Архитектор

Уже дома я встал перед окном и задумался: а чему же я так недавно радовался? Это же не работа. Работа у меня была раньше, когда я, не утруждая себя, выполнял по проекту в неделю с поддержкой двух компаньонов. Сейчас же, то, на что я был обречен, работой назвать было трудно – это была сущая каторга. Я испытал это на себе в течение трех последующих дней.

Может быть мне завести собаку? Я наблюдал за собачниками, из моего окна они кажутся счастливыми. Собака это единственное животное, которое ничего не делает кроме того, что отдает всю свою любовь и дружбу хозяину. Они зарабатывают дружбой на хлеб. Но это исключено. Я не такой ответственный для этого, забуду погладить или наложить поесть. Я даже себе забываю приносить еду. А что это в холодильнике? Какой-то учебник, прекрасно.

Сегодня мы с Лерой поехали в гости к человеку, которому по ее наводке я и отделывал апартаменты. Вечер был скучным, для нас. Она была молчалива, последние два дня она меня тревожила. Может быть, что-то произошло? Вряд ли. На улице плохая погода и у всех людей болит голова. Верю, скоро будет потепление. Квартира была большая, двухуровневая, буквально двухэтажная, словно загородный дом. Мы никого не знали, точнее я уж никого не знал здесь точно. В доме были огромные окна, с большим подоконником. Именно на один из них мы и сели. И очень долго молчали. Я нервничал, мне казалось, что я делаю все неправильно. Прошло пару дней, а я еще не приступил к работе, это тоже меня волновало. Я ведь еще не осознал все масштабы.

Зачем я сюда ее притащил, чтобы сидеть на холодном подоконнике и смотреть на проезжающие автомобили через темное зарешеченное окно. Скажи же что-нибудь. Ты же ее сюда притащил и за целый час еще ничего не сказал, почему ты все время молчишь? Нужно сказать что-нибудь смешное. Но у меня нет чувства юмора, не анекдот же ей рассказывать. Да и их я забываю сразу же, как услышу. Девушки любят когда их развлекают, но она уже зрелая женщина, какое это имеет отношение. Здесь жарко. Здесь очень жарко, под окном же батареи. Кто это придумал? Да это же я их сюда вставлял, а куда их было еще деть?

– Ну и вечеринка, правда? Не пойму для чего мы сюда пришли. – Это было не смешно, это было похоже на гудок утопающего корабля, оставшегося один на один с крысами.

– Здесь есть наши друзья.

– Они нас даже не знают, они думают, наверное, что мы здесь работаем и ждем в самом тихом углу, когда можно будет приступить к уборке.

– Это не смешно. – Я же говорил. Я ее огорчил. Я не здесь. Меня тут нет. Мыслями я у себя дома, читающий справочник с чертежами, фотографиями старых зданий. Я ищу, как оно выглядело первоначально. Я не хочу тут находиться. Что я тут делаю, а у нее действительно здесь друзья. Мне стоит уйти.

– О чем ты сейчас думаешь? О работе? Забудь на минуту, сейчас ты все равно не можешь думать. Давай отдыхай. Вообще я очень рада, что ты взялся за эту работу. Думаю, тебя будут благодарить. Ты отвлечешься от обыденных проблем, перестанешь летать в облаках

– Спасибо. Ты знаешь, я до сих пор не верю, что мне дали эту работу. Когда я ехал туда, когда получил письмо, я боялся, нервничал, потел. Я думал это шутка. Кому я нужен?

– Брось, это естественно. Любой бы на твоем месте нервничал. Сейчас тебе главное доказать, хотя, ты сам знаешь, что для тебя главное. На улице уже темно. Мы долго уже тут сидим и мне пора отправляться домой. Не провожай, если не передумаешь, выходи следом через пару минут.

Она ловко спрыгнула, одела туфли и ушла. Я просидел еще несколько минут на подоконнике с почти полной бутылкой вина. Я сегодня еще должен работать. А должен ли я сегодня работать? Кто мне назначил график? Никто. Я со всем справлюсь, а сегодня я отдохну. Через пять минут я встал и уехал домой.

На улице было темно, на дороге сыро. Я возвращался в свою квартирку. Много молодежи, много машин и людей куда-то бесконечно спешивших. Движение – это правильно. В этом и состоит вся жизнь.

Неужели не осталось места, чтобы припарковаться? Сегодня мне нужно лечь пораньше спать. Я хочу изменить свой режим. С утра начну работу. Настоящую продуктивную работу. Я так и не закончил мысль, что мне даст это каторжная работа? В течение полутора месяцев я забуду, наверняка, что такое прогулки, я буду умирать в своей квартире, как это и происходит обычно. Я пришел из ниоткуда в никуда. И собаку в ближайшее время я уж точно заводить не собираюсь. Мне кто-то позвонил, лишь только я ответил – трубку повесили. Со мной не хотят разговаривать. Приехали.

