел на меня. А его вопрос очень удивил.

– Мужчина, – усмехнулась.

– И часто тебе мужчины дарят корзины с фруктами?

– Первый раз. А ты что, ревнуешь? – усмехнулась, смотря как лицо мужа меняется на недовольное.

– Естественно. Как я могу не ревновать, когда какой-то мужик дарит моей жене подарки. Кстати, за что это?

Посмотрела на корзину фруктов, а затем перевела взгляд на мужа и недрогнувшим голосом ответила:

– За оценку картины.

Слово «картина» прозвучало как щит, которым я прикрывала свою первую тайну. Маленькую, но уже нашу с Ильей. Я ощутила странное чувство собственности по отношению к этому мимолетному знакомству, как будто это было единственное, что принадлежало только мне в этом браке, где все было общим, а на деле – его.

Не знаю, зачем соврала. Нас с Ильей, конечно же, ничего не связывало, но мне отчаянно захотелось оставить этого мужчину себе. Да, звучит смешно и, может, даже странно, но не хотелось говорить про него мужу. Я никогда не врала Кириллу. Мы с ним всегда были откровенны друг с другом. Ведь залог долгих и счастливых отношений – говорить правду. И я, кажется, нарушила это правило. И мне не было стыдно. Было немного страшно. Страшно от осознания, что плотина прорвана, и теперь я способна на большее. И еще страшнее было от того, что эта маленькая ложь принесла мне облегчение, словно я наконец-то вышла из тени мужа и сделала что-то только для себя.

– Ясно.

Он не стал допытываться, и в его взгляде я прочитала не доверие, а скорее, легкое пренебрежение. Моя «работа» с ее «клиентами» была для него чем-то несерьезным, игрушкой. И разве можно ревновать к игрушкам? Это пренебрежение обожгло сильнее, чем ревность.

Каково было мое удивление, когда муж привел в ресторан, в котором мы вчера пили кофе с Ильей. Судьба порою умеет шутить. Особенно, когда оказалось, что Кирилл зарезервировал тот же самый столик. Честное слово, если бы к нам подошла вчерашняя официантка, я бы точно рассмеялась. Но обслуживал нас молодой парень, и на том спасибо. Я машинально провела ладонью по столешнице, как будто пытаясь стереть вчерашние впечатления, наложить новые поверх старых. Но память упрямо возвращала ощущение той легкости и того внимания, с которым меня слушал незнакомец. Здесь, с мужем, все было иначе – привычно, предсказуемо.

– Как прошел твой день? – поинтересовался Кирилл.

– Трудно. Аня заболела, и сегодня я работала за двоих.

– Черт, а я хотел завтра на дачу ехать на два дня. Думал, проведем время вместе. Отключим телефоны. А то потом опять работа навалится… – Голос мужа сник. Да я и сама расстроилась. Нам не хватало времени, чтобы побыть вдвоем. Между нами всегда стояла работа. Он говорил «работа», и я снова почувствовала себя на втором плане.

– Прости. Никак. Но ты сам съезди, отдохни. Подыши свежим воздухом. Артема с собой возьми, чтобы не скучно было.

– Хорошая идея. Слушай, а закрой галерею на эти два дня, а? Все равно у тебя нет клиентов. Подумаешь, пару дней постоит закрытая, ничего не случится. Картины твои никто не покупает, – сказал муж, смотря на меня вопросительно и даже не понимая, как своими словами обижает. Он произнес это так легко, с такой непоколебимой уверенностью в моей неудаче, что у меня внутри что-то оборвалось. Он даже не спросил, как прошла выставка, не поинтересовался теми самыми продажами. Его мир вращался вокруг его дел, его усталости, его потребности в отдыхе. В моем же мире только что случилось маленькое, но важное чудо, а он даже не заметил.

Да, я прекрасно знала, что Кирилл не верит в мой успех и считает мои картины мазней, но я-то верила в себя.

– Не могу, – пропустила его слова мимо ушей. Губы растянулись в улыбке. Эта улыбка была моей новой броней, за которой я прятала растущее отчуждение. – Но ты езжай, что тебе делать в городе? Я все равно буду эти дни допоздна в галерее пропадать.

– Ты, правда, не обидишься? Мы и так редко видимся.

– Все нормально, Кир.

– Люблю тебя.

– И я.

Мы обменялись этими словами по привычке. Как было всегда. Но впервые за много лет я произнесла их и не почувствовала ничего, кроме тяжелой, усталой пустоты. А в кармане брюк лежала открытка с номером телефона, который вдруг показался не искушением, а возможностью. Возможностью быть услышанной.

