Скелеты волшебного мира

– Видишь, я не могу за тобой угнаться… этот холодильник, как мы забыли его повернуть?

Конечно, трудно узнать со стороны собственный голос, но она узнала. Ничего не понимая, Ирочка отошла в угол площадки и замерла. Пыталась ли она спрятаться, было не понятно, но одно ясно – нельзя, чтобы ЭТИ её увидели.

Топ-топ-топ, – протопали быстрые шаги, а за ними следом: тюк-тюк-тюк, – ещё одни.

«Витька и я», – подумала Ирочка и зажала рот рукавичкой.

– Странно… – На секунду остановился возле неё в темноте Витька, или кто он был на самом деле. – Мне почему-то показалось, что ты кричишь сверху. Забавно.

– Ничего забавного, – ответил тонкий голосок. – У вас у всех крыша уже поехала. Сначала Колька… ну ему я хоть по башке палкой дала. Потом Поканин… теперь ты. Ещё немного, я сама сбрендю!

– Ага, точно, – донёсся Витькин голос, и следом шум пинка: – Ай!..

– Иди, давай! Мне давно пора дома быть, а я здесь с вами якшаюсь.

В темноте перед Ирочкой промелькнули две неясные фигуры, и звук шагов начал удаляться вверх.

«Ну… прошли», – облегченно вздохнула она.

Было неясно, что теперь делать: бежать? А может, вернуться? Но тут, будто в насмешку… произошло ещё кое-что интересное. Прямо на глазах у Ирочки стена распахнулась как дверь, и из неё кто-то вышел. Светящийся, высокого роста, с двумя рогами на голове и красными глазами.

– Чёрт! – взвизгнула Ирочка, а затем сделала такое, чего сама от себя не ожидала: вытянув руки вперёд, бросилась на чёрта и со всей силы ударила в грудь!

– Ых… – выдохнуло адское создание и кувыркнулось обратно в стену. Ирочка по инерции чуть сама не полетела следом, но сумела удержаться и только руками до плеч влезла в холодный камень. У неё даже возникло ощущение, что проходить сквозь стены – это легко. Она и шагнула в стену… но обо что-то запнулась, и это вернуло её к реальности: прямо из стены торчали ноги в фосфоресцирующих сапогах!

«Бежать!» – вспыхнуло в мозгу, и девочка кинулась вниз по ступеням.

– Эй, кто там? – донёсся сверху голос, но Ирочка уже не разбирала чей. Она бежала с такой скоростью, что наверняка в два раза обогнала бы Витьку, Кольку, и даже самого Поканина, с детства привыкшего тут бегать.

«Бежать!» – одна мысль стучала в голове, и, когда через несколько секунд Ирочка вылетела из подъезда, мысль эта не позволила остановиться при виде Витьки.

– Негодяй! – крикнула ему на бегу и умчалась прочь в ночной город.

Сбитый с толку Витька поглядел вслед. Ухо, в которое подружка успела двинуть кулачком, горело, но не это было главным. Ещё никогда он не видел Ирочку такой перепуганной и с этим следовало разобраться.

«Что-то там, в подъезде, неладно», – подумав так, он некоторое время постоял у тёмной двери, потом вздохнул и шагнул внутрь…

Глава XIX

СРАЖЕНИЕ

Страшное создание, стоявшее передо мной, вдруг пошевелилось и с деревянным перестуком сделало шаг.

Тьфу! – я чуть не плюнул с досады. Да это же давешний скелет из волшебных палок! Только теперь вместо помойного ведра у него на плечах красовался китайский электрочайник, и вправду очень похожий на человеческую голову. Лампочки светились как глаза, а из горлышка торчали две волшебные деревяшки. Живые и бодрые, они размахивали ручками и показывали малюсенькие кулачки.

– Испугался-а?! – радостно заверещав, они ещё сильнее размахались кулачишками.

– Смотрите, не сваритесь там, рожки… – пробормотал я, обдумывая, что теперь делать.