Не знаю, как жизнь отдать переменам. Но свой биологический график я видно смогу постепенно изменить. Я проснулся в десять. На улице было солнце. Не завтракая, я решил заняться делом. По утрам я не завтракаю, есть какое-то отвращение к еде. Наверное, из-за помойки во рту. Я присел на стул с полной уверенностью и готовностью к бою. Мой стол стоит посреди двух окон. Они маленькие, через них и так солнечный свет поступает в комнату не в полной мере, к тому же я завесил их жалюзями, что сводит естественный свет практически к нулю. По крайней мере так должно происходить, но от того, что у меня белые стены, света все равно достаточно много, или же по какой-то другой причине.

Итак. Нужно с чего-то начать. Нужно набросать несколько фраз, которые охарактеризовали бы мои идеи, сущность представляемой мною формы. Но как же начать? Если размышлять о моих желаниях. Чего я хочу. У меня урчит живот, неужели я захотел есть в половине одиннадцатого, да это не такое уж и утро, хотя, конечно, же утро. Я хочу есть. Нужно пойти сварить кофе, но для начала нужно составить идею, а потом идти на кухню, чтобы вернувшись со светлой головой обдумать написанное, так всегда нужно делать, риск ошибки в этом случае сводится к минимуму. Еда помогает думать, без этого не работает мозг. Но нужно сначала что-нибудь сделать, нужно написать хотя бы парочку предложений, а потом идти есть. Нужно определить что я хочу. Что я буду кардинально менять? Какие цвета в основном я буду использовать? Какой же я дурак. Я не профессионал, наверное. Какая еще тема. Что вообще от меня требуется. Понятия не имею. Какая-то сцена. Там будут ходить обнаженные модели. Какое мне дело до них, может быть, они все ноги переломают на моей сцене. Значит, она должна быть широкая, но не должна занимать большую часть зала. Выставка картин будет проходить в маленьких комнатах. Может быть, сделать их все в разном стиле. Какой-то винегрет. Я вообще хочу поспать, зачем я так рано проснулся, я не хочу изменять, мне это просто кажется. Я не выспался. Нужно выйти на улицу, как делают все собачники. Я буду собачником без собаки, ребячество, но у них головы кажутся светлыми. Пойду понаблюдаю за ними. На что смотрят люди, чем они вообще живут и зачем выходят на улицу? Мне нужно пройтись. Зря я встал сегодня так рано, это просто было возбуждение, нервы. Я пошел.

На улице очень пасмурно, вообще повсюду туман. Под ногами грязь, неужели это и очищает голову людям. Мне ни капельки. Может быть, это очищает голову кому-нибудь другому. На улице достаточно людей, что бы чувствовать себя уединенным. Почему я так давно уже не приезжал к себе загород. Вроде бы время было. Там же лучше. И там мне нравилось. А теперь мне придется помыть ботинки. Очень жалко, что стало пасмурно, когда я собирался работать, светило солнце.

14

Когда я вернулся домой, в почтовом ящике лежало еще одно письмо. Я не предал этому большого значения, потому что мне не могло повезти дважды за неделю в виде двух писем от реальны людей. Я подумал, что это была еще одна рекламная акция и решил забросить письмо в нижний ящик стола. Я включил свой компьютер и начал писать. Сначала я обратил внимание на окружение здания, затем углублялся все дальше и дальше. Подъезд, там большая широкая лестница, на ней много маленьких фонарей, они хаотично разбросаны по всем ступенькам, но так, что все оставалось освещенным. Затем каждая комната, я перечислял то, что они представляли из себя первоначально. Затем зал, разбитый на две части сценой, в него можно зайти из двух больших дверей по разные его стороны. Нужна оригинальная идея. Я же не хочу превратить это в бальный зал. Обычный показ мод могут сделать в любом месте, в любом большом помещение, у них уже составлены четкие планы сцен, которыми я не должен пользоваться, иначе каков вообще во мне смысл? А правда! Что же делать? Идти вперед, проектируя метр за метром, или составить каскадный скелет всего, и потихоньку набивать его. Сейчас колонны квадратные, ну или почти квадратные. Нужны леса, нужно залить их так, что бы они приобрели округлую форму. Если смотреть на здание с высоты – оно круглое. Нужно соблюдать гармонию.

И все, что я написал, все, что я придумал, могло еще сотню раз измениться. А главное, я должен буду это изменить. "Это должно быть лучшее из всего, что я сделал". Когда постоянно подстегиваешь себя такими мыслями, оказывается, очень тяжело сконцентрироваться. А может быть будет и так: все окна завешены, главный вход после лестницы, имеет сочетание стекла и металла, за дверями виднеется мраморный коридор уставленный пальмами. Что тоже не плохо – это никуда не годится. Это идеи идиота, которых с каждым часом становится все больше. Я вышел на кухню, наконец-то сделал себе бутерброд с чаем, я же ничего сегодня не ел. Наступил вечер, что прошло для меня совершенно незаметно. Из окон доносились крики слегка подвыпившей молодежи. Где-то вдалеке были видны множества огней, светящихся из окон домов напротив. Между нами был пруд, плотно скованный льдом и покрытый снегом. На столе лежала тетрадка с простым карандашом и какая-то желто черная толстая книга – мною давно забытый роман. Я подумывал о том, что на мероприятии будет пресса, фотографы, а меня там представят. Может какая-то фотография попадет в газеты. Как будто меня начнут узнавать на улицах. О чем ты думаешь, ты еще ничего же не сделал. В таблоиды захотелось? Да нет. Черт, я самый нелепый представитель ремесла, лучше вообще там не появляться. На импровизированной сцене будут стоять прекрасные дамы в обольстительных нарядах, для чего среди всего этого нужен толстый человек, который в принципе не сделал для этого ничего, я просто это нарисую. С большей радостью будут отдавать почести строителям. Хоть бы все было хорошо. Нужно побольше спать, пока я окончательно не стал заложником своей работы. Еле сумев доползти до кровати к середине ночи, рухнув на нее, я наконец-то уснул младенческим сном.

Она не могла уснуть. Прошел уже месяц с тех пор, как она закончила университет, но что это ей дало? За прошедшие три года она смогла накопить определенную сумму, работая на нерегулярных работах. Она накопила ровно столько, сколько и потребовалось бы, чтобы начать новую жизнь. Найти достойную работу за три тысячи километров от столицы было нереально, невозможно. Она закончила технологический университет, и, возможно, в полной мере имела представление о сверх-прочных материалах, о лазерах, о производстве, но это никаким образом не могло повлиять на ее будущую жизнь. Такая, непохожая на всех девушка, очень красивая с элегантными формами и чертами лица, она была, наверное, единственной из всех, у кого сохранилось чувство собственного достоинства, желание жить хорошо, в достатке, а не существовать подобно скоту. Там, где она родилась, повзрослела и выучилась, она была никем, некому было оценить ее таланты. Но куда же уехать? В мир неизвестных людей, бурных страстей, предательства и корысти, было так сложно. Чтобы решиться на это, нужно было иметь недюжинный характер, упорство, упрямство и силу воли. Три года назад она потеряла мать, отца у нее так никогда и не было, в этой графе свидетельства о рождении всегда стоял прочерк.

Вот уже три года она жила почти одна, со своей бабушкой, которой старалась искренне помогать и которая в ответ, поддерживала ее во всем. Но в ту ночь обе они не могли уснуть. В их доме был шум, они спорили и ругались, это была практически истерика.

– Тебе нельзя туда ехать, ты что не понимаешь, что пропадешь? Ты будешь ночевать на вокзале! Куда ты пойдешь? Ты что не знаешь как ломаются судьбы молодых девушек? Тебе всего двадцать три года. Подумай еще немного, не торопись, и здесь когда-нибудь будет хорошо.

– Все двадцать три года я жду чуда, которого все равно никогда не будет. Я заработала много денег, я оставлю их тебе, я заработаю там себе еще, я устроюсь! Я не могу похоронить здесь свои лучшие годы, бабушка, пожалуйста, отпусти меня! – Она говорила, кричала, ей было очень тяжело, она не хотела бросать единственного оставшегося у нее родного человека, но и оставаться здесь она тоже уже не могла. Это же утопия.

– Ну куда ты пойдешь? Ты никуда не сможешь устроиться сразу. Пойми – это город подонков и извращенцев, насильников и негодяев. Я так боюсь за тебя – в ее глазах просачивались слезы. – Ты – единственное, что у меня еще осталось в жизни.

– Но я все равно не смогу здесь остаться навечно! – Они обе плакали друг другу в ответ.

– Ты слишком хорошая и правильная для этого города, ты милая, а эти места кишат проститутками, стервами и очень коварными девицами, ты же не такая, будет очень не просто урвать себе кусочек иной жизни. – Ей была очень тяжела сама мысль расставания с ее любимой внучкой, единственным воспоминанием о дочери.

– Значит я буду стервой! Раз их все любят. Посмотри на меня, я действительно красивая. Я тоже имею права, я тоже хочу жить не как свинья.

– Но у тебя там никого нет!

– Есть. – Они успокоились. Пожилая женщина решила выслушать внучку. И она продолжала.

– В старых маминых дневниках я нашла его. – Своего двоюродного брата из столицы. Он преуспевающий строитель, у него, должно быть, большая квартира. Я написала ему телеграмму о том, что приеду неделю назад, первое время я побуду у него, а потом я устроюсь, обещаю.

– Но мы же совершенно ничего о нем не знаем. Господи, что это за человек?

– Мне плевать, я буду стервой, и никто меня не сможет обидеть. К тому же я его близкий родственник, и он будет мне очень рад. Он же не выставит меня совсем одну на улицу, это было бы подло.

– А в этом городе все очень подлые, корыстные и хитрые люди, я же говорю. Я больше не знаю способов тебя отговаривать. Видишь, как оказалось, ты тоже достаточно коварная, без моего ведома обо всем на свете разузнала. Но ты должна понимать, что прошло много лет, с ним могло случиться все, что угодно, он просто банально мог переехать. – Их настроения постоянно менялись, напоминая гармонические колебания, сейчас они стали разговаривать тише, поняв, что вопрос все равно придется решать мирным путем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.