Аз есмь Путь, и Истина, и Жизнь. Книга четвёртая

– Долго же они решались обратить своё внимание на проповедника.

– Не на проповедника, а на человека Йегова.

– Всё верно, так и должно быть. Ибо они, как верховная власть, должны рассмотреть дело этого человека и вынести своё решение – кто он такой. Уж слишком много шума вокруг него.

– Вот сейчас всё и решится, – прозвучал вздох предвкушения у третьего. – Объявят ли они его нашим царём или нет?

Между тем делегация подошла к Йешуа по образованному людьми коридору. Они решили грубо и принародно прервать его учение, пытаясь застать врасплох – чтобы у него не было времени подготовиться и тем самым заставить его ошибиться.

Впереди всех шёл статный фарисей, знакомый с учителем по прежним спорам. Подойдя вплотную, он поднял посох, указывая на грудь Йешуа, и гневно рявкнул:

– Кто ты такой есть? Кем ты себя возомнил, деревенщина? И по какому праву ты наставляешь людей в этом священном Храме, учению, которое мы неприемлем? Кто наделил тебя высоким званием раввина? Может быть, члены Синедриона? – раскинул руки оратор, демонстративно оглядывая присутствующих единомышленников взглядом, полным превосходства. – Насколько мне известно, только Синедрион берёт на себя законное право рукополагать раввинов – на то, чтобы учить. Старейшин – дабы высказывались мудрые мысли в высшем совете, и судей – чтобы решать споры, вынося постановления. А кто назначил тебя?

Скажи нам смело, при всём народе, чтобы мы его могли допросить об этом. А? Я что-то не припомню, чтобы Синедрион утверждал тебя на общественное служение. А вот насколько мне известно, ты есть простой провинциальный плотник, из обычного семейства, и даже не учившийся нигде на раввина.

Вы только посмотрите на него! И этот человек, самозванно берётся учить людей законам священной Торы!

– Ни один уважаемый раввин не осмелится высказывать своего мнения, не ссылаясь прежде на более знаменитого или более известного раввина, – подхватил его речь соферим. – А этот же дерзновенный учит со властью, словно остальные раввины прошлого – ничего не значащие и необразованные дети перед ним. Кто дал тебе, человеку из глубокой провинции, такие полномочия? А?

– Кто дал тебе право будоражить людей и с торжественностью въезжать в Йерушалайм, в этот святой город? – гневно потряс посохом один из старейшин. – При этом благосклонно принимать славословия в свою честь как истинному сыну Давида.

Кто-нибудь из вас видел царя, победно въезжающего в город не на гордом коне, а на осле? – засмеялся говорящий, поддерживаемый своими сподвижниками. – И наконец, кто дал тебе господство нарушать традиции Храма? Изгонять менял и торговцев с их мест, которые всего лишь исполняли свои обязанности во славу Храма.

– Да, мы не отрицаем твои чудесные целительства – ибо тому есть многочисленные свидетельства, – злобно сощурился первосвященник. – Но какой властью ты это делаешь? И кто наделил тебя этой силой? Первосвященник? Цезарь? А-Шем Всемогущий? Или всё-таки Сатана? А?

– Да! Какое знамение… Ай! – молодой и слишком ретивый соферим, осмелившийся влезть в разговор старших, получил довольно болезненный удар посохом по голове от стоящего рядом старейшины.

В задних рядах, с интересом наблюдая за происходящим, зашептались насколько законодателей:

– Интересно, что он ответит?

– А если он промолчит?

– Ну, тогда Синедрион вправе будет его осудить за отказ отвечать их суду. Молчит – значит признаёт за собой вину незаконного, самовольного присвоения власти.

– А если скажет, что он человек от А-Шема и это Им дана такая власть?

– Тогда пусть это докажет, прилюдно сотворив небывалое чудо. Как это делал Моше со своим посохом и рукою. Или ещё какое необычное знамение – чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений. Иначе его признают виновным в богохульстве и побьют камнями.

– А если он скажет, что эта власть дана ему от людей? – не смолкал любопытный.

– Ой, вот ты неуёмный, а? Тогда пусть предъявит того человека, который осмелился на это. И судить будут уже их двоих – потому как это нарушает не только наши традиции, но и установленные порядки в самом Храме Йерушалайма.

Всё, хватит болтать – слушай, что будет.

При этом Йешуа смотрел на них ни чуть не дрогнув, а толпа затаила дыхание.

– «И ныне – вам заповедь эта, священники», – процитировал учитель, строго глядя на делегацию. -

«Если не послушаетесь и если не примете к сердцу, чтобы воздать славу имени Моему, сказал Йегова Цеваот, то пошлю на вас проклятье, и прокляну благословения ваши, и уже проклинаю, потому что вы не принимаете к сердцу.

