Архитектор

Она была похожа на деспотичного властителя. Такой тон, я вообще никогда еще не слышал, чтобы она так разговаривала. Она высказывала свои недовольства мною, а я ее внимательно слушал, это было даже интересно. Я мог бы поразмышлять об этом еще и ночью. Господи, а сколько еще таких людей я встречал в своей жизни. Им всем уже давно следовало бы понять, что люди не желают менять своих взглядов на окружающий их мир. Они не хотят менять свою жизнь по первому же приказу встречного. С такими людьми нужно быть сдержанным, мягким и дружелюбным. С помощью нехитрых приемов можно переубедить даже самого ярого ханжу, но в моем случае мне даже не дали высказаться в свою защиту. После нескольких особо грубых реплик с ее стороны была положена трубка. Почему я это вспомнил? Просто сейчас на телефон мне пришло сообщение с ее глубочайшими извинениями, а толку? Вчера она потратила столько сил на глупую беседу со мной, а главное времени. Я это запомнил, потому что практически так же как и она часто так себя ругаю. А потом защищаюсь, прямо как сейчас.

Вчера мы снова были с Лерой. На улице стоял конец февраля. Она рассказала мне очень интересную историю о своем доме. Ее отец получил его совершенно случайно, раньше она жила довольно далеко от города, а с того момента стала жить практически в нескольких километрах от него. Леры тогда еще не было. У ее отца был дядя, который тогда недавно умер и ее папа приехал в тот дом, чтобы проведать свою жену. Ей было 65 лет. Ее настоящий дом был не здесь, но ее муж очень любил там бывать, из-за парка. Думаю, тогда он был еще красивее. Когда он приехал, она стояла около окна. Они разговаривали. Он интересовался ею. Она не говорила о муже, она говорила именно о том доме, что он будет напоминать ей о своей любви, ей очень не хотелось его оставлять, но он был слишком большой для нее одной, к тому же, она жила у родственников в другом районе.

– Этот дом напоминает тот, в котором я родилась – говорила она, – сказочный, большой, хороших пропорций, теперь такие дома уже не строят. Он достраивался вашим дядей, мы мечтали о нем много лет, а наша дочь даже не пожелала в нем остаться.

Она долго водила его по дому, он выражал неистовый восторг, ему было приятно дотрагиваться до вещей, которые еще хранили тепло его любимого родственника. Он был весь уставлен шикарной мебелью, выглядел очень декоративно, не удивительно, за всю его историю в нем жили только два человека. Он был кирпичным, добротным, внутри отделанный деревом, и как рассказала мне его маленькая обитательница, эти деревянные стены прослужили ему до конца своих дней. Очень жаль, что в наше время он был снесен, не реконструирован, а снесен, ради обычного магазина, который совершенно не вписывался в окружающий мир. Сегодня у нас совершенно другие проблемы, а тогда, тогда все было проще, либо по прошествии лет, все тяготы жизни скрылись под новообразующимися.

Они проговорили так до вечера, а потом она сказала:

– Вы посвятили мне целый день, после смерти мужа, никто со мной так не разговаривал, вокруг то и дело ходили беседы о том, когда же и я умру, и можно будет продать все мои вещи с молотка. Вы же цените каждую секунду нахождения здесь, цените время проведенное со мной, и это кажется мне непонятным, вы хороший человек, как и ваш дядя, – он попытался вступить в беседу, но его попытка была пресечена, – вы любили своего дядю и он любил вас, он всю жизнь обожал этот дом и хранил в нем тепло и доброту, он любовался вот этим пейзажам, – она махнула рукой в окно, где располагался прекрасный сад, ныне парк, который мне показала недавно моя спутница, – он любовался этим пейзажам, и вы почувствует это, потому что тоже много лет будете иметь возможность делать тоже – я дарю вам этот дом. У вас семья, скоро родится ребенок, вам он просто необходим, а для меня это обуза, я смогу приезжать сюда только раз в год. Мой муж бы это одобрил.

– Да что вы! Вы же могли бы продать его, или оставить в наследство родственникам -. Это было очень неожиданным поворотом событий.

– Что вы такое говорите! Никому из своих родственников я его не оставлю! Вы что, глухой? Они же хотят моей смерти, хотят получить все, и его тоже, я этого не допущу, и продать не дам – это память, которая должна оставаться в семье, в его семье. Он будет ваш, и вы будете в нем жить, хотите вы этого или нет.