– Чего-чего?! – опешили палочки. – Да мы тебя…

Чайник грозно сверкнул глазами-лампочками, и тотчас из кучи поднялся ещё один скелет. Головы у него не было, но он протянул деревянную руку и прямо из воздуха извлёк кофеварку.

«А, да точно! – сообразил я. – Они же волшебные, они сами, что хочешь, пожелать могут».

Скелеты, грозно цокая по полу, двинулись в моём направлении. Непроизвольно я зашарил за спиной, пытаясь нащупать ручку двери, но той не было.

– Хи-хи-хи! – чирикали буратины из чайника. – Теперь ты так легко от нас не отделаешься! Сначала мы тебя отлупим, как сидорову козу, а потом… ещё что-нибудь придумаем.

Я поёжился. Неизвестно, как насчёт придумок, но делов натворить эти ёлки-палки могли. Специализация у них такая, творческая: приделать человеку хвост, рога с копытами… А то и истинную индивидуальность подберут: сделаешься ни на кого не похожим, и баста.

Скелеты медленно приближались, я начал пятиться вдоль стеночки.

– Давай, давай, – подбодрили меня. – От нас ещё никто не уходил.

Под ногу подвернулся камень. Рука схватила обломок кирпича и швырнула в ближнего скелета:

– Н-на!

Однако рёбра страшилища раздвинулись, и снаряд пролетел мимо.

– Мы тебя будем пинать сапогами, – сообщили в ответ, и тотчас на костистых ногах возникли испанские ботфорты со шпорами. – Вот, как у Трисмистра, в точности.

Именно эти ботфорты оказались последней каплей! Я только представил, как меня пинают, будто я гусарская лошадь, и… Нет, конечно, я не слишком большой специалист в уличных драках, и лучше бы на моём месте оказался Джекки Чан – его часто зажимали в угол – но: бац! – мой кулак врезался в чайник одного из скелетов; хрясь! – в рёбрах другого образовалась пробоина; бац-хрясь-бац!

– Оё-ёй! – заверещали палочки, вылетая из кувшинов.

Продолжая работать руками-ногами, я наступал на странного врага, и он начал отступление! Оказавшись без голов – я сбил оба чайника – скелеты уже не успевали раздвигать рёбра, и ситуация изменилась кардинально. Чего-то завывая и выкрикивая, я гонялся по тёмному пространству чулана за убегающими подобиями человека:

– Вот! На! Получай! Сапогами! Шпорами! Головой!

Я ударил негодяя головой и вдруг обнаружил… что застрял. Рёбра скелета таки успели раздвинуться, голова точнёхонько прошла в отверстие, а рёбра взяли и сдвинулись.

– Ой… – оторопело выдохнул я и выпрямился.

Скелет оказался удивительно лёгким, сразу чувствовалось тонкое, хорошо просушенное дерево. Негодяй болтался на шее, но слезать явно не собирался.

– Попался! – донёсся торжествующий голосок. – Дави его, ребята!

Я почувствовал, что меня душат. Не люблю я этого, а потому принялся отдирать деревяшки друг от друга. Они сопротивлялись как могли, кусались, царапались, но силы были неравные. Не следовало им вообще лезть в драку с человеком – я легко разломал хилую конструкцию и разбросал части по сторонам.

– Фу!.. – вытирая пот, огляделся по сторонам, чего бы ещё раскурочить, и понял, что в сущности, победил. Второй скелет зажался в угол и тихо дрожал там, перестукивая костями.

– Ага! – Я начал зловеще приближаться, чувствуя себя непобедимым Спайдерменом. – Сейчас и с тобой разделаюсь! Будешь знать, как обижать маленьких.

Шутка, конечно, я не маленький, но скелет задрожал значительно сильнее. А перестук деревяшек усилился и начал напоминать перекличку барабанщиков из фильма про пионеров.