Ибо уста священника должны хранить знание, и Тору искать должно из уст его, ибо посланник Йеговы Цеваота он».

Его взгляд скользнул по лицам присутствующих людей, и он продолжил:

– Спрошу и я вас одним словом. И если на это ответите мне – то и я вам скажу, в какой власти это делаю.

Омовение Йоханана Пустынника – откуда было? С Небес или от человека? Его деяния были волей Элохим или же человеческого происхождения? Какой властью он вершил дела свои?

Вся площадь замерла в напряжённом ожидании, устремив свой взор на пышно одетых фарисеев. А те, оцепенев, были сбиты с толку – пребывая в полной растерянности. Их мысли лихорадочно метались по закоулкам разума, ища приемлемый для них ответ:

Если сказать, что с Небес – то Йешуа спросит:

«Почему же вы не поверили ему, когда он неоднократно и принародно свидетельствовал, что следом за ним идёт Машиах?»

Ведь признавать его пророком Всевышнего, но при этом не доверять его словам и отвергать сказанное им – это будет выглядеть как совершенная нелепость и несуразность.

Правда, Йоханан за всю свою жизнь не сотворил ни единого чуда – вопреки Йешуа, который вершит их постоянно. Однако вместе с тем непреклонный аскетизм Йоханана и его пылкая проповедь просто вопияли о Небесном призвании – а значит, и слова его были истиной.

Так как же можно признавать одного и не замечать другого, явно следующего друг за другом? А если сейчас прилюдно отделить пророка от сказанных им слов – тогда чернь возмутится и даже может взбунтоваться против самих же священников, которые во всеуслышание признают волю Божью, но тут же её отвергают.

Но и сказать, что Йоханан был лишь обычным проповедником, чьи омовения и поучения были плодом его собственных измышлений, они тоже не могли. Люди почитали его за истинного пророка и глашатая Всевышнего – мученически отдавшего жизнь свою за слово Божье. Народ не потерпит осквернения памяти святого. А потому, в порыве священного негодования, их самих могли с лёгкостью побить камнями.

От бессильной злобы по побагровевшему лицу статного фарисея яростно ходили желваки. Он прекрасно понимал истину – но совершенно не желал её признавать.

– Не знаем, – наконец еле слышно прохрипел он.

– Что-что? – поинтересовались из толпы. – Что он сказал?

– Повтори громче! Мы не расслышали! – взволнованно зашумели вокруг.

– Не знаем!!! – взревел фарисей, неистовство бья посохом о землю. – Мы не знаем, откуда было омовение Йоханана Пустынника!

– Тю! – разочарованно прокатилось по рядам. – И это наши первосвященники?

– Да каждое дитя об этом ведает! – полетели насмешки и упрёки со всех сторон.

– И это члены Синедриона, коим положено отличать истинных пророков от самозванцев и волю Элохим от лжи?

– И они нам ещё указывают на истинные пути?

– Вожди народа Исраэйля просто обязаны разбираться в таких делах!

– Да они такие же невежды, как говорят о нас с вами!

– Хороши же преемники Аарона!

Йешуа, не обращая внимания на этот шум, твёрдым голосом процитировал строки из Писания:

– «Благословен человек, который полагается на Йегову и чьей опорою будет Йегова».

При этом надо помнить, что:

«Страх человека ставит сеть, а надеющийся на Йегову будет под защитой».

Поистине слеп тот, кто не желает видеть – а упрямство лишь порождает раздражение изнутри. Ведь Дух Святой изливается на тех, кто угоден Отцу Небесному. И для примера вспомните хотя бы царя Давида.

Смотрите прежде всего на то, как в жизни своей поступает человек – и по делам его судите. Однако вы ищите не истины, а только повода к обвинению. А потому:

«Не отвечай глупому по глупости его, чтобы и тебе не сделаться подобным ему».

И, обводя строгим взглядом делегацию, добавил:

– Вот поэтому и я не скажу вам, в какой власти сие делаю.

Фарисей испепеляющим взглядом пронзал Йешуа – а тот же продолжал без всякой враждебности:

– Вот как вы рассудите? Один человек имел двух сыновей. Приступил он к первому, говоря:

– Чадо, ступай сегодня потрудиться на винограднике моём.

И тот отвечал:

– Не желаю.

Однако потом раскаялся в словах своих и отправился работать.

А тем временем отец, приступив к другому, обратился точно так же.

И этот надменно ответил:

– Я господин земли этой, – и не пошёл.

Который же из этих двоих сотворил волю отца?

– Ну, конечно же первый, – сразу влез молодой соферим, отчего схлопотал ещё один подзатыльник от старших.

