Шестой игрок

Ольга Муравьева

Шестой игрок

Пролог

Сейчас уже и представить трудно, что всё могло пойти совсем по-другому и этой истории могло бы вовсе не быть, если бы в одно прекрасное, жаркое июльское утро меня не окатило водой из поливальной машины. Я шла, как всегда, витая в облаках своих мыслей и фантазий, и поэтому не заметила, как огромный грузовик выполз из-за угла, словно длинный, пузатый, ярко-оранжевый жук, и с оглушительным гулом промчал мимо меня, обдав целым фонтаном сверкающих на солнце брызг! Моё светло-голубое льняное платье промокло насквозь и прилипло к телу, с носа и волос текла вода. Но главное – картонная папка с аттестатом за девятый класс и рисунками, которые я несла на собеседование в колледж искусств, тоже вся намокла, и мне даже страшно было заглянуть внутрь.

Несколько секунд я стояла, с глупой улыбкой глядя вслед поливалке, что уверенно гнала дальше по бульвару, вся в радужной дымке водяной пыли, а потом, прижав к груди разбухшую папку, решительно повернула назад.

Сказать по правде, я очень долго колебалась, оставаться ли мне в школе после девятого класса или поступать в колледж на отделение дизайна. После бесконечных обсуждений этого вопроса с родителями, которые, как обычно, готовы были поддержать меня в любом моём решении, после мучительных ночных размышлений наедине с собой, чаша весов чуточку склонилась в пользу колледжа. И я отважилась пойти на собеседование.

Наверное, я и дошла бы туда, и, скорее всего, меня бы приняли, и я стала бы студенткой, а не вернулась в родную школу в десятый класс. Хотя уже выйдя в тот день из дома, я всё ещё спрашивала себя, верно ли я поступаю, и не пожалею ли о своём решении. Так что оранжевая поливальная машина поставила точку в моём затянувшемся внутреннем споре и определила мою судьбу. Может быть, другую девчонку на моём месте ничуть не смутило бы предстать перед комиссией в насквозь мокром платье, с подмокшим аттестатом и размытыми водой рисунками. Да и меня, скорее всего, не смутило бы, если б я действительно, на сто процентов была уверена, что хочу именно этого. Поэтому так и вышло, что на следующий день мы с папой пошли в школу, и папа написал заявление с просьбой зачислить меня в десятый класс.

Наша классная страшно обрадовалась моему возвращению. Потому что вслед за мной решили остаться и мои подружки. Вернее, Лерка решила: она подумывала перейти в физико-математический лицей, но узнав, что я остаюсь, сразу же заявила, что остаётся тоже. А Диана вообще понятия не имела, что ей делать после девятого, поэтому просто потянулась в десятый класс за нами хвостиком. Элине Васильевне же надо было сохранить как можно больше ребят из нашего 9 «В», и желательно именно девочек. Потому что тогда, – как ей пообещала директор, – к нам добавят новеньких – мальчишек из какой-то спортивной команды, класс не расформируют и нас не перемешают с «ашками» и «бэшками». И собственно, всё получилось именно так. Что и положило начало истории, которую я вам хочу рассказать.

Глава 1. Под дождём проливным – в абрикосовый дом

Линейку назначили на десять утра. Я проснулась в начале восьмого не по будильнику, а от птичьего щебета на телефоне. Это Лерка прислала сигнал SOS: «Ты видела, что на улице творится?!» Разумеется, я ещё ничего не видела, но по равномерному гулу и шелесту за окном было понятно, что творится нечто, не вполне сочетаемое с моими новыми балетками из замши пудрового цвета. А точнее сказать, совершенно не сочетаемое. Возможно, главной причиной отвратительной погоды было именно то, что я впервые в жизни собрала идеальный образ на Первое сентября. Теперь же нечего было и думать о том, чтобы впечатлить одноклассников. Впрочем, для меня это обычное дело: если я долго и тщательно готовлюсь к чему-то важному и торжественному, в итоге всё оборачивается так, что мои планы и приготовления идут коту под хвост. Что ж, этого и следовало ожидать. Почему я надеялась, что на этот раз будет по-другому?

Лерка ждала меня около подъезда. В коротком, ярко-жёлтом в чёрную полоску дождевике она была похожа на мокрую и грустную пчелу, которую не пустили в улей. Я открыла свой большой зонт с картинками из аниме, и мы пошли в школу, вернее, не пошли, а поплыли, потому что на тротуарах были не просто лужи, а целые озёра воды. Сверху же лило так яростно, да ещё с порывами ветра, что ни зонт, ни дождевик не спасали. Пока мы дошли до Дианы, мы обе промокли до нитки.

