Кодекс лжецов

Ольга Которова

Кодекс лжецов

Глава 1

Иногда выбор – это не между добром и злом. Это между одним злом и другим.

Однажды Рильке сказал, «любовь – это два одиночества, которые защищают, касаются и приветствуют друг друга». Любовь – это встреча двух миров, вспышка узнавания, которая ломает стены вокруг сердца. Верность же… Верность – это прочная стена. День за днем, выбор за выбором, строительство общего дома на фундаменте того самого первого узнавания.

Может ли эта ослепительная вспышка – любовь – ужиться с карьерой, семьей, друзьями и круговоротом повседневных проблем? И способен ли дом, сложенный из верности, устоять, когда его обитатели рвутся к разным вершинам? У меня было все. По крайней мере, я свято в это верила. Любовь, которая заставляла сердце биться чаще. Любимая работа. Семья. Друзья. И брак – тот самый дом из любви, верности, казавшийся нерушимой крепостью. Идеальный треугольник успеха. Или… совершенная иллюзия?..

***

С трудом открыв глаза, посмотрела в окно, за которым виднелось темное пасмурное небо. Хотя вчера прогноз погоды обещал солнце. Устало вздохнув и протерев глаза, грозящиеся вот-вот закрыться, потянулась к прикроватной тумбе, подхватила телефон, посмотрела на время. Одиннадцать утра.

Я легла спать всего шесть часов назад, закончив последние штрихи картины, которую планировала добавить к завтрашней выставке. За сутки предстояло еще столько всего сделать, а силы уже были на исходе. К открытию выставки в галерее я готовилась практически год. Работала ночами напролет. Ночь для меня была идеальным временем для работы. А если еще добавить джаз, то получалось великолепное сочетание. Казалось, что ночью открываются иные грани сознания, обнажая голую правду происходящего.

Лучшее время суток мы с мужем определяли по-разному. Он любил день, предпочитая ночью спать, я любила ночь, потому что именно тогда приходило вдохновение и лучше работалось. Без исключения все наши знакомые и друзья удивлялись, как мы существуем вместе при таком-то графике и при этом счастливо живем в браке. Наши жизненные ритмы редко совпадали, мы будто двигались по параллельным орбитам, изредка пересекаясь. Но при этом умудрялись находить время друг для друга. Жаль, что это было редко. Но в этих редких моментах была какая-то магия, словно мы заново открывали друг друга, удивляясь, как два таких разных человека могут составлять одно целое.

Обернувшись, посмотрела на соседнюю сторону кровати. Подушка была смята, потрогала ее – уже остыла. Кирилл давно ушел на работу. Он вставал рано иногда даже заставал меня еще за работой в мастерской. Бывало, я настолько увлекалась, что теряла счет времени, забываясь в работе.

Устало вздохнув, поднялась с кровати и прошла в ванную комнату, быстро приняла горячий душ и, накинув тонкий хлопковый халат, прошагала босиком на кухню. На столе лежала записка от мужа: «Уехал на работу. Люблю. Целую. Не забудь поесть», а рядом с запиской – небольшая белая роза. На губах сама собой расцвела улыбка. Кирилл меня любил. Иногда я задавалась вопросом: за что мне это счастье? Ведь из более четырех миллиардов всех женщин, живущих на земле, он выбрал именно меня. В такие моменты все тревоги и сомнения отступали, уступая место тихому, теплому чувству защищенности. Казалось, что этот маленький ритуал (записка и цветок) был нашим языком, на котором говорила наша любовь, когда не хватало слов или времени.

Цветок так и манил, чтобы его взяли и вдохнули сладковатый запах розы. Что я и сделала. Не удержалась. Гладкий белоснежный бутон коснулся крыльев носа, и я вдохнула приятный цветочный аромат. Обожаю мужа. От его маленьких, но таких значимых знаков внимания настроение всегда устремлялось вверх. Даже пасмурная погода, которая пару минут назад виделась отвратительной, уже не казалось такой плохой. Однако сегодня, сквозь привычную нежность, пробивалась тонкая иголочка беспокойства. В последнее время в его заботе появилась какая-то автоматичность, будто он выполнял заученный ритуал. Может, это просто усталость? Или мне мерещится? Я отогнала эти мысли, как всегда, убедив себя, что вижу проблемы там, где их нет.

На завтрак и сборы ушел час. А еще спустя сорок минут я уже стояла в своей галерее, наблюдая, как аккуратно вешают картины и подготавливают зал к завтрашнему вечеру.

