Судьбинушка. Люба

Артём догнал девушку и дёрнул её за руку:

– Куда ты?

– Домой, – остановившись, резко ответила она ему.

– Люб, ты что, обиделась? – Артём попытался приобнять её. – Пойдём, я с тобой тоже потанцую. Ну в самом деле! Извини! Я уже сто лет не был на нашей дискотеке, а тут пришёл и увидел сразу двух красавиц. Да ты не переживай, меня на всех хватит.

– Много чести переживать за тебя! – усмехнулась Люба, освобождаясь из его объятий. – Я тебя знать не знаю, так что ничего себе не выдумывай. Иди в клуб, там красивых девчонок много. А мне пора. Я всё равно собиралась уходить.

– Гордая какая! – усмехнулся Артём. – Давай тогда провожу тебя, что ли. Заодно познакомимся поближе. Расскажешь мне о себе.

Люба в ответ только фыркнула:

– Ничего я не собираюсь тебе рассказывать! Больно надо! И вообще, отстань от меня.

– Я же уже извинился, – развёл руками Артём.

– А я не просила тебя об этом, – фыркнула Любаша.

– А об этом? – он снова привлёк её к себе и поцеловал в губы настоящим, взрослым поцелуем.

Тысячи фейерверков вспыхнули в глазах Любаши, а голова закружилась от приступа внезапного счастья. Наверное, девушка упала бы, если б Артём не держал её очень крепко. Но Люба растерялась только на одно мгновение, а потом вцепилась в него ногтями и принялась вырываться как дикая кошка, расцарапав парню лицо и шею. Но он, не ожидавший такого отпора, и сам уже выпустил её из объятий:

– Дура бешеная! – воскликнул он, проводя пальцами по царапинам на коже. – Совсем с катушек слетела?

– Сам ты дурак! Отстань от меня! – с яростью выкрикнула Люба, повернулась и побежала домой, боясь, что он сейчас догонит её. Но Артём не тронулся с места и долго ещё стоял, вытирая ладонью сочившуюся по лицу и шее кровь.

А Люба, рыдая, бежала по улице и обзывала себя самыми последними словами. Больше всего она боялась признаться самой себе, что влюбилась в этого Артёма с первого взгляда, а ещё ей очень понравился его поцелуй. Понравился до такой степени, что она испугалась внезапно охвативших её ощущений. В тот момент тело Любы неожиданно стало безвольным и податливым. И этих нескольких секунд девушке хватило на то, чтобы понять: вот о чём с таким придыханием рассказывает ведущая ночного шоу.

– Дура! Дура какая! – подбегая к дому и широкими взмахами ладоней вытирая слёзы, упрекнула себя ещё раз Люба. Потом забралась в окно, и тихонько выглянула из своей комнаты.

Бабушка по-прежнему сидела в своём кресле, но что-то в её позе не понравилось Любе и девушка, забыв о макияже и откровенном наряде, бросилась к ней.

– Ба! Бабуля! Бабушка-а-а!!!

***

Наталья и Фёдор, соседи Анфисы, крепко спали, когда Люба принялась стучать им в окно:

– Тётя Наташа!!! Дядя Федя!!! Да проснитесь же вы! Бабушка умирает!!!

– Ой! – Наталья села на кровати, пытаясь разобрать спросонья, кто там кричит: – Любка, что ли, шумит? Господи! Поди с Анфисой что… Федь, а Федь… Вставай! Я пойду посмотрю, что там, а ты одевайся. Не к добру всё это…

Она вышла на крыльцо и удивлённо уставилась на Любу:

– Ты откуда такая?

Но девушка только махнула рукой:

– Зовите дядю Федю, в больницу нам надо!

Наталья метнулась в дом, на пороге столкнувшись с мужем, который одевался прямо на ходу. Вся эта суета длилась недолго и вскоре Фёдор, загрузив в машину Анфису и Любашу, мчался в районную больницу, думая только о том, как бы успеть довезти старую соседку до врачей живой.