– Сашка, это капец! Я никуда в таком виде не пойду, – заявила Лерка, и мы поднялись к Диане, чтоб прийти в себя и хоть немного обсушиться. Благо, у нас было ещё почти сорок минут в запасе.

– А такси вызвать вы не догадались? – покачала головой Дианина мама, развешивая наши мокрые юбки на стулья и включая осушитель.

– Мы думали, что дойдём, – уныло протянула Лерка, обдувая феном волосы, которые тонкими потемневшими прядями падали на лицо. Высыхая, они снова приобретали свой красивый красновато-рыжий оттенок.

Диана принесла из кухни большие кружки с чаем и, водрузив их на край туалетного столика, продолжила наводить марафет. Свои волнистые тёмные волосы она заколола наверх и колдовала над макияжем. Количеству тюбиков, баночек, кисточек, щёточек и карандашей в её арсенале позавидовали бы самые умелые визажисты. А её усердие и старательность, помноженные на врожденное эстетическое чувство всегда давали превосходный результат. Диана без макияжа и Диана с макияжем – это два разных человека, хотя, на мой взгляд, она очень красивая и без косметики. Девчонки у нас начали краситься класса с седьмого, но к концу девятого многие «забили» на утренний марафет, предпочитая подольше поспать. Только Диана не сдавалась. С тех пор, как она научилась умело наносить тон и идеально рисовать стрелки, я ни разу не видела её в школе ненакрашенной.

Мы втроём – Лера, Диана и я – дружим с самого первого класса. Хотя мы все очень разные – и по характеру, и внешне. Однажды, когда мы, ещё маленькие, шли вместе со школы и завернули в магазин за мороженым, продавщица, вручая нам заиндевевшие вафельные стаканчики, сказала с улыбкой:

– Ну, смотрите-ка, какие вы подобрались! Рыженькая, чёрненькая и светленькая! Вот так и дружите всегда!

Вот так и дружим.

Лерка передала мне фен и теперь прихлебывала чай, морща свой крошечный, усыпанный веснушками нос. Непримиримую борьбу с веснушками она вела класса с седьмого, скупая на маркетплейсах все новинки отбеливающих кремов, но весеннее солнышко каждый раз побеждало в этой битве.

Я слегка подула феном себе на чёлку, а остальное сушить не стала, просто пригладила волосы щёткой и убрала за уши: и так сойдёт. Всё равно выглядеть, как я хотела, уже не получилось. И потом, неизвестно ещё, достойны ли наши новенькие того, чтоб ради них стараться быть красивой.

– А интересно, какие они? – мечтательно проговорила Лерка. Она сидела, подтянув острые коленки к груди и обхватив кружку обеими ладонями. – Симпатичные или нет? Хоть бы симпатичные!

– Какие–какие! Длинные все, как жирафы. Баскетбол же, – отозвалась я и проверила, как там моя юбка на стуле.

– Самое главное, что они будут изображать из себя вип-персон, – сказала Диана, нанося на кончик носа хайлайтер. – Спортсмены все такие. А уж если их выбрали для сборной края, могу себе представить, сколько там высокомерия!

Диане можно верить. Она встречается с парнями с восьмого класса, и среди её бывших есть и спортсмены тоже: один каратист и один вратарь футбольной команды.

– Ну, а может быть и нет! – возразила Лерка. – Может быть, они, наоборот, все скромные и лапочки! Ой, как же мне хочется поскорее их увидеть!

Когда наш класс приходил на сборы пару дней назад, новеньких не было: они ещё не вернулись с каких-то соревнований. Но наша классная рассказала о них, и видно было, что она сама взволнована. «Все мальчишки не местные, все живут здесь в общежитии спортклуба. Без родителей. И постоянно будут уезжать на соревнования!» – сообщила она и, покачав головой, добавила: «Что-то мне подсказывает, что нам будет с ними нелегко. Но ничего, справимся!»

Девчонки тоже разволновались. И если Элину Васильевну уже заранее беспокоили вопросы посещаемости и успеваемости, то наших одноклассниц – появление целой дюжины потенциальных кавалеров! Совсем новых, незнакомых парней, которые всегда кажутся гораздо интереснее и привлекательнее, чем мальчишки, которых ты знаешь с начальной школы и воспринимаешь скорее, как братьев.