Это была очень настойчивая пожилая женщина. Отец Леры правильно поступил, что согласился переехать тогда туда, теперь его нет, и парк служит его дочери воспоминанием о старых добрых временах. Она жила в огромном особняке, у нее было прекрасное детство, омраченное смертью обоих родителей в юном возрасте. Но она запомнила их как честных, добрых людей, которые так ее любили.

Мы странно проводили время. Так же странно, как, впрочем, и проходила вся моя жизнь, но это были особенные мгновения. Она была таким человеком, которого не хотелось забывать, у нее всегда и на все находились истории. На любое мое молчание. Я – человек молчаливый и не могу найти в событиях жизни ничего складного для какого-нибудь рассказа. Утром я просыпаюсь, ем, еду на объекты или встречаюсь с новыми клиентами, а затем с обеда и до поздней ночи, при отсутствии каких либо иных важных дел, рисую, составляю планы, декорации помещений, чертежи. О чем же из этого можно составить рассказ? О моем детстве? Я ходил в детский сад так же как и все другие дети, правда, читать научился очень рано, года в четыре, но все остальное можно взять из биографии абсолютно любого человека. В школе я не был отличником, до этого было, можно сказать, даже очень далеко. В детстве я был очень толстым, даже толще чем сейчас, это было ужасно, это было хуже того, что я не мог подтянуться. О чем тут рассказывать? Мои друзья – вы знаете моих друзей, я с ними очень редко вижусь, по-моему, это было даже тогда, просто они жили очень далеко от школы, а встречались мы только в ней. В моей настоящей нынешней жизни никого не было. Иногда, когда я приезжаю в свой загородный дом, гуляя там по округе, я думаю об этом. У меня ведь была невеста, практически невеста. У меня была командировка и все отложилось, а потом еще раз и еще, а потом вернувшись я не нашел ее в квартире. А может быть стоит вернуться к ней. Она была очень милой, а это хорошо. Она меня любила. С Лерой ведь мы просто друзья, хотя отлично ладим, и я не вижу ничего более хорошего для меня варианта. Никуда я не вернусь, я же себя знаю. Будут новые дела, новые поездки, еще и мои дурацкие идеи, со мной невозможно жить рядом. Она для меня уже чужая. Мои положительные шансы совсем невелики, ведь я совсем не способен взглянуть в лицо незнакомой женщине. Мы были вместе всего четыре месяца, это практически ничего не значит, я даже не помню как зовут ее отца. У меня странная жизнь, такая обычная странная жизнь. С такими мыслями я просыпаюсь – нужно пить меньше кофе на ночь, хотя вчера это помогло сделать отличный проект. За последние дни их скопилось уже штук пять. Никак не хватает времени отправить их в союз. Интересно, меня еще от туда не выгнали? За время моего пребывания в нем, на обязательных семинарах и сборах я побывал лишь однажды.

Я сбегал в ближайший копировальный центр и сделал копии своих работ. Я не стал считать количество листов и попал в немного затруднительную ситуацию, когда у меня не хватило на 58 копий. К счастью мне простили совсем незначительную недостачу…

Дома я упаковал их. Я складывал их в специальный пакет для документов, заворачивал красной лентой и запечатывал. Моя уверенность в том, что на этой неделе я уж точно не смогу отвезти эту макулатуру самостоятельно из-за новой работы, лени, нежелания там появляться и занятости над другими, более важными проектами, которые еще не были придуманы. И поэтому ценности в написанном я не видел, навела меня на мысль послать все это по почте. К тому же так делали все архитекторы, которые жили в других городах. Почта была не так уж и далеко от дома. К таким коротким прогулкам за последнее время я привык, они помогали проветривать голову.

После заполнения всех строк в бланке, я отдал их почтальону.

– Эта ваша фамилия? – Какой глупый вопрос, а ведь еще утро.

– Конечно, я вам только что передал конверт, который посылаю лично, естественно это моя фамилия.

– Тогда это замечательно. Сегодня у нас не работает ни один сотрудник, разносящий почту. Буквально пять минут назад мы получили партию писем, которую я принимал, и сверху лежало письмо, угадайте кому адресованное? Вам! Сейчас я его принесу.

