Шестой игрок

Вот, например, я. Буду ли я когда-нибудь знаменитой на весь мир? Ну, или хотя бы на всю страну? Или, – ладно! – самой знаменитой в своём городе? Разве такое может быть, если даже в своей школе, да что там, в школе! – в своём классе я почти незаметна. Вот Лерка заметна, потому что круглая отличница и активистка, Диана – потому что самая красивая, а я – так, ни то ни сё, серая мышка. Меня даже редко вызывают к доске, хотя моя фамилия почти в самом начале списка. Учителя как будто про меня забывают. Не все, конечно, но многие. И одноклассники – тоже. В прошлом году, когда мы собирались в большой поход, и староста составляла список по памяти, меня она не внесла. «Саша Гордеева ведь тоже идёт!» – сказала ей Элина Васильевна, и мне показалось тогда, что я какая-то невидимка: ведь сижу прямо перед глазами у человека, а он меня не замечает. Правда, иногда я этому даже рада. Так ведь спокойнее.

А я больше всего люблю, когда всё спокойно. Вот как сейчас: мы с родителями пьём чай с самым вкусным тортом, на нашей маленькой уютной кухне, и за окном, занавешенным жёлтой клетчатой шторой, всё также шумит дождь. Он шелестит по ещё густым и зёленым кронам деревьев, шуршит и шепчется с листьями, легонько барабанит тонкими прозрачными пальцами по карнизу. И мне так хорошо в этот вечер, что хочется, чтобы так было всегда. Вот это, наверное, самое главное.

Глава 3. Новые впечатления

Не прошло и недели с начала учебного года, как мы начали готовиться ко Дню Здоровья. Он всегда проходит в сентябре, но я каждый раз в тайне надеюсь, что про него забудут. Не забывают.

Не очень понимаю, что общего со здоровьем имеют эстафеты, где дети бегают до упаду, а потом объедаются конфетами из призов победителям. Ну, а те, кто проиграл, завидуют им и злятся.       Вообще, любые соревнования кажутся мне какой-то бессмыслицей. Именно поэтому я и бросила гимнастику: обычные тренировки это ещё куда ни шло, если тренеры не орут и не обзываются, но соревнования были для меня настоящей пыткой. Вообще не вижу смысла устраивать показательные выступления, чтоб определить, кто из спортсменов сильнее, а кто слабее, – это ведь и так видно. Но раз я так думаю, в спорте мне точно не место. Потому что спорт – это борьба, а в любой борьбе должны быть победители и проигравшие.

На День Здоровья обещали отличную погоду, и все с удовольствием предвкушали свободный от уроков день, беготню, суету и кураж. Наши классные активистки, с Леркой во главе, уже придумывали название команды, девиз и кричалки, рисовали для всех эмблемы и спорили из-за того, кому идти покупать воду для эстафеты. В итоге отправили Рашида, как главного любителя ходить в магазин: он в любую погоду гонял туда на большой перемене за чипсами и колой.

На классном часе, где мы обсуждали проведение мероприятий, как обычно, произошла стычка Элины Васильевны с Гением. На самом деле, Гения зовут Вениамин, но мы давно уже не называем его по имени. Класса до шестого Веня Лучко был совсем незаметным на общем фоне. Худенький, бледный, со стрижкой «под горшок», сидел себе тихо где-то на «Камчатке», у доски вечно мямлил с кривой ухмылочкой и почему-то никогда не пользовался подсказками, которые всем отвечающим выдавала громким шёпотом «группа поддержки».

В седьмом классе он неожиданно показал своё другое лицо: привычный серый костюмчик поменял на джинсы и красную мятую футболку, стал откровенно бездельничать на уроках, хамил и дерзил учителям, и однажды, получив очередное замечание от географички, заявил, что подаст на неё в суд. Его сто раз отводили к завучу, и на ковёр к директору школы, и вызывали его маму. Та прибегала – безупречная, идеально причёсанная, в элегантном платье-футляре без единой складочки, с шёлковой косынкой на шее, – и изумлённо хлопала длинными ресницами, округляла маленький, накрашенный светло-красной помадой рот, – и потом уходила из школы в слезах, прижимая белоснежный платочек к глазам. Поведение Вениамина, однако, не менялось ни на грамм. Даже, наоборот, он становился ещё более дерзким. В классе его никто не уважал и не любил, хотя была пара пацанов, которые с ним общались – в основном, на тему компьютерных игр.