Наши «старенькие» пацаны, вернее, те из них, кто выжил после экзаменов, явно были не в восторге от появления на своей законной территории целой команды чужаков, но они изо всех сил старались показать, что им всё равно. Кое-кому и правда, были безразличны новенькие, как, впрочем, и всё остальное, что происходило в школе: в каждом классе есть такие товарищи, которые обитают где-то в своём внутреннем мире. До тех пор, пока суровая реальность насильно не выбросит их оттуда, словно катапульта.

Около школьного крыльца пестрела целая клумба цветных зонтов, – они друг за другом складывали лепестки и исчезали в высоких дверях. Наша школа! За девять лет я привыкла к ней настолько, что кажется, она была в моей жизни всегда, и всегда будет. Старинное трехэтажное здание, выкрашенное светло-абрикосовой краской, с покатой красной крышей и большими чистыми окнами, всегда будто излучает какой-то тёплый свет, будто улыбается и приветливо кивает тебе навстречу.

Помню, когда мама привела сюда за руку меня семилетнюю, школа показалась мне такой огромной! Едва мы вошли внутрь, я поразилась тому, какие тут высокие потолки и какие крутые ступеньки у лестниц! А зеркала в вестибюле, у самого входа, просто сразили меня наповал: громадные, в тяжеленных рамах из тёмного дерева, они начинались от самого мраморного пола и уходили высоко-высоко вверх. Я никогда раньше такие не видела, только читала в сказках: во дворцах у принцесс всегда были эти зеркала «от пола до потолка»! А перила у лестниц! Широкие, деревянные, покрытые лаком! Точно по таким перилам съезжал Король в «Cказке про королевский бутерброд»! Помню, как я вслед за мамой вскарабкалась на второй этаж и, увидев просторный холл с натёртым до блеска паркетным полом и большими круглыми люстрами, разинула рот: так это же тот самый зал, где танцевала на балу Золушка с Принцем!

И вот я уже столько лет учусь в этом абрикосовом дворце, и он давно уже не кажется мне огромным или сказочным, зато стал совсем-совсем родным.

Мы с Дианой сложили зонтики и юркнули внутрь, в сухое тепло и свет вестибюля, а Лерка чуть задержалась под козырьком на крыльце, чтоб снять и стряхнуть свой пчелиный плащ. Школа уже гудела от голосов, и даже сегодня, в самый первый день, из столовой соблазнительно пахло сдобными булочками. У меня сразу поднялось настроение, и я уже не горевала из-за своего непарадного внешнего вида. А пока мы поднимались на второй этаж в наш родной двадцать первый кабинет, сердце вдруг начало стучать быстро-быстро, а ноги стали как будто ватные. Не знаю, почему, но такое со мной происходит каждый раз первого сентября. Знаете, это чувство очень напоминает то, что испытываешь в новогоднюю ночь, за минуту до боя курантов. Трепетное ожидание чуда, предвкушение чего-то неизведанного, совершенно не похожего на всё, что было раньше. И такая знакомая, но подзабытая за лето смесь запахов школы: покрытый свежим лаком паркет, мел, новенькие учебники и сахарные булочки, – волнует и радует ничуть не меньше, чем новогодний букет ароматов хвои, конфет и мандаринов. Только сегодня было кое-что ещё, кроме этого обычного волнительного предвкушения. Было какое-то совсем новое чувство, которое я никак не могла определить словами, хоть и отчётливо ощущала его присутствие в груди, около солнечного сплетения.

Элина Васильевна, наша классная, как всегда помолодевшая и похорошевшая за лето, встречала нас на пороге класса. Новое бежевое платье с коротким рукавом подчеркивало полные загорелые руки, а красный кожаный пояс красиво сочетался с красными туфлями на высоком каблуке и ярко-алым маникюром.

– Здравствуйте, мои хорошие! – говорила она, как обычно, слегка нараспев и раскрывала каждому свои тёплые душистые объятья.

В классе уже сидели почти все наши, ну, то есть, все, кто остался после девятого класса. Новеньких ещё не было.

– Надеюсь, наши герои не опоздают на линейку, – Элина Васильевна присела за свой стол и, обернувшись, тряхнув кудряшками, весело и тревожно взглянула на часы над классной доской.

И буквально через пару секунд из холла послышались голоса. Потом около двери произошла какая-то заминка, кто-то негромко засмеялся, приоткрытая дверь распахнулась настежь, и на пороге возник высокий человек, весь в чёрном, с чёрными бровями, усами и бородкой. В руке он держал сложенный чёрный зонт-трость, с которого ручьями стекала вода. Из-за его широкой спины выглядывали, смущённо ухмыляясь, загорелые лица.

– Приветствую вас! – Человек в чёрном улыбнулся во весь рот, а Элина Васильевна, сразу же зардевшись, как девочка, поднялась ему навстречу.

– Привёл богатырей своих! – изрёк этот Дядька-Черномор приятным звучным голосом, продолжая сиять белоснежной улыбкой, и чуть отступив в сторону, сделал свободной рукой знак: «Прошу входить!»

Мы все умолкли, и в полной тишине «на берег пустой», точнее, в класс, стали друг за другом заходить наши новые одноклассники.

Глава 2. Два дома, две семьи

Почти все взрослые, у кого я спрашивала про школу, говорили, что в детстве терпеть её не могли и были безумно рады наконец её закончить. Почти все мои одноклассники уже сейчас говорят то же самое. «Дурацкая школа», «да как же она надоела», «злые учителя», «на уроках скукотища», «ненавижу эту домашку», и так далее и тому подобное.

Мои подружки тоже не питают любви к школе, и если с Дианой всё понятно, – она учится кое-как и с класса восьмого прогуливает уроки, – то к отличнице и активистке Лерке у меня, конечно, есть вопросы. Хотя, собственно, какие вопросы? Круглым отличникам в школе ещё тяжелее, чем всем остальным, потому что им постоянно приходится жить в стрессе и пахать: «пятёрки» ведь не так просто достаются.

А вот я школу почему-то люблю. Мне здесь никогда не было скучно или особенно трудно. И учителя не казались такими уж злыднями: ну, покричат иногда, ну поставят порой «два» за невыученный урок, – так это же всё пустяки, «дело житейское», как говорит мой папа. Вернее, папа цитирует Карлсона из книжки какой-то шведской писательницы, забыла имя, – но я её не читала, только мультфильм смотрела, очень-очень старый.

– Ой, девчонки, как же здорово, что мы всё-таки остались, – сияла, как майский жук, Лерка, оглядывая наш родной, обновлённый за лето класс. – А представьте, если бы мы ушли?

– А что было бы, если бы мы ушли? – подняла одну бровь Диана.

– Ну как – что! Был бы один десятый, а баскетболистов отправили бы в другую школу. Элина говорила же! – Лерка с укором посмотрела на Диану: вечно приходилось ей растолковывать самые простые вещи.

– А, да? А, точно. Ну, и как они вам? – Диана взглянула на нас с Леркой, чуть прищурившись, и откинулась на спинку стула. -

Я пожала плечами:

– Да нормальные ребята, обычные. Только что длинные.

– Не все, не все длинные, есть даже и совсем среднего роста, – затараторила Лерка, – а какие милашки все, прямо как я и ожидала! Особенно вот этот, самый светленький… – она смущённо заулыбалась, и на щеках у неё заиграли ямочки.

– Белобрысый, что ли? – фыркнула Диана. – Ой, нет, на Иванушку-Дурачка похож!

– Ну и что, и что, а мне именно это и нравится, – стала защищаться Лерка, глядя умоляющими глазами: для неё мнение Дианы всегда было очень важно, но сейчас даже её холодная и презрительная оценка не могла поколебать огонёк этой внезапно вспыхнувшей симпатии.

– Да ради бога, – усмехнулась Диана. – Что мне, жалко, что ли?

– И вот этот ещё, конечно, который с серёжкой в ухе… Такой прямо красавчик. Его, кажется, Артём зовут, – продолжала Лерка. – А беленького – Денис.

– Ничего себе! Ты уже и имена запомнила? – удивилась я.

Если честно, для меня наши двенадцать новеньких пока что казались все на одно лицо.

– Да, я записывала в телефон, пока Элина их представляла, – деловито заявила Лерка. – Вот, смотрите, ещё есть Савелий, Ярослав, Антон. Потом Григорий, Алексей, Кирилл, Марк… правда, я ещё не запомнила, кто из них кто… Так, Роман, а вот Роман – это, кажется, кореец. Ещё Никита и Максим. Всё! – Она с победным видом окинула нас взглядом.

– И главное, имена все разные, не повторяются, – заметила я. – Помните, у нас в началке было три Данила и два Егора?

– Точно, и три Арины, – засмеялась Диана.

Тут в кабинет вернулась Элина Васильевна и прогнала нас домой, сказав, что школа нам ещё за год надоест.

Дома, наскоро пообедав, я уселась заполнять дневник. Дождь и не думал прекращаться, и всё так же шлёпал по широким листьям молодых тополей за окном. Бумажный дневник у нас, кажется, никто не ведёт, кроме меня. Элина Васильевна в прошлом году ругалась на всех и требовала обязательно его завести, но потом махнула на нас рукой. По сути, он уже и не нужен, – все пользуются электронным. Мне же просто нравится покупать разные новенькие тетрадки: они такие чистые, хрустящие и так чудесно пахнут! Дневник в этом году я нашла с иллюстрацией из Геншина на обложке, внутри наклеила свои собственные рисунки с персонажами из игры, а месяцы и даты подписала разными цветными ручками с шиммером, и теперь просто наглядеться не могла на всю эту красоту.

– Чем занимаешься, котёнок? – заглянул ко мне в комнату папа.

– Дневник заполняю, расписание, – отозвалась я, старательно выводя буквы шрифтом, напоминающим китайские иероглифы.

– А, похвально, похвально! – в папином голосе слышалась улыбка. – Это всё, конечно, хорошо… Каникулы-то когда?

– Ну, папа! – я просто сложилась пополам за столом и, всё ещё давясь от смеха, выдохнула: – Только первый день же!

Папа стоял в дверях и, тоже смеясь беззвучно, в сотый раз, кажется, с любопытством разглядывал постеры над моим письменным столом. Этим летом я сама сделала в комнате перестановку и даже сама наклеила новые обои в стиле крафт: на их фоне цветные фотографии моих любимых рок-групп и актёров смотрелись очень здорово.

Раньше мы делили эту комнату с сестрой, и у нас была двухъярусная кровать, а ещё – большой телевизор. Но после того как Лиза вышла замуж и переехала, комната оказалась в моём полном распоряжении, и вместо кровати родители поставили мне раскладной диванчик, а вместо телевизора папа прикрутил к стене книжные полки. Вдоль каждой полки я протянула гирлянду с крошечными фонариками, а над диванчиком повесила наши старые детские фотографии, прицепив их малюсенькими деревянными прищепками на джутовую верёвочку, и теперь в моей комнате было так хорошо и уютно, что я могла просиживать тут целыми днями, совершенно не скучая.

– Ну, как закончишь, бегом на кухню! – скомандовал папа. – Будем чай пить, отметим твой очередной День Знаний.

– А что к чаю? – поинтересовалась я.

– «Эстерхази», конечно! Надеюсь, ты его ещё не разлюбила?

Ха, разве можно разлюбить этот торт? С воздушным безе, сливочным кремом, солёной карамелью и орехами, – самый вкусный на свете! Все почему-то с ума сходят по тортам с взбитыми сливками, а я к ним совершенно равнодушна, зато «Эстерхази» – с самого детства моя пламенная страсть!

За чаем мы разговаривали о школе. Папа с мамой всегда интересуются, что там и как, но почти никогда не спрашивают про оценки, если я сама о них не скажу. И вот с этим, думаю, мне очень повезло. Правда, моим родителям и не о чем беспокоиться: до восьмого класса я была твёрдой хорошисткой. Но когда начались всякие физики и химии, а нелюбимая, хотя вполне уже приручённая математика вдруг разделилась на коварные алгебру, геометрию и какой-то непонятный ВиС, – в журнале напротив моей фамилии стали появляться первые «трояки». А порой и гуси-лебеди проплывали, с красиво изогнутыми шеями. Но «двоек» я не боялась никогда. Приятного мало, конечно, когда тебе залепляют «пару», но делать из этого трагедию совершенно нет смысла.

      Девятый класс я закончила с двумя «тройками», но экзамены сдала хорошо – они, против ожидания, оказались совсем не трудными. А теперь, раз уж я не пошла в колледж, у меня есть ещё два года, чтоб определиться, кем я всё-таки хочу стать в будущем. Но в том-то и дело, что тут пока всё не ясно. Мне интересно так много всего, что я просто теряюсь, что же выбрать.

Вроде, было уже понятно, что именно дизайн интерьеров – мой конёк, – не зря ведь и родители, и Лиза, и тётя Валя всегда спрашивают моего мнения, когда делают ремонт или выбирают украшения для дома. Однако порой мне кажется, что я могла бы стать неплохим психологом, ведь мне нравится слушать, как люди рассказывают о себе и разбираться в их проблемах. А в один прекрасный день, в ту пору, когда я зачитывалась романами Агаты Кристи, мне вдруг пришло в голову, что из меня мог бы выйти отличный криминалист! Ну, просто потому, что я наблюдательна и в тех же детективах всегда сразу догадываюсь, кто на самом деле убийца. Хотя иногда мне кажется, что лучше всего стать обычной медсестрой или воспитателем в детском саду. Хотя нет, для воспитателя у меня, наверное, не хватит терпения.

– Ну, какие впечатления о новых одноклассниках? – папа положил себе ещё один кусок торта. Он такой же отъявленный сладкоежка, как я.

– Ничего не поняла пока, – прошамкала я с набитым ртом: «Эстерхази» был просто божественный сегодня.

– Наверняка, все – красавчики, – улыбнулась мама и отпила из бокала глоточек шампанского.

Родители открыли бутылку в честь праздника и предлагали налить полбокала и мне, но я отказалась. Я уже пробовала шампанское на дне рождения у Дианы в прошлом году, и что-то мне совсем не зашло. Вкус какой-то странный, кислый, пузырьки бьют в нос, да ещё и голова трещала потом так, что казалось, расколется, как глиняный горшок. Нет уж, спасибо.

– Красавчики? Не знаю, не заметила, – я прикончила свой кусок торта и поскорее захватила второй, ибо учитывая скорость, с которой папа поглощал «Эстерхази», можно было остаться без добавки.

– Прям уж, не заметила! – засмеялась мама.

– Нет, правда. Их просто так много, целых двенадцать человек, я и рассмотреть толком не успела сегодня.

– Ну, будет ещё время рассмотреть! Целый год впереди, – подмигнул папа.

– Они здесь все без родителей живут, – сообщила я.

Этот факт меня больше всего впечатлял, если честно. Я не представляла, как могла бы сейчас оказаться где-нибудь в чужом городе совсем одна, без мамы и папы.

– Ну, значит, теперь ваш класс для них – семья, – сразу став серьёзным, заметил папа.

– Думаю, скорее команда для них семья, – возразила я. – А тренер – вместо родителей.

– Тренер – как отец, а ваша Элина Васильевна – как мать, – улыбнулся папа.

– Получается, они все в одной команде? – мама ковырнула свой кусочек торта и снова положила ложку на край блюдечка: она очень боялась за фигуру.

– Да, все в одной. И все-все из разных городов, вот это, и правда, интересно! Элина Васильевна сегодня каждого спросила, откуда он приехал, и я даже не запомнила сразу все названия.

– А какие запомнила, ну-ка? – прищурился папа. Он явно задал этот вопрос с одной целью – стащить следующий кусок торта, пока я буду перечислять. Ну да ладно, для папы мне совсем не жалко!

– Точно помню, что были Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре, Чита. И ещё Магадан, Южно-Сахалинск, Красноярск, Иркутск…

– Ого, весь Дальний Восток, получается! И даже Сибирь захватили! – восхитился папа.

– Получается, да. – Я мысленно попыталась представить карту России и вспомнить, какие же ещё города сегодня называли.

– На самом деле, это очень круто! Вы даже не представляете, насколько! – папа поднял повыше бокал с шампанским. – И знаешь, что я тебе скажу. Берите-ка вы у них автографы у всех. Уже сейчас. Лет через пять-десять станут чемпионами мира по баскетболу, и будете гордиться, что когда-то с ними в одном классе учились! А чего ты смеёшься? Не веришь?

В это, конечно, было трудно поверить. Какие-то обычные пацаны, которые будут сидеть с нами за партами в классе, отвечать у доски, получать свои «двойки», и вдруг – чемпионы мира! Папа, конечно, фантазёр. Хотя, почему фантазёр? Ведь все-все мировые чемпионы, все известные актёры, даже все великие художники, музыканты, певцы тоже когда-то были школьниками: сидели за партами, списывали контрольные и ссорились с одноклассниками. Это ведь у каждого было в жизни. Абсолютно у каждого. Только далеко не каждый стал знаменитым.

А как вообще это происходит? Как люди становятся успешными, знаменитыми? Что для этого нужно? Какой-то особый талант? Или талант и трудолюбие? Упёртая целеустремлённость? Или же просто везение, удача, счастливый случай?