скачать книгу бесплатно
Сокол взял из рук Регины кружку чая. В нос ударил запах смеси трав.
Вспышка, и он видит перед собой Регину. Но очень маленькую. Сокол забежал к ней, чтобы позвать играть в мяч, но мама Регины усадила его за стол пить чай.
–Меня ребята ждут, – буркнул Сокол, ковыряя носком ботинка деревянный пол.
–Регина в любом случае никуда не пойдёт, пока не допьёт чай с пирогом. Так что лучше присоединяйся, – улыбнулась мама волчонка.
Такая молодая… Сколько ей? Столько же, сколько им сейчас… Удивительно, почему он не чувствует себя молодым? Сокол был готов поклясться, что Павел с Региной ощущают тоже самое.
В детстве ему казалось, что весь домик Регины мог поместиться в одной только гостиной его собственного дома. Но его это никогда не смущало. Наоборот, ему всегда было спокойно и уютно в той кухне с белой скатертью. Однажды он разлил на эту скатерть чай. И сразу же очень испугался. Но мама Регины лишь улыбнулась ему и ободряюще кивнула в сторону тарелки с выпечкой.
Запах трав.. Такой дурманящий, такой аппетитный…
Да, он хорошо помнит ту маленькую светлую кухню. Пожалуй, слишком хорошо.
Вспышка, и голос Павла возвращает Сокола в отремонтированную барачную комнату.
–Так значит, Мормагон заинтересуется девочкой?
–Я абсолютно уверен в этом.
Сокол задумался, вертя в руках кружку с чаем. Столько лет поисков, слежки. И надо же, как всё обернулось.
Павел пристально смотрел на друга, по деталям изучая его лицо. Изменения во внешности Сокола мало заботили его. Но вот его мысли…
–Думаю, пришла пора выложить все карты на стол, – твёрдым голосов произнёс вожак. – Каким лешим тебя занесло в этот колледж?
Сокол
2001
Сокол искал. Долго. Его крылья, кажется, были стёрты о стены многоэтажек и переплетения проводов. Конца и края не было этим поискам.
Сейчас, оборачиваясь назад, он смело может сказать, что тогда тратил время понапрасну. Беспорядочные попытки сделать хоть что-нибудь закономерно оборачивались пустотой. Тогда казалось, что найти Мормагона не составит труда. И как только он найдёт его, то…
А, собственно, что он сделает? Убьёт его? Остановит жизнь своего учителя? Человека, повлиявшего на его становление, как никто другой?
Будем честны, по началу Сокол думал, что без тени сомнения вопьётся в глотку Мормагона и растерзает его. Сил бы ему точно хватило. По факту, ярость, накопившаяся за месяцы изгнания, сделала бы всё за него.
Но в том и обратная сторона ярости, что она просто неспособна быть вечной. Она истончается, равномерно распределяется по организму, переставая полыхать в груди. И тогда Сокол впервые за долгое время услышал голос здравого смысла.
И начал самые важные поиски в его жизни.
Первым он нашёл Ника.
Точнее сказать, Ник сам появился из ниоткуда. Без светлячков в рукавах и эликсира в руках. В грязной робе и с запиской, на которой был адрес Регины.
Сокол до того был ошарашен появлением товарища, то даже не поблагодарил его и не спросил ничего о его жизни.
Уже потом, придя в себя, он пришёл к Нику на работу. И там, в обеденный перерыв разделив на двоих бутерброды с колбасой, они узнали всё друг про друга.
У Ника были родственники за стеной. Кто-то из тех, кто решил остаться в большом мире в период послабления. Каким-то образом родителям Ника удалось связаться с этой роднёй, и те помогли поселенцам устроиться в большой жизни. Дядя, так Ник называл одного из родственников, хотя дядей он был в крайне дальнем колене, подучил Ника и взял на работу в мастерскую.
–Так ты теперь механик?
–Ну, знаешь, мне всегда нравилось что-то мастерить, – пожал плечами Ник, дожёвывая бутерброд. – Я, конечно, не ожидал, что мастерить придётся в куче мазута, но…
–Помню, что мальчишкой ты сбегал к дальнему краю стены, чтобы наблюдать за редкими машинами, проезжающими там, – улыбнулся тогда Сокол. –Думаю, что это отличный вариант для начала.
Ник заметно приободрился от этих слов. Обвёл глазами помещение, где они сидели и, наигранно скривившись, сказал:
–Самое сложное было привыкнуть к вони.
–Бензина?
–К вони города.
Сокол хорошо помнил, что тогда они рассмеялись и распрощались на какое-то время. Тем не менее оставаясь в контакте друг с другом.
Ник был не единственным, кого он не терял из виду. Сокол быстро разыскал место, где поселилась Регина с родителями. Увидев тогда их всех вместе, он, кажется, впервые за долгое время выдохнул полной грудью. Как будто кость, застрявшая в горле, спустя бесчисленные попытки выкашлять её, наконец выскочила наружу, оставив за собой зудящие царапины.
Регина с родителями жила в общежитии. Очень похожем на бараки, которых они так боялись детьми.
Нет, он не показался им. Прилетал периодически, наблюдая издалека, чтобы убедиться, что у них всё в порядке.
Так со временем он узнал, что в тех же постройках общежития поселились родители Павла.
Увидев их в первый раз, идущих рядом друг с другом по тротуару, Сокол хотел броситься к ним, обнять.
Бывший вожак поддерживал супругу, будто боялся, что она упадёт. Действительно, она будто уменьшилась, скрючилась. Стала невероятно маленькой и будто бы старой. Вожак внешне был всё тем же вожаком: статным, широкоплечим, значительно выше большинства прохожих. Но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: он больше не летает.
Сокол тогда будто почувствовал, как заныли его собственные крылья. Ему стало стыдно, что они у него по-прежнему есть. «Отдать бы их, чтобы всё вернуть на круги своя», – подумал тогда он. – «Да кому они нужны…»
На следующий день он вплотную занялся поискам Павла, всё остальное оставив позади.
С чего начать? Самое логичное-с Орлов.
Но он не мог пойти напрямую к вожаку. Здоровый, летающий. Не мог посмотреть ему в глаза. Не мог расспрашивать его о сыне.
Тогда его раздумья разрешил Ник. Он назвал Сокола трусливым идиотом. Но подтвердил его догадки, что Орлы не имеют ни малейшего понятия о местонахождении сына.
Что ж, по крайней мере это снимало с него вопрос нежеланного визита.
Так, в течение нескольких лет нащупывая ниточки и наблюдая, как они обрываются, он пришёл к мысли о том, что помочь ему может только один человек.
Тот, кто всегда был ответом на все его вопросы. Тот, кто стал первопричиной всего случившегося, и кто точно знал местонахождение Павла. Мысль о том, что его вожак может быть уже несколько лет как мёртв, Сокол отбрасывал прочь, упорно игнорируя её.
К счастью, отец знал многое о жизни Мормагона. Пожалуй, слишком многое. Соколиная память здесь оказалась бесценна.
Исходя из рассказов отца, Сокол начал идти по пути вновь появившихся ниточек, каждая из которых неизбежно обрывалась. Каждая. Кроме одной.
Сокол не показывался на глаза ни Орлам, ни Регине. Но постоянно следил за ними. Чаще с какого-нибудь отдалённого дерева или крыши многоэтажки. О, его зрение было огромным преимуществом в этом деле! Нет, он не терял их из виду.
Да, дорогие ему люди, сами того не подозревая, продолжали присутствовать в его жизни. Так могла ли старая дружба, когда-то настолько крепкая, что она в буквальном смысле поборола законы природы, научив зверей летать, исчезнуть навеки? Неужели всё стёрлось, не оставив следов?
Обдумывая это, Сокол наблюдал, как Орёл обивает заснеженные ботинки о ступени разбитого крыльца, прежде чем зайти в подъезд с затёртым пакетом в руках. Он увидел, как в комнате загорелся свет, как в окне показался знакомый широкоплечий силуэт.
Он наблюдал, как в другом строении точно так же зажёгся свет. И как другой знакомый силуэт начал мелькать за окном.
Нет… Время едва ли окончательно стёрло следы тех лет. Они живы в памяти отца. Значит, они живы в памяти непосредственного участника событий времён молодости Мормагона.
Соколу был нужен Вас.
Сокол
2001
–Я видел твоего отца у родителей. Мы пересекались несколько раз, – сказал Павел, когда за окном уже стемнело. – Он…
–Постарел.
–Нет, я не это хотел сказать. Он что, сложил крылья?
–Не летал ни разу с момента переселения в город, – кивнул Сокол.
Немного помолчав, она добавил:
–Когда отец узнал от меня про твоих родителей, он сразу же направился к ним. А когда вернулся, был спокойным и будто бы даже счастливым. Он тогда сказал фразу, которую я не могу забыть: «Не подвели меня мои чувства. Я действительно не имею права летать».
Павел долго всматривался в лицо друга, пытаясь считать что-то ведомое только ему.
Подбородок вожака был упрямо выдвинут вперёд, а ладони, лежащие на столе, сжались в кулаки.
–Я отомщу ему. Видит небо, он поплатится за всё.
Какое-то время все сидели молча.
–Они не вернутся, – очень тихо сказала Регина. – Родители не вернутся сюда. Не захотят здесь жить.
–Я знаю, – спокойно ответил Павел и щёлкнул кнопкой выключателя. В отличие от Регины, он практически не видел в темноте. Благо, пару недель назад Герман и Потап закончили работу с электричеством в поселении, чему те из птиц, что решились вернуться, были крайне благодарны.
Сокол
2001
Меня мало интересовало восстановление поселения. В сущности, для меня было абсолютно очевидно, что восстанавливать там нечего. Что было-то давно мертво. Из праха и костей живого дыхания не создашь.
Павла я не боялся. Хотя и не был уверен в том, кого увижу перед собой. Готовил себя, что его больше нет. Что будет кто-то другой. Нужный всем им. Но другой.
И я ошибся. Но даже при таком раскладе не хотел туда возвращаться. Тем больнее было смотреть на родителей, счастливо последовавших за Орлом.
Я просто не мог им сказать, что не верю. Люди, державшие в руках наш мир, допустили его разрушение. Развалили его, как карточный домик. Совершенно бездарно. И теперь эти самые люди преданно вернулись на руины со смехотворной верой в груди, что всё можно восстановить.
Однако я не мог не восхищаться этой верности своим принципам. Старшие Орлы горем были придавлены к земле, младшему же срезали крылья. Что ж, мои старики без колебаний сложили свои. С ТОГО дня ни отец, ни мать не раскрыли крыльев.
От всего этого пахло сумасшествием. Этот запах был гораздо сильнее, чем тот, что Павел принёс с собой из психушки.
Я не лез в дела Регины и Павла. И уж тем более не лез к родителям или Орлам со своим несогласием. У меня были дела поважнее.
Теперь мне надо было найти ЕГО. Я не знал, зачем. И что мог бы сказать ему. И что сделать. Причинить боль? Убить?
Ответы на эти вопросы не были в приоритете. Главное-найти.
И этим я жил изо дня в день. Хищная птица превратилась в ищейку.
Пока однажды я не увидел, как мои старики чинят крыльцо.
Смешно сказать, сгнившее крыльцо заставило меня оглянуться.
В тот день я зачем-то прилетел к родителям в поселение. И застал их за работой.
С согнутыми спинами, наклонив головы, они старательно ремонтировали ступени. Отец стучал молотком, а мама придерживала доски.
Я вдруг поймал себя на мысли, что никогда раньше не видел их с инструментами в руках. А потом увидел, как солнце играет в их волосах. В волосах, в которых стало так много седины. И их плечи, когда-то подчёркнуто горделиво расправленные, сейчас заметно опали и опустились. На лбу отца проступили капельки пота, было видно, что он устал. Но упорно продолжал стучать молоточком.
В тот день я остался. До ночи что-то выламывал или, наоборот, прибивал. Что-то выносил или же чистил.
С удивлением обнаружил, что физический труд обернулся для меня передышкой. Передышкой от вечной погони за фантомами в моей голове.
Регина
2001
Первое время мне казалось, что не Павел вышел прямиком из сумасшедшего дома, а Сокол. Настолько он не был похож на себя прежнего. Одержимый внутренними демонами, он едва ли ведал покой. Порой я всерьёз думала, что поселение кажется ему галлюцинацией. Плодом воображения.
И он всё искал, искал… Маньяк, одним словом.
Но всё изменилось. Обычно перемены наступают постепенно. Плавно окутывают своим дыханием, и никто не успевает заметить, когда, собственно, всё стало иначе.
Да, так обычно и происходит. Но не в этом случае.
Я могу совершенно точно назвать день, когда от сердца Сокола откололся кусок цемента и с грохотом рухнул возле его родного дома. Где, к слову, он вместе с матерью и отцом ремонтировал старое крыльцо. Именно в тот день мой дорогой друг впервые за долгое время почувствовал, что ещё нужен здесь. Что здесь он ещё может сделать что-то хорошее. Много хорошего, если захочет.
Вечером я зашла к ним. Как бывало раньше в детстве. Вообще-то волки не то чтобы были частыми гостями у птиц. Даже в дом Павла я заходила с оглядкой, когда там было много людей. Но в доме Сокола всё всегда было иначе. Бывают такие дома, где ты физически чувствуешь, что тебе рады.
Я зашла к ним. И будто бы попала в машину времени. Меньше всего я ожидала, что меня застанут врасплох запахи.
Каждый дом имеет свой запах. Дом Сокола пах деревом, скошенной травой и лилиями, которые мама Сокола очень любила. Именно этот запах, точь-в-точь как в детстве, накрыл меня сразу же, стоило мне переступить порог.
