Скелеты волшебного мира

– …хр-р! … хр-р! – рыба уже не могла говорить, а только хрипела.

– Эх-х, – вздохнул Трисмистр, хотел колдовски щёлкнуть пальцами, но потом просто нагнулся, взял карпа за хвост и бросил в воду. Полуживая рыба камнем ушла на дно и притворилась мёртвой.

Волшебник постучал ногтем по стеклу.

– Эй, дохлые рыбы не тонут! Они всплывают брюхом вверх.

Карп тотчас всплыл брюхом вверх. Трисмистр, однако, хитро усмехнулся и почесал мокрое брюхо пальцем.

– Отстань! – Рыба приоткрыла глаз и тотчас сердито захлопнула. – Я умирал, а ты стоял и насмехался!

Примерно такого проявления благодарности чародей и ожидал, а потому ничуть не удивился. И не оскорбился.

– Это потому, – объяснил он, – что для умирающих время субъективно растягивается. У некоторых за долю секунду вся жизнь перед глазами проносится.

– У меня перед глазами ничего не неслось! Одни твои глупые ботинки торчали, на которых, кстати, на левом шнурок развязался.

Трисмистр глянул вниз – точно, развязался. Пожав плечами, он таки щёлкнул пальцами, и шнурок, будто живой, сам собой завязался.

– Нет, ты мне объясни! – вдруг заорала рыба и снова храбро высунулась на край. – Объясни: что мы жрать будем?!

– Это ты насчёт чего? – не понял магистр.

– Насчёт контракта! Со школой волшебников!

Трисмистр опять вздохнул и отошёл от аквариума. С его старинным другом и питомцем всё было в порядке и следовало снова заняться спиртовкой. Не стоило тянуть с приготовлением средства от бородавок – заказчик обещал двадцать долларов, но мог и передумать.

– Видишь ли… – чиркая спичкой, сказал он. – Никакая это не школа волшебников, а так… нечто среднее между психушкой и сумасшедшим домом.

– Но пятнадцать штук баксов!

– Вот именно… деньги. Хитрые дяди и тёти дерут с глупых, но спесивых родителей несчастных детей громадные деньги, а сами только калечат их души.

– Родителей? – не понял карп. – Да они же жулики! Все до одного – эффективные менеджеры!

– Детей! – вдруг взорвался чародей и волшебник. – Детей они калечат! Внушают им, будто те исключительные, необыкновенные, чем-то отличные от других… а ведь это самые обычные ребята. Им бы научиться писать без ошибок, а не волшебной палочкой размахивать. Тем более, я проверял – никто из них ею и управлять-то не может.

Рыба в аквариуме угрюмо молчала. В общих чертах Трисмистр был прав – из той почти сотни ребятишек, что были приняты в прошлом году в это «ПТУ волшебников», ни один не обладал даже малейшей чародейной силой. Обладали их родители – крупными запасами валюты в офшорах – и этого для хозяев школы было достаточно.

Трисмистр уже без помех разжёг упрямую спиртовку и быстро сварил дурно пахнущее снадобье.

– Вот, – удовлетворённо объявил рыбе. – Считай, с голоду не пропадём! Такую гадость я завсегда сварганю, тем более, волшебства здесь на самую малость.

Карп мрачно повернулся спиной.

– Баксы… – донеслось до волшебника.

– Не обижайся, – сказал тогда тот. – Знаешь, я всё понимаю… вот если бы среди этих «учеников» нашёлся хоть один настоящий, талантливый, обладающий волшебной силой…

– Тогда что? – оглянулась на миг рыба.

– Тогда я, невзирая на «менеджеров», вернулся бы в ту школу. Понимаешь, я один остался на этой планете. Триста лет ищу себе ученика и тщетно. Перевелись волшебники.

Грустно сев в кресло возле холодного камина, последний в мире волшебник вздохнул в который раз и добавил:

– Великий я и ужасно… несчастный.