«Люблю, когда меня боятся!» – успел подумать я и хотел самодовольно усмехнуться, но тут на плечо опустилась чья-то рука.

– Аста ла виста, бэби, – сказали сзади крайне неприятным тоном.

Медленно, очень медленно я повернулся и обнаружил… что куча волшебных палок, сваленная в углу, исчезла. А передо мной шеренгой стояло пятьдесят скелетов; все, как подбор, с чайниками, в старинных ботфортах, и с поразительно нехорошим выражением лиц.

Бесчисленные костлявые руки потянулись ко мне.

Глава XX

БЕГСТВО ВЕЛИКОГО

Трисмистр бежал по коридору.

Под мышкой у него была зажата трёхлитровая колба с говорящей рыбой, а позади слышался мелодичный, приятный для слуха звон монет. Но именно от этого звона и спасался магистр! Слишком он был звонкий.

Иногда чародей оглядывался, и от зрелища позади не только сердце его уходило в пятки, но и сами они (пятки) начинали двигаться быстрее. И значительно!

Однако говорящий карп панического умонастроения не разделял.

– Не понимаю я тебя, Трёхсеместр… – задумчиво говорил он, глядя на прелестную, по его мнению, картину. – Ведь это решение всех наших проблем. Ты только посмотри, сколько здесь долларов!

Трисмистр глянул на рыбу, снова начавшую называть его школьной кличкой, бросил взгляд назад и подпрыгнул:

– Догоняют!

И точно – лавина однодолларовых монет, с серебряным звоном катящаяся по бесконечным коридорам замка, явно приблизилась. А передние порядки, в виде многочисленных разрозненных монет, звенели в непосредственной близости от беглецов.

Да, беглецов! И пускай карп в это совершенно не въезжал, но образованный и опытный в колдовских делах Трисмистр мог думать, когда надо, за обоих. Ведь быть погребённым под многотонной толщей, пусть даже и долларов, ничуть не лучше, чем очутиться в могиле, закопанным заживо. Рыба этого не понимала.

– А-ах! – ахнул чародей, когда авангард серебряных долларов выбросил длинный язык и проглотил старинные рыцарские доспехи.

Доспехи, простоявшие в коридоре не меньше пятисот лет, мгновенно исчезли, но успели напоследок отдать честь Трисмистру.

– Прощайте, товарищи… – чуть не заплакал тот и из последних сил ускорил бег.

Карп в колбе пожал плечами.

– Видишь? – сказал он. – Даже пустые железки мигом врубились, в чём их польза. Один ты у нас недотёпа.

Недотёпа, будто в подтверждение, споткнулся и чуть не упал.

– Осторожней! – гаркнула рыба. – Не дрова везёшь.

Лавина монет выиграла ещё пару метров.

«Что будет, если я не успею? – думал волшебник на бегу. – Ведь тогда катастрофа! Весь мир погрязнет под никчёмными кругляшками, и тот, кого они не раздавят сразу, будет обречённо бродить среди бескрайней равнины серебра… Боже! И это моя вина».

Конечно, магистр был, как ему свойственно, чрезмерно строг к себе – ведь причина появления необыкновенного серебряного потока была не вполне ясной. Монеты начали делиться сразу после происшествия с кофе, которое рядовым тоже не назовёшь. Когда Трисмистр налюбовался забавным сначала явлением и попробовал его остановить заклинанием, ничего не получилось. Чёртовы доллары только начали делиться быстрее, и через несколько секунд первые из них посыпались со стола на пол.

Никакое колдовство не действовало против! А когда волшебник применил самое сильное, замораживающее, конечное заклинание – «Чары абсолютного нуля» – то и вовсе начался ужас. Небольшая кучка монет стала увеличиваться рывками: раз – и вдвое; два – и вчетверо; четыре – и в шестнадцать раз! Пришлось срочно покидать помещение.

Рыба опять подала голос:

– Трёхсеместр, ты, наверное, сошёл с ума, если пытаешься убежать от своего счастья. Мне горько на тебя смотреть.