Человека я явно недооценил. Он был веселым. Хотя я так и ничего не понял про письмо. Он так странно произносил мою фамилию, когда выдавал его, что я подумал, что он надо мной смеется. Он так долго не хотел его отдавать, говорил что-то о совпадениях, я даже вспотел на этой почте. На улице такая холодрыга, а в помещениях они специально включают сильное отопление, чтобы люди потели и, выходя на мороз, заболевали. Это выгодно компаниям, производящим лекарства от простуды. Интересно, они платят за услуги отопления магазинов?

На улице я даже не удосужился прочитать от кого оно, зато зайдя в свою комнату, ощутил невероятное желание узнать что там. Не каждый день мне приходило письмо не рекламного характера, точнее, за последний год я такого письма в руках точно не держал.

В графе от кого значилось: B.A.C. Что это я не знал, но конверт был очень солидным. Адрес, откуда оно было послано, значился где-то в центре города. Я не мог догадаться, что это и для чего кто-то неизвестный мне послал его именно по этому адресу. Но через несколько минут мое желание должно было быть удовлетворено.

Вот только мне позвонили в дверь. Там была моя нижняя соседка, рассерженная, кричавшая непонятные слова, словом совсем не похожая на ту, которую я знал. Оказывается, у нее был потоп. Но у меня его не было. Когда-то, когда я делал ремонт, то так спроектировал сан. узел, что если по нему будет просачиваться вода, внутрь квартиры она не попадет. Это меня спасло. Прорвало трубу где-то выше, примерно на три этажа. В квартире надо мной никого не было, там некому было жаловаться. Через пару минут воду перекрыли, соседка успокоилась. Что было в квартире наверху, я не знал, но по моему потолку ничего не потекло. Туда вообще мог никто еще долго не приехать, и если стены и потолок были сырые, в доме могла появиться плесень. Это никого правда не волновало и никто не побеспокоится об этом, я точно знаю, пока она не доберется до их стен или они не ощутят приятного аромата.

Это небольшое чрезвычайное происшествие не могло повлиять на мое бесконечное желание прочитать присланное мне письмо. Как только я вымыл руки, я зашел в кабинет и взял его:

"Здравствуйте мой дорогой друг.

После нашего последнего телефонного разговора вы явно остались расстроенным, так как даже за большие, предложенные мною деньги, вы отказались исполнить наш заказ, и это неудивительно. Спешу вас обрадовать, что ваша бывшая контора была лишь частью моей фантазии и не более, я выдумал это, и надеюсь, вы не будете слишком строги ко мне за этот маленький проступок. Но задание остается, оно реально, сроки естественно поменялись. Я представляю ведущую английскую архитектурную контору в этом городе, иногда я собираю новую кровь, таланты, нужных нам людей, и людей, нуждающихся в нас. Мы не ставим перед человеком никаких границ, естественно вы должны сами предоставлять то, что заинтересовало бы… даже не нас. Мы всего лишь кучка людей, скорее всего ничего не понимающих в тонкостях данного ремесла и признающих это, мы люди, которые видят цель вашей работы. Заинтересовать это должно в первую очередь вас. Вам непонятно? Мы выбрали вас, как человека с незаурядными возможностями, мы полностью полагаемся на то, что вы предоставите нам, потому как интересовать это должно вас. А если это будет интересовать вас – это будет интересовать всех. Мы вас проверили, взяли в период с финансовыми трудностями и предложили небольшую работу, которую можно было сделать даже на скорую руку за большое вознаграждение, но с условием того, что работа ваша не будет принадлежать только вам. Вами будут косвенно руководить и большую часть мы отдаем людям – прямо противоположно настроенным вашим целям. Вы ушли от них. Дважды. А это уже что-то значит. Вам не нужны большие нечестные деньги, вы работаете для своего удовольствия. И пока это будет продолжаться, в этом будет присутствовать жизнь и энергия. Нам очень важен проект о котором у нас с вами была речь. Вы уже были на месте. Его немного почистили, привели в более презентабельный вид. Мы предлагаем вам, вам и только вам, составить весь план от входа с улицы до потолков в зале, от цвета снега до цвета нижнего белья стоящих на подиуме моделей. Составьте проект. Мы предоставим рабочих и полное руководство над ними в течении всего процесса. Возможности, информационные и любые, какие вы бы могли пожелать – безграничны. Надеюсь, вы на меня не обижаетесь и примете это предложение. Помимо вас в этом никто не будет принимать участия. Во время приема, вы будете представлены лично, как человек, создавший все вокруг, от ваших услуг больше не будет отбоя. Это может изменить всю вашу жизнь или ничего не изменит, снова – решать только вам.

Вы можете задать вопрос: почему же они выбрали меня? Все просто до безобразия. Мы обратились к вам, потому что мы очень хотим удивить своих гостей нестандартным видениям вещей, которое присутствует у вас, именно поэтому в коллективе вы уживаетесь трудно, по-другому смотрите на вещи. Мы видели последние работы. Лера, она их сфотографировала у вас дома. Не судите ее строго, она оказала вам большую услугу, вы будете ее благодарить. Вас никто не знает, следовательно, отпадают какие либо повторы. Да к тому же, для чего вам мигрени и подобные мысли в голове. Я уверен, отныне у вас много работы, и нет забот по поводу своей конторы. Мы предлагаем солидные деньги за солидную работу. За несколько листов бумаги и недели кропотливого труда над ними мы предлагаем 75000$. Причем 25 вы получите как только приедете ко мне в офис за информацией о мероприятии. Это может быть любой день. Адрес на конверте. Не упустите хорошую возможность измениться.

Виктор Петрович. B.A.C."

Это было потрясением. Меня проверяли. Для чего? Ах, да, тут написано. В это было невозможно поверить. Я был возбужден. К тому же я был в бешенстве. Значит, Лера не была моей подругой, она была тайным агентом какой-то компании, а я ей открылся, показал все комплексы. Но злости не было. Я хотел подключиться к работе, к тому же у нее был выключен телефон. Но я обиделся, а чего я ждал. У меня никогда и не было такой дружбы, так почему она должна была вот так просто появиться из ниоткуда. Я схватил конверт, вложил письмо и едва накинув куртку выбежал заводить машину. В пути я не знал почему соглашаюсь сразу. Но почему бы и не согласиться? Хорошие деньги, наконец-то большой проект, к тому же он будет реализован, я представлю его в союз, и, может быть, меня начнут считать коллегой. Хотя они знали и так, что я успешнее их всех. Давали очень большие деньги, можно было уже сегодня снять наконец-то офис для фирмы, а как обрадовались бы Женя с Мэри! Да, это именно то, чего я так долго ждал, очень глупо отказываться, к тому же, ни одной причины в пользу этого я найти так и не смог за всю дорогу.

Офис был на третьем этаже. У проходной меня встретил человек и провел в кабинет Виктора Петровича.

– Оперативно. Я послал вам его лишь вчера. – Он сидел за большим деревянным столом из красного дерева. На лице у него была улыбка, он знал, что заполучил меня с потрохами, да и в той же мере я его заполучил. – Ваш контракт я послал Мэри, он уже с моей подписью. Она даже позвонила сообщить, что все в порядке, вы приезжайте к ней сегодня, прочитайте, подпишите, вечером на вашем счету будут деньги, но думаю, вас больше интересует план мероприятия.

– Да. На деньги я бы хотел снять офис, это тоже не маловажно.

– Это просто средство достижения иной цели. Вы же не хотите поселиться на веки в этом офисе. Он у вас будет, успокойтесь.

– Вы правы, больше меня интересует план.

– Это будет собрание больших начальников разных контор, в большинстве иностранных, так же будет показ мод одного известного французского дизайнера. Именно для этого нужна была сцена. Вы помните? Прошло две недели всего, верно?

– Да, я все помню, продолжайте. Будет ли еще что-нибудь существенное?

– Да вроде бы все. Приступайте сегодня же. У вас полтора месяца на предоставление проекта, и месяц на его реализацию, каким бы он ни был. В общем, это все. Красную ковровую дорожку делать, конечно, не стоит, но подъезд должен соответствовать высшему уровню. Особняк в полном вашем распоряжении, после проведения мероприятия, мы продадим его под выставки, все планы, сделанные вами, вы можете использовать в свою очередь в собственных выставках, как проект реализованный.