Глава VII

ЗАВЕТНЫХ ТРИ ЖЕЛАНИЯ…

Батареи в доме были холодными.

Спеша по двадцатиградусному морозу домой, я так надеялся на тепло родного очага, а оказалось… Термометр на стене показывал девять градусов.

Какой-то посредник задолжал котельной деньги, что мы регулярно платили, и теперь весь город должен был расплачиваться за то, что у этого дяди вилла в далёких тёплых странах.

Решив не снимать куртку, я вытащил из-за пазухи волшебную палочку и задумался: наверняка она могла сделать так, чтобы в квартире, и не только моей, стало тепло. Большой соблазн был сделать так, и вы меня поймёте, если тоже живёте в России. Но нельзя было – никак нельзя! – растрачивать бесценное последнее желание даже на такое важное чудо.

– Ладно, с этим после разберёмся, – пробормотал я под нос, и облачко пара заклубилось перед глазами.

Я сел за стол. Следовало собраться с мыслями, определить приоритеты. Два главных желания налицо: Колька и бабушка. С Колькой, конечно, тяжёлый случай. Вечно с ним не то получается… Однако, чём больше я думал, тем дальше отступал мой друг, бледнел, выцветал, а бабушка наоборот – выдвигалась на первое место.

«Этот болван сам виноват, – думал я. – Нечего соваться, куда не следует, сказано было: руками зверят не трогать! Правильно ему Ирочка в лоб закатала».

Но тут я вспомнил какая голова была у Кольки, когда он возрос, и содрогнулся. Всё же не приведи господь…

И вдруг в мою собственную голову пришла замечательная идея: оптом! Не идёт в розницу, загоним оптом!

Торопливо вырвав из тетрадки по химии лист бумаги, я шариковой ручкой быстро написал:

1. Бабушке – новое сердце (лучше старого);

2. Кольку – вернуть оттуда, где бы он ни был.

Я решил одним махом исполнить целый список желаний. Следовало только тщательно их обдумать и отобрать самые важные.

3. Тепло в квартиры (всем);

4. Достойную зарплату и пенсию (всем);

5. Равенство, братство, справедливость…

Получалась прям-таки программа большевистской партии. Однако по рассказам бабушки я знал, что при них сильно хорошо тоже не было. Скорее, плохо.

Тогда я написал следующее:

6. Свобода предпринимательства;

7. Построение в стране капитализма с человеческим лицом.

Это было уже лучше. Неожиданно я почувствовал себя вроде американского президента, который за одну ночь ихную Конституцию накатал. А что, чем я хуже?

8. Меня, как вырасту, в президенты!

9. Моего папку в президенты на следующих выборах.

10. Маму – спикером в Госдуму;

11. Бабушку – в Совет Федерации.

Как здорово всё вышло! Но чего-то явно не хватало… После десяти минут напряжённого раздумья я добавил в список желаний ещё один пункт:

12. К нам в школу новую учительницу химии.

Я бы наверняка ещё что-нибудь придумал, но тут от холода замёрзли чернила в ручке, и она просто перестала писать. Однако и так выходило хорошо, даже замечательно – почти всё я учел, обо всём позаботился!

Положив ладонь на этот великолепный список, я поднял волшебную палочку и торжественно произнёс:

– И пусть всё это исполнится… одним разом!

Потом взмахнул рукой.

Дзын-нь! – раздался хрустальный звон, и что-то произошло.

Не совсем то, чего я ожидал.

Но тоже неплохо: на столе передо мной лежали четыре волшебных палочки! И на каждой была нарисована цифра три.

Глава VIII

ВЕСЬ МИР В КАРМАНЕ

Минут пять я просидел не шевелясь. Я боялся спугнуть своё счастье. Это запросто – скажи что-нибудь не то, махни не тем и пиши пропало.

Но палки не исчезали! Наоборот, чем дольше я глядел на них, тем они становились весомей, грубей, зримей.

Наконец, я взял одну в руки. Палочка была деревянной. Я помахал в воздухе – махалось нормально. Нисколько не чувствовалось, что машешь чем-то не тем.

Вообще, я даже испугался – мне вдруг показалось, что это липа. Ну, не дерево липа, а липовое дерево, то есть… тьфу! В самом деле, я же не этого желал, я совсем другое заказывал!

Я глянул на свою бумагу и почесал необыкновенной деревяшкой в затылке. И тут… то ли от этого, то ли от чего другого, но голову озарила простая и ясная мысль. Палочек было четыре, в каждой по три желания, итого – двенадцать. И в моём списке двенадцать пунктов! На каждый пункт – по палке. Вот оно что!

Даже смешно сделалось: как я раньше не догадался? Эта на две трети израсходованная волшебная палочка уже не могла выполнить такое количество желаний, но она исполнила долг до конца – создала или извлекла откуда-то четырех собратьев.

На душе стало легко и свободно, теперь я был уверен, что дело в шляпе. Единственное, о чём стоит пожалеть – что в моём списке не сто пунктов. Тогда бы у меня появилось…

Я снова почесал затылок, прикидывая количество палок.

Сто делим на три, получаем тридцать три целых и одну треть в остатке. Это как? По размеру палочка маленькая? Или на одно желание? Интересно, интересно…

Впрочем, это были вопросы теоретические. Я решил заняться ими после, на досуге. Свойства волшебных палочек – интересно, конечно, но времени сейчас нет. Колька где-то жарится в преисподней, бабушка от инфаркта помирает, а я тут цифрологию развожу…

Я взял новенькую, с иголочки, волшебную палку и потряс над головой. Сейчас пожелаю, так пожелаю! Три пункта разом. Или один за другим, что без разницы.

– Желаю, чтобы у бабушки сделалось новое…

Опа! – любопытная мысль возникла в голове: а что если, пока суд да дело, изготовить ещё с десяток этих штуковин? Бабушка, как бы ни болело у неё сердце – в больнице, помереть не дадут. О Кольке я не говорю – наверняка он там, в аду, с чертями в карты уже играет. Так что…

– Желаю, чтобы возникло ещё сто палочек! – крикнул я во всю глотку, взмахнул рукой и зажмурился. Палки должны были посыпаться градом – я только в последнюю секунду сообразил, что следовало на голову что-то одеть.

Тюк! – сказала первая по макушке, и я сжался, ожидая ещё. Потребовалось с минуту, чтобы осознать: первая оказалась последней.

Я открыл глаза. Как-то не так что-то сработало. То четыре, а то одна… ничего не поймёшь с этими волшебствами. Пожаловаться бы куда, да некуда.

Впрочем, количество инвентаря возросло до пяти штук и до четырнадцати желаний. Можно смело увеличивать список на два пункта. Или…

Воровато оглянувшись, я снова поднял палочку.

– Сто больше не надо, – попросил у неведомой силы, – одну, это самое… пожалуйста!

Дзынь! – одна появилась. И уже не по голове.

– Гм, кхе-кхе, – откашлялся я и задумался. Нельзя останавливаться на полпути! Бабушка учила: никогда не отступай, никогда не сдавайся! У этой штуки оставалось последнее желание и глупо тратить его на что другое.

– Это… ну… повторите, пожалуйста.

Третья палочка появилась, и теперь у меня было две израсходованных и шесть действующих. Я почувствовал себя богачом, но тут шесть вроде как само умножилось на три, и я понял, что… и даже более того.

Меньше, чем через три минуты, палок стало восемнадцать.

Через десять минут – пятьдесят четыре.

Потом их и впрямь сделалось больше ста, а когда перевалило за тысячу, я натёр мозоли на пальцах правой руки. Некоторое время ещё махал левой, но тут заболела спина, и пришлось на время прекратить работу.