«Лучше посмотри назад», – хотел ответить волшебник, но вновь споткнулся.

– Ох! Кончай болтать! Мы в смертельной опасности, а ты треплешься!

Серебряные доллары, будто в подтверждение, подкатились под самые ноги. Пришлось Трисмистру бежать прямо по монетам.

Дзынь, дзынь, дзынь! – зазвенели его шаги.

Бульк, бульк, бульк, – бултыхалась рыба в трёхлитровой колбе.

И вдруг…

– Я остановлю тебя! – выкрик рыбы прозвенел громче серебра.

– НЕТ! – дико заорал волшебник, но не смог удержать друга. Говорящий карп, видя, что никакие уговоры не действуют, взял и выпрыгнул из воды!

Плюх! – упал он на пол, и мгновенно блестящая чешуя скрылась в надвигающейся массе монет.

– КАРП!! – Волшебник на полном ходу упал на колени, пытаясь выловить это болтливое, не слишком умное, но единственно близкое на свете существо. – Карпуша… да что ты наделал…

Рыба исчезла бесследно, словно утонула.

Накатила лавина и подхватила чародея, как, бывает, река подхватывает лёгкую сухую щепочку. Но он не заметил того! Несясь на волне по бесконечным коридорам, великий магистр и чародей, последний в мире волшебник размазывал по щекам слёзы и пытался нащупать в холодной, безжизненной массе крохотное серебристое тельце.

– Карпуша…

Глава XXI

ВИТЬКА ПРОТИВ ПРИВИДЕНИЙ

Темнота в подъезде стояла страшная! Самая такая тёмная темнота.

Витька немного похлопал глазами в надежде, что привыкнут, но не привыкли.

– Вот чёрт… – пробормотал под нос, вытянул вперёд руки и двинулся на ощупь.

– У-я-р-р! – взвизгнуло что-то под ногами, и Витька от неожиданности (не от страха же?) подпрыгнул.

– Пошла брысь, проклятущая! – выругался на невидимую в темноте чёрную кошку.

– У-яр, мяр-р! – с противными воплями, сильно напоминающими человеческие, кошка умчалась.

Бум-м! – это он с размаху врезался в стену. На лбу теперь должна была вскочить приличная блямба, и Витька разозлился. Если и был ещё какой страх, то теперь ничего не осталось, и, нащупав перила лестницы, он быстро побежал вверх.

«Жалко фонарика нет, – думал на бегу. – Не промчаться бы мимо гада!»

Витьке смерть как хотелось поймать напугавшего Ирочку хулигана. Надо же было дать кому-то сдачи – и за ухо, и за шишку на лбу, и вообще…

На пятом, примерно, этаже он остановился и прислушался. Ничего не было слышно, но, кажется… видно? Да точно! Хоть и слабо, нечётко, но вот они – перила, ступеньки, и даже номер на двери читается: восемнадцатый. Свет доносился с верхнего, шестого этажа.

«Оно самое! – подумал Витька. – Напугали Ирку, а теперь выглядывают в приоткрытую дверь и хихичут! Разберёмся».

Сжав кулаки, Витька начал медленно подниматься. Он не знал ещё, как будет действовать, если обнаружит хихикающие морды, но чувствовал, что веселье их быстро закончится.

«Пищать будут… громко и жалобно… – вспоминал, в каких драках приходилось участвовать, и укреплялся духом. – А если раньше на Димана наезжали, так теперь…»

Что будет теперь, героический боец не успел додумать. Он вышел на последний пролёт и увидел…

– Ё-моё! – вырвалось у него.

Светилась не щель в квартиру. Светились сапоги! Прямо из стены торчали фитюлистые ботфорты и наглым образом светились.

Не такого ожидал Витька и потому, немного постояв, согнулся и захохотал. Ему, поднаторевшему в приколах, мгновенно стало ясно, чья это хитрая подначка. Поканин за последнее время здорово продвинулся – самая шуточка в его стиле. Рождественская.

