скачать книгу бесплатно
– Я знаю, что это за река – няня рассказывала. Эта река течет из раны великана, если пойти по течению, то мы найдем его и сможем вылечить, а когда мы его вылечим – он даст нам бездонный горшок с золотом и исполнит три желания.
– Интересная гипотеза, – отозвался Лурц, преодолевая одышку.
– И самое интересное – близкая к истине, – заметила Лоркан.
Герн уже собрался спросить, не собирается ли учитель отправиться вверх по течению, когда его внимание привлекли мелодичные голоса, пение и смех неподалеку:
– В ночь холодную седую
Звезды пляшут над ветвями,
Я их танец зарисую —
Подарю тебе на память.
Подарю тебе их веру
В блеск снегов под небесами,
В вечный танец, в голос ветра,
В нас, поющих под ветвями.
К ним приближалась процессия высоких мужчин и женщин в белых и золотых одеждах со стройными фигурами и тонкими лицами, лучащимися в полумраке. В руках они несли разноцветные фонарики и пели. Эльфы и альвы, сильфы, мавки и русалки – наверняка можно было сказать только одно: людей среди них не было. Встретившись со стоящей на берегу Реки Крови компанией, они разом издали радостный возглас и закричали наперебой:
– Пусть огонь наших душ вечно пылает так, как пылают сегодня костры!
– Да не умрет любовь в наших сердцах!
– Да не потухнет свет в наших душах!
И возгласы эти были похожи на перезвон колокольчиков.
– О! – с притворным удивлением сказала русалка, чьи светло-оливковые волосы были затянуты в толстые косы. – Кого я вижу? Неужели это сам принц и наследник графства Келерн?
– Предрекаю, что ты будешь править долго, счастливо и справедливо, будущий граф Келерна! – воскликнул стоявший за нею сильф.
– Но женишься на дурнушке, – ухмыльнулся эльф.
– Но по любви, – вставил водяной.
– Но тебя осудит свет.
– Но одобрит твой народ.
– И ты будешь счастлив!
– Счастлив!
– Счастлив!
– Так! – Лоркан хлопнула в ладоши, прерывая их гомон. – Живо прекратили морочить ребенку голову!
– Госпожа Горы, – поклонился возглавлявший процессию эльф с волосами цвета дубовой коры. Его глаза светились добротой и лукавством. – Вы уже здесь – наша звездная пара, как всегда, невероятна, – он улыбнулся единорогам. – А мы вот пришли за вами. Собрались уже строить золотой мост, через Реку, чтобы вы и ваши спутники могли достойно пройти.
– Мост, сотканный из света звезд… Но, может быть, ладья из солнечных искр смотрелась бы лучше? – пропела стоящая рядом сильфида и звонко рассмеялась.
– Сейчас уже поздно это обсуждать, – усмехнулся эльф. – Костры зажжены, столы накрыты – не время медлить!
– Снег идет,
Солнце встает, —
запела разношерстая процессия и двинулась в обратный путь.
– Сын родной огня и хлада
Землю под руку ведет.
Они вышли на открытое место. Вершина горы представлялась широким очень пологим холмом, вокруг которого у самой кромки леса пылало множество костров и готовилась еда. Исходящие манящим ароматом готовые блюда уже во множестве лежали на наскоро сплетенных из лозы и хвороста низких столах.
Поляна была полна пестро одетым народом (впрочем, белый и золотой цвета все равно преобладали) все пели, смеялись и снова и снова повторяли пожелания, чтобы свет и любовь пылали так ярко, как костры на Горе. Костры весело трещали, наполняя все вокруг смолистым запахом пихты и можжевельника.
Принц и кикимора тут же бросились к еде. Их провожатые, как и единороги, куда-то исчезли, слившись с толпой. Герн стоял в нерешительности, посматривая то на столы, вокруг которых галдел волшебный народ с праздничными и счастливыми лицами, то на учителя. Есть ему не хотелось.
Лоркан тоже не спешила что-либо предпринимать. Она стояла, притушив блеск глаз длинными ресницами, прислушиваясь и улыбаясь всем вокруг и никому отдельно.
Огненный сокол, все еще сидевший на ее руке, с криком взмахнул крыльями, осыпав искрами всех вокруг (что вызвало в толпе смех и восхищенные возгласы), и полетел к центру поляны, где на расстоянии десяти шагов друг от друга были разложены четыре костра.
Лоркан медленно двинулась в ту сторону. Ее улыбка дрогнула.