Зудели мозоли, ныли спина и шея, на языке будто типун вскочил, а я с растерянным недоумением взирал на гору волшебных палок. Их было несколько тысяч! И весь мир был у моих ног. Сейчас я такое пожелаю…

Я нагнулся и попытался взять одну.

– Ой… – пальцы не удержали полированное дерево, и палочка выскользнула. Я до того ужелался, что не мог теперь пожелать ничего! Мне стало смешно, но когда я отсмеялся, из прихожей донёсся звонок.

Зу-зу-зу! – зудел он, а груда деревяшек, кое-где доходившая до пояса, отвечала: зы-зы-зы…

Я никого не ждал сегодня. А значит, это мог быть только хозяин палок!

Глава IX

ХИТРЫЙ КОЛЬКА

На цыпочках я подкрался к входной двери и выглянул в глазок.

О-ох! Передо мной стоял Колька. В своём нормальном (обычном) виде. Позади виднелись Витька с Ирочкой, но на них я почти не обратил внимания.

Колька! Живой! Он глупо улыбался, и выглядел растерянным. Всё говорило за то, что мой непутёвый друг и вправду вернулся из преисподней.

– Открывай, Диман! – донёсся Витькин голос. – Не пялься в глазок.

Чей-то палец перекрыл зону видимости.

– Ха-ха-ха! – раздалось снаружи.

Веселятся… А мне что делать?! Половина квартиры завалена бог знает чем, и если они увидят… если хоть одна из этого попадет в руки тому же Кольке… о таком лучше и не думать.

Я судорожно заметался по квартире. В мусоропровод? Но нет, на нижнем этаже вместо съеденного поселился новый «эффективный менеджер» и опять встроил холодильник в шахту.

В окно? Но кто знает, что может случиться при падении такого опасного предмета с четырнадцатого этажа.

Сжечь? Не успею… Да и квартиру подожгу.

Был бы у нас чулан… Вот был бы у нас чулан!.. Ведь есть же они в некоторых квартирах? Нет, надо будет в список желаний записать, чтобы и чулан у нас появился.

Чисто машинально я поднял одну палочку и сказал:

– Был бы у нас чулан!

БОМ-М!

И стал чулан.

В дверь звонили, стучали, кричали, а я остолбенело глядел в неведомо откуда возникшую кладовку. Внутри неё было темно и мрачно, пол покрыт толстым слоем пыли, но с первого взгляда становилось ясно, что места внутри достаточно для двух вагонов таких палок.

Я снова махнул и скомандовал:

– Пошли все туда, быстро!

Палочки мгновенно переместились, и: бац! – захлопнулась тяжёлая дубовая дверь. А я пошёл открывать своим приятелям.

– Ну, ты и тормоз! – объявил Витька, вваливаясь в прихожую. – В сортире, что ли, сидел?

Ирочка хмыкнула.

– Нет, – сказал Колька и как-то непривычно хитро сощурился. – Он в другом месте сидел. Верно, Диман?

– С тобой как, – вместо ответа спросил я, – всё в порядке?

Колька вздрогнул.

– Т-с-с! – прошипел мне, косясь на Витьку с Ирочкой, и снова заулыбался: – Беру базар обратно! В сортире ты сидел, точно!

Ну, что ещё от него ожидать?

– Чего вы припёрлись? – не очень дружелюбно поинтересовался я.

Ирочка пожала плечами, а Витька помахал у меня под носом пальцем:

– У тебя же нет телефона – приходится, если что, тащиться лично.

У меня телефон был, я же не Витька, сжигающий их как перчатки. Я только собрался обнародовать сей факт, как Колька – р-раз! – и шмыгнул в гостиную.

– Ага!! – донёсся торжествующий вопль.

Я похолодел.

– Не трожь! – заорал и ринулся следом.

Колька стоял у градусника и с умным видом тыкал в него пальцем.

– У вас в квартире такая же холодрыга, – оглянулся на меня. – Восемь градусов… Не знаешь, когда отопление наладят?

Вообще-то, я знал. Этот пункт значился в списке третьим номером.

– Нет, ну я просто не успел, – пробормотал мой язык. – Я занят был.

– Чего-чего? – подошла сзади Ирочка. – Чего ты не успел?

– Отопление он не успел наладить, – пояснил Колька и снова хитро прищурился. – Интересно, чем он таким был занят?

Ирочка опять пожала плечами, а я двумя руками зажал рот: болван! Чуть не проболтался.

Витька сказал:

– Колян почему-то решил, что у тебя в доме тепло должно быть. Мы и зашли погреться. А тут… Слушай, у тебя холодильник работает? Там сзади радиатор тёплый, так мы, дома, все об него руки греем.

– У нас холодильник стоит к стенке радиатором, – хмуро пояснил я.

– Ничего! – обрадовался Колька. – Мы мигом!

Все толпой повалили на кухню и, хотя я слабо возражал, навалились на холодильник. Агрегат оказался довольно тяжёлым и мигом развернуть его не получилось. Зато радиатор и вправду оказался тёплым!

– Это, наверное, только в ужастике возможно – греться об холодильник, – сказала Ирочка.

Никто не возразил, все дружно кивнули.

– Но ничего! Скоро всё изменится, – ни с того, ни с сего пообещал вдруг Колька.

Все кивнули опять, и я тоже, хотя, посидев ещё у тёплой решётки, вдруг сообразил:

– А почему… почему всё должно измениться? – голос мой чего-то дрожал.

Витька посмотрел странным взглядом.

– Да хотя бы… поэтому! – И вытащил из-за пазухи волшебную палку.

Глава X

РОГА

«Отдай, моя!» – чуть не заорал я, но… волшебной палочки у Витьки быть не могло никак. Скорее у Кольки – он, похоже, чего-то подозревал, а если вспомнить утренние превращения, то и твёрдо знал.

Но палочка у моего друга была, и ребята смотрели на меня с самым напряжённым вниманием.

Я решил занять выжидательную позицию.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я. – Скорый приход лета?

Ирочка хихикнула, у Кольки в глазах промелькнуло разочарование, а Витька… Витька стукнул меня палкой по голове и захохотал:

– Не получилось, Колян! Не растут у него рога на голове!

Я замер. Потом, с трудом сдерживая закипающую ярость, спросил:

– Так ты что… ты пожелал, чтобы у меня рога выросли?!

– Ага… – сказав так, Витька выронил палочку, присел и, странно дёргаясь, покатился по полу.

Ирочка рядом тоже дёргалась – я чувствовал это плечом. Один Колька не дёргался, а лишь глупо улыбался.

Что-то тут было не то. Я оглянулся на Ирочку и увидел… да это она смеялась во всё горло! Витька же, тьфу, чёрт… Витька по полу от смеха катался.

До меня вдруг дошло, что я, как бывало не раз, сел в лужу.

– Это Колькина идея, – пояснила сквозь смеховые слёзы Ирочка. – После того, как я треснула ему утром по кумполу, он стал думать, что все люди боятся палок. Палки, говорит, волшебные… Но ты и вправду испугался, Поканин, у тебя такое лицо сделалось… рога… ой, не могу…

Ребята веселились минут пять, пока я совершенно не взбеленился, не вырвал у Витьки его палку, и не швырнул в дверной проём. Но Ирочка ещё долго вздрагивала и всхлипывала – почему-то насчёт рогов ей очень понравилось.

Минут через десять, после некоторого размышления, я тоже расхохотался, но к тому времени ребята отсмеялись и лишь недоуменно оглянулись.

– Дошло, – резюмировал Витька. – Как до верблюда.

– До жирафа, – заспорил Колька.

Началось новое развлечение: Витька показал Кольке кулак, тот скорчил рожу, и я начал надеяться, что они хотя бы подерутся, как вдруг выключили свет. Холодильник взбрыкнул и замер. Радиатор начал медленно остывать.