Фёдор успел и это было настоящим чудом, о чём и сказал вышедший к ним врач, после того как определил Анфису в реанимацию.

– Бабушка будет жить? Вы спасёте её? – не сдерживая волнения, схватила его за рукав Люба.

– Пока ничего определённого не могу вам сказать, – доктор спокойно разжал её пальцы и отстранился от девушки. – Мы проведём все необходимые процедуры, но результат будет очевиден не сразу. Если бы вы привезли её чуть раньше. Вы сын? – обратился врач к Фёдору. – Почему тянули?

– Нет, я сосед, – торопливо покачал головой тот. – Анфиса вдвоём с внучкой живёт. Вот с ней, с Любой.

Доктор бросил на девушку быстрый оценивающий взгляд:

– Тогда всё понятно. Нам удалось восстановить работу сердца, но это только благодаря аппаратам. Сразу хочу предупредить вас: последствия такого приступа могут быть достаточно тяжёлыми. Кто-нибудь из взрослых в семье есть?

– Шура, моя сестра, – сказала Люба.

– Пусть завтра придёт. Я буду разговаривать с ней. И пусть захватит с собой амбулаторную карту вашей бабушки. А то приехали с пустыми руками. Догадываться я, что ли, должен, что там у неё со здоровьем?

Не добавив больше ни слова, доктор ушёл, оставив Любу и Фёдора в коридоре. Девушка закрыла лицо руками:

– Это я во всём виновата! – проговорила она, качая головой. – Никогда себе этого не прощу…

– Поехали домой, Любаша, – вздохнул Фёдор. – Что могли, мы сделали. Остальное зависит от докторов.

– Нет-нет, – испуганно отшатнулась от него Люба. – Я здесь останусь, с бабушкой. Вдруг ей понадобится моя помощь.

– Девочка, это больница, – Фёдор взял Любашу за руку. – И, если Анфисе понадобится помощь, здесь есть, кому её оказать.

– Всё равно я останусь тут… – Люба была настроена решительно, но Фёдор не собирался уступать ей:

– Тебе бы умыться и переодеться, – махнул он рукой сверху вниз. – А то и врач вон невесть что подумал.

Люба покраснела от стыда, только сейчас вспомнив о своём наряде и растёкшейся туши.

– Ладно, – сказала она. – Только вы, дядя Федя, отвезите меня, пожалуйста, в Зарю. Мне нужно поговорить с Шурой. Всё равно уже скоро утро…

Фёдор спорить не стал. Оставив Любашу у сестры, он уехал домой, решив, что больше ничем им помочь не может.

***

Зевая во весь рот, Шура выслушала взволнованную Любу, но, вопреки ожиданиям девушки, огорчаться совсем не стала.

– Что ты так разнервничалась, не пойму? – проговорила она равнодушно. – Бабка-то совсем старая уже. Всё равно ей скоро помирать. Надеюсь, она что-нибудь на этот случай отложила? У меня денег на похороны нет.

Люба всплеснула руками:

– Как ты можешь такое говорить?

– А что не так? – пожала плечами Шура и снова зевнула. – Или ты хочешь, чтобы она сто лет прожила? Иди лучше умойся! Размалевалась как кукла. А юбка у тебя ничего, прикольная. Сонька прислала?

Люба не ответила, потому что в эту минуту к ним вышел заспанный Герман.

– Что ты орёшь, как переполошенная? О, Любка! Привет! Какая ты секси! Лялька, что надо!

Шура цокнула и презрительно закатила глаза:

– Уймись, придурошный! Ей пятнадцать лет всего, и она моя сестра, если ты забыл. Или тебе Дашки Хабаровой мало? Смотри, поймаю ещё раз, на узелок завяжу или ножницами отрежу. Ты меня знаешь!

– Понесла, дурында… – махнул рукой Герман.

– Да перестаньте вы! – топнула ногой Люба. – Что с бабушкой делать будем? Ей же нужно помочь! Шура, врач сказал, что будет разговаривать только с тобой. Потому что я – несовершеннолетняя.