Герн пошел за ней. Сокол сделал круг над поляной, вернулся, помедлил над головой Лоркан и снова сделал круг. Та шла, гордо выпрямившись, но не поднимая взгляда и не изменяя улыбки. Казалось, в ее походке невероятным образом сочетаются величавое спокойствие с напряженностью и душевным трепетом. Герн смотрел на ее спину и ему казалось, что Лори словно бы влечет вперед неким сильным жизненным течением, и она одновременно и восхищается красотой этой стихийной магии, и страшится ее неконтролируемого могущества.
Учитель подошла к центру поляны, обозначенному четырьмя кострами, и встала там, глядя сквозь пламя на того, кто стоял с другой стороны зачарованного круга. Он не был одет в белое с золотом, как все здесь. Его замысловатый роскошный наряд был из темно-синего шелка и сафьяна, отороченного широкими полосами густого длинного серебристого меха.
Герн сразу узнал его – это был тот парень, которого он видел над Потоком, когда проходил испытание.
Тот поднял руку, и огненный ястреб, сделавший третий круг над поляной, спустился ему на запястье.
В этот момент повисла тишина. Все разговоры и песни разом смолкли. Все лица (такие разные) были обращены к кругу центральных костров.
Минуты проходили в молчании, а учитель и парень с волосами, похожими на воду, и глазами, похожими на огонь, все смотрели и смотрели друг на друга через пламя.
Это была самая обыкновенная тишина, полная шума деревьев, треска сучьев в огне, дыхания, шуршания парчи, шелка, ситца и сукна. Возможно, именно поэтому она казалась Герну невыносимо тяжелой, давящей, долгой – эта живая выжидающая тишина. Теперь, когда этот незнакомец стоял здесь во плоти, Герна не покидало чувство, что они виделись где-то еще, не только там, на границе Потока. Но где? Герн слегка нахмурился: вид этого парня будил в его душе мутное, саднящее, болезненное – очень болезненное чувство, не то чтобы он имел что-то против этого красавчика в шелке цвета ночного неба, с его надменно вздернутым подбородком и мягкой печальной улыбкой, но… Тут в голове у Герна словно что-то щелкнуло. Сошлись воедино крутившиеся обрывки фраз и образов. Но ведь не может же быть, чтобы это был тот ледяной истукан – его брат?! Тогда то, что он чувствует, это… ревность?! банальная ревность?! Герну стало горько – невыносимо горько и обидно. Проклятая тишина! Неужели они так и собираются стоять до конца времен?! И молчать?! Он понял, что не может больше терпеть. Рука потянулась к висевшей за пазухой флейте.
«Снег идет. Солнце встает…» – в голове неотвязно вертелся этот простой мотивчик. И Герн заиграл его, убыстряя и усложняя на ходу. Он тоже чувствовал, что мелодия рвется из флейты с неотвратимой силой предназначения. Прекрасная мелодия, но, видит небо, как он не хотел ее играть! Никогда в жизни Герну не приходилось испытывать ничего подобного.
Вин и Лоркан сделали шаг в круг костров. Их приподнятые кверху и согнутые в локтях руки встретились, словно обозначив ось – некий центр, и они медленно пошли кругом, сначала по часовой, потом, резко развернувшись и сменив руку, против часовой стрелки… не говоря ни слова и неотрывно глядя в глаза друг другу.
Сокол с криком взмыл ввысь и исчез в бездонном звездном небе над их головами.
Их движения убыстрялись и усложнялись соответственно такту и темпу мелодии, льющейся из Герновой флейты, но все равно танец казался очень простым. Хотя, пожалуй, именно благодаря этой простоте он был таким величественным.
Мелодию подхватили скрипки и цинтры, бубны и барабаны, а потом вся поляна превратилась в одно пестрое танцующее море. Музыка зажила сама – своей собственной жизнью. Герн опустил флейту, чувствуя, как дрожат руки и кружится голова. Он не плакал, он был рад своей свободе… но совершенно не знал, что с ней делать.
Герн стоял, опустив флейту и глядя в пламя костра, с каждой минутой набиравшее силу и вот уже с ревом вздымавшееся до самого неба. Фигуры в центральном круге казались теперь сквозь него не то тенями, не то духами, каждое мгновение меняющими свою форму.
Тонкие руки, украшенные множеством витых колец и браслетов из мягкого светлого золота цвета молока с медом, обвили грудь Герна. На плечо лег острый подбородок. Щеки мягко коснулись густые желтые локоны. В ухо зазвенел тихий мелодичный смех.
– Прекрасное начало, Дудочник, – пошептала ему в ухо желтоволосая эльфийка, отчего-то сильно напоминавшая Герну цыпленка. – Мало кто хотел, чтобы они танцевали в круге вместе, включая их самих. Но кто еще мог танцевать там? Не мы же с тобой? – она снова засмеялась. – Интересно, что бы все сказали, если бы это были мы?!