– Я бы хотел отдать это в союз.

– Союз? Вам он будет не нужен. – Он улыбнулся, улыбнулся синхронно со мной.

– Ну, я пошел?

– Конечно, вам в электронном письме я отправил подробную схему мероприятия, от количества человек, до их предпочтений в искусстве. Идите же.

– Можно вопрос, а почему вы не отправили и это письмо по интернету? А еще я хотел бы спросить о Лоре.

– Письмом живым было солиднее. Думаю, Лора сама тебе все объяснит. Не суди ее строго, я так думаю, она хочет остаться твоим другом, как и прежде.

Я вышел из офиса и направился к Мэри. Она была счастлива. У нас начала осуществляться наша прямая мечта. Скоро и Женя подтянулся к нам, событие было отмечено. Контракт мы отправили, и, как и обещал Виктор Петрович, деньги действительно были переданы практически мгновенно. Теперь все было за мной. Но оказавшись дома, я решил позвонить Лоре.

– Я не хотела тебе рассказывать. Сначала они просто попросили разузнать о твоих личных делах, работе, а потом мы и правда с тобой подружились. Я не хочу все это рушить. Я открывала тебе свою душу, мы были на месте моего детства, да и я тебя узнала очень хорошо. Ты приятный человек, не такой, каким сам себя представляешь. Раньше я знала, что ты и имени моего запомнить не мог, но теперь я совершенно по-другому начала к тебе относиться. Давай забудем эту историю, все ведь сложилось хорошо для тебя. Узнав о проекте, я хотела как можно лучше преподнести тебя им. В этой конторе я работаю уже два года. Тот клиент, которого я на тебя навела, его странные вопросы, его интересная планировка квартиры, это все тоже было спланировано. За последние две недели твою жизнь немного контролировали и все было спланировано, все, кроме того, чтоб мы станем лучшими друзьями, не сердись. Лера.

13

Вот такую запись, вернувшись домой, я прослушал у себя на автоответчике. Ну как я мог ее не простить. Мы встретились и до вечера просидели в кафе, разговаривали так же, как и прежде. То есть она разговаривала, а я молчал и внимательно слушал. Ночью я приехал домой. Завтра было первое марта. Пятнадцатого апреля я должен был сдать работу. Пятнадцатого мая была выставка. В это время уже будет тепло, будет жаркое солнце. Завтра мне было необходимо приехать к зданию и все сфотографировать, каждый уголок, каждый ракурс дома. А дома это все нужно было проанализировать и начать составлять необходимую конструкцию. Но уже сейчас я понимал, что с колонами придется много повозиться. Так как это был большой проект, помимо рисунков и чертежей было необходимо вести пересчет необходимых материалов для облегчения последующих работ. Сегодня я впервые почувствовал себя личностью. Мне, именно мне, не какому-то декоратору из вшивой конторы, а именно мне, архитектору, дали возможность творить, и все, чтобы не получилось, будет оценено. Может быть, меня никогда больше не пригласят, но этот проект отдали мне, по контракту, по идее. Это мой проект. Теперь уже точно без всяких шуток, да я просто больше не поеду к нему. Завтра же нужно позвонить бригаде рабочих, познакомиться с ними. Я буду общаться с людьми, хотя вряд ли. Нужно ценить этот шанс. Мне повезло, и я его принял. У каждого в жизни появляется такой шанс, многие от него просто отказываются. Мне повезло. Я так думаю. Это хорошо. Это лучше чем расставлять диваны в квартирах и строить в них декоративные арки с колонами. Тут реальные несущие колонны, арки, тут даже присутствует сцена. Я должен хорошо над этим поработать. Работу, которая висла на фирме, достается Жене, он все сделает. А я должен сделать это. Так будет правильно.

Очень долгое время я не мог уснуть. Я ни о чем не думал. Просто не мог уснуть. Постоянно было жарко, душно, я много раз вставал, съел кусочек пиццы. А она вредная, нужно заняться спортом. Жизнь как-то меняется, надо изменяться и внешне. Но это у меня не получится. У меня даже уснуть сразу не получается, только через несколько часов.

