Любовь меняет всё

– Брат? Отец? – ошеломленно спросил лорд. До этого ему и в голову не приходило, что их разница в возрасте так видна и значима для нее, что не позволит ей увидеть его в ином качестве, нежели старшего брата или отца. И помимо его воли у него вырвалось – но я не хочу быть для вас ни тем, ни другим! – он шагнул к ней.

– А кем вы хотите быть? – едва смогла вымолвить Джулиана, отшатываясь от него. Слова лорда прозвучали для нее как гром среди ясного неба.

Но в этот момент отворилась дверь, и в комнату вошел один из джентльменов, который жаждал пригласить Джулиану на еще один танец.

– Вот вы где, мисс Дермот! А я вас всюду ищу! Надеюсь, вы простите, милорд, если я похищу мисс Дермот на один танец?

– Да, конечно, – только и сказал лорд.

Джулиана была так ошарашена, что, не сказав ни слова, безропотно дала увести себя в бальную залу. Мысли ее кружились быстрее, чем танцующие пары вокруг нее. Она не слышала ни одного слова из того, что говорил ее партнер по танцу. Единственное, что она могла делать – это послушно следовать за ним, чтобы не сбить остальных танцующих. Но в середине танца напряжение стало для нее невыносимым, все поплыло перед глазами. Юноша увидел, как она побледнела, и правильно расценив это, тут же отвел ее к матери. Мать и тетка напугались белого, как мел лица, лихорадочно блестящих глаз и спешно засобирались домой, попросив хозяев не привлекать к этому внимания.

В карете миссис Дермот пыталась выяснить, что же так взволновало Джулиану, но последняя не могла ничего сказать и, в конце концов, бурно разрыдалась. Так, рыдающую, ее привели в дом. Там ей дали успокоительного и отвели спать. Миссис Дермот хотела остаться на ночь рядом с дочерью, но та решительно запротестовала, подкрепив это еще одной порцией слез, и мать не решилась настаивать.

Джулиана легла в кровать, но спать она не могла. Нервы были расстроены, ей почему-то хотелось плакать и плакать. О чем она плакала, Джулиана и сама не могла сказать. Слова лорда напугали ее. «Зачем он так сказал? Зачем все разрушил? Что он хочет? Почему я так испугалась? Что теперь будет? Одни вопросы, ответить на которые я не в силах. Я хочу, чтобы все было как раньше, я не хочу быть в таком состоянии».

Нервы были натянуты как струна. Не в силах этого выдержать, Джулиана забегала по комнате, то кидаясь на кровать со слезами, то замирая посередине. Мысли путались, наталкиваясь друг на друга. «Так плохо мне не было даже после предательства Ричарда. Что же мне теперь делать? Я не хочу, я не могу больше его видеть. Я относилась к нему по-дружески, а он все испортил». В комнате было прохладно, а Джулиану и без того бил озноб. Наконец, заметив это, она снова забралась под одеяло, и зарыдала в подушку. Но вскоре веки ее стали тяжелеть – успокоительное, которое миссис Дермот заставила ее выпить, начало действовать и Джулиана провалилась в глубокий тяжелый сон.

Мать и тетка были потрясены истерикой Джулианы и дружно решили, что это результат переизбытка впечатлений.

– Придется на пару недель прекратить всякие балы, – решительно сказала миссис Дермот. – Джулиана в последнее время получила столько внимания и новых впечатлений, что ее нервная система просто не выдержала. Я не могу так рисковать ее здоровьем. Две недели тишины пойдут ей на пользу. Никаких визитов, никаких гостей, никаких вечеров. Только дом, прогулки на свежем воздухе до изнеможения и хорошее питание.

– Я согласна с тобой, Джейн. Джулиана очень испугала меня. В какой-то момент мне показалось, что она сходит с ума, – миссис Бишоп содрогнулась. – Хватит с нее развлечений. Тем более, что рождественские балы подходят к концу и она ничего не упустит.

– Признаться, я надеялась, что она обратит свое внимание на кого-нибудь из молодых людей, но она даже думать об этом не хочет.

– Джейн, не торопи ее. Прошло всего несколько месяцев после разрыва с Ричардом, а ты уже ждешь от нее новой привязанности.

– Но мне показалось, что Ричард уже давно в прошлом.

– Но память о его предательстве осталась. Вполне естественно, что ей нужно время, чтобы снова научиться доверять мужчине.

Глава 18.

Утром Джулиана проснулась разбитой. С трудом встав с кровати, она подошла к зеркалу. Зрелище там было неутешительное: бледное как мел лицо, опухшие глаза без единой искорки. Джулиана вздохнула и снова легла. «Не буду вставать. А маме скажу, что я устала от балов. Не хочу никого видеть». Джулиане и вправду, сейчас больше всего хотелось свернуться клубочком и погрузиться в спячку на несколько недель и ни о чем не думать. Больше всего ей хотелось убежать от мыслей о лорде. Ее страшила сама мысль о том, чтобы снова встретиться с лордом где-нибудь у соседей и упаси Бог, еще раз оказаться с ним наедине.

Намерения Джулианы как нельзя более кстати пришлись по душе миссис Дермот и встретили самое горячее одобрение. Джулиане было разрешено оставаться в постели сколь ей будет угодно долго. И на три недели она заперлась у себя в спальне, как улитка в раковине. Она послала записку Аделаиде, объяснив, что плохо чувствует себя, и попросила не беспокоить ее три недели, сказав, что она все объяснит позже. К счастью, Аделаида, при всем ее любопытстве, обладала некоторым чувством такта и почувствовала, что это тот случай, когда вопросы будут излишними. Поэтому она, послав Джулиане записку с самыми теплыми пожеланиями выздоровления, стала терпеливо ждать, когда недуг Джулианы пройдет и их общение возобновится. А чтобы Джулиана не почувствовала себя оторванной от всех соседских новостей, она прилежно записывала все происходящее в округе.

Лорд был обескуражен поведением Джулианы, ее удивлением и даже, как ему показалось, ужасом, который он увидел в ее глазах. Вернувшись домой, он не мог уснуть. Он долго и неподвижно сидел у камина, снова и снова вызывая в памяти их разговор, чтобы разобрать его до мельчайших деталей. Девушка определенно была удивлена его словами, это было неожиданно для нее. Они оба ошиблись в тех чувствах, которые как им казалось, испытывал другой. «Она никогда не смотрела на меня, как на мужчину. Впрочем, это было естественно, когда я был инвалидом. Но сейчас… Она не могла не заметить внимание, которым меня пытаются окружить все соседские незамужние девицы. И даже сейчас ей не пришло в голову, что я могу питать к ней чувства, далекие от отеческих. Я слишком стар для нее, вот что. И если я вернул себе хотя бы часть утраченного здоровья, то мою молодость мне не вернет никто. И единственное, что я могу сделать – принять это. И не пытаться обмануть природу. Молодость тянется к молодости. Твоя молодость уже прошла, Кросби. И с этим ничего не поделаешь. Она не бедна и ей нет нужды продавать свою цветущую красоту и юность человеку, который старше нее в два раза. Тогда почему она сказала, что завидует моей жене? Ведь именно эти ее слова подтолкнули меня начать все заново. Я решил, что у меня есть шанс… Шанс на что? …»

Утром Кросби решил, что самым лучшим в этой ситуации будет съездить к Бишопам и начистоту поговорить с Джулианой. Но к вечеру Паркер, который все знал, сообщил лорду, что мисс Джулиана переутомилась после столь длинной череды балов, и на несколько недель уложена в постель матерью и теткой, и все визиты и разговоры для нее под запретом. Планы лорда сорвались. Конечно, можно было поговорить с матерью Джулианы. Но лорд не хотел этого делать, не зная твердо об отношении к нему самой девушки. Единственное, что оставалось – это подождать, пока здоровье Джулианы восстановится, и она снова начнет появляться в обществе.

Джулиана просидела дома три недели. Под конец мать с теткой начали беспокоиться, не даст ли ее добровольное заточение обратный эффект и не станет ли она затворницей. Поэтому, когда третья неделя была на исходе, к Джулиане допустили Аделаиду, которая заехала справиться о здоровье подруги и узнать, когда та собирается снова появляться в обществе.

Вид у Джулианы был вполне цветущий и свежий, несмотря на то, что она три недели не выходила на прогулки, о чем Аделаида и не преминула сообщить.

– Джулиана, и как долго ты собираешься оставаться здесь, в кровати?

– До весны, – весело заявила Джулиана. – Я превосходно себя чувствую, и мне нет нужды что-то менять.

Это была правда. За время своей спячки Джулиана успокоилась, мысли о лорде стали призрачными и расплывчатыми. И поэтому ей очень не хотелось появляться снова в свете, чтобы не возрождать в себе то смятение чувств, которое и послужило причиной ее расстройства.

– Джулиана, но это решительно никуда не годится! – негодующе воскликнула Аделаида. – Ты проспишь всю молодость.

– Меня это нисколечко не пугает.

Аделаида вздохнула и изменила тактику.

– За то время, что ты отдыхала, в окрестностях произошло столько новостей, – вкрадчиво сказала она. – Я записывала все-все, специально для тебя. Почитай потом, – и она протянула Джулиане исписанные листки.

После ухода подруги Джулиана погрузилась в чтение. Аделаида записывала все с большой тщательностью. Ни одна мало-мальски стоящая новость не ускользнула от ее пера. И эти записи сделали свое дело – Джулиана решила закончить свой спящий период и снова вернуться к жизни.

Снова начались визиты к соседям, небольшие вечера, приемы. Лорд время от времени там появлялся, но Джулиана старательно его избегала. Она вежливо здоровалась с ним, но под любым предлогом оставляла его, не давая поводов для дальнейшего разговора. В конце концов, такая неизвестность очень утомила лорда, и он решил действовать напрямую. Выждав момент, когда рядом с Джулианой никого не было, он подошел к ней и, взяв ее под руку и говоря что-то о великолепных портретах в кабинете хозяина, увел ее из зала. Придя в библиотеку, он закрыл за собой дверь и решительно повернулся к девушке.

– Мисс Дермот, вы старательно избегаете меня. Могу я узнать, в чем причина вашей немилости?

– Немилость? Я не понимаю, о чем вы говорите милорд.

– Вы прекрасно понимаете, о чем я. С того вечера у Ридлов наше общение не простирается далее приветственных слов. Раньше вы были куда как более разговорчивее. И я все это время ломаю голову, чем я мог вызвать такое обращение? Если я чем-то обидел вас, то я прошу прощения. У меня и в мыслях не было причинить вам боль или нанести какую-то обиду.

– Нет, сэр, что вы. У меня нет причин пенять вам на невежливое обращение.

– Тогда что происходит? Вы сказали, что мы друзья, но наше общение сейчас я никак не могу назвать дружеским. И причину этого я вижу в нашем последнем разговоре. Мисс Дермот, скажите начистоту, что отвратило вас от меня? Мое признание?

Джулиана опустила голову и кивнула, едва слышно прошелестев:

– Да. Я не могу больше относиться к вам как раньше, зная, что и вы относитесь ко мне не так, как я думала. Я была уверена, что ваша симпатия ко мне не выходит за рамки дружеской, но …

– Но она действительно выходит. Мисс Дермот, я любил когда-то, вы это знаете, и никогда больше я не смогу любить с той страстью, с какой любил. Да я и не хочу. Весь этот жар, весь пыл, вся горячность осталась в молодости и я не хочу их возвращения. Чувства, которые я питаю к вам, более тихи, спокойны – это уважение и симпатия. Но это нравится мне гораздо больше, чем та испепеляющая страсть. Испытывай я к вам что-то подобное, вы были бы напуганы и оскорблены, ведь вы так чисты и невинны.

– А та женщина? Разве она не была достойна таких же чувств? Разве она не была…

– Розмари? Нет, когда я встретил ее, она была уже далеко не той невинной непорочной девушкой, какой мне бы хотелось. К тому моменту она уже была вдовой. Ну да ладно, что сейчас говорить об этом. Все это в прошлом и возвращаться туда я не хочу. Я хочу другой жизни, новой и светлой. И я не мыслю себя в этой жизни без вас, мисс Дермот.

– Я не очень понимаю вас, сэр, – пробормотала Джулиана, и вправду, не понимающая, что от нее хочет лорд.

– Джулиана, я прошу вас стать моей женой!

Если до этого у Джулианы и были какие-то сомнения, то сейчас они развеялись, как дым. Стать женой лорда! Неслыханно! Могла ли Джулиана думать об этом, когда в первый раз повстречалась с лордом на лужайке в его поместье!

– Право же, сэр, я не знаю, что вам ответить. Ваше предложение очень лестно для меня, но… – беспомощно пробормотала Джулиана. – Умоляю вас, не сочтите это за женское кокетство, но я действительно не знаю, что мне делать. Я не хочу обижать вас отказом, но и стать вашей женой я не могу.

– Отчего же?

– Я боюсь… Боюсь предательства и лжи…

– Но за время нашего знакомства вы имели возможность убедиться, что я не из таких мужчин.

– Да, сэр. Но, кроме того, я не люблю вас, как …. Ну вы понимаете, о чем я, да? А выходить замуж без любви…

– Но раньше вы говорили совсем иное! Либо я вас неправильно понял. Вы говорили, что если между супругами есть взаимная симпатия, даже если она просто дружеская, а так же уважение, то некоторыми сторонами отношений можно и поступиться.

– Мне очень жаль, если я ввела вас в заблуждение, сэр… Но сейчас я понимаю, что выйти замуж, не испытывая хотя бы капли привязанности и любви к своему избраннику было бы нечестным.

– Неужели у меня нет ни единого шанса, Джулиана? Скажите, чего вам не хватает во мне?

– Дело не в вас, сэр, дело во мне. Любая девушка была бы счастлива…

– Мне не нужна любая, – нетерпеливо сказал лорд. – Мне нужны только вы. Если вам нужно время, чтобы обдумать мое предложение и сделать выбор, то оно у вас есть. Недели вам будет достаточно?

– Не давите на меня! – вскипела Джулиана. – Я буду думать столько, сколько мне будет нужно!

– Вот так уже лучше, – ухмыльнулся лорд.

– Вы нарочно дразните меня!

– Да. Но это не отменяет мое предложение. Я абсолютно серьезно прошу вас подумать, прежде чем принять окончательное решение. Я готов ждать.

– Хорошо, сэр, я подумаю, – уклончиво сказала Джулиана. – Только обещайте мне, что об этом разговоре никто не узнает.

– Можете не беспокоиться, мисс Дермот. Я не меньше вашего заинтересован в сохранении этой тайны. И… мое предложение ни в коем случае не связывает вас какими-то обязательствами. Вы свободны. И если вдруг в вашей жизни появится другой мужчина, которого вы сочтете более достойным, то вы можете без колебаний…

– Об этом вы можете не беспокоиться, сэр. Я не намерена коллекционировать поклонников, а так же предложения руки и сердца. А теперь позвольте мне уйти. Я не хочу возбуждать излишние толки в соседях нашим столь длительным отсутствием.

Как ни странно, но предложение лорда не вызвало в душе Джулианы той бури эмоций, которые она испытала раньше и появление которых так боялась. Чувства были ровны, как поверхность тихого озера. Но она знала, что с этой минуты лорд будет пристально, хоть и незаметно для окружающих, наблюдать за ней, пытаясь угадать, что творится в ее мыслях и чувствах и чем это обернется для него.

Джулиана и вправду не знала, что ответить лорду. Она не хотела ранить его отказом, ибо догадывалась, что этот отказ ранит его глубоко. И может даже глубже, чем предательство той женщины, Розмари. Но и согласиться она почему-то не могла. Ей очень хотелось поговорить об этом с кем-нибудь, посоветоваться. Но она не могла. Несколько раз она порывалась рассказать обо всем то матери, то тетке и в последний момент останавливалась, сама не понимая причины. Все окружающие заметили эту перемену в ней, но не знали чему приписать и как обращаться с этой Джулианой. Задумчивость ее была светла, но успокоения не приносила. Меж тем время шло, Джулиана понимала, как нелегко было лорду взнуздывать свое нетерпение и делать равнодушный вид, когда она проходила мимо, бросая «Добрый вечер, сэр». Она понимала, что поступает с ним жестоко, ведь он не знал, к чему готовиться: к минутам блаженства или к горькому отчаянию. Но прийти к какому-то решению она не могла, потому что не могла понять чувств, которые испытывала к лорду.

«Я не люблю его, это ясно как божий день. Если бы я его любила, то хотела бы видеть все время, каждую минуту. Так было у меня с Ричардом. А без лорда я отлично прожила несколько месяцев. Но, с другой стороны, когда он вернулся, мне было приятно его снова увидеть, мне было приятно его внимание. И его предложение я не отвергла сразу, как делала это с остальными мужчинами. Значит ли это, что я его люблю? Но ведь я же смогла прожить без него всю осень и не тосковать? Значит, я его не люблю? Но справедливо ли будет, выходить замуж за человека, заранее зная, что не сможешь подарить ему тех чувств, на которые он рассчитывает? О, что же мне делать? Что мне делать? Где я могу найти ответ? И могу ли?»

В конце концов, Джулиана решила поговорить с лордом, и, не давая однозначного отказа, но и не соглашаясь пока, попросить его дать ей время узнать его получше. Однако ее планы были нарушены…

Глава 19.

Вечером Джулиана с матерью отправились на ужин к мистеру Гордону. Там же должен был присутствовать и лорд. Джулиана хотела улучить минуту и поговорить с ним. К ужину, помимо прочих гостей, должна была приехать миссис Хёрст и привезти с собой свою гостью, какую-то столичную леди. Никто не знал, как ее зовут, так как гостья приехала только накануне вечером и в обществе еще не появилась.

Наконец миссис Хёрст прибыла, а с ней и лондонская леди. Это была эффектная женщина лет тридцати пяти. Черные, как вороново крыло волосы, были тщательно уложены в модную прическу. Кожа сияла мраморной белизной. Туалет, роскошный, но не кричащий, был продуман до малейших деталей. От нее исходил едва уловимый аромат тонких духов. Весь ее облик говорил о том, что внешности этой дамы уделялось огромное внимание. На ее лице, словно выточенном изящным резцом, играла едва заметная улыбка, отчего ее лицо становилось еще прелестнее.

Взоры всех мужчин выразили восхищение, и Джулиана украдкой взглянула на лорда, чтобы посмотреть, какое впечатление незнакомка произвела на него. Выражение его лица просто потрясло девушку: лорд побледнел, рука сжала трость так сильно, что казалось, что трость сейчас разлетится в щепки.

– Позвольте представить вам мою гостью, леди Розмари Чевинтон, – громко сказала миссис Хёрст.

Розмари… Побледневший лорд… Озарение посетило Джулиану, в ее голове мгновенно сложилась картинка, и она угадала, кто была эта незнакомка.

Гостью меж тем по очереди подводили для более близкого знакомства ко всем гостям. Джулиана, затаив дыхание, ожидала встречи лорда и леди Чевинтон.

Лорд, однако, сделал невозмутимый вид и отвесил вежливый поклон, сделав вид, что не заметил протянутой ему руки. Леди Чевинтон чуть прищурила глаза, отчего ее лицо сделалось кошачьим и очень неприятным. Затем она быстро отвернулась и подошла к следующему гостю. Вереница гостей потянулась за ними. Всем хотелось быть поближе к лондонской гостье, расспросить ее о столице, о моде, о последних новостях. Джулиана тихонько подошла к лорду.

– Милорд…

– Да, мисс Дермот?

– Вы были не очень-то любезны с этой дамой.

– У меня есть на то причины.

– И я даже догадываюсь о них…

– Догадываетесь? – лорд был удивлен.

– Розмари… это она?

– Да, – угрюмо ответил лорд. – И я очень удивлен, как она здесь оказалась. Ее приезд не доставляет мне ни малейшего удовольствия.

– Она очень красивая и эффектная женщина.

– Что толку от красоты, если это только красивый фасад, за которым скрывается ложь и предательство?

– Видимо, не все разделяют вашу точку зрения – посмотрите, какой у нее образовался шлейф из поклонников.

– Кучка глупцов, – презрительно бросил лорд. – Если они достаточно умны, то скоро они распознают ее натуру и этот шлейф изрядно поредеет. И, между прочим, часть этих джентльменов не так давно увивалась вокруг вас.

– Пфф… какие пустяки. Я не жадная, могу и поделиться с леди Чевинтон. Пусть забирает себе самых глупых.

– А всех отдать вы все-таки не намерены, – язвительно усмехнулся лорд.

– Нет, не намерена. Я очень тщеславна, и лишиться всех поклонников для меня будет неприятно и болезненно, – в тон ему ответила Джулиана.

– Значит, они все-таки имеют для вас значение. И гораздо большее, чем я. Иначе вы бы приняли мое предложение.

– Милорд, не начинайте снова. Ваше предложение…

– Мое предложение для вас ничем не отличается от предложений тех джентльменов, которые до этого ухаживали за вами и над которыми вы так едко смеялись в наших приватных беседах.

– Милорд, вы ошибаетесь.

– Мисс Дермот, не делайте из меня наивного глупца. Вам просто хочется потешить свое самолюбие, поэтому вы и тянете с ответом.

Лорд был раздражен, и по большей части это раздражение предназначалось Розмари. Но слова Джулианы задели его, и он излил свои чувства на нее.

– Если бы я хотела потешить свое самолюбие, я бы сказала вам «да», уведомила об этом всю округу, а за три дня до свадьбы передумала. Тогда как на самом деле я не знаю, что вам ответить. Я хотела поговорить с вами, попросить дать мне время, чтобы разобраться в себе. Если я не говорю сразу «нет», разве это не говорит ни о чем?

– Я не могу быть ни в чем уверен. Откуда я могу знать причину, по которой вы тянете с ответом?

– Вы не тот жених, которым можно просто так разбрасываться, – съязвила Джулиана. – Вот я и тяну.

– Премного благодарен. Вы заронили во мне надежду, – съязвил в ответ лорд.

– Теперь же я ни в чем не уверена.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду Розмари. Откуда я могу быть уверена, что ваши чувства к ней не вспыхнут снова? Вы сами говорили, что очень любили ее. Кто знает, может, огонь вашей страсти не угас, а лишь на время был притушен обидой и злостью? И стоит ей только поманить вас, как вы снова пойдете за ней на край света?

– Как вам только в голову такое могло прийти? – вскипел лорд.

– Я ни в чем теперь не уверена, – повторила Джулиана. И чуть тише добавила – Я не хочу еще раз пережить историю с Ричардом. Поэтому наберитесь терпения и дайте мне время.

С этими словами Джулиана отошла от лорда, оставив его наедине с чувствами.

Вечер утратил для лорда свою привлекательность, и вскоре он уехал. Джулиана же напротив осталась, чтобы получше разглядеть Розмари. Без сомнения, она была ослепительной красавицей. Если верить слухам, то она была старше лорда, значит сейчас ей лет сорок, никак не меньше. Но выглядела она для своих лет просто превосходно. Многие из присутствовавших джентльменов оставили своих молоденьких спутниц и устремились к леди Чевинтон, за что, конечно же, ее сразу невзлюбили. Теперь Джулиана понимала лорда. Ради такой женщины мужчина мог пойти на любые безумства, а ее немилость могла стать страшным ударом, от которого тяжело оправиться. Джулиана вздохнула, так как понимала, что не может соперничать с Розмари в умении ослеплять мужчин и удерживать подле себя. «Как я могу принять предложение лорда, если над нами теперь будет всегда висеть призрак Розмари? Я уверена, что если она снова проявит к нему благосклонность, он забудет меня… Да, со временем она состарится и поблекнет раньше чем я. Но я же не могу этого ждать…Да и не во внешности дело. Лорд очень сильно любил ее. Мне не достанется и десятой доли этих чувств. И память об этой любви всегда будет в его сердце».

Вдоволь насмотревшись на леди Чевинтон, Джулиана дала матери увезти себя домой.

Встреча с Розмари повергла ее в тяжелые раздумья. Если до этого она думала, что на вечере она поговорит с лордом и все будет улажено, то теперь все усложнилось. Розмари дамокловым мечом висела в ее мыслях. «Как мне нужно посоветоваться с кем-то… Но с кем? Ведь здесь речь не только обо мне. Мне придется выдать тайну лорда и навряд ли он будет мне за это благодарен. Рот на замке не удержишь, поползут слухи… Боже мой, что мне делать? Согласиться? Но я не переживу, если лорд предаст меня и уйдет к Розмари. Отказать? Но вдруг он действительно любит меня и я могу быть с ним счастлива… Что же делать?» Пометавшись по обыкновению по комнате, Джулиана пришла к простому решению: ждать и наблюдать. Она попросила у лорда время, так надо использовать его по назначению. Она подождет и посмотрит, что будет. А чуть позже примет решение. Успокоившись на этом, Джулиана быстро уснула.

В следующие дни Джулиана только и делала, что наблюдала. От ее пристального внимания не ускользал ни один жест, ни одно слово лорда Кросби и леди Чевинтон, когда те оказывалась на одном вечере и в одной компании. Джулиана научилась краем глаза видеть то, что происходит у нее за спиной, не выдавая при этом себя. Она могла разговаривать с подругами и при этом ловить каждое произнесенное слово лорда или Розмари. Но каким бы пристальным ни было ее внимание, она не видела ничего такого, что могло подтвердить ее страхи и опасения быть отвергнутой лордом в пользу его бывшей возлюбленной. Он был все время сух и холоден с леди Чевинтон. Соседи, конечно же, это заметили и с чьей-то легкой руки (Джулиана подозревала, что тут не обошлось без самой Розмари) пошли слухи, что лорд боится попасть под чары леди Чевинтон, поэтому и напускает на себя такую суровость. Словно по молчаливому обоюдному уговору они оба не обмолвились и словом о том, что в молодости они были знакомы.