– Никуда я не поеду! – заявила Шура. – У меня и своих проблем хватает. Кто бы мне помог!

– Так нельзя! – сказала Люба.

– Ой, я тебя умоляю… – махнула рукой Шура, и, заметив, что Герман подаёт ей какие-то знаки, вышла за ним во двор.

– Не выделывайся, собирайся и поезжай до бабки, – приказал Герман. – Она вот-вот помрёт, а дом кому останется? Жирно будет одной Любке такое наследство иметь. Сонька-то вряд ли на него претендовать будет. Братья твои тоже ни при чём. А ты рядом. Старуха увидит, что ты тоже о ней заботишься, и поделит вам всё с Любкой пополам. Кстати, твоя сеструха правильно говорит. Из вас двоих – ты совершеннолетняя, а значит, можешь стать для неё опекуном. Ну что ты уставилась на меня, как баран на новые ворота? Помрёт бабка, продадим её дом и все денежки у нас останутся.

– Ладно, – скривилась Шура. – Сейчас пойду оденусь. А ты смотри мне! Не дай Бог вернусь, а тебя дома нет! Прибью…

***

Прежде чем ехать в больницу, Шура и Люба побывали в Касьяновской амбулатории и фельдшер, выдавая им карту Анфисы, покачала головой:

– Это ведь уже не первый приступ вашей бабушки. Нехорошо, ой как нехорошо. Не хочу вас пугать, девочки, но всё может закончиться очень плохо.

Шура отвела взгляд в сторону, а Люба побледнела одновременно от страха и от гнева:

– Не надо так говорить, Ольга Васильевна! Бабушка не умрёт! Я не допущу этого!

Фельдшер пожала плечами:

– Мне-то что? Я просто хотела предупредить!

Несмотря на уверенность Любы и её надежду на скорое выздоровление бабушки, врач в больнице подтвердил слова деревенского фельдшера.

– Анфисе Яковлевне нужно другое лечение. Как минимум в областной клинике. Там недавно открыли центр сердечно-сосудистых заболеваний, он современный с импортным оборудованием. Я могу выписать вам направление, с которым вы сможете подать документы на квоту, но мои услуги – не бесплатные. А потом вам всё равно придётся ждать своей очереди.

– Сколько ждать? – спросила Люба.

Доктор пожал плечами:

– Не знаю. Может даже несколько месяцев или год.

– Вы с ума сошли?! – воскликнула Любаша, чувствуя, как в ней закипает злость. – Какой год??? Бабушку нужно спасать немедленно!!!

– Ну, если вы такая богатая, – усмехнулся врач. – Пожалуйста, забирайте её и перевозите в область. Только имейте в виду, у вас есть не больше двух дней.

– И перевезу! – выкрикнула ему в лицо Люба и дёрнула за рукав Шуру: – Ну что ты стоишь, рот раззявила? Пошли отсюда!

– Куда?! – не поняла Шура.

– На переговорный! – отрезала Любаша. – Попробую дозвониться Соне!

***

Районный переговорный пункт находился на территории главпочтамта и, как всегда, был забит народом. Люба с трудом протиснулась к свободному окошку, назвала номер больницы, где работала Соня, и оплатила минуту разговора. Ждать своей очереди пришлось около получаса, но когда гнусавый голос оператора назвал нужный ей город и номер её кабинки, Люба бросилась туда и торопливо сняла трубку.

– Регистратура городской больницы номер три города … – послышался чей-то далёкий незнакомый голос.

– Пожалуйста, – заторопилась Люба, – мне нужна ваша медсестра, Софья Алексеевна Кот. Найдите её, скажите, что звонила сестра Люба, и передайте, что наша бабушка попала в реанимацию. Я сейчас снова закажу звонок. Пусть Соня ответит мне.

Вокруг стоял невообразимый ор, в каждой кабинке люди пытались докричаться до своего абонента, и Люба до боли прижала чёрную телефонную трубку к уху, чтобы услышать ответ:

– Хорошо, сейчас… – сказали ей и звонок прервался.