Вздрагивая от хохота, спотыкаясь на ступеньках, Витька поднялся на площадку и внимательно рассмотрел Димкино творение. Да уж, прикол первосортный: сапоги, как у Мюнхгаузена, со шпорами, и светятся.

«Фосфором натёр, – решил Витька и позавидовал: – И не сказал ничего… хотел, чтобы позабавнее вышло, так, что ли, Диманус?»

Пальцем Витька потёр ботфорту, ожидая, что фосфор сотрётся, а палец засветится. Палец не засветился.

– Гм… Ну, ничего.

Ему вдруг пришло в голову, что прикол следует расширить и углубить. Ну, то есть, попугать ещё кого-нибудь подходящего, например, тётю Груню – соседку и подружку Витькиной мамы. Взялся за сапог и дёрнул… Сапог лежал, будто приклеенный.

– Молодец, Диман, – одобрил Витька. – Всё делает путём… гм…

Ну не тянулся сапог! Уж Витька его и так, и этак. Словно действительно внутри нога.

Усмехнувшись нелепому предположению, Витька ухватился покрепче – за голенище и за шпору с колёсиком – и рванул со всей возможной силой! Раздался хлюпающий звук, и Витька выпрямился с сапогом. И замер. Нога! Из стены торчала человеческая нога, а на ней был одет полосатый, ручной вязки, носок.

Нога дрыгнулась, пошевелила пальцами… а потом из стены высунулась рука и почесала ей пятку!

Глава XXII

СТРАШНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Я стоял и спокойно глядел, как пятьдесят собранных из волшебных палок скелетов пытаются меня задушить. В общем, ничего другого и не оставалось. Бывают такие положения, когда отступать некуда – позади если не Москва, так кирпичная стенка.

– Плохой мальчик, плохой… – кукольными голосами бормотали скелеты и всё тянулись, тянулись…

«Долго тянутся, – с отстранённостью подумал я. – Руки короткие, что ли?»

И вдруг понял, что у этих созданий взаправду короткие руки! А точнее, их – и рук, и скелетов – было так много, что они мешали друг другу подобраться на нужное расстояние. Сам того не ожидая, я очутился в натуральном заколдованном круге.

– Плохой мальчик, плохой… – бормотали эти штуки и толпились передо мной, будто что интересное увидели.

Я показал им язык.

– А-й-й! – взвыл десяток голосков. – Дразнится!

Тогда я показал им фиги – одну и другую. Что тут началось!

– Бейте его! Душите! – кричали передние.

– Разорвите! Разломайте! – орали задние.

И те, и другие тянули руки, некоторые ноги, кто-то пытался лезть по головам – чайники полетели с плеч, завязалась драка. Один, наиболее хитрый, пополз на четвереньках между ногами, но и тут ничего не вышло – на проныру наступили, застряли между рёбрами, задёргались, заорали и разнесли беднягу на комплектующие.

Я веселился от души.

– Ну хватит, хватит… – с притворным ужасом отмахивался руками. – Не смешите меня, а то я лопну!

– Издевается!

– Плохой!

– Покажем ему!

– Да! Да!

Тут я заинтересовался: чего они хотят показать? Где раки зимуют? Или Кузькину ма… Ой!

Позади вопящих скелетов вдруг поднялась нелепая конструкция, также собранная из волшебных палок. Сперва я и не понял, чего это, но, приглядевшись, с душевным трепетом узнал… кран! Самый настоящий. Козловой. Нет, седельный. Нет… ай!

Ажурная стрела зашевелилась и начала раздвигаться в мою сторону.

– Ага! Ага! – радовались скелеты. – Сейчас мы его зацепим! Майна!

Настроение снова пошло на нет. Интересно, какой негодяй передал скелетам новейшую человеческую технологию? Так они, чего доброго, и атомную бомбу соорудят.

