скачать книгу бесплатно
–Ты прекрасно понимаешь, о чём я, – смерила его укоризненным взглядом девушка.
–Нет уж, мадам, будьте любезны, поясните свою мысль.
Регина вздохнула.
– Вот что ты можешь сказать обо мне?
–О тебе? – Колдун напрягся. Охарактеризовывая девушку вожака, стоит крайне тщательно подбирать выражения.
Он задумчиво почесал подбородок и осторожно произнёс:
–Ну ты умная…. Хорошая…
– Вот! – воскликнула Регина, тыкнув в Колдуна пальцем.
–Что «вот»?
Колдун с опаской скосил взгляд на указательный палец девушки, проверяя, не появились ли там когти. Во время эмоционального подъема трансформации порой происходят крайне неожиданно.
–Что это за слово такое противное «хорошая»?
–Слово как слово, нормальное слово.
–Оно безликое, плоское, серое, понимаешь? Оно обесценивает.
– Это ты-то недооценённая? – усмехнулся Колдун. Ему совсем не хотелось вступать в эту философскую полемику. – По-моему, ты преувеличиваешь.
Регина, поняв, что Колдун не намерен продолжать обсуждения, подняла глаза к небу. Там, в тёмном клочке, проглядывающемся между еловыми кронами, полыхали тысячи и миллионы огней. Полыхали вечно и бесспорно. Совсем не в пример костру, освещающему поляну. К утру от него останутся разве что затухающие угольки. А вечером ему на смену придёт новый костёр, над которым всё так же сверху будут гореть эти звёзды. Их вот никак нельзя назвать просто хорошими. Великое множество слов подойдёт, чтобы описать их. Но «хороший» не из этого списка.
–Она говорит про грани, – голос Сокола прервал поток звёздных мыслей.
Регина и Колдун повернули головы к Соколу, который, видимо, услышав их разговор, подсел к ним. Отчего-то беседа его заинтересовала.
–Колдун, представь себе кристалл. Представь его себе тщательно, в мельчайших деталях.
Колдун, недоумённо приподняв бровь, внимательно посмотрел на Сокола, очевидно, намереваясь оценить, насколько эликсир Ника возымел своё действие на товарища. Однако всё же закрыл глаза, всем своим видом показывая, что подключил к работе своё воображение.
–Хорошо представил?
Колдун кивнул.
–Какой он?
–Ну… он вытянутый, прозрачный, сияющий. В общем, как все кристаллы…
–Можешь сказать, сколько у него граней?
–Раз, два, три… что за хренью я занимаюсь, Сокол?
Колдун выругался, и, недовольный, открыл глаза.
–Так сколько было граней у твоего кристалла? – Сокол, напротив, был крайне спокоен.
–Не знаю, я сбился. Пытался посчитать, но, видимо моего воображения не хватило.
Колдуну всё меньше и меньше нравился этот разговор. Он не понимал, чего от него добиваются. И это непонимание заставляло его нервничать.
–Ты не смог посчитать, потому что он неплоский.
Эти слова произнесла Регина. Хотя они предназначались Колдуну, она не сводила глаз с Сокола.
–Именно!
Колдун озадаченно посмотрел сначала на Сокола, затем перевёл взгляд на Регину. Решив, что что-то из употреблённого ими всё же возымело действие, он не стал спорить с девушкой и лучшим другом вожака и просто пересел на другой конец бревна. Те же в свою очередь, понимающе переглянувшись, отпили по глотку из своих кружек.
Регина
Весна 1990
Третий день подряд, не переставая, лил дождь. Он потоками стекал с крыш домов, вымывая с них скопившуюся за столь долгое время пыль. Стучал по окнам, барабанил в двери, окатывал холодной водой жителей поселения. Почва леса, окружающего со всех сторон запечатанную зону, превратилась в подобие булькающего болота. Грязь невольно разносилась ратниками по всем помещениям, смешиваясь с невыветривающимися запахами мокрой одежды, влажной шерсти и земли.
Занятия в школе давно закончились, но выпускники не спешили расходиться. Ссылаясь на необходимость уборки класса, а на деле не желая уходить в опротивевший дождь, галдящая компания Павла хаотично устроилась на ученических стульях, лениво перебрасывая друг другу самодельный мяч, слепленный из скомканных листов бумаги и скотча.
–Осточертела эта погода! – раздражённо сказал Сокол и рывком перебросил мяч Колдуну. Тот, не ожидая такого резкого движения, не успел принять подачу, и бумажный комок угодил ему под левый глаз, закатившись затем под парту.
–Между прочим, не исключено, что в этом непрекращающемся ливне ты виноват.
Колдун достал из-под парты мяч и обманным манёвром так же резко бросил его в сторону Сокола. Тот выверенным движением поймал его правой рукой.
– Это ещё почему?
Мяч полетел обратно в Колдуна, который на этот раз был готов и с лёгкостью схватил игрушку.
–Не ты ли три дня назад изрешетил всё небо? – усмехнулся Колдун, подкинул мяч вверх и, поймав его, точным броском передал его Павлу.
–Тогда мы оба в этом повинны, – Павел, улыбаясь, подмигнул Соколу.
Три дня назад ратные птицы оказались вовлеченными в крайне щекотливый спор. Никто из них уже не помнил, кто первым начал хвастать своей техникой полёта. Однако в итоге не терпящий пустых разговоров Павел предложил на деле каждому доказать своё мастерство. На его вызов, не раздумывая, откликнулся Сокол. Тогда, шуточно толкая друг друга и смеясь, они наперегонки устремились к поляне, чтобы через доли секунд раскрыть крылья, оставляя внизу своих задорно кричащих товарищей. Компания восхищённо наблюдала, как две хищные птицы бороздили небо, соревнуясь то ли в искусности, то ли в безрассудстве. Два друга рассекали воздух могучими крыльями под аплодисменты и ликование зрителей. Они то поднимались вверх, то бесстрашно камнем падали вниз. С наслаждением вырисовывали в воздухе петли, закручивались в полёте в спирали.
Оказавшись внизу, Павел и Сокол, хохоча, пожали руки, наслаждаясь овациями друзей, сразу же окруживших их. Свидетелей их полёта оказалось гораздо больше, чем они ожидали. Защищая глаза руками от слепящего солнца, десятки ратников с разных концов поляны восхищённо наблюдали, как две стремительные точки с упоением бороздили небосклон, освещаемые лучами огненной звезды.
–Вы были неподражаемы! – улыбаясь, сказала Регина.
Сидя с ногами на подоконнике, она не участвовала в общей игре, а лишь, склонив голову, наблюдала за процессом.
–Прямо-таки какое-то волшебство творили в небе.
– Вот и вылилось их волшебство затяжным дождём, – гогоча, передразнил её Колдун.
–А, может, это ты нам непогоду нашаманил? – Макс посмотрел на товарища своим фирменным ехидным прищуром. Он всегда выглядел так, будто знал гораздо больше, чем желал показать.
–Не, – тряхнул головой Колдун. – Это не по моей части.
–За то, что по твоей части, в средневековье на костре сжигали!
Красавица Талия откинула золотистый локон за плечи и, подражая Максу, хитро посмотрела на Колдуна. Её взгляд был выразительнее любых слов.
Колдун сразу же расплылся в улыбке под лукавым взором красавицы.
–Рад бы покаяться, да не в чем. Мои проделки погоды не касаются.
–Жаль, – грустно отозвалась Регина. Свесив одну ногу с подоконника, а другую пододвинув к себе поближе, она перевязывала шнурок на кеде, вопреки грязи и слякоти на улице оставшимся абсолютно белым. –Я надеялась, что ты нам хорошую погоду к ночи наворожишь. С таким-то ливнем костра опять не будет.
–Да, похоже, гитара и песни опять отменяются.
Павел, как и вся его компания, очень любил ночные шумные сборища у костра. Но будь он хоть трижды вожак, с ненастьем что-то сделать был не в силах. Регина вздохнула и спрыгнула на пол. Подойдя к раковине в углу класса, она набрала в ведро воду и намочила тряпку. Как-никак они обещали убрать кабинет, но за последние два часа не продвинулись в этом деле ни на миллиметр. Остальные ратники последовали её примеру, расхватав веники и тряпки.
–Ну с костром я помочь вряд ли смогу, а вот по поводу гитариста и песен могу исхитриться что-нибудь придумать, – сказал Колдун, задумчиво почёсывая подбородок.
Он так бы и продолжил сидеть на стуле, если бы Макс не кинул в него тряпкой, жестом подзывая присоединиться к общей уборке.
Ночью, встретившись за деревьями у дальнего конца поляны, вся компания, ведомая Колдуном, отправилась к старым постройкам поселения. Половина из них уже давно были заброшены, а другая половина не ремонтировалась несколько десятков лет, в следствие чего имела одичалый вид. Кутаясь в дождевые плащи, ратники пробирались вдоль поляны, стараясь затеряться среди деревьев. Дождь шёл такой силы, что моментально заглушал любые попытки заговорить. Поэтому никто их и не предпринимал. Так, хлюпая кедами по грязи и заворачиваясь поглубже в дождевики, компания добралась до покосившегося барака. Толкнув входную дверь, открывшую вид на длинный грязный коридор, Колдун, загадочно улыбаясь, жестком пригласил всех войти.
–Не знал, что ты шляешься по таким местам, – сказал ему Павел, первым переступая порог.
–Всегда удивлялся, каким чудом эти консервные банки ещё держатся, – Сокол последовал за Павлом в полумрак облезлого коридора.
В нос им ударил запах затхлого помещения и чего-то кислого. По обе стороны вдоль длинного коридора были разбросаны будто наскоро прорезанные двери. За некоторыми из них слышались шорохи и голоса. Практически все комнаты были захлопнуты. Все, кроме одной. Одна из комнатушек, видимо, когда-то имевшая честь считаться кухней, дверей не имела. Там за видавшим виды столом с облупившейся краской сидел пожилой мужчина. Мятая грязная майка, сваленные в колтуны седые волосы, насупленные брови. Он настороженно проследил за Павлом и его товарищами взглядом. Однако, увидев Колдуна, нехотя махнул ему рукой в знак приветствия.
–Твой знакомый? – спросил Сокол, кивнув головой в сторону нелюдимого мужчины.
–Скорее надежный поставщик, – ответил Колдун.
За одной из дверей громко играла музыка. Даже ливень, остервенело стучавший по заржавелой крыше барака, не в силах был заглушить её.
–Мои друзья желали веселиться. Милости прошу.
Перед компанией открылась комната со старой потрёпанной мебелью и керамической печкой в углу. Всё пространство заполняли дым и оглушающая музыка. Они больно били по органам чувств, врезаясь в уши и раздирая нос своей едкостью. На диване, креслах, стульях, полу сидели люди. Много людей. Они говорили, смеялись, курили, спали, танцевали, пили и ещё бог весть чем занимались. Но, главное, они пели и играли на инструментах.
Никто из них не удивился появлению вошедших.
Однако ратники были крайне впечатлены. Многих этих людей никто из них раньше даже не видел. Девочки неуверенно переминались с ноги на ногу и вслушивались в звуки мелодий. Ребята же жадно осматривали каждую деталь открывшейся им картины.
–Неужели брезгуешь? – спросил Колдун Павла, посмотрев на него с прищуром.
–Отчего же, – пожал плечами вожак. – Отец всегда говорит, что в отщепенческих бараках живут очень талантливые люди. Он прав. Музыка у них что надо.
И он смело двинулся вглубь комнаты. За ним последовали остальные.
Вопреки обыкновению никто не вскочил при его приближении, не бросился завязывать разговор, не проводил восхищённо взглядом. Создавалось впечатление, что здешние обитатели вообще не были в курсе, что к ним зашёл Орёл. Лишь только парень, сидящий возле одного из гитаристов и в такт мелодии помахивающий головой, пригласил молодого вожака присесть рядом и выдохнул струйку ядовитого дыма.
Павел, не раздумывая, принял приглашение. Всё так же покачивая головой, парень протянул ему окурок, который вожак принял и тоже затянулся. Обижать гостеприимных хозяев он не хотел.
Парень на вид был старше Павла лет на десять. Высокий, худощавый, с копной длинных коричневых дред, он сидел с закрытыми глазами, скрестив ноги, изредка затягиваясь самокруткой и выдыхая дым.
Рядом с Павлом втиснулись Регина и Сокол. Макс и Талия пристроились где-то вдоль периметра комнаты и так же, как их вожак, молча наблюдали за происходящим. Лишь Колдун, устроившийся между мускулистым парнем в бандане и девушкой с синими дредами, тут же непринуждённо заговорил с ними о чём-то в пол голоса.
Так прошло несколько минут. Звуки разговоров, барабанящий дождь, ядовитый кумар – всё это отошло на второй план. В центре общего внимания была лишь музыка. Здешние музыканты играли достойно. Пожалуй, лучше, чем кто-либо из гитаристов ратного костра. Иногда они пели что-то своё, иногда перепевали до боли знакомые ратникам композиции, заслушанные на кассетах, с таким трудом раздобытых за пределами поселения. Ратники тайком слушали их в плеерах, передавали их друг другу. Плёнка затиралась и рвалась, её склеивали, теряя при этом целостность любимых песен. Но даже в таком виде эти кассеты продолжали ходить из рук в руки, ценясь на вес золота.
Однако здесь никто и не думал вставлять наушники в уши. То ли устав играть, то ли соскучившись по звукам оригинала, музыканты изредка нажимали на кнопку бог весть откуда тут взявшегося магнитофона и с удовольствием подпевали голосу из колонок.
Ратники, сначала стесняясь, а затем уже во весь голос, так же с удовольствием горланили песни. Скоро уже у них в руках появились стаканы, и самокрутки нашли к ним дорогу. К ним лично никто не обращался. Просто вдруг то с одной, то с другой стороны протягивалась рука, предлагающая какое-либо угощение.
Закончив играть очередную композицию, один из гитаристов вдруг нарушил общее состояние шумного транса:
–Может, кто-то из прибывших сыграет?
Ратники переглянулись.
Павел, многозначительно посмотрев на Талию, кивнул ей головой, побуждая принять предложение. Она, чуть помешкав, встала и взяла в руки протянутый ей инструмент.
Талия не сомневалась в выборе песни. Сколько раз она слушала её! Сколько раз, собравшись с друзьями, они её пели! Текст этой песни казался ей каким-то магическим заклинанием. И вот ведь странно: песня была тревожной, она говорила о потерях, об утраченных ценностях, но всякий раз, проговаривая слова композиции в унисон с друзьями-птицами, она будто чувствовала крылья за спиной.
Нет, крылатой, конечно, она не становилась. Но окрылённой с друзьями была всегда.
Аккорды она знала хорошо.
Ей сразу стали подпевать. Очевидно, здесь эта песня тоже была в чести.
Когда она закончила, аплодисментов не последовало. У неё просто забрали гитару и передали её кому-то ещё. Парень с дредами улыбнулся Талии и поднял стакан, будто салютуя.
А дальше… Дальше все перемешались. Комната стала единым источником звуков. Казалось бы, ратники должны были бы чувствовать себя скованно в этой обители отшельников и отщепенцев. Но вопреки логике они чувствовали себя прекрасно.
Регина, сидя всё так же на полу, с интересом наблюдала, как Сокол и Павел увлечённо и явно с наслаждением обсуждают с пареньком, одетым в безразмерную майку, коллекцию кассет, взгромоздившуюся на полке. Колдун о чём-то тихо шептался в углу, Талия и Макс горланили песни.
–Почему не присоединяешься к своим друзьям? – спросил парень с дредами.
Это было довольно-таки неожиданно, учитывая, что до этого момента он молчал, лишь посматривал на всех из-под полуопущенных век. Голос его оказался ровным и немного бархатистым.
–Мне нравится наблюдать, – пояснила Регина.
–И каковы же итоги наблюдений, если не секрет?
Девушка пожала плечами:
–Здесь хорошо. Не так, как на костре. По-своему. Но оттого вечер не менее ценен.
–Ооо, ратные костры… – протянул парень.