– Всё верно, – утвердительно кивнул Йешуа. – Так теперь поразмыслите.

Отец Небесный является Отцом и для упрямых, и для раскаявшихся. Но разве Он в тот же миг наказывает провинившихся? Нет. Он всегда даёт им время для покаяния – чтобы они могли осмыслить своё своеволие.

И даже если они считают себя господами – то это вовсе не освобождает их от повиновения Отцу.

В этой притче первый отвечал грубо и непокорно – однако совесть не давала ему покоя, и он, раскаявшись, покорился воле отца.

Второй же, ослеплённый гордыней, считал себя уже по праву родства – господином этого виноградника. И потому решил, что ему, как господину, негоже работать в винограднике. Спесь и высокомерие отринули волю того, кто ещё кормит и заботится о нём.

Поймите,– с надеждой взывал к фарисеям учитель, – если человек не осознает глубины своего падения и, раскаявшись, не отречётся от грехов своих – то он не будет и помилован.

Вспомните Писание, ведь там прямо об этом говорится:

«И нечестивый, если отвратится от всех грехов его, которые совершил, и будет соблюдать все заповеди Мои и поступать по закону и справедливости, – жив будет, он не умрёт.

Все преступления его, что совершил он, не будут воспомянуты ему, справедливостью своей, которую творил, жив будет.

Разве Я хочу смерти нечестивого, – слово Йеговы Элохим! – а не того, чтобы обратился он oт путей своих и жив был?

А если отступит праведник от праведности своей и станет совершать несправедливость, делая все те гнусности, какие делает нечестивый? И будет он жив? Все благие дела его, которые он совершил, не будут воспомянуты. За вероломство его, с которым предал, и за грех его, которым согрешил, – за них умрёт».

Истинно говорю вам, что многие мытари и блудницы предварят вас в Царствии Небесном. Ибо пришёл к вам Йоханан по пути праведности – и вы не поверили ему, а мытари и блудницы вверились словам его. Вы же, даже увидев, впоследствии не раскаялись.

Ведь он ни от кого не скрывал гласа своего – и его призыв был направлен ко всем. И люди, которых вы презираете, откликнувшись на зов покаяния, обретут спасение. Ибо они готовы признать нужду свою в этом.

Они, подобно вам, вначале упорствовали – но, задумавшись над жизнью своей и осознав её греховность, шли к Йоханану с покаянием. И это сделало их ближе к спасению.

Вы же устранились, посчитав, что вам не в чем себя упрекнуть. Посчитав, что вы уже в праве на спасение на основании родства с Авраамом. Но вы заблуждаетесь! Поскольку это от людей можно скрыть свои мысли и поступки – но только не от Отца Небесного! Ибо Он зрит в самое сердце – и для Него нет ничего неведомого или сокрытого.

После чего Йешуа обратился уже к народу, чьи глаза блестели от волнения:

– Послушайте и другую притчу.

Был некий человек – хозяин дома. Он насадил виноградник и обнёс его оградой для защиты. И выкопал в нём точило, чтобы извлекать сок из гроздей. И башню воздвиг для наблюдения и укрытия работников. И, доверив виноградник на попечение виноградарям, отлучился на долгое время.

Когда же приблизилось время сбора плодов, отправил слуг своих к виноградарям, чтобы получить результаты трудов их. Но виноградари схватили слуг этих: кого били и унижали, отсылая прочь с пустыми руками; кого убивали; а кого и забрасывали камнями.

Не сломленный злобой, господин виноградника ещё раз отправил другого слугу – превосходящего прежних. Однако и того убили и выбросили вон.

И в раздумье сказал господин виноградника:

– Что же делать? Пошлю сына моего возлюбленного. Быть может, узрев его, устыдятся.

Но, увидев сына, виноградари так рассудили друг с другом, говоря:

– Он есть наследник. Пойдём, убьём его и завладеем наследством его.

И, схватив сына, вытащили за пределы виноградника – и там убили его.

Итак, когда вернётся хозяин виноградника – что сделает он виноградарям тем?

Толпа тут же взорвалась волной праведного возмущения и негодования:

– Смерть убийцам!

– Предать огню и мечу коварных!

– Предать суду и побить камнями за это!

– Злодеев этих – лютой смерти предаст, а виноградник отдаст другим виноградарям – трудолюбивым и верным, которые отдадут плоды его во времена их!

– Исраэйль, Исраэйль, – печально вздохнул Йешуа, – как ты был возвеличен среди народов – и каким оказался неблагодарным.

«Ибо подобно тому как пояс прилипает к чреслам человека, так прилепил Я к Себе весь дом Исраэйлев и весь дом Йегудин, – сказал Йегова, – чтобы были они Мне народом и славою, и хвалой, и красою. Но не слушали они», – процитировал учитель строки Писания.