– Ой, ребята… – забеспокоилась Ирочка. – Так и замёрзнуть недолго… Я, пожалуй, домой пойду.

Мои друзья переглянулись и поднялись на ноги.

– Ну, пока, Диман, – похлопали меня по плечу. – Если вдруг тепло станет, сразу зови.

– Точно-точно, – закивал Колька. – Нам с Иркой по телефону позвонишь, а Витьке… Витьке можно телеграмму отбить, ха-ха-ха!

С шумом все направились к выходу, Колька на секунду сбегал в гостиную и подобрал Витькину «волшебную» палку. Помахал у меня под носом, хотел ещё по голове тюкнуть, но я увернулся. Рога! Ха.

Дверь захлопнулась, и я опять остался один.

М-да… Не привыкать мне оставаться одному – родители по заграницам деньги зарабатывают, а бабушка… бабушка старенькая. Надо и в самом деле новое сердце ей делать поскорей.

Размышляя так, я прошёлся по квартире, некоторое время постоял у двери, ведущей в наколдованный чулан (хорошо, что никто её не заметил!), потом выглянул в окно: уличный градусник показал двадцать семь ниже нуля.

Холодильник на кухне стоял дверкой к стене. Вот ведь! Ребята забыли его как надо поставить.

Я попытался развернуть единственный источник пропитания к «лесу задом», но ничего не вышло. Эта ещё советская «Бирюса» по массе явно приближалась к импортной. Нет, ну почему нельзя было ролики снизу приделать? Чего он на каких-то ходулях стоит?

Дверцу ещё можно было приоткрыть, и рука в щель пролазила, а вот вытащить с добычей не получалось. Некоторое время я подержался поперек длинной колбасы, потом покатал туда-сюда сырный шар. Наконец, нащупал варёное яйцо, но когда попытался протащить через щель в кулаке, яйцо оказалось сырым и потекло сквозь пальцы.

В животе свербело от голода. Потом будто кто сапогами стал пихаться. А потом я вспомнил про волшебные палки и рассмеялся: да я теперь мигом еды наколдую!

Бегом побежал в комнату, распахнул тяжёлую дверь и, постояв на пороге, шагнул в чулан.

В лицо подул тёплый ветер. Бум-м! – захлопнулась сзади дверь.

ОНИ ШЕВЕЛИЛИСЬ.

Огромная куча палочек с перестуком бурлила и зловеще увеличивалась. Казалось, будто внутри неё прячется кто-то большой, и теперь пытается встать на дыбы.

– Ай! – сказал я и попятился. Грубые доски упёрлись в спину.

«Бежать!» – мелькнуло в голове, но дверь не открылась. Она намертво засела в косяках, а кто-то тёмный и мрачный, с рогами на голове, уже вставал во весь рост…

Глава XI

НА ЛЕСТНИЦЕ

Лифт в доме Поканина не работал из-за отсутствия электричества, так что ребятам – Витьке, Кольке и Ирочке – пришлось пешком спускаться по бесконечной тёмной лестнице.

– Я так и не поняла, – сказала Ирочка Кольке, – зачем ты потащил нас к Поканину.

– Надо было на месте убедиться… – пробормотал тот, крутя перед глазами свою «волшебную» палку.

– В том, что у него в квартире холодрыга, как во всём городе? Глупо. Ведь действительно, можно было просто позвонить!

– Так бы он и сказал!

– Нет, Колян, ты не прав, – вмешался Витька. – Диман врать не станет. Я его с двух лет знаю.

– А, вы не понимаете! – отмахнулся Колька и остановился на площадке у тусклого окна. Серый уличный свет едва проникал сквозь грязное стекло, но и при таком освещении на палочке, подобранной в квартире Поканина, была заметна каллиграфическая, вся в завитушках, цифра три.

– Ух, ты! – не смог сдержаться Колька.

– Ты чего? – подошла сзади Ирочка.

Колька мгновенно спрятал находку.