На конце стрелы обнаружились шевелящиеся руки – их было не меньше трёх пар, все с длинными пальцами, очень похожими на щупальца. Стрела быстро приближалась, скелеты кричали:

– Хватай! Круши! Души! Ломай!

Я подумал: «И почему так получается, что волшебные палочки вроде добрые из себя были, а скелеты злые?» Но вспомнил, чего они ещё с Колькой сделали – голова больше маленькой тучки – и понял почему.

Скелеты неожиданно изменили тактику. Они отошли чуть дальше и, сначала тихо, а потом всё громче, запели:

– Двенадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо! Бутылка рому.

Один из них утоп, ему купили гроб, йо-хо-хо! Бутылка рому.

На кладбище в тот вечер шабашничала нечисть, йо-хо-хо! Бутылка рому.

Когда он гроб открыл, оттуда встал вампир, йо-хо-хо! Бутылка рому.

И так далее, в том же духе. «Йо-хо-хо» – у них здорово получалось, просто мороз по коже, но про бутылку глупо донельзя, меня этим не пронять. Сколько я газировки ни пил, живот даже не заболел ни разу.

Я попробовал подпевать, но они проявили такую изобретательность в сочинении, что мне только припев удавался:

– Йо-хо-хо… бутылка квасу!

Никто уже не обращал на меня внимания. Скелеты разошлись по-настоящему: похоже, хоровое пение – их любимое занятие оказалось. Стрела с шевелящимися пальцами повисла над самой головой, но всем вдруг не до того сделалось. Мои давители и душители будто забыли, чего им надо, построились гуськом и, напевая «ужасные» куплеты, затопали друг за дружкой по кругу.

– А полночь подошла, и смерть с косой пришла, йо-хо-хо! Две бутылки рому.

Мне бы воспользоваться моментом и бежать, но я увлёкся. Ноги сами потопали в такт «скелетовому» рэпу, и я, невнятно припевая, встроился в кавалькаду. Чулан, в общем-то, был невелик, и пятьдесят танцоров заполняли помещение в несколько рядов. Как змея, извивалась наша цепочка, и, будучи даже увлечён «уроком адского пения», я смог лучше его рассмотреть. Несколько раз мы проходили мимо двери в дальнем конце, и я решил, что…

– …в расставленные сети, как мухи липли дети, йо-хо-хо! Бутылка рому…

Описывая извилистую кривую, мы медленно приближались к двери. Что может оказаться за ней, я не особенно думал. Я старался топать в лад, никому не наступал на пятки, пел громко, усердно и, когда вдруг раздался чей-то крик не в ноту, воспринял это как личное оскорбление.

– Стоп-стоп-стоп, народ! А почему у того типа голова на плечах вместо чайника?

Дружное пение сбилось, топанье расстроилось. Скелеты закрутили посудинами и обнаружили меня, одиноко марширующего в самой их гуще.

– О-па… – сказал кто-то из них. – Да это же Поканин.

Я понял, что влип.

Глава XXIII

СОРОК СОРОКОВ

Сначала Ирочка просто неслась, куда глаза глядят.

Потом у неё разболелась рука, отбитая об Витькино ухо, и она остановилась под тёмным уличным фонарем. Никто за ней не гнался, и Ирочка облегченно вздохнула:

– Уф-ф…

Следовало, однако, обдумать, что теперь делать – ведь не каждый день встречаешь привидения в тёмном подъезде?

«Позвонить в полицию? – спросила Ирочка себя. Но Поканин утверждает, что в полиции сразу спрашивают про вампиров и, если ответишь неправильно, вешают трубку.

Пойти маме рассказать? Тоже нехорошо – маме без того не нравятся её приятели, она говорит: один жулик, другой бандит, третий просто энтомолог.

Папа… ну, папа… кабы ещё тут ром в бутылках раздавали…»

Вокруг сыпался мелкий снежок, иногда по гололёду ползли автомобили, а Ирочка стояла и думала. Наконец, когда у неё совершенно отмёрз нос, а в отбитой руке от холода перестала чувствоваться боль, она кое-что сообразила. Ирочке стало ясно, что есть только один человек, которому можно рассказать всё.