Растолкав людей, Люба оплатила ещё две минуты и попросила повторно набрать номер. В ожидании соединения она подошла к Шуре, стоявшей у стены и смотревшей, как за деревянными дверцами с грязными окошками люди зажимают телефоны в руках и кричат в нижний динамик:

– Алло! Алло! Ты меня слышишь? Я тебя слышу! А ты?!

– Приеду! Говорю тебе, приеду! Алло!

– Нина, ты мою посылку получила? А? Не поняла? Повтори! Получила?!

Шура покачала головой:

– Дурдом какой-то! – она повернулась к подошедшей сестре. – Ну что там?

Люба настороженно прислушалась:

– Ой, это наша! Пошли!

Люба сняла трубку и тут же услышала голос сестры:

– Люба! Любаша, это я! Что случилось?

Разговор получился быстрым и скомканным, и Шура плохо разобрала, о чём говорила старшая сестра. Поэтому, когда они вышли из переговорного пункта, она остановила Любу и заглянула в её растерянное лицо.

– Что Сонька сказала? Она пришлёт деньги?

– Да, – кивнула Люба. – Сказала, что пришлёт, сколько сможет. Но она уезжает…

– Куда? – не поняла Шура и вдруг испугалась: – Подожди, она что, возвращается сюда? Только этого мне не хватало!

– Нет, – покачала головой Люба. – Они с Егором и Сенечкой едут в Германию. Там теперь живут Марина и Владимир, их друзья. Вот и Соня решилась на переезд. Уже документы все оформили и билеты купили.

Шура присвистнула:

– В Германию?! Ничего себе…

Она вдруг зло сощурила глаза:

– Конечно, куда нам! Мы же не принцессы! Ей хорошо, она теперь по заграницам кататься будет, а мы тут с бабкой нянчиться…

– Если ты ещё раз назовёшь бабушку бабкой, – сверкнула глазами Люба, – я тебе язык вырву!

Шура бросила на сестру тяжёлый взгляд и замолчала.

***

Денег Соня прислала вполовину меньше, чем обещала. Их хватило только на то, чтобы оплатить лечение бабушки в районной больнице. И Люба беспомощно посмотрела на Шуру и Германа, специально приехавших в город, чтобы помочь ей получить перевод.

– Слушай, я могу помочь тебе, – неожиданно предложил Любе Герман, на минуту оставшись с ней наедине. – Если хочешь, конечно. Всего одна ночь и ты будешь при бабках. Ну что? Согласна?

Глава 5

Люба резко повернулась к Герману:

– А ты не обманешь? Откуда у тебя деньги?

– У меня-то их нет. А вот у людей есть. Если хочешь, я тебя с ними сведу. Сегодня же поговорю. Только… – Герман сделал строгое лицо. – Имей в виду, дальше всё будет зависеть от тебя. Сделаешь то, что нужно – решишь свои проблемы. А если начнёшь выпендриваться, ничего не получишь.

– Не начну! – покачала головой Люба. – Только объясни нормально, что надо делать?

Герман критически осмотрел девушку и обернулся, чтобы посмотреть, не возвращается ли к ним Шура. Её не было, и он продолжил:

– Юбку свою надень, ту, джинсовую, с пуговичками. Глаза подкрась. Причёска там, все дела. Сама что ли не можешь догадаться? Это же ваши бабские заморочки. Или тебя учить надо?

– А так что, не пойдёт? – Люба показала на растянутый серый свитер и черные спортивные штаны, которые носила уже три года.

– Ой, всё! – махнул рукой Герман и повернулся, чтобы уйти, но Люба бросилась за ним и схватила его за руку:

– Я согласна, Гера! На всё согласна! Просто не хочу, чтоб меня обманули. Бабушке на лечение нужны деньги, и я для этого сделаю всё, что нужно.

– Да не ори ты! Видишь, Шурка идёт! Если она узнает о нашем разговоре, я ничего для тебя делать не буду.

Люба тут же прикусила язык, и когда подошла сестра, постаралась скрыть от неё своё волнение.