– Да так… какая длинная лестница!

– Четырнадцатый этаж, – вздохнул Витька и добавил: – Если бы не ты, Кола-бельды, сидели бы мы сейчас дома и чай пили… О-ох! Мы же там холодильник обратно не развернули! – Витька замер, раздумывая, и вдруг жёстко сказал: – Вот что, пошли назад.

Все трое поглядели вверх. Семь или восемь пройденных этажей отделяли их от квартиры, и это взаправду было страшно.

Ирочка всхлипнула:

– Я… устала!

Колька зачем-то вытащил и снова спрятал палку.

– Всё… будет в порядке! – спотыкаясь, сказал ребятам. – Димка сам справится. Зуб даю.

– Эх, вы! – разозлился Витька. – Когда думали, тепло там – бегом бежали, а если человек голодным останется – плевать? Тьфу на вас, я один пойду.

Витька повернулся и бросился вверх по лестнице. Ирочка постояла немного, всхлипнула и кинулась следом.

– Витя, постой!

Колька остался один. Снова вытащил палочку, поглядел, помахал в воздухе… Потом проворчал:

– Нет, да ну его! Вечно с ним не то получается… Одно непонятно: зачем тут тройка нарисованная? А, да ладно… – И, махнув рукой, быстро поскакал вниз.

Глава XII

ПЕРВЫЙ СКЕЛЕТ

…Куча палочек шевелилась, как живая. Ужасный монстр, прячущийся в ней, пытался подняться, но это у него не получалось.

«Совсем как наш сосед по площадке, дядя Гена, – ни к селу, ни к городу подумал я. – Когда из-под забора встать не может».

Хотел бы я, чтобы и сейчас из-под этих палочек высунулась небритая дяди Генина физиономия! Высунулась и спросила: который час?..

Тут зловещая куча дёрнулась особенно сильно, и одна из деревяшек подкатилась мне под ноги. Вот он – шанс! Я быстро нагнулся и схватил её.

– Хочу, чтобы дверь открылась! – ничего умнее в голову не пришло. Впрочем, если принять во внимание последовавшее, желать можно было чего угодно.

Бум! – сверху на голову свалилась новая волшебная палочка.

– Дверь, откройся! – в панике повторил я.

Бац! – ещё одна.

– Сим-сим, откройся!! – ничего уже не соображая, завопил я.

Третья палочка ударила по носу, расшибла почти до крови, а со стороны кучи донеслось ехидное:

– Хи-хи-хи…

Смеялись надо мной, но к этому мне не привыкать. Я люблю здоровый смех, с чем бы он ни был связан. Единственное… голос уж очень странный. Будто игрушечный.

«Уж не Буратино ли к ним затесался?» – мелькнула дурацкая мысль.

– Нет, не Буратино, – ответил голосок. – Это мы. Протри гляделки!

И я протёр… Всё-таки это был Буратино. Но не один. В углу этого странного, наколдованного мной чулана громоздилась целая куча маленьких, с ручками, с ножками и с блестящими глазками Буратин.

– Хи-хи-хи! – хихикали они.

А я понял, что это ожили мои волшебные палочки! Чертовщина…

– Нет, рано, рано, чертей ты потом увидишь, хи-хи-хи! – пообещали из кучи и снова зашебуршились. – В общем, иди отсюда, мальчик.

В ладони что-то шевельнулось. Я отдёрнул руку, и шустрый Буратин ловко приземлился на пол. Цокая ножками, он побежал к собратьям:

– Вот он я!

Никто не обратил на него внимания.

– Желаю! Желаю! – доносилось из кучи, и в такт тому, куча увеличивалась на глазах. По всему выходило, что волшебные палочки научились загадывать желания самим себе.

«Вот так номер! – подумал я. – Аллес-морталес. Кому скажи – не поверят».

Впрочем, я не мог определить, плохо это или хорошо. Главное, что не в моей квартире – чулан был наколдованным, а значит, ненастоящим.