– Ничего бы не вышло, – Герн с трудом заставил повернуться словно одеревеневший язык. – Я не знаю этого танца.
– Не может быть, – засмеялась эльфийка. – Его все знают с рождения.
Ее лицо вдруг стало серьезным. Она не сводила взгляда с двух танцующих фигур в центре зачарованного круга, слегка покачиваясь в такт музыке, которая не была ни веселой, ни печальной, но очень-очень быстрой и живой.
– Они будут непрерывно танцевать всю ночь до самого утра, – сказала она глубоким, словно чужим каким-то голосом. – А когда взойдет солнце, они спустятся по разным склонам Горы, так и не обмолвившись друг с другом за всю ночь ни единым словом, и больше не увидят друг друга до следующего праздника Костров.
– Почему? – спросил Герн, завороженный ее словами, ее нечеловеческим голосом, движением фигур в круге пламени…
Лицо эльфийки тут же растеряло всю свою напряженную серьезность – она снова засмеялась нежным переливчатым смехом.
– Почему птицы летают? Почему деревья растут? Почему зимой идет снег? А в мае все цветет? Так уж повелось. Так было всегда и не может быть по-другому! – она потянула Герна за локоть. – Лучше идем танцевать! В эту ночь нельзя стоять истуканом, или твое сердце замерзнет!
Герн позволил увлечь себя в толпу танцующих. Он чувствовал, что прямо сейчас, в этот момент, с ним самим и вокруг него что-то происходит – что-то важное, но не мог до конца осознать этого.
«Это Магия – Древняя магия – магия Потока», – подумал он. И был прав как никогда в жизни.
Герна разбудила тишина – тишина, наполненная шумом ветра в соснах и тихим шорохом ложащегося на землю снега. Он лежал в шалаше, сплетенном из еще свежих сосновых веток, так что воздух внутри был пропитан ароматом хвои. Было очень тепло, даже жарко, и мягко, несмотря на то, что на нем совсем ничего не было, подстилкой служило травяное сено, а в щели между длинными голубовато-зелеными иглами залетали редкие снежинки, и было видно начинающее светлеть небо. Почти целиком взобравшись на него, лежала нагая желтоволосая эльфийка. Она весила так мало, что даже при такой субтильной фигуре, как у нее, казалась бесплотной. Эльфийка что-то нежно мурлыкала во сне, прижимаясь к нему. Герн вспомнил, как они вчера танцевали, а потом… От мысли о том, что было потом, Герну стало еще жарче, чем прежде. Но все получилось так естественно, само собой, словно так и должно было быть, словно не могло быть иначе…
Так растут деревья…
Так летают птицы…
Так повелось с начала времен…
Они будут танцевать до рассвета и разойдутся, не сказав друг другу ни слова, когда взойдет солнце…
«Почти совсем рассвело», – подумал Герн.
Он аккуратно снял с себя девушку, та недовольно завозилась, но не проснулась. Герн пошарил рукой в поисках одежды, кое-как влез в парчовые брюки и, прихватив другие части ученической формы, по-пластунски, стараясь не шуметь, выбрался из шалаша.
На поляне, где медленно падающий снег заметал следы вчерашнего праздника, было множество таких же шалашей, медленно превращавшихся в сугробы, но никого видно не было. Лишь две фигуры стояли между потухших костров в центре поляны. Они стояли, неподвижно глядя друг другу в глаза. Потом одновременно резко отвернулись и медленно, не оглядываясь, пошли в противоположных направлениях.
Стоило Вину переступить через угли, как снег поднялся вокруг него колючим вихрем, а лицо и одежда начали превращаться в лед. Зрелище действительно было несколько пугающее.
Герн наблюдал за этим, медленно в нерешительности надевая рубашку, тунику и обруч из плюща. И только когда Лоркан скрылась за деревьями, он бросился следом. Не то чтобы Герн в самом деле боялся потерять ее из виду, просто витавшее в воздухе ощущение чего-то ускользающего так подействовало. Но с тех пор, как Герн ступил на эту поляну, он мало чего делал осмысленно. Работа его ума заключалась лишь в том, что он констатировал происходящее.
Как и следовало ожидать, ступив за деревья, учителя он не увидел, зато увидел тропинку, сбегающую вниз по пологому склону.
Герн не столько сбежал, сколько съехал, затормозил, схватившись за тонкий ствол березы у самого того места, где склон делал крутой трамплин. От резкого движения снег, собравшийся перед его ногами, взлетел над уступом и упал на головы Лоркан, беседовавших с ней эльфов и двух буро-чубарых лошадей. Те разом подняли головы. Учитель заметила его, широко улыбнулась и помахала рукой.
Эльфы с серьезными, даже озабоченными лицами еще что-то сказали Лоркан, слегка поклонились и стали подниматься по склону. Поравнявшись с Герном, они улыбнулись.
– Прекрасное начало праздника, Дудочник, – сказал шедший первым и прошел мимо.
– Никогда в жизни я еще так не танцевал, – сказал второй, похлопал Герна по плечу и тоже продолжил подъем.
Третий подмигнул и состроил смешную рожицу.
– Я завидую принцессе, – томно прошептала черноволосая эльфийка, посылая воздушный поцелуй и хихикая.
Идущая последней шатенка, чьи волосы были стянуты в тугой узел, помедлила, провожая свою подругу тяжелым взглядом, потом повернулась к Герну и улыбнулась, положив руки ему на плечи. В ее взгляде было столько всего: и тепло, и одобрение, и опасения… Она нерешительно приоткрыла рот, словно раздумывая, как лучше сказать. Потом резко хлопнула Герна по спине.
– Спасибо за музыку и за праздник, Дудочник, – неуверенно улыбнулась она, мотнула головой и бросилась вслед за своими спутниками.
Герн встряхнулся и снова посмотрел вниз, где осталась Лоркан и лошади. Та достала из седельных сумок две большие свежие булки, в одну сразу вцепилась зубами, а другой весело махала над головой. Герн спрыгнул к ней, выхватив на лету булку.
Лоркан снова порылась в сумках, извлекла оттуда два ломтя ветчины и кинула один Герну.
– Эльфы! – сказала она с набитым ртом. – Благослови их Небо! Догадались набить наши сумки кое-чем материальным! Боги, как жрать хочется! – она откусила большой кусок от ветчины. – Клянусь своей невинностью: за все те двести с чем-то лет, что я топчу эту землю, я еще никогда не танцевала всю ночь напролет!
– Чем клянетесь? – спросил Герн, набивая рот хлебом и ветчиной, делая при этом вид, что ему в общем-то все равно, но, чувствуя, как краснеют кончики ушей, искренне надеялся, что этого не видно под мехом в утренних сумерках.
– Не бери в голову, – усмехнулась Лори. – Но думаю, это тебя мне нужно благодарить за завтрак: обычно я получаю книги и волшебные безделушки. Как будто друиды не хотят есть! Ха!
Герн заметил на правой лошади свою седельную сумку с книгой.
– А где Лурц и Тенля? – спросил он.
– Повезли детей обратно в замок почти сразу после полуночи. Все равно Лурц не смог бы теперь везти тебя…
– Теперь?
Глаза Лоркан лукаво блеснули. Булка и ветчина исчезали с невероятной для леди скоростью.
– Калана прекрасная девушка, – наконец сказала Лоркан, прожевав последний кусок. – Всю эту неделю, пока не потухнет последний Костер, вы принадлежите друг другу. Не думаю, что у вас возникнут проблемы с взаимопониманием, но все-таки имей в виду, что Ка – любимый цветок садов Айоли. Весь королевский двор сдувает с нее пылинки и носится, как с младенцем. – Лоркан вскочила на лошадь. – Да! И если вы вдруг решите пожениться, поговори сначала с ее братом.
Герн поперхнулся булкой.
– С ее братом? – откашлявшись, спросил он.
– Брат Ка – Эрл Айоли – король эльфов. Едем скорее, меня ждут кое-какие дела дома.
2
Лоркан ехала в дамском седле в неестественно грациозной позе, еще более неестественной по контрасту с несуразной пестро-коричневой лохматой лошадкой, словно фарфоровая кукла на драном коте. Было странно видеть ее такой, особенно после того, как она танцевала, казалось, что они с Вином были тогда живым воплощением танца…
Учитель не глядя пошарила рукой в седельной сумке – извлекла пару яблок и кинула одно Герну.
– Как все-таки есть хочется! – посетовала она снова, впиваясь зубами глянцево-красный бок. – И не надо переводить взгляд с меня на лошадь с таким видом, будто ты нас сравниваешь. – Лоркан потрепала своего скакуна за ухом. – Может, вид у нее и не очень благородный, но, глядя правде в глаза, она гораздо выносливее, добрее и вообще во многих отношениях лучше меня.
Герн не стал это комментировать.
– И какая идеальная маскировка! Животных с таким окрасом рождается одно на сотню, может, на тысячу. Эльфы отбирают их и воспитывают специально для лесных рейдов… – продолжала она.
– А здесь их довольно много, – заметил Герн.