– В общем, так, – сказала им Шура. – Я всё оплатила, но денег хватило только до понедельника.

– Это же послезавтра, – упавшим голосом проговорила Люба.

– А я тебе о чём? – пожала плечами Шура. – Этот доктор твердолобый какой-то. Упёрся, и всё тут. Начал мне рассказывать о дорогих лекарствах, о том, что он и так выкручивается как может, и всё такое. Короче, я подписала бумаги, что в понедельник мы забираем бабушку из больницы.

Люба бросила на Германа умоляющий взгляд, он в ответ слегка наклонил голову. Любаша снова повернулась к сестре:

– Шура, я могу её увидеть?

– Нет, – покачала головой та. – Она же в реанимации, туда не пускают. Да и всё равно она спит. Так что до понедельника можешь ехать домой. А там уже видно будет, что да как.

Люба хотела что-то сказать, но промолчала и по длинному коридору направилась к выходу. Шура посмотрела ей вслед, потом перевела взгляд на мужа:

– О чём вы тут с ней говорили, кобель? А? Я видела ваши переглядывания!

– Ой, не начинай, – хотел отмахнуться от неё Герман, но Шура дёрнула его за рукав:

– Я ещё раз тебя спрашиваю, что у тебя с ней?!

Герман не выдержал:

– Ты что, дура?! Она твоя сестра! Что у меня с ней может быть?

– Я тоже была сестрой Соньки, когда ты первый раз затащил меня в постель, – оборвала его Шура. – Забыл? Так я тебе напомню!

– Ну что ты сравниваешь её и себя, – Герман боялся, когда Шура начинала злиться, и поспешил задобрить её. – Ты у меня вон какая сладкая, аппетитная.

Он ущипнул её за зад, и Шура тут же ударила его по руке:

– Ты что, на людях-то?! Совсем с ума сошёл? Скажи лучше, Любка не догадалась, что мы Сонькины деньги переполовинили?

– Нет, конечно! – усмехнулся Герман. – Я тебе, кстати, говорил, что даже того, что мы оставили, для бабки слишком много. Ей хоть так, хоть так помирать. На том свете деньги никому не нужны. А на похороны Сонька ещё пришлёт.

– Уезжает твоя Сонька в Германию на ПМЖ, – с завистью и злостью произнесла Шура. – Что, замолчал? Жалеешь теперь, что упустил свою золотую рыбку?

– В Герма-а-а-нию? – удивлённо протянул Герман. – М-да, я бы тоже не отказался свалить отсюда. Хотя… мне и здесь нормально.

– Нормально ему! Сидит на моей шее, ещё бы не нормально! Ладно, поехали домой, – проворчала Шура, но Герман покачал головой:

– Поезжай сама. У меня ещё дела. Надо кое с кем встретиться, перетереть насчёт работы.

– Какой ещё работы? – не поняла Шура. – А ну-ка выкладывай, что ты ещё придумал?

– Тебе какая разница, где я беру деньги? – и не подумал объясняться с ней Герман. – У тебя что, своих дел мало? Сказал, поезжай домой, значит поезжай! Нечего мне тут допросы устраивать!

– Смотри мне, Герка, я тебя знаю! – потрясла указательным пальцем перед его носом Шура. – Сколько раз уже ты приходил ко мне со всяким геморроем и каждый раз обещал, что ничего подобного больше не повторится!

– Ну давай, теперь сожри меня за это, – вяло отмахнулся от Шурки Герман. – Можно подумать, я только для себя стараюсь…

Так, привычно переругиваясь, они спустились на первый этаж больницы, потом вышли в примыкающий к ней сквер. Посмотрев по сторонам, Герман нигде не увидел Любу и обрадованно перевёл дыхание. Всё-таки она уехала домой и не встретится с Шурой, а значит, ничего ей не расскажет.

***

Не попрощавшись, Шура и Герман разошлись в разные стороны. Повернув за угол, Шура достала из-за пазухи две крупные купюры, которые утаила не только от Любы, но и от Германа, и сунула их к себе в сумку. Она совсем не испытывала угрызений совести от того, что забрала у несчастной сестры и умирающей бабушки большую часть денег, полученных от Сони. Герман только похвалил Шуру за это. И, конечно же, тут же взял у неё немного на мелкие расходы. Шура не заметила, как ловко ещё несколько купюр перекочевали из её сумочки в его карман. Спохватилась она только дома, когда пересчитала оставшиеся деньги и тут же выругалась в адрес Германа:

– Появись ты только, паразит! Я тебе устрою…

Занявшись домашними делами, она забыла и о бабушке, и о младшей сестре, и о своём обещании помогать и поддерживать их. Шура думала о Соне и отчаянно завидовала ей.

– Везёт же таким дурам, – нервно отжимала и встряхивала свежевыстиранное белье Шура. – Тоже мне, принцесса! За границей она теперь будет жить! Да пропади ты вместе со своим семейством, проклятая! Чтоб тебе пусто было, лахудра малахольная…

***

Герман не спеша шёл по улице, размышляя о том, что задумал. Кому бы подороже предложить Любку? Может быть Толику Бонжуру?

Этот, узнав о том, что Любка не была ещё никогда и ни с кем, заберёт её с руками и ногами. Он быстро найдёт покупателя, который хорошо за неё заплатит. Но сам Толик тип слишком жадный и, конечно, большую часть суммы заберёт себе. А это совсем не устраивало Германа.

С Витей Чехом тоже можно договориться, но Герман слышал, что он ходит под ментами, а это очень опасная тема. Мало ли что пойдёт не так, можно загреметь далеко и надолго.

Есть ещё Лёня Смит. У него в заведении, помимо всего прочего, есть великолепное казино. Но Герман последний раз проигрался в этом «Лотосе» вдрызг, и когда объявил, что ему нечем оплатить долг, Лёня распорядился поучить нерадивого игрока где-нибудь на задворках. Быки Смита постарались на совесть, и Герман, еле добравшись до дома, больше недели отлёживался в постели, слушая надоедливое зудение Шуры.

Герман даже остановился, перебирая в мыслях этих людей, но всё-таки остановился на Смите.

– Ладно, поехали, – сказал он сам себе и махнул рукой, останавливая попутку.

А ещё через двадцать минут стоял перед Лёней Смитом в его собственном баре и переминался с ноги на ногу.

– Долг принёс? – поинтересовался у него Смит. – Я-то думал, что ты опять прятаться начнёшь. Придётся нам трудиться, тебя искать. А ты где-то храброй воды глотнул? Или разбогател?

– Нет, – покачал головой Герман. – Не разбогател. Куда мне? А долг отдать хочу, потому и пришёл к тебе.

– Что-то я не вижу при тебе моих бабок, Герик, – проговорил Смит, ощупывая взглядом Германа.

Тот натянуто улыбнулся:

– Натурой буду отдавать, – сказал он, но, заметив, как поползли вверх брови Лёни Смита, торопливо поправился: – Не своей, конечно. Девка есть одна, молодая совсем. Не тронутая. Её к тебе приведу, сам посмотришь. Хороший товар, Лёня, бери, не прогадаешь. Да ты не бойся. Здоровая она. Без косяков. Дорого за неё возьмёшь, ей денег немного дашь, а с меня все долги спишешь и играть у тебя разрешишь, когда захочу.

– Целенькая, значит? – прищёлкнул языком Лёня, как будто что-то застряло у него в зубах. – А зачем мне эти проблемы, Герик? Я её у тебя возьму, а потом явится ко мне её папаша и начнёт мне жилы выкручивать за свою дочурку. Ещё хуже, если она меня перед уважаемым человеком опозорит, орать начнёт, вырываться, маму звать.

– Никого у неё нет, – улыбнулся Герман. – Мать померла, отец уехал и женился. Девчонка – младшая сестра моей жены. Мы за ней и присматриваем.

Лёня Смит громко расхохотался:

– Хорошо же ты за ней присматриваешь. Что же сам не попользовался? – не удержался он от ехидного вопроса. – Дикая?

– Не в моём вкусе, – осклабился Герман. – Мне этого добра и без неё хватает. Да и тебе угодить хотелось.

– Ну что ж, угоди, – кивнул Смит. – Только смотри, Герик, если что-то пойдёт не так, ты будешь своей натурой расплачиваться. Я предоставлю тебе такую возможность, имей это в виду…

Герман тяжело сглотнул.

– Когда нам прийти? – спросил он Смита.

– Завтра часиков в шесть вечера буду ждать вас в «Лотосе», – Смит махнул рукой, показывая Герману, что он свободен.

Оставшись один, Лёня Смит взял в руки телефон и набрал известный ему номер:

– Владлен Аркадьевич? Хочу пригласить вас завтра в гости. Часикам к шести. В «Лотосе» планируется кое-что интересное. Новая программа, приглашённые звёзды и приятный сюрприз лично для вас.

– Леонид Андреевич! Дорогой! – послышался в трубке задрожавший от радости голос. – Буду непременно…

***

– Куда мы едем? – спросила Германа Люба, когда на следующий день он заехал за ней в Касьяновку и окинул оценивающим взглядом.

– Ладно, сойдёт, – удовлетворённо кивнул он. – Куда-куда? На Кудыкину гору! Я тебе обещал, что сведу тебя с одним человеком, который даст тебе много денег? Вот сегодня эта встреча состоится. Или ты передумала и пусть бабка помирает?

– Не называй бабулю бабкой! – вспыхнула Любаша, усаживаясь на переднее сиденье бежевой Копейки. – Чей это Жигулёнок?

– Тебе какая разница? – усмехнулся Герман. – У друга покататься взял. Такое объяснение тебя устроит?

Люба пожала плечами и скромно поджала тонкие и длинные, как у жеребёнка ноги. Джинсовая юбочка совсем не прятала их, и это вдруг смутило Любу.

– Не вздумай там себя вести как первоклашка, – покосился на неё Герман. – И помни о своей бабуле. Ты же хочешь её спасти?

– Хочу, – кивнула Люба, отвернулась к окну и молчала до самого города.

***

– Хм, – Лёня Смит медленно затянул в рот нижнюю губу и немного пожевал её: – А она ничего такая…

Он сидел за столиком в своём знаменитом «Лотосе» и потягивал дорогой коньяк. Несмотря на ранний вечер, в заведении было уже много гостей, и новые посетители прибывали каждую минуту.

– Это вы дадите мне деньги? – не выдержала Люба затянувшейся паузы. – Мне Гера обещал, что вы поможете вылечить бабушку.

– Какую бабушку? – Смит повернулся к Герману. – О чём это она говорит?

Герман толкнул Любу кулаком в бок и она, снова открывшая было рот, тут же умолкла.

– Я могу идти? – спросил Герман.

Смит взмахом руки отпустил его, потом щёлкнул пальцами, подзывая к себе угодливого человека в красивом чёрном костюме и белой рубашке, украшенной галстуком-бабочкой.

– Владлен на месте?

– Да он прошёл в красный номер пять минут назад.

– Отведи эту пигалицу к нему, – распорядился Смит и снова махнул рукой.

Люба безропотно пошла за человеком в костюме. Она была ошеломлена невероятно красивой обстановкой зала. Столики, удобные диванчики, цветы в громадных вазах. Всюду стекло, зеркала, мерцающие огни. А запахи… Они просто сводили с ума.

Люба не заметила, куда привёл её провожатый. А он, несколько раз стукнув в дверь, впустил Любу в номер, вышел и повернул дверной ключ.

Журчание воды в ванной комнате затихло и через минуту оттуда показался толстый человек в белом махровом халате, накинутом прямо на мокрое тело.

– А кто это тут у нас? – расплылся он в улыбке, и бородавка на его розовой круглой щеке отвратительно дрогнула. – М-м-м, какая кошечка… Кис-кис-кис, маленькая, – поманил он её пальцем. – Кис-кис-кис…