Но в один прекрасный день мы узнали о Вениамине то, чего никто и предположить не мог. Это было в начале прошлого учебного года. Директриса пришла к нам в класс, что случалось довольно редко, и начала издалека:

– Ребята, вы, наверное, помните, в каком бедственном положении был наш компьютерный класс. На уроках информатики вы не занимались практикой, потому что большая часть оборудования не работала или работала плохо.

Она сделала многозначительную паузу, обвела нас всех взглядом, потом улыбнулась и продолжила бодро:

– Так вот, на летних каникулах ваш одноклассник, Вениамин Лучко самостоятельно отремонтировал все компьютеры в кабинете информатики! Заменил изношенные детали. Установил новое программное обеспечение и защиту от вирусов. И всё это он делал сам, без чьей-либо помощи! Теперь всё в полном порядке, и ученики снова могут работать на компьютерах. Я объявляю Вениамину благодарность и награждаю его почётной грамотой.

Лучко под аккомпанемент повисшей в классе тишины, криво ухмыляясь и щуря близорукие глаза, вышел за своей грамотой, взял её из рук директрисы большим и указательным пальцами, раскланялся, словно комедиант на сцене, и вернулся за свою парту под нестройные, неуверенные аплодисменты, уже не Вениамином, а Гением. Так мы все стали его звать с чьей-то, – уже не помню, чьей, – лёгкой руки.

Итак, на классном часе Гений снова скрестил шпаги с Элиной Васильевной. Как только она заговорила о грядущем Дне Здоровья, он нарочито громко вздохнул и брякнул:

– Нда… Новый год начинаем с новой показухи.

– Лучко, – сразу же приняла боевую стойку наша классная. – Пожалуйста, оставь свои саркастические замечания при себе.

– Оставить-то я оставлю, но принимать участие в этом балагане я не собираюсь.

– Ты будешь принимать участие в школьных мероприятиях, потому что это твоя обязанность! – Элина слегка повысила голос, и её лицо начало розоветь от волнения.

– Пфф! Начнём с того, что это моё право, а не обязанность. А вот ваша обязанность – обеспечить мне всё, на что я имею право. Организуйте свой День Здоровья, ха-ха-ха, а уж я подумаю, идти мне на него или нет.

– Почему ты считаешь, что все тебе обязаны? Откуда этот эгоцентризм? – начала было выговаривать ему наша классная, но, видимо, вспомнив, чем заканчивались все их предыдущие стычки, умолкла и устало опустилась на стул.

– То, что вы называете эгоцентризмом, на самом деле, всего лишь здравый смысл… – возразил Гений своим бесцветным голосом, и по выражению его лица было понятно, что он оседлал своего любимого конька и теперь не остановится.

Но тут его разглагольствования внезапно прервали.

– На самом деле, тебе сейчас нужно замолчать, – эти слова прозвучали негромко, но твёрдо, и все разом обернулись на одного из новеньких, который, выпрямившись на своём стуле, спокойно и серьёзно глядел на Гения.

Я не могла вспомнить, как его зовут. Тёмно-русый, с круглым, слегка загорелым лицом, этот парень ростом был ниже многих своих сокомандников, и даже немного полноват, так что я ещё в первый день удивилась, что таких берут в баскетбол. На фоне других спортсменов он ничем не выделялся, поэтому его выступление против Гения нас удивило.

– Спасибо, Кирилл, – сказала Элина Васильевна. – Теперь продолжим классный час.

Гений действительно заткнулся, но взгляд, который он бросил в сторону своего неожиданного противника, говорил о многом.

После классного часа, в холле, проходя мимо Кирилла (теперь я уже не забуду, как его зовут), Гений ухмыльнулся:

– Что, выслуживаешься перед класснухой, зарабатываешь себе бонусы?

Тот даже не взглянул на него, будто не расслышал. А может быть, и правда, не расслышал. Мальчишки обсуждали своё выступление на Дне Здоровья. Они предложили провести короткий мастер-класс по баскетболу на нашей школьной площадке, и Элина Васильевна, конечно же, с восторгом поддержала эту идею.

Я тоже подумала, что мастер-класс это гораздо круче, чем эстафеты. Хотя в эстафетах нам всё равно придётся участвовать, тут уж никуда не денешься. И, по правде сказать, когда я вижу, как радуются малыши во время всех этих забегов, я понимаю: то, что не имеет смысла для меня, вполне может иметь смысл для других.