– Отец оградил вас законами и наделил уставами – дабы вы зорко следили за собой. Удостоверил всё это откровениями. Учредил священство – ожидая плодов праведности. Но вместо благодарности получал осуждение – а вместо покорности – своенравие.

Ведь каждое поколение вносило что-то своё – пока традиции старцев не затмили голос истинного закона, а измышлённые человеком устои не переродились в идола, которому поклоняются более, нежели Творцу всего сущего.

Сколько ещё будете злоупотреблять доверием? Доколе Отец будет пренебрегаем вами?

Вспомните слова Писания:

«Воспою Другу моему песнь Любимого моего о винограднике Его. Виноградник был у Друга моего на плодородном холме.

И окопал его, и очистил его от камней, и засадил его отборною лозою, и выстроил башню посреди него, и давильню для винограда высек в нём. И надеялся Он получить виноград, а тот дал плоды дикие.

И ныне, жители Йерушалайма и мужи Йехудеи, рассудите Меня с виноградником Моим.

Что ещё можно было сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал для него? Почему же, когда ожидал Я, что даст он виноград, он дал плоды дикие?

А теперь возвещу Я вам, что сделаю Я с Моим виноградником. Сниму изгородь его – и будет он на потраву, разрушу ограду его – и будет он вытоптан.

И сделаю его пустошью. Не будут ни обрезывать, ни окапывать его. И зарастёт он волчцом и тернием. И облакам повелю Я не проливать на него дождя.

Потому что виноградник Йеговы Цеваота это дом Исраэйлев, и мужи Йехудеи – саженцы радости Его. Ожидал Он правосудия, а вот, – насилие, справедливости, а вот – вопиющая неправда.

Поэтому пойдёт народ Мой в изгнание из-за неразумия, и знатные люди его будут голодать, и толпа его будет томиться жаждою.

Поэтому расширилась преисподняя и разинула пасть свою безмерно. И сойдёт туда слава его, и шумная и веселая толпа его.

И поникнет человек, и унижен будет муж, и очи гордых опустятся долу».

И посему говорю вам: отнимется от вас владение Йеговы – и отдастся народу, приносящему плод Его.

– Да не свершится этого! – в страхе прокатилось по толпе.

– Переполнена чаша сия – и вскоре до избытка опустится последняя капля, – продолжал Йешуа:

«И во дни тех царей установит Элохим Небесный такое царство, которое никогда не разрушится и власти другому народу не передаст. Оно разобьёт и уничтожит все эти царства, а само будет стоять вечно».

И жителями Царства того будут люди – не определённого народа, не избранные по рождению – а лишь те, кто принесёт плоды праведности с обновлённым сердцем.

Учитель оглядел собравшихся:

– Об этом я благовествую – и об этом – учение моё. Многие это слушают – но не слышат. Выслушивают – но не внимают. Другие же, наоборот, яростно отвергают – прислушиваясь к эху собственных предрассудков, – бросил короткий взгляд на делегацию Йешуа. – Ибо оно не соответствует их преданиям и устоям.

Разве вы никогда не читали в Писании:

«Откройте мне ворота справедливости, я войду в них, возблагодарю Йегову.

Это ворота Йеговы, праведники войдут в них.

Возблагодарю Тебя, ибо Ты ответил мне и стал мне спасением.

Камень, который отвергли строители, стал главой угла.

От Йеговы было это, дивно это в глазах наших».

Вы хорошо знаете, что камень, положенный во главу угла, определяет не только ровность стен – но и прочность всего здания.

Однако камень, отвергнутый этими строителями закона, – он вновь взглянул на фарисеев, – станет краеугольным камнем здания Царствия Небесного.

«И будет Он святилищем, и камнем преткновения, и скалою преграждающей для обоих домов Исраэйля, и западнёю и тенетами для жителей Йерушалайма.

И споткнутся о них многие, и упадут, и разобьются, и запутаются в тенетах, и будут пойманы».

Одни преткнутся об учение моё из-за неверия своего – а упрямство и своенравие приведёт их к погибели. Другие примут на уста – но не в сердце своё – и это лицемерие, во всей своей полноте, откроется за чертою жизни земной.

Знание об истине, презрительно отброшенное, сокрушит лукавых – осудив их собственными словами и делами.

Делегация фарисеев кипела от ярости. Лишь страх перед толпой удерживал их от того, чтобы броситься на дерзкого проповедника, вытащить его за пределы городских стен и забросать камнями. Статный фарисей прекрасно осознавал, что это не они принародно обличили деревенского выскочку – а это он изобличил их намерения.

Поэтому он ещё раз испепеляюще окатил Йешуа свирепым взором, взбешённо стукнул посохом оