скачать книгу бесплатно
А потом добавила, что на этот раз её черёд в гости приглашать. И ведь пригласила же! В каптёрку.
Вот уж не думал, что меня туда моя дорожка заведёт. Но не отказываться же? И потом, очень уж мне было интересно посмотреть на Раискину неотёсанную компанию. Я почему-то представлял себе стайку визжащих девиц, лузгающих семечки. Но, конечно, Раиске в этом не признался. Но заранее стал придумывать звучащие эпитеты, чтобы хлестануть по её друзьям. Нельзя же было фразу про индюков просто так оставить!
Но прийти согласился. Ведь всё полезно в качестве эксперимента.
Чего я ждал? Даже не знаю. Я никогда не бывал в дальней школе, не общался тесно ни с кем из ребят оттуда. В конце концов, никто в здравом уме не станет искать новых знакомств, если с теми, что есть сейчас, кажется, что мир вращается исключительно вокруг тебя.
Тем не менее я пришёл.
Я знал, где находится каптёрка, хотя никогда в ней не был. Почему-то мне представлялось, что там просто склад старого барахла, сложенного кучей за ненадобностью, да и забытого. В сущности, так оно и оказалось. Но посреди всех этих вещей кипела жизнь. Там царила своя, особенная и совершенно непривычная для меня атмосфера. Всё было как-то понятно и тепло что ли. Там просто хотелось быть.
Помню, как зайдя, сразу увидел двух парней, сидящих в старых потёртых креслах, между которыми стоял криво сколоченный стол. На столе была помещена доска с белыми и черными фигурами. Сидящие так увлеклись игрой, что даже не подняли головы, когда я вошёл.
Это потом я понял, что подобные занятия в каптёрке были неким ритуалом, сопровождающим повсюду эту компанию. Там всегда либо что-то мастерили, либо что-то изучали, либо во что-то играли.
Однако спасите старейшины того, что вдруг назвал бы вслух шахматы игрой. Для этого человека один из сидящих в старых креслах ребят навсегда стал бы его недоброжелателем.
Я имею в виду Мора. Для него шахматы были целой религией. Иногда мне казалось, что, гипнотизируя доску и передвигая по ней фигурки, он мысленно возводил империи и разрушал цивилизации. Но сам он, конечно, никогда этого не признавал, что, в общем-то, не мешало правдивости моих наблюдений.
Всё это я узнал потом. А тогда игравшие не очень-то привлекли моего внимания. Я глазами искал Раису. Которой, к слову, в каптёрке не было. «Это тебе я сказала приходить к семи. В котором часу приду сама я, между прочим, не уточняла», – скажет она потом, пожав плечами. И ведь не поспоришь с ней. Действительно, про себя она ни словом не обмолвилась.
–В проводах что-нибудь понимаешь?
Я обернулся на голос. Почему-то я тогда решил, что в каптёрке больше никого не было. Однако в углу на стуле, склонившись над каким-то причудливым предметом, сидел парнишка.
Он кивнул головой на этот предмет и вновь задал вопрос:
–В проводах разбираешься?
–Нет, – честно ответил я.
–Жаль, -сказал парень и потерял ко мне всякий интерес.
Я тогда посчитал, что глупо вот так обрывать разговор. Да и, признаться, чувствовал себя крайне неуютно из-за тотального игнорирования обитателей каптёрки. Поэтому не придумал ничего лучше, чем приблизиться к этому парню со странной конструкцией, и начал наблюдать за его действиями. Он то отвинчивал что-то, то прикручивал, менял направления проводков на этом агрегате, чертыхался, возвращал всё в исходное положение и начинал всё заново.
Потом я узнаю, что Зигзаг обожал всё, что связано с электричеством. Мы его даже прозвали Зевсом, ссылаясь на его громометательные способности. Где гром, там и молния, и, соответственно, электричество. В общем, вы поняли взаимосвязь.
Я стоял и наблюдал, как то тут то там на аппарате зажигались и потухали огоньки, когда один из шахматистов произнёс: «Шах и мат». Затем он встал и, довольный, потянулся.
–Играть будешь? – спросил второй парень, приглашая меня жестом.
Я вновь растерялся. Это стало входить у меня в привычку.
Ну, вы же понимаете: то меня абсолютно игнорируют, то ни с того ни с сего приглашают партию сыграть.
–А разве не победитель остаётся за столом? – наверное, совсем не к месту спросил я, удивившись, что из-за стола встал как раз-таки выигравший парень.
–Надо утешать проигравших, позволяя им оставаться в деле. Победитель же наслаждается сладким чувством победы и сменой занятия, – улыбаясь, пояснил он.
Второй скорчил ему смешную гримасу. Победивший же взял с полки какую-то книгу, которых в каптёрке, к слову, было очень много.
Кивнув, я сел за шахматную доску. К счастью, в отличие от электричества, в шахматах я кое-что понимал.
Я сам не заметил, как был очень быстро втянут в разговор и почему-то выболтал кучу информации о себе. Вот так ни с того ни с сего после, как я думал, намеренного игнорирования со стороны ребят, взял и рассказал много всего этому незнакомому парнишке. По прошествии времени я пойму, что это был особенный талант Васа – располагать к себе. В чём конкретно этот талант заключался, было трудно сказать. Но действовало это всегда и на всех.
Борис
1965
Стал ли я постоянно зависать там? О, нет. Вот ещё! У меня было слишком много, казалось, страсть каких важных дел.
Но время от времени, скорее редко, чем часто, ноги сами меня приводили к каптёрке. Подходя к ней, я внутренне надеялся увидеть в окне свет. Ни разу моему приходу никто не удивился. Тем не менее, зайдя туда, я сразу становился частью этого внутрекаптёрочного организма, будто и не покидал его.
Потом я стал приходить туда всё чаще. А потом, сам не понял как, прирос к каптёрке. На это ушли месяцы. Никто на протяжении их меня больше туда специально не приглашал. Никто и не прогонял. Я просто мог прийти в любой момент и чувствовать себя одним из них.
В один из моих визитов я уловил из разговора между Зигзагом и Раисой, что Зигзаг учится в моей школе на том же году, что и я. Я искренне удивился. То есть, конечно, я с первой встречи понял, что Зигзаг из птиц. Но мне почему-то и в голову не приходило, что он из наших. Хотя, на самом-то деле, только так и могло быть. По-видимому, каптёрка в моей голове ассоциировалась совсем с другим миром. И я мысли не допускал, что мир моей школы мог как-то пересечься с этим.
–Так ты из верхней школы? – спросил я тогда с искренним удивлением в голосе. – Уверен, что никогда там тебя не видел.
–Я тебя видел, – сказал Зигзаг без лишних комментариев.
–Право, это странно. Мы совершенно точно не пересекались на ратных сборах. Ну и на гулянках тоже вроде бы тебя не бывало.
–А я на них не хожу. Мне здесь нравится, -вот так просто ответил мне Зигзаг.
Конечно, это не объясняло того факта, что в школе я его никогда не замечал.
Что же касается его намеренного игнорирования птичьих слётов… Сказать по правде, мне трудно было винить Зигзага в его предпочтениях. В каптёрке я не чувствовал себя важным в птичьем понимании. Но я чувствовал себя нужным.
В жизни бы не произнёс им этого вслух, но ребята восхищали меня. Я с удивлением обнаружил, что учащиеся дальней школы не уступают, а даже перегоняют меня по знаниям. Их интерес ко всему на свете подстёгивал и меня не стоять на месте. Они были по-настоящему талантливы. Хотя, наверное, не отдавали себе в этом отчёта.
Как-то раз я похвалил какой-то из аппаратов, собранный фактически из старого мусора Зигзагом.
–Всё-таки создавать что-то, творить – это один из самых важных критериев жизни людей, – сказала тогда Раиса, тоже оценив придумку Зигзага. – Только благодаря этому мы развиваемся.
Скорее всего эти слова тогда, как обычно, побудили длинную дискуссию. Не уверен, согласился ли я тогда с ними. Скорее всего нет. Но почему-то они въелись мне в память так, что я помню их по сей день.
Даша
2001
–Жаркое из летних грибов было фирменным блюдом моей мамы.
Борис Петрович достал глиняный горшок из духовки, с удовольствием втянув носом аромат.
–В детстве мы всей семьей ходили за грибами. С ними, конечно, надо осторожным быть. Но отец превосходно разбирался в этом деле.
Даша, пришедшая на кухню за посудой, почувствовала, как в животе что-то заурчало.
–Ваша мама, наверное, много всего умела готовить, – предположила она, пересчитывая тарелки. Ей требовалось пять. Васька в тарелке не нуждался.
–Вообще-то, это жаркое было единственным рецептом, который знала мама, – усмехнулся Борис Петрович.
На обеих его руках были смешные прихватки-рукавички. Держа ими горшочек, он, приплясывая, направился в столовую. Его ноги в идеально выглаженных брюках совершали какие-то затейливые па, в то время как он что-то напевал себя под нос. Даже в этих смешных рукавичках он умудрялся выглядеть до безобразия элегантно.
Глядя на него, Даша никак не могла определить, у кого лучше получалось танцевать: у Бориса Петровича или у дедушки.
–Так-то у нас повара были, чтобы готовить, – уже выйдя из кухни, добавил разносчик жаркого.
Даша чуть было не хлопнула себя по лбу. Вот глупая!
В её доме приходящие повара не водились.
Она покосилась на Ваську, который всё это время был с ними на кухне. Он ничего не сказал, но на его мордочке отчётливо читалось, что уж он-то таких вопросов бы задавать не стал.
За столом, как и положено, все были в приподнятом настроении. Даша находила небывалую привлекательность в подобного рода застольях. Такие получались только здесь, с бабушкой и дедушкой. Дома с друзьями родителей она всегда немного скучала и чувствовала себя в напряжении. Хотя теперь Даша уже и не знала, где её дом. Дела оборачивались самым необычным образом.
Дедушка, удобно облокотившись о спинку стула, беседовал о лабораторных опытах с Раисой Сергеевной. Сегодня на ней не было жилетки с миллионом карманов. Вместо неё баба Рая надела коричневое платье с ниточкой жемчуга сверху. Однако папироса осталась при ней.
Бабушка с Борисом Петровичем больше слушали, чем что-то говорили. Они-то учеными не были. Но в целом имели представление о предмете беседы. Впрочем, как и Даша. Отныне разговоры такого толка имели к ней самое прямое отношение. Жаль только, что распространяться о них нельзя. Ведь это всё жуть как интересно! Впрочем, кому она в этом городе что расскажет? Разве что Вовке.
Проглотив практически не жуя очередной кусок жаркого, Даша с удовлетворением отставила в сторону тарелку и опасливо покосилась на кнопку джинсов. Если вот прям сейчас, сию минуту она отлетит в противоположную стену, девочка ничуть не удивится.
Даша знала, что сейчас разговоры закончатся, Борис Петрович достанет свою изящную, но такую старую, совсем не из этого мира флейту, и начнётся волшебство. Никто на всей земле, Даша была в этом уверена, не умел делать то, что получалось у Бориса Петровича. Оживляя флейту своим дыханием, он из воздуха создавал фантомов. Музыка начиналась, и они выходили из стен: разноцветные, яркие. Они взметались вверх, пролетали мимо слушателей, танцевали. Маленькой девочкой Даша пыталась их даже ловить, но у неё ни разу не получилось. Кот Васька, будучи котёнком, тоже как-то пытался их догнать. Также безуспешно. Зато тогда Даша убедилась, что флейтовые фантомы – это групповая галлюцинация.
А после должны быть пластинки. В этом доме не признавали ничего, кроме них. И танцы. И Даша по-прежнему не могла определить, кто же лучше танцует: дедушка или Борис Петрович?
Танцуя в паре с супругом, Раиса Сергеевна обернулась к Даше через плечо, и улыбнувшись, задорно произнесла:
–Добро пожаловать в команду!
Даша неуверенно кивнула, но всё-таки показала ей большой палец.
Грядущий сентябрь станет для неё новым жизненным витком. Что-то он с собой принесёт?
Глава 3
Регина
1990
Однажды мне сказали, что я легко ступаю по земле. Что моих плеч не коснулась ноша. Я тогда не придала значения этой фразе.
А сейчас снова и снова возвращаюсь к ней. Сравниваю ту себя, живущую в счастливом неведении, и нынешнюю, научившуюся не удивляться и не верить.
Оглядываясь назад, понимаю, что, даже сталкиваясь с трудностями, я не переставала видеть яркие отблески света вокруг себя. Я была абсолютно убеждена, что впереди нас всех ждёт что-то незнакомое, но непременно грандиозное, упоительное своим накалом и размахом.
В какой-то степени так оно и вышло…
Мы все верили. Каждый из нас во что-то своё. Но именно эта вера делала нас теми, кем мы были тогда. И, возможно, привела нас к тому, кем мы стали теперь.
Помню, как мы все собирались на поляне ратников ночами. Помню каждого из ребят, сидящих в кругу. Помню их разговоры, песни. Помню цвет пламени, разожжённого нами. Помню необъятное небо, пьянящее своей красотой. Помню нестихающую музыку в сердце.
Регина
1990
Никто из юных жителей поселения не спал ночами. Молодёжь упархивала из своих домов, как им казалось, незаметно для окружающих, и ручейками стекалась к поляне, плотно окружённой со всех сторон соснами. Эти сосны выступали эфемерной стеной, скрывающей молодых ратников от повседневности. Там, посреди поляны пылал костёр их реальности, насыщенной только им понятными событиями. Ратники отчаянными мотыльками слетались к заветному месту, неся с собой весь запас молодой энергии, что у них была в наличии.
–Чем ты нас сегодня угостишь, коктейльных дел мастер? Что ты уготовил нам?
Несколько ребят, удобно расположившихся на поваленном бревне, остановили проходящего мимо них долговязого паренька, дёрнув его за полу длинной кофты, спадающей вниз наподобие плаща. Тот, ранее игнорируя чьи-либо попытки привлечь к себе его внимание, сразу же обернулся и, самодовольно произнёс:
–Этой ночью специально для вас был создан новый эликсир жизни.
Усмехаясь, паренёк наполнил жестяную кружку чем-то вязким и протянул её компании ребят.
–Недурно, – одобрили те, по очереди сделав пару глотков.
–Всегда к вашим услугам.
Юноша, кривляясь, поклонился и ушёл на противоположный край поляны, не забыв прихватить с собой бутылку с эликсиром.
–Что он туда намешивает? – спросил один из ребят, продегустировавших новый состав.
–Чёрт его разберёт. Ник никогда не раскрывает ингредиенты, – пожал плечами Павел, забрав у собеседника кружку и допив её содержимое. – Однако таланта у него не отнять.
Павел одобрительно кивнул, смакуя последний глоток, и поставил кружку на траву. На его лице, как и на лицах рядом сидящих товарищей, танцевали отблески пламени недавно разожжённого костра. Веселье на поляне только начиналось.
–Талант талантом, а не эликсиром единым наша дружина жива, – заметил темноволосый юноша, многозначительно обведя сидящих рядом взглядом.
–Сокол дело говорит, – поддержали друзья юношу. – Доставай, что там у тебя!
Сокол, усмехаясь, достал из-под бревна припрятанную заранее бутылку.
–Дамы присоединятся к общему столу? – спросил он сидящих здесь же девушек, уже заранее зная ответ.
–Конечно, да, – улыбаясь, ответила Регина и протянула кружку.
-Просто удивительно… – сказала Регина, задумчиво вертя кружку в руках.
–Что именно?
Гитаристы устали развлекать товарищей-ратников и умолкли. Кто-то углубился в беседу, кто-то в стакан с напитком. Лишь один что-то тихонько наигрывал в унисон своим мыслям так, что его музыка просто звучала общим фоном. Децибелы шума поутихли, и сидящие рядом без труда могли переговариваться, не крича при этом соседу в ухо.
–Восприятие тебя социумом.
–Меня? – Колдун театрально схватился за сердце и закатил глаза.