Глава 6

В ресторане провели еще час, а затем поехали домой. Мне пришлось оставить машину на стоянке у галереи, так как в ресторан поехали на машине мужа. В автомобиле пахло дорогим кожаным салоном и парфюмом Кирилла, но сегодня этот знакомый и любимый аромат почему-то резал обоняние.

– Ты куда? – удивилась, когда Кирилл неожиданно с асфальтированной дороги ведущей в сторону дома свернул на гравийную ведущую к реке, где находился городской пляж. Летом мы там часто купались. Сейчас же было начало сентября, да и вечер.

– Хочу купаться. – Заявил муж, а я от удивления аж рот приоткрыла.

– Хочешь что? Кир, ты ненормальный? Какое купаться? Осень на дворе и ночь, практически.

– А помнишь, как раньше? М-м? Первый год, как только мы встретились. Как мы купались по ночам, а потом занимались сексом прямо на пляже не боясь, что нас кто-то увидит.

Я рассмеялась, вспоминая прошлое. Но в этом смехе была не только ностальгия, но и горечь. Тогда мы были другими – наивными, голодными до жизни и друг друга.

– Это было лето, а еще мы тогда были молоды и глупы. И ничего не боялись.

– А знаешь почему не боялись?

– И почему?

– Потому, что было все равно. Мы были влюблены.

– Ага и безбашенные.

– Не без этого. – На губах мужа появилась лукавая улыбка. Я, конечно, сомневалась, что он полезет купаться в холодную воду. Думала, что посмотрим на воду и уедем домой, но я ошиблась.

Стоило машине притормозить как муж вышел на улицу не выключая фар, чтобы они освещали пространство.

– Идем. – Крикнул он и… стал раздеваться.

– Кирилл, не смешно. Вода холодная, а если заболеешь.

– Если заболеем, то вместе. Поль, давай, вспомним прошлое, ну же. – Он бросил футболку и джинсы на капот машины подходя ко мне. – Ну же милая.

И его взгляд, горевший безумным огнем, заразил меня. Не знаю, чем я думала в тот момент, но за секунды ощутила себя подростком. Это было опасно и восхитительно – сбросить с себя не только одежду, но и груз взрослых проблем, претензий и невысказанных обид. Быстро, пока не передумала стала расстегивать пуговичке на рубашке, Кирилл присоединился ко мне помогая. Стащила ту бросая на капот вместе с одеждой мужа. Сняла туфли и брюки оставаясь только в нижнем белье и рассмеялась, когда Кир стащил боксеры.

– Давай. – Сквозь зубы проговорил он, улыбаясь и потянувшись ко мне, спуская лямочки лифчика.

– Боже, а если кто увидит? – оглянулась по сторонам, но от ярких фар машины, светивших на нас, не было видно ничего вокруг. Яркий свет ослеплял.

– Плевать. Хватит трусить.

И я решилась. На одном дыхании быстро сняла лифчик трусики и не дожидаясь мужа рванула в воду, чтобы точно не передумать. Холодная вода коснулась кожи, и я закричала. Холодно. Как же черт побери холодно. Боже мой, такое ощущение, что под кожу впилось множество маленьких иголок. Кирилл бежал за мной и тоже нырнул, уходя с головой.

Буквально через минуту стало легче. Привыкла и холод не так сильно ощущался. Если бы еще отсутствовал прохладный ветерок, то было бы лучше. Но как бы не было холодно, все же этот порыв напомнил прошлое. Легла на спину в воде смотря на черное небо, усыпанное множеством звезд. Давно я уже не чувствовала себя настолько живой. И одновременно так одиноко, даже в метре от мужа. Мы были близки физически, но между нами проплыла целая жизнь невысказанного.

По времени в воде мы плавали минуты три, а казалось, что целую вечность.

– Кир, х-холодно. – Простучала зубами выбираясь из воды.

– С-сейчас согреемся. – Со смешком ответил муж.

Мы практически бегом и смеясь в голос добрались до машины и стали натягивать белье на сырые и замерзшие тела.

– Боже, о чем мы только думали. У меня сейчас ноги и руки откажут. – Трясясь от холода проговорила.

– Идем в машину, включу печку.

Смогла натянуть только трусики и рубашку, все остальное взяла и быстро добравшись до переднего пассажирского сидения юркнула внутрь. В машине куда теплее, чем на улице. По кожаному сидению стекала вода, но нам было все равно. Муж включил обогреватель и натянул футболку. На улице он тоже успел одеть только трусы.

В салоне автомобиля пару секунд держалась тишина, а потом мы вместе рассмеялись. И так было хорошо, что не описать словами.

– Иди сюда.

Кир потянул меня за руку отодвигая свое сидение назад. Оставив на своем месте брюки и бюстгальтер, оседлала его прижимаясь к мужской теплой груди.