Вояджер двух миров

Он вернулся и как ни в чем не бывало позвал меня на завтрак.

На завтрак? У меня не было аппетита. О чем я ему и поведала. На что он закатил глаза, сказав, что не выносит «женских сцен».

Ну что я могу сказать. До сегодняшнего дня я ему никак истерик не закатывала. У меня просто не было такой возможности, мы так редко виделись, и так ненадолго, что времени ругаться у нас не было.

Отправив Егора одного на завтрак, к обеду я изрядно проголодалась, поэтому, как бы мне ни хотелось держать марку обиженной на весь свет, обед я пропускать не стала. Тем более, что на ужин мне светит максимум банка пива с орешками, так как во время ужина мы будем уже в концертном зале.

Признаться, я была в таких расстроенных чувствах, что и настроения идти на концерт уже не было. Но это было уже дело принципа.

А еще, на Арзатенсе явно что-то происходило. Я чувствовала, что меня теребят, пытаются разбудить. Один раз я услышала, в своей голове, донесшиеся словно из-под воды слова – «Зачем было бить ее по голове…». Периодически я ощущала какие-то толчки. Но я держалась, стиснув зубы и молясь, чтобы мне не причинили по-настоящему сильную боль, такую, что я не смогу стерпеть и проигнорировать. Я не хотела возвращаться на Арзатенс, никогда, совсем. Я не видела там никакого выхода. Я не желала просыпаться в плену. Эти воздействия продолжались не долго, в первой половине дня. Потом все затихло. На Арзатенсе была ночь. Видимо, пленившие меня враги, решили оставить меня в покое и отправились спать.

Накрасилась я под настроение, мрачно. Темно серые, почти черные тени, много туши на ресницах. Выделенные черным мои, и без того большие глаза, стали смотреться неестественно огромными. Образ получился а-ля вампирша. Обычно, я вообще использовала минимум косметики. Я сама себя с трудом узнала в зеркале. Выглядела я необычно для себя, но вполне подобающе дресс-коду мероприятия.

Увидев меня, Егор нерешительно сделал мне комплимент – Эффектно выглядишь…

Взглянув на него, я заметила, что выглядит он растерянно, даже, правильнее сказать – потерянным.

В сердце у меня потеплело. Может за своими обидами я не замечаю очевидного? Возможно, Егор и не верит мне, считая меня чокнутой, но это вовсе не означает, что он хочет со мною расстаться? Быть может, он готов любить меня такую, пусть и сумасшедшую?

От этих мыслей мне стало легче. А когда мы подъехали к Дубай Опера, от красоты и торжественности здания перехватило дух. Грандиозное здание из стали и стекла светилось изнутри, напоминая по форме огромный корабль. На заднем фоне, подпирая пиком небеса, возвышалась башня Бурдж Халифа.

–Титаник на фоне айсберга… – произнесла я вслух, мелькнувшую в голове мысль.

–С твоей фантазией, книжки бы писать, а не физические доктрины – усмехнулся Егор.

Я улыбнулась в ответ, почувствовав, что напряжения, стоявшее между нами холодной стеной, постепенно ослабевает.

Зал был полон. Гудящая толпа, в приподнятом настроение, заряжала своей энергией, передавая дух единства. В животе волнительно защекотало предвкушение праздника, вытесняя хандру.

У нас были билеты в фан зону, пространство перед самой сценой, там, где обычно размещается оркестр.

Толпа взревела, когда на сцене появились первые музыканты. И взорвалась экстазом при появлении солиста. Экстаз толпы был так заразителен, что спустя секунду, я, позабыв обо всех своих проблемах, пищала в унисон, вливаясь в возбужденную волну. И радостно прыгала, взметнув руки вверх, под сумасшедший ритм.

Грохот музыки, ослепительные софиты! Это было потрясающе!

Мы не сразу поняли, что что-то не так, когда сзади раздались несколько хлопков и волной прокатился визг.

Солист запнулся на полуслове растерянно вглядываясь в глубину зала, а музыканты еще продолжали играть.

А когда по одному затихли инструменты, до нас стало доходить, что крики, доносившиеся с задних рядов – вовсе не овации, а крики ужаса. Раздались еще три отрывистых хлопка. Теперь, не заглушаемые музыкой они звучали очень громко и пугающе.

По залу прокатился ропот. Мы озирались, не понимая, что происходит. Музыканты, выглядели испуганно. Первым сориентировался бас гитарист и рванул со сцены, пытаясь скрыться закулисы, но путь ему преградил человек с автоматом.

Тогда мы все в ужасе ахнули. Человек с автоматом подтолкнул гитариста обратно на сцену. А потом мы увидели еще одного вооруженного человека, подходящего к сцене и еще одного, и еще… Егор крепко схватил меня за руку и потянул подальше от сцены, вглубь толпы. Но и все отхлынули, как отливная волна, отходя, насколько это было возможно, от общего зала нас отделяло ограждение, которое еще несколько минут назад, чуть не снесли ликующие фанаты с той стороны.

Мы в страхе озирались. А вооруженные люди поднялись на сцену, выкрикивая резкие отрывистые фразы, смысл которых мы не могли разобрать.

–Они здесь повсюду… – шепнул мне Егор – у стен, возле выходов, на балконе…

– Шабаш окончен, не успев начаться… – Хриплым низким голосом, на английском с выраженным акцентом произнес в микрофон мужчина в военном камуфляже, с густой черной бородой, на груди которого висели два автомата, а на поясе выделялся тяжелый массивный кинжал.

Зал замер.

–Теперь поиграем по моим правилам… – Продолжил речь бородатый.