Мальчишки хотели, чтобы их мастер-класс был сюрпризом, и мы все держали эту идею в секрете от остальных классов. Конечно, Гений мог бы растрепать всё нарочно, если бы он общался с другими классами, но в подобном он ещё не был замечен. Поэтому когда в День Здоровья на школьную спортплощадку вышли все двенадцать наших спортсменов в новенькой сине-белой форме, с ярко-оранжевыми мячами под мышкой, вся школа изумлённо ахнула.

Сначала, под какую-то бодрую попсовую музыку, грохочущую из динамиков, они минут пять бегали по площадке и один за другим забрасывали мячи в кольцо, а потом разделились на четыре мини-группы и пригласили всех желающих поучиться разным приёмам игры. Их тренер, – он снова был весь в чёрном, несмотря на яркое солнце, – стоял чуть поодаль, скрестив на груди руки, и внимательно наблюдал за своими подопечными. А когда к нему подошла Элина Васильевна, вся раскрасневшаяся от приятного волнения, он сначала учтиво поклонился ей, а потом по-товарищески пожал руку.

Мы с Дианой и Леркой следили за происходящим со скамейки для болельщиков.

– Когда они все в форме, да ёще носятся, их вообще невозможно друг от друга отличить, – заметила я, потому что и правда терялась, пытаясь понять, кто где.

Однако я высмотрела на спине майки Кирилла цифры 1 и 7, и определяла его уже по этому номеру. Он двигался тяжеловато и немного неуклюже, в отличие от других ребят, и не часто попадал мячом в корзину, но было видно, что ему очень-очень нравится играть.

– Ой, они такие няши все, – пропищала Лерка и зажмурилась, как котёнок. – А Дэн – просто звезда. Посмотрите, как он ведёт мяч, как бросает!

– Он похож на пещерного человека, – сказала Диана, внимательно глядя на площадку сквозь стёкла больших солнечных очков.

– Ты ж говорила, что на Иванушку-дурачка, – возразила я со смехом.

– В классе на Иванушку-дурачка, а на спорте – на первобытного, – пояснила Диана.

И она была права: своей массивной, мускулистой фигурой и длинными руками, напористыми движениями и зорким взглядом из-под низкого лба этот белобрысый действительно смахивал на неандертальца с картинок в учебнике истории. Но Лерка не сводила с него глаз.

– А тебе нравится кто-нибудь? – спросила она Диану, заметно волнуясь: а вдруг подружка тоже запала на её краша, но скрывает это за показным пренебрежением.

– Хммм… Ну, я пока понаблюдаю, – усмехнулась Диана.

Но что-то мне подсказывало, что она уже выбрала свою добычу и уже нацелила в неё свой лук, как её тезка – богиня-охотница.

На нашу скамейку упала большая тень, и одновременно повернув головы, мы увидели Черномора. Тренер возвышался над нами, как скала, заслоняя солнце, и улыбался во весь рот, демонстрируя крепкие белые зубы. Диана сразу же окинула оценивающим взглядом его мощный торс и загорелые бицепсы, – он был в облегающей футболке с коротким рукавом. А Лерка пискнула застенчиво:

– Ой, здрасте!

– Приветствую вас, юные леди! – Он поднял руку вверх, как римский сенатор. – Как вам наше выступление?

– Ой, здорово, здорово, очень! – восхитилась Лерка.

– Польщен. – Он слегка поклонился. – Но это только начало пути. Они вместе уже два месяца, но пока ещё не команда. Каждый сам по себе и сам за себя. В баскетболе так не должно быть. Будем работать! Воспитывать командный дух.

Он с минуту понаблюдал, как его подопечные с самым серьёзным видом обучают пятиклашек вести и забрасывать мяч. Снова повернулся к нам.

– А в классе как они себя проявляют? Что можете сказать?

– Да пока никак, – отозвалась Диана с лукавой улыбкой, неотрывно глядя на него сквозь тёмные стекла очков.

– Только Кирилл вчера нас всех удивил, – вставила Лерка, озвучив мои мысли. – Поставил на место нашего главного воображалу.

– Волков? – изумлённо поднял чёрные брови тренер. – Да ну? Не похоже на него. Что ж, присмотримся. Хотя, думаю, остаться в спорте у него мало шансов.

Я хотела спросить, почему, но не решилась.

Лерка была смелее меня:

– А у кого много шансов? – полюбопытствовала она. – Кто из них самый-самый?