Я не помню, когда в последний раз просыпался в семь утра. Первый день нового месяца. Сегодня первый день моей новой жизни. На остановке возле дома полно народа, а на улице еще совсем темно, невозможно разглядеть, во что одет каждый из них. У них у всех работа, они недовольны ею. Им приходится проделывать один и тот же путь ежедневно. Я сегодня вышел на улицу с улыбкой. На улице действительно много людей, гораздо больше, чем в полдень. Я поеду на машине, плевать на пробки, мне хочется послушать радио и узнать, чем живет этот город сегодня, город с многомиллионным населением, с высокими зданиями и стенами. Когда-нибудь будет казаться просто невероятным, что существовали такие города. Мне нужно сразу выяснить маршрут до моего объекта, приезжать туда я буду часто, несомненно. Пробок не было, я очень быстро доехал, если бы не дождь, настроение оказалось бы действительно чудесным.

Совсем недавно я тут уже был. Стало действительно намного чище. С первых метров я принялся фотографировать все вокруг. Издалека слышен шум плотного потока автомобилей. Место не яркое, по бокам огороженное высокими стенами зданий, с них можно было бы установить освещение. В общем, я не собираюсь никого посвящать в какие-либо тонкости этого дела, но какова же была цель моего визита туда в столь раннее время? Время не имело никакого значения, я больше не мог ждать и спать, поэтому приехал сюда пораньше. Я не хотел сразу делать никаких набросков, хотя, как говорят, первое впечатление и первые идеи, в итоге, оказываются самыми лучшими и оказывают более удовлетворительно влияние. Сегодня я решил просто осмотреться, план дома и ближайшей окрестности был у меня и так, цель была – просто познакомиться со своей работой, чтобы выполнить ее на отлично.

Как же болит моя рука. Я ее отлежал сегодня. Или меня наконец-то продуло.

Я был горд открытым простором. Но стоило ли зазнаваться? Много людей получают такую работу, а я все равно не превратился в какого-то начальника, у меня характер не такой. Я не могу руководить людьми. Сегодня хотел познакомиться со строителями. Но их еще не набрали. Через месяц и пятнадцать дней я просто отдам свою работу, чтобы они могли приступить к своей. Кто я для них? Они и имени моего никогда не запомнят. Ничего не изменилось на самом деле. Все может быть просто стало на свои места, мне теперь есть кому отдавать свои труды. Но кому это, впрочем, интересно? Я всю жизнь хотел проникнуть в мелочи, но этим никого уже не обманешь. Я отдаю в руки незнакомых мне людей свои идеи, свою законченную и материализованную на бумаге мысль. И уже они, снова не обращая внимания на мои замечания и пометки, будут стараться придерживаться материалу. Но кто из последних в цепочке вспомнит того, кто дал ему работу, там наверху. Мне вообще будет не нужно возвращаться на стройку, там все будут делать за меня. Это хорошо? Я не знаю. Я не стремлюсь в облака, я уже давно сам не знаю, чего хочу. Я немного устал. Что-то новое пойдет на пользу. Я это знаю.

То, что я начал делать сегодня, никто еще в этом городе не делал. Таких зданий в принципе больше нет, это не значит, что его надо записывать в красную книгу, оно не выдающееся, даже не удобное. В нем большой зал, который невозможно использовать ни для концертов, ни для театральных спектаклей. Здесь могла бы жить большая аристократическая семья. Внутри много небольших помещений, слегка напоминающих комнаты, только с очень высоким потолком. Так вот эта работа – она единственная, никто до меня этим еще не занимался, поэтому тут не может быть никаких правил, и если кто-то утверждает обратное – он ошибается и врет вам. Все эти законы и преподаватели очень опасны, если у вас есть какая-нибудь одержимая цель. А у вас всегда должна быть цель, если вы пытаетесь сделать что-то действительно этакое, чего еще не знал мир. Конечно, мою работу нельзя было отнести к чему-то выдающемуся, но я этим занимался. Я этим гордился. Я что-то делал, многие всю жизнь проводят, так и не сделав ничего. Если вы беретесь за какую-нибудь единичную работу, принимайте во внимание только фундаментальные принципы, но не правила. Нет никаких правил, если только вы не выпускаете серийный автомобиль. Первоначально, все великие люди были первооткрывателями и практически всегда их идеи были признаны неправильными, глупыми и безумными. В таком деле, как фантазия, нужно быть максимально открытым для всего нового.