– Полина Савельевна. – Подошла помощница Анна. Студентка третьего курса института искусств, работающая на полторы ставки в моей галерее личной помощницей. – Ваша мама просила ей перезвонить. Не смогла дозвониться до вас.

Мама. От нее никуда не скроешься. Достанет из-под земли. Не то чтобы мы очень уж друг друга не любили, нет. Просто у нас с самого моего детства была обоюдная неприязнь. А началось все это с момента, как родился младший брат, которого я и по сей день обожаю.

Мама видела во мне неудачное повторение отца – такого же мечтателя, неспособного на «настоящее» дело. Ее мир был выстроен из четких правил и амбиций, а мой – из красок и полутонов, которые она отказывалась понимать.

Пока у меня хорошее настроение, матери звонить точно не буду, а иначе она мигом его испортит, а еще работать сегодня целый день и решать важные вопросы, для чего голова должна быть холодной.

Но только стоило об этом подумать, как телефон в сумочке зазвонил. Достав его, взглянула на дисплей, и промелькнула мысль не отвечать на вызов, только родительница не отстанет. Будет трезвонить, и хорошо, если сама не придет, а она может.

Я глубоко вздохнула, набираясь терпения, и ответила на вызов.

– Привет, мама.

– Это правда?! – без приветствия завопила она в трубку так, что пришлось телефон убрать от уха, а помощница тут же скрылась. Чтобы никто больше не услышал этих воплей, я пошла в кабинет и закрыла за собой дверь.

– О чем ты?

– Ты позвала его на завтрашнюю выставку?

– Кого его, мама?

С этой женщиной было невозможно вести разговор. Мать никогда не забывала напоминать, какая ее дочь бездарность. Такая же неудачница, как и отец. Я никогда не была для матери идеальным ребенком, скорее живое разочарование, несмотря на то, что всегда пыталась ей угодить. Зато братишка был для нее всем. Коля музыкант, бунтарь и прожигатель жизни, но матери на это было плевать. Она всячески заботилась о нем холила и лелеяла, позабыв о том, что ее маленькому любимому мальчику уже двадцать пять лет. Его хаос она считала гениальностью, а мой порядок – бездушием. В ее глазах я навсегда оставалась той девочкой-подростком, которая осмелилась променять блестящее будущее музыканта на «грязные тряпки и мазню».

– Своего отца! – рявкнула родительница в трубку.

– А что, есть какие-то проблемы?

Пройдя по кабинету, бросила сумочку на стол, взяла пульт от кондиционера и включила его.

– Какие-то проблемы? Конечно, есть проблемы! Я не желаю видеть его рожу!

«Ну мамочка, это уже твои проблемы, а не мои», – мысленно произнесла я, чувствуя, как из кондиционера прохладный поток воздуха ударил в лицо, взметнув прядки волос.

– Позвони ему и скажи, чтобы не приходил. А если этого не сделаешь, ноги моей не будет на твоей выставке.

– Ладно, – безэмоционально произнесла я, хотя внутри бушевал ураган. Мать ненавидела бывшего мужа, моего отца, всегда сравнивая нас и говоря, какие мы бездарности. Хотя вот я отца любила. Считала его прекрасным мужчиной: добрым, заботливым, умным, веселым. И я безумно рада, что он нашел женщину подстать себе. Именно он, а не мать, подарил мне первую коробку масляных красок, увидев в моих детских каракулях не баловство, а дар. Он был единственным, кто верил в мой путь, даже когда сама я в нем сомневалась.

Родители были музыкантами. Возможно, мать и любила больше младшего брата потому, что он пошел по ее стопам, не то, что я. Художница. Отец – скрипач, мать – пианистка. Родительница жила в соседнем городе, но ее не затрудняло несколько раз в неделю приезжать. Здесь же в квартире, которую она оставила, жил Коля. Ездила мама в основном к нему. Чтобы прибрать дома, приготовить на неделю еды и посмотреть, как живет ее кровинушка. Мать сейчас занималась репетиторством, и времени у нее было много. Отец же работал в местном театре.

– Я позвоню отцу и обрадую его, что тебя завтра не будет.

– Что?! Значит так вот, да?! Ну спасибо, доченька. Можешь не ждать меня завтра! – сказала и сбросила вызов.

– И тебе пока, мама, – тихо прошептала я, откладывая телефон.