Витька! Но не тот призрачный в подъезде, а настоящий, которому она в ухо дала. Вот ухо точно натуральное было!

«Глупо я поступила, – решила Ирочка. – Убежала, а надо было послать его на разборку. Может, они и на Поканина раньше наезжали, так пусть бы Витька…».

Уже чувствуя, что скоро сама превратится в Снегурочку, Ирочка медленно двинулась обратно. Гигантский силуэт поканинской многоэтажки с тёмными окнами (электричества так и не было) виднелся за несколько кварталов, заблудиться было невозможно. Тем более, что на свежевыпавшем снегу отчетливо виднелись следы её сапожек.

«Как там Поканин… – боязливо думала девочка. – Наверняка эти «чебурашки» к нему направлялись. Не зря же они под нас закосили! А я, дура, сбежала, бросила друга в беде».

Собственно, такими мыслями Ирочка пыталась подбодрить сама себя. Она прошла половину расстояния, а Витька всё не попался. Более того! В ярком лунном свете стала видна дверь в подъезд, а Витька как сквозь землю провалился. Сплошной ужас.

Ирочка задрала голову и поглядела на сияющее ночное светило. Похоже, что во всём городе Луна оставалась единственным источником освещения – фонари стояли тёмные как виселицы, окна – как недобрые глаза, а…

– Ой! – вдруг сказала она. – Не может быть…

Пятнадцатиэтажка Поканина перестала быть пятнадцатиэтажной! Она поразительно удлинилась, и бесчисленные окна возносились на невообразимую высоту, теряясь в районе звёзд. Казалось, над головой нависает небоскрёб, да такой, что башня Трампа – песочный кулич рядом.

– Что же это… – растерянно бормотала девочка и крутила головой, ожидая увидеть ещё чего-нибудь страшненького. И увидела!

Первое: всё вокруг перестало быть привычным и знакомым.

Второе: гигантские здания возносились там и тут, возле их подножия росли миллионы деревьев, торчали триллионы столбов, и бесчисленные провода висели над землёй паутиной.

И третье – самое невероятное! – пока Ирочка разглядывала эту фантастическую картину, в небе одна за другой начали возникать новые Луны. Прямо на глазах они заполнили весь небосвод, и от этого сразу стало светло как днём.

Будто разбуженные «светопреставлением» захлопали двери бесчисленных небоскрёбов, и на улицу повалил удивлённый народ.

– Ни фикуса себесы! – раздался рядом знакомый голос. – Вот так номер!

Ирочка оглянулась: Витька стоял прямо за спиной и моргал глазами. Она хотела махнуть рукой, но… её друг был не один. Рядом стояло, по меньшей мере, два десятка ребят: Витьков и Ирочек. Все, задрав головы, глядели в небо, становящееся всё ярче от Лун, и не обращали внимания друг на друга.

– А кстати, – сказал один из этих Витек. – Вот, познакомься, Ирочка, с человеком… Я его из стены вытащил.

Стоящая невдалеке группа людей в двурогих шапках синхронно махнула ручкой:

– Здравствуй, девочка! Меня зовут Трисмистр, и я… настоящий волшебник, – сказали они хором.

Глава XXIV

АДСКОЕ ПОДЗЕМЕЛЬЕ

– Держите его! – пронзительно завопила дюжина скелетов. В тот же миг что-то подхватило меня под мышки и вознесло над толпой.

– Ах!

Радоваться было нечему: это наконец-то сработал ажурный кран.

– Попался! – плясали внизу скелеты, а я висел и, что называется, сопел.

– Раздавим его? Задушим? Разломаем? – внизу решали мою участь, но всё однобоко, в нехорошем, криминальном склонении.

– Только не бросайте меня в терновый куст… – сдавленно пробормотал я.