– Самый-самый? – усмехнулся тренер. – Они все очень разные, конечно. Наиболее перспективные, на мой взгляд, это Старцев и Исаков: там и рост, и лёгкость, и техника игры, они словно родились для баскетбола. Самойлов особыми талантами не отличается, но он упорством и дисциплиной возьмёт. Бондарь неплох по физическим данным, но лентяй страшный, зато у него лёгкий характер. Цхай ещё слабо владеет мячом, но лучше всех логически просчитывает ситуацию на площадке. Кильчевский и Реутов – пока просто надёжные, средние игроки. А Торопов – это особая история…

Лерка, услыхав фамилию своего краша, вся вытянулась, как струнка, и во все глаза смотрела на тренера, приоткрыв рот.

– Парень из маленького посёлка, родителей нет, тётка воспитывает. Для него это единственная возможность выбиться в люди, в мир большого спорта. И он в эту возможность вцепился зубами. Готов по головам идти. Только в команде нельзя – по головам, в команде надо быть всем вместе, как одно целое.

Тренер ещё что-то говорил, неторопливо, будто размышлял вслух, и его глубокий, мягкий баритон успокаивал и убаюкивал. Я задумалась. Неужели он так же разговаривает с мальчишками на площадке? Мои тренеры были совсем другими. Они психовали, орали, и их ор отдавался в каждом уголке зала. Они обзывались и ругались, и обидные слова были больнее, чем ушибы. Я и представить не могла, что тренеры могут общаться со своими подопечными как-то иначе. Вот бы интересно посмотреть на него на тренировке. Возможно, там он такой же, как мои бывшие тренеры. Но почему-то мне казалось, что нет, не такой же. Другой.

Мастер-класс закончился, и Черномор, раскланявшись с нами, увёл своих молодцев. Малыши, отбегавшие свои эстафеты, возвращались со стадиона, – все классы были в футболках разного цвета, – и семенили за своими учительницами, которые гордо несли завоёванные грамоты и мешки конфет. Вера Даниловна, наш физрук, тащила огромной сетке спортинвентарь, а несколько семиклассников помогали ей, нагрузившись оранжевыми конусами и флагами.

Наши все тоже постепенно разошлись, а мы с девчонками ещё долго сидели на скамейке болельщиков, грелись на ласковом осеннем солнышке и болтали обо всём на свете, но больше всего, конечно, о наших рыцарях оранжевого мяча.

Глава 4. Амбиции, амбиции

       Общежитие спортклуба, где обитали наши новые одноклассники, располагалось в пяти минутах ходьбы от школы. Но, как и бывает с теми, кто живет ближе всех, баскетболисты постоянно опаздывали к первому уроку. Прибегали после звонка с невысохшими после душа волосами, и некоторые так отчаянно благоухали туалетной водой, что казалось, мы не в школьном классе, а в отделе мужской парфюмерии. Почти каждый день кто-нибудь из двенадцати попускал уроки: то у них болел живот, но зуб, то голова, то нужно было срочно пойти на почту получить посылку от родителей. И почти каждый день кто-нибудь надевал в школу запрещённую дресс-кодом футболку, оправдываясь тем, что рубашку постирал и она ещё не высохла. Оказавшись вдали от зорких родительских глаз, мальчишки были одновременно и в растерянности, и в опьянении от своей свободы.

Первые недели новенькие с недоверием и тревогой присматривались к новой школе, к классу, к учителям, а школа с живейшим интересом и даже любопытством присматривалась к ним. Особенно девчонки, конечно. Всё наше девчачье население, начиная с резвых семиклассниц и заканчивая вечно сонными одиннадцатиклассницами, провожало новеньких долгими и томными взглядами, перешептываниями и перемигиваниями. И конечно, очень скоро мальчишки сами стали проявлять робкий интерес к тем, кто так явно и беззастенчиво интересовался ими.

Мои одноклассницы, разумеется, не остались в стороне, ведь у них было гораздо больше шансов, чем у других, ибо добыча всегда находилась под рукой.

Диана с Леркой сориентировались почти молниеносно, и буквально через пару недель одна начала встречаться с темноволосым красавчиком Артёмом Старцевым, а другая прибрала-таки к рукам белобрысого «неандертальца» Дениса Торопова. Я и оглянуться не успела, как обе мои лучшие подруги были уже в отношениях с новенькими, и, наверное, если бы у пацанов не было по две тренировки в день, то нашей с Дианой и Леркой дружбе пришёл бы конец.

– Ты тоже присмотрись, присмотрись хорошенько, – заговорщически шептала мне Лерка во время урока ОБЖ. – Выбери уже себе кого-нибудь!