Нет, я не расстроилась, потому что прекрасно знала мать и понимала – она завтра придет. Когда еще выдастся такая возможность высказать бывшему мужу, какой он козел и чего хуже, закатить скандал на глазах у всех собравшихся, чтобы ей, бедной женщине, посочувствовали. Но этого я не могу допустить. Завтра будет главное событие в моей жизни, и я сделаю все, чтобы мать не опозорила меня. Я закрыла глаза, представляя завтрашний вечер: приглушенный свет софитов, пахнущий свежей краской воздух, тихий гул голосов. Мой мир. И я не позволю никому, даже родной матери, разрушить его. Внезапно я почувствовала неожиданный прилив сил. Эта ссора, как ни парадоксально, заставила меня ощутить всю ценность того, что я создала. Завтра будет мой день, и я буду сиять, несмотря ни на что.

***

Кирилл

В вечернее время зал ресторана переполнен посетителями, но для меня здесь всегда находили столик, как для постоянного и уважаемого клиента. Я знал хозяина этого заведения. Пару лет назад спас его от бракоразводного процесса, точнее сделал так, чтобы его жена не отсудила все его имущество. Хорошо, что они детей не нажили в браке, было бы труднее.

– Ну что, дорогие мои, за успешно закрытое дело? – Я поднял бокал с виски, улыбаясь.

– Ага. Сколько мы бились? Полгода? – спросил Артем, мой близкий друг со времен института и коллега.

– Пять месяцев две недели и четыре дня, – поправила его Милана, младший юрист в нашей фирме и сногсшибательная красавица, от которой все мужики были без ума. Но досталась она мне. Ее присутствие было как глоток шампанского – игристое, пьянящее и слегка опасное. Рядом с ней я чувствовал себя живым, не адвокатом Золотовым Кириллом Дмитриевичем, а просто мужчиной, способным на все, что угодно.

– Ты Кир, конечно, сегодня дал! Это же нужно так вывернуть все. Поразительно. А изначально ведь никто не верил в успех. Мало того, что с этого мерзавца сняли срок, так еще и компенсацию для него выбили. Тебя, друг мой, ждет оглушительный успех.

– А мне кажется, он уже пришел… Успех, – вновь поправила Артема Милана.

– Так никто не сомневается.

Подняв бокалы, мы чокнулись. Раздался легкий перезвон стекла. Я почувствовал, как женская ладошка незаметно легла на пах, слегка погладив его. От этого невесомого прикосновения ширинка тут же натянулась от желания, а в горле встал ком. Милана, убрала ладошку.

– Мальчики, я отойду попудрить носик. – Она белозубо улыбнулась и, легко поднявшись с диванчика, удалилась. На несколько минут за столиком повисла тишина, пока я не заговорил первый.

– Ты, кстати, завтра придешь на выставку Полины? – спросил друга.

– Да. Половина нашего офиса будет там. Она хорошо пишет.

– А толку-то. – Фыркнул. – Ее картины никому не нужны, кроме нее. Сколько денег потрачено на эту мазню, не сосчитать.

Я видел в этих холстах не искусство, а бессмысленную трату времени и ресурсов. В моем мире все должно приносить конкретную, осязаемую пользу, будь то выигранное дело или удачная инвестиция. Ее творчество было для меня черной дырой, в которую уходили наши общие деньги и, что важнее, ее внимание.

– Да ладно тебе. Хорошие картины.

– Так что не покупал ни разу?

– А вот завтра возьму и куплю! – насупился друг.

– Ну-ну. Завтра тебе и напомню.

Я рассмеялся, понимая, что ничего он не купит. Как и все пришедшие на тот вечер, который только время заберет у людей. Если уж на чистоту, то не верил я в успех жены. По моему мнению, художница из нее так себе. Лучше бы детей рожала и воспитывала их, а не ерундой страдала. И я очень надеюсь, что рано или поздно она бросит это занятие и прекратит тратить мои деньги, а если нет, так я и сам скажу. Пусть еще немного поиграет в успешного художника, так уж и быть. В глубине души я понимал, что это не только о деньгах. Речь шла о контроле. Мне было неприятно, что существует часть ее жизни, куда я не имею доступа и которой не могу управлять. Ее творчество было той территорией, где правила устанавливала она, а я был лишь зрителем, и эта роль мне категорически не нравилась.

– Милана тоже будет? – вывел из раздумий Тема.

– Наверное. – Пожал плечами. Лучше бы не приходила. Так мне будет куда спокойнее. Опасно это когда жена и любовница в одном месте находятся.

– И как только Полина не догадалась о вашей интрижке. – Друг покачал головой. Но я-то знаю, что он не о жене моей беспокоится, а просто завидует. А как тут не позавидуешь. Я успешный адвокат, на счету которого десятки выигранных дел, большой дом, жена красавица, да еще и любовница. Я был поистине счастлив тем, что имел. Эта мысль грела мое самолюбие, как дорогой коньяк. Я выстроил свою жизнь как безупречный проект, где у каждой детали было свое место.

– И не догадается. Она же, кроме своих картин, ничего не видит. Пишет ночами, днем в галерее, в свободное время своего братца-балбеса вечно вытаскивает из каких-нибудь передряг. Да я даже не помню, когда мы нормально наедине-то были. Вечно какие-то дела или проблемы.

Поля была готова угодить всем, кроме меня.

– Сам-то лучше, что ли? – рассмеялся Артем. – Слушай, я тебя знаю с института. Ты же ни одну юбку не пропустишь. Даже когда вы с Полиной встречаться начали, ты на сторону ходил. После свадьбы баб поубавилось, конечно, но все равно. Говоришь, она тебе время не уделяет, так ты сам вечно на работе, а если не на работе, то у одной из любовниц под юбкой. Тебя самого никогда дома нет, чем же ей еще заниматься? Тебя, как верная псина, у порога ждать днями и ночами?

– Тише-тише. Ты куда так дружище разогнался? Мы не в суде, чтобы на защиту вставать.

– Да какая защита. Я говорю, что вижу со стороны. Жалко мне ее. Хорошая баба. Вот когда просрешь все, тогда будешь локти кусать…

Артем замолчал, смотря, как из туалета возвращается Милана.

– Мальчики, надеюсь, вы без меня тут не скучали? – проворковала она, присаживаясь на свое место.

В ресторане мы пробыли еще с час. Вызвав такси, Артем поехал на одной машине, а мы с Миланой на другой, хотя нам с ней было в разные стороны. Часы показывали практически полночь, когда машина такси остановилась у многоэтажного дома Миланы. Я помог девушке выйти, и мы, держась за руки, направились в сторону подъезда. Практически подошли к двери, когда я остановился. Милана, сделав пару шагов, почувствовала, как ее слегка дернуло назад, и тоже остановилась, оборачиваясь.

– Все в порядке? – Она приблизилась, заглядывая в глаза.

Улицу освещали фонари и яркий свет луны. Я улыбнулся. Еще пару минут назад все было прекрасно, и я полностью был уверен в том, что делаю, и очень хотел задержаться в гостях у этой красотки, и заняться с ней страстным сексом, как это часто происходило, но в голове всплыли слова друга о том, что я слишком много времени уделяю любовницам. Они прозвучали как удар хлыста по самолюбию. Артем был единственным, кто мог говорить мне такие вещи в лицо, и от этого его слова жгли еще сильнее.

Перед глазами возникло красивое лицо жены, и я представил, как она сейчас сидит в своей мастерской в потрепанной белой майке, испачканной разными красками, коротеньких шортиках. Волосы убраны в небрежный пучок, а в воздухе витает запах краски и очистителя. Из древнего проигрывателя звучит джаз, а Поля, вытянув кончик языка, старается еще над одним «шедевром». И я почувствовал тоску по жене. Как-то сразу же захотелось домой. Сколько мы уже нормально не виделись и не общались? Практически два дня? Сегодня я ушел, когда она спала. Вчера пришел поздно ночью, жена была в мастерской, и я не стал ее отвлекать. Внезапно я с болезненной ясностью осознал, что мы стали отдаляться друг от друга. А раньше так много времени проводили вдвоем, а все почему? Да потому что в последнее время галерея для жены стала дороже, чем я!

А еще захотелось немедленно вытащить ее из этой коморки, пропитанной краской, на плече занести в спальню и заняться любовью, а может даже сделать это прямо на бетонном полу в подвальном этаже мастерской, в которой Полина проводит больше времени, чем в самом доме. Да, именно так я и поступлю.

– Да. Все хорошо. Слушай, я, наверное, поеду домой. – Нежно погладил костяшками пальцев щеку Миланы.

– Почему?

– Устал. – Вымученно улыбнулся. И ведь не соврал. И правда, устал и теперь мне полагалось после удачной закрытой сделки несколько дней отдохнуть. Привести мысли в порядок, а потом снова взяться за очередное провальное дело и вытащить кого-то из трясины, и заработать еще парочку нулей к семейному бюджету.

– Так у меня и отдохнешь. – Милана словно кошка потерлась о мою руку, но я только покачал головой. Нужно будет ей что-нибудь купить, чтобы загладить вину. Милана любит всякие цацки. Вот завтра и закажу. Это был мой универсальный способ «залатать дыры» в совести и отношениях – деньгами и подарками. Всегда работало. В мире никогда и ничего не меняется, а особенно продажные женщины, готовые забыть все твои косяки за одну только цацку.

– Нет. Я, и правда, поеду, а ты иди.

И чтобы не передумать, шагнул к ней, касаясь в быстром поцелуе ее губ, и, развернувшись, направился вдоль тротуара, доставая телефон и вызывая такси. Милана не стала догонять или что-то говорить против, она всегда знала, когда нужно настоять, а когда лучше промолчать, за что я ее ценил.

Подъезжая к дому, еще больше распалился из-за своих фантазий, но стоило переступить порог подвального этажа, как меня встретила тишина и темнота. Жены не было в мастерской, что удивило. Пройдя в прихожую, прислушался. Тишина. Словно никого. Сняв обувь, отправился в спальню. А открыв дверь, увидел тонкий силуэт Полины. Она сладко спала, и это означало, что все мечты заняться с ней сексом сегодня рухнули, пришло разочарование. Лучше бы остался у Миланки. Горькая ирония ситуации сдавила горло: я приехал к жене, движимый искренним порывом, а она просто спала, уставшая после долгого дня не подозревая, насколько я сейчас жалел, смотря на нее, что вернулся домой.

Быстро приняв душ, прошел к кровати и забрался под одеяло, придвигаясь к жене и обнимая ее. Поля что-то проговорила во сне, но не проснулась. Уткнувшись носом в ее макушку, вдохнул родной запах любимой женщины, которая всегда сводила с ума. Мне всегда ее мало. В этом знакомом аромате, смешанном с легким запахом ее любимых неизменных духов, была вся наша история – первое свидание, свадьба, те счастливые годы, когда мы засыпали и просыпались в одни и те же часы, и наши мечты казались такими близкими и достижимыми.

Расслабившись, прикрыл глаза и мигом уснул. Но даже во сне я чувствовал тонкую, невидимую трещину, проступившую между нами, словно паутинка на идеально гладком стекле. Она была почти не видна, но стоило коснуться, и все могло разлететься на тысячи осколков.

Глава 2

Сегодня утром я поменялась местами с мужем. Мне пришлось встать пораньше, чтобы поехать в галерею и проследить за подготовкой сегодняшней выставки. Кирилл же остался досыпать, а так хотелось прыгнуть к нему под одеялко, обнять, вдохнуть аромат его тела и наслаждаться им, но, к сожалению, не могла этого себе позволить.

Рано утром в выходной день город спал, пробок не было, и до галереи я добралась быстро, по дороге заехала в кафе и купила сырники и кофе. Кофе выпила в дороге. В галерее еще никого не было. По договоренности, Аня должна была прийти еще только через час и у меня оставалось немного времени на завтрак и на то, чтобы написать план дня.

Как только я съела сырники, выпила кружку чая и набросала в блокнот план дел, в дверь постучали.

– Входи, – проговорила я, и дверь открылась, впуская помощницу.

– Доброе утро, Полина Савельевна.

– Привет. Ну что, сегодня все по плану?

– Ага. Не переживайте, выставка пройдет в лучшем виде. Я принесла вам документы по бухгалтерии, прочитайте, если со всем согласны, нужна будет ваша подпись.

– Угу. – Протянула руку, забирая документы. – Спасибо. Можешь идти.

День пошел своим чередом. Для того чтобы никто не отвлекал, отключила телефон и полностью занялась подготовкой к выставке. С самого утра тело пробивал мандраж. Переживала. Очень переживала. Как только убедилась, что все готово, поехала домой, чтобы самой собраться. До начала выставки оставалось два часа. Кирилла дома не было, позвонив ему, узнала, что муж уехал на работу, хотя я прекрасно помнила, как он говорил о том, что после закрытия дела, которое он успешно выиграл вчера, Кирилл несколько дней будет отдыхать. У меня даже кое-какие планы появились по этому случаю. Я присмотрела базу отдыха за городом и хотела предложить мужу скататься туда и отдохнуть. Побыть наедине, чтобы никто нас не отвлекал. Мы так часто стали проводить время порознь. Особенно становится грустно, когда муж отправляется в длительные командировки. В эти дни его очень не хватает.

Быстро приняв душ, уложила волосы, сделала легкий макияж и, надев платье, которое уже второй год висело в шкафу и дожидалось своего часа, снова поехала в галерею. А стоило припарковать машину и войти в здание, как увидела первых гостей.

У одной из картин стоял отец и брат. Услышав цоканье каблучков, мужчины обернулись, и на их лицах появилась улыбка.

– Поличка, доченька, поздравляю с открытием выставки. – Отец подошел ближе, вручая букет и, нежно обняв, поцеловал в щеку.

– Спасибо.

– Полик, картины огонь! Ни че, что мы пораньше приехали?

– Все нормально. В следующем зале фуршетный стол. Вы угощайтесь, сейчас уже должны прийти первые гости. А я отойду ненадолго, цветы поставлю в вазу, хорошо?

– Конечно иди. Не переживай, мы справимся.

Пока ходила в кабинет, ставила цветы, обсудила быстро с помощницей пару вопросов, а выйдя в зал, увидела, что он постепенно наполнялся. Официанты предлагали посетителям напитки и закуски. Играла тихая приятная музыка. Среди пришедших выхватила знакомую женскую фигурку. Милана. Коллега Кирилла. Самого мужа не видела. Перед тем как выйти к гостям, я ему звонила, но он не взял трубку. К Милане подошел Артем, лучший друг и коллега Кирилла, кто как не он должен знать, где носит моего мужа. Вообще-то, я думала, что Кирилл приедет самый первый, чтобы поддержать меня. Знал ведь, как я сильно волнуюсь.

Артем заметил меня, улыбнулся, и тут же ко мне повернулась Милана, все это время стоявшая спиной.

– Привет. – Я поздоровалась первая.

Артем, приблизившись, обнял и слегка коснулся губами моей щеки. Он, как всегда, выглядел великолепно, и от него приятно пахло дорогим одеколоном.

– Привет. Отлично выглядишь, – проговорил Артем улыбаясь.

Они с Кириллом дружили со времен института, и Артем был лучшим другом и коллегой в одном лице. Мы иногда собирались у нас дома на выходных за бокалом хорошего вина и вкусным ужином. Я давно знала Артема, и он мне нравился как человек. Веселый, открытый, добрый, отзывчивый, рассудительный. Ему совсем не подходила маска холодного надменного адвоката, которую зачастую приходилось надевать, как и другим его коллегам. Но работа. Ничего не поделаешь.

– Спасибо. Рада вас видеть сегодня здесь.

– Спасибо тебе, что пригласила нас, – улыбнулась Милана. – Выставка потрясающая, Полина ты настоящий мастер своего дела. Признаюсь, я не особо люблю картины и все, что с ними связано, но твои переворачивают весь мой мир и хочется даже парочку себе приобрести.

Ее похвала немного смутила.

– Большое спасибо. Рада, что вам все понравилось. Скажите, вы случайно не знаете, где мой блудный муж?

Милана и Артем переглянулись.

– Нет. Я его сегодня не видел, – сказал Артем, а Милана подтвердила его слова кивком.

– Ясно. Днем он сказал, что на работе. А сейчас трубку не берет, ладно, надеюсь, он сегодня здесь появится.

– Неужели ты думаешь, что он может пропустить выставку жены? – возразил Артем.

Я уже открыла рот, чтобы сказать, что и такое возможно, но увидела в дверном проеме зала свою мать. Та только что пришла и стояла, осматриваясь. У меня сердце забилось быстрее от вида родительницы. Обещала не приходить и вот, явилась. Нет, я не против, даже предполагала, что она придет, только прекрасно понимала, стоит матери увидеть отца, как здесь начнется настоящий апокалипсис, а мне этого совсем не нужно.

– Простите, я отойду, – поспешно произнесла и быстром шагом направилась к матери.

Краем глаза заметила отца. Тот стоял неподалеку и разговаривал с мужчиной его же возраста, и я очень надеялась, что мать этого не заметит и я смогу быстренько ее увести в другой зал, но… было поздно.