А я слушала её молча и думала: «Как же у вас всё просто и быстро получается: за пару дней присмотрелись, выбрали и вот уже стали встречаться. А я ещё даже не запомнила толком их всех. Первую неделю я вообще различала наших новеньких только «по масти»: они все делились для меня на «тёмненьких» и «светленьких». Имена тоже запоминались плохо, потому что учителя в основном называли нас всех по фамилиям. Но постепенно я всё же стала выделять из общей массы некоторых из них, а к концу сентября уже могла опознать любого из наших спортсменов в школьной толпе, и даже узнавала их, когда встречала где-то на улице. Впрочем, они не ходили по одному, всё время – гурьбой.

Да и если, допустим, я выберу. Где гарантия, что он тоже выберет именно меня? Это ведь не пирожное на витрине в кафе: присмотрелся, выбрал и оно – твоё. Да и пирожное кто-то раньше тебя купить может, мало ли.

Впрочем, я и правда ещё не присмотрелась и не выбрала: в целом, мне нравились они все. Пожалуй, кроме самого высокого и мрачного товарища, Исакова, которого парни между собой называли Эльбрусом.

Его, черноволосого и темноглазого, с правильными чертами лица, наверное, можно было бы даже назвать красивым, если бы не улыбка, похожая на звериный оскал. Правда, улыбался он крайне редко, и ходил всегда, нацепив маску безразличия, которая сменялась выражением угрюмого недовольства. С самых первых дней Эльбрус начал бурчать на Элину Васильевну. То его не устраивало расписание уроков, то количество домашнего задания, но больше всего он возмущался, что в классе нет кулера, а в туалетах – бумаги и освежителя воздуха. На уроках он почти всё время дремал, положив голову на сложенные на парте руки. А если учителя делали ему замечание, в ответ скалил свои острые, длинные, желтоватые зубы и близоруко щурил глаза.

– Зато он классно играет, – говорила Лерка. – Дэн бесится, что тренер Эльбруса выделяет среди всех остальных игроков. Но и сам признает, что Гриша круче всех.

Гриша! Вот, как его зовут, точно. И это имя совсем ему не подходит. А вот кличка Эльбрус – прямо его. Есть в нём что-то кавказское, что ли. Хотя и имя, и фамилия – русские, странно.

Леркин жених, хоть и похож на примата, всё-таки симпатичный, но кажется, он и правда, совсем дурачок. Потому что простейшую задачку по математике решить не может. Все домашки он беззастенчиво списывает у Лерки, да и на контрольных она как-то умудряется передать ему через два ряда прорешанный за него вариант. В команде Дэна прозвали Бизоном, наверное, за его вкачанную фигуру и вспыльчивый характер: он постоянно «бычит» на всех, даже по пустякам, а если его по-настоящему разозлить, мало никому не покажется.

Что касается ухажёра Дианы, тут я думаю, полшколы девчонок ей завидует чёрной завистью, потому что Артём и правда обаяшка, каких ещё поискать! Знаете, такой классический типаж смазливого сердцееда из поп-группы: брюнет с синими глазами и длинными ресницами, с серёжкой в ухе, с открытой, ласковой улыбкой. При этом он неглупый парень, говорит много, красиво и грамотно, на уроках схватывает всё на лету, и если бы не его лень, был бы, пожалуй, даже и отличником. Не думаю, что Диану впечатляет его ум, но смотрятся они вместе просто как голливудская пара!

Возможно, девчонки думают, что я им завидую, но на самом деле, я считаю, что встречаться с одноклассниками – хреновая идея. Даже если эти одноклассники – новенькие. Про стареньких я вообще молчу, потому что совсем не воспринимаю пацанов, которых знаю с первого класса, как объект романтических чувств. Ну, ёлки-палки, я же прекрасно помню, как в начальной школе Рашид самозабвенно ковырялся в носу, Гений – громко пукал прямо на уроке, а Коля Буркин – плакал навзрыд, получив свою первую «четвёрку». И вы думаете, я могу относиться к ним иначе, чем как к младшим братьям? Конечно, новенькие – совсем другое дело. Над каждым из них пока ещё витает флёр неразгаданной тайны, ну и тот факт, что они спортсмены, да ещё и игроки краевой сборной, делает их весьма привлекательными. Но всё-таки это одноклассники.

И кроме всего прочего, у меня перед глазами есть прекрасный пример моей сестры Лизы. О ней, кстати, я вам ещё не рассказала, а стоило бы, поэтому расскажу хотя бы в двух словах. Лиза ненамного меня старше, но она уже сто лет замужем, причём, именно за своим бывшим одноклассником. Вот так же пришел к ним в десятом классе новенький, которого выперли из другой школы, и Лизка втрескалась в него с первого взгляда и вцепилась мёртвой хваткой, а сразу же после выпускного они побежали в ЗАГС, потому что Лизка была уже на третьем месяце. Правда, сам Игнат никуда бы не побежал, если б наш папа не взял его за шкирку, не тряхнул хорошенько и не призвал к ответственности.

Была свадьба, – с кучей гостей, белым платьем и лимузином, – на которую мои родители брали кредит: всё, как положено. Потом Лиза родила Ваньку, сильно растолстела, и вот уже лет пять она только и делает, что пытается похудеть, меняет места работы, берёт уже сама кредиты и трясётся, что Игнат её бросит. Её любимая песня – о том, что никто её не ценит. Ну а кто будет ценить простую продавщицу, у которой постоянно недостачи и конфликты с покупателями? Папа твердит ей, что надо пойти и получить хоть какое-то образование, но Лизка не хочет, ведь тогда придётся и учиться, и работать, а у неё и так «нет сил». Впрочем, играть ночами напролёт в Майнкрафт или зависать в клубе с подружками у неё силы есть. И ещё бесконечно жаловаться. На Игната, который «ничего не хочет и живёт одним днём». На Ваньку, который не слушается, закатывает истерики и постоянно болеет. На родителей, которые её «не понимают», и в целом, на жестокий и несправедливый мир вокруг.

Конечно, Лизку мне жалко: она лучшая старшая сестра на свете, весёлая и добрая, и мы почти никогда с ней не ссорились и не ссоримся. Но когда я смотрю на то, что она творит со своей жизнью, мне хочется её прибить. По идее, старшие братья и сёстры должны служить примером для младших. Вот и моя Лиза – тоже для меня пример, только отрицательный. Я наблюдаю за ней и понимаю, как делать точно не надо.

Помню, когда-то она очень увлекалась литературой, читала запоем, сама пописывала какие-то фанфики и мечтала в будущем стать писателем. Теперь она, кажется, напрочь забыла об этой мечте. Хотя ей и сейчас вполне по силам написать отличную книгу. Под названием «Сборник лайфхаков для желающих просрать свою жизнь». Это был бы просто бестселлер, и она срубила бы на нём миллионы.

На самом деле, я думаю, это очень здорово – быть известной и богатой. Особенно богатой. Мне иногда бывает так грустно от того, что я родилась в обычной, среднестатистической семье. Что наши с Лизой папа и мама не миллиардеры, и даже не бизнесмены! С самого детства я слышу от родителей вот эту фразу: «Сейчас нам это не по карману», и меня это так огорчает и злит! И ведь хочется-то совсем чего-то простого: новые джинсы или куртку, или поехать с классом в путешествие. В восьмом классе Элина Васильевна возила ребят в Питер, на целых пять дней, а я не смогла поехать, потому что у нас не было денег.

Мне кажется, люди, у которых есть деньги, даже выглядят совсем по-другому. Нет, не потому, что они дорого одеты или ездят на крутых тачках. У них какое-то совсем другое выражение лица, другая мимика, жесты, взгляд. Это трудно объяснить, но попробую. Богатые люди смотрят на всех как будто издалека, как будто немного задумчиво, и в то же время очень-очень спокойно. У нас в классе есть одна девчонка из такой семьи, Вета, и вот она всегда смотрит именно так. Она и двигается как-то иначе, чем все: неспешно, плавно, словно слегка небрежно. Кажется, что она всегда расслаблена. Интересно, почему так? Наверное, потому, что она уверена в себе и в завтрашнем дне. Потому что знает: что бы ни случилось, что бы она ни попросила у родителей, они смогут в любой момент решить любую проблему и купить любую вещь. И у них никогда не прозвучит фраза: «Нам это не по карману»!

Но больше всего удивляет, что Вета будто и не гордится тем, что у неё богатая семья, будто ей вообще всё равно, что живут они в трехэтажном коттедже, и что в школу её привозит даже не папа, а личный водитель. И на каждые каникулы она едет то в Европу, то в Японию, то ещё куда-то. Как будто это что-то такое обычное, доступное каждому. Мне кажется, если бы всё это было у меня, я бы ужасно задирала нос. А вот она общается с нами, словно она такая же, как все, и если честно, это даже немного бесит! Ведь после школы она наверняка поступит в университет где-нибудь в Америке или в Европе. Хотя сама она, кстати, никогда не говорила, что хочет учиться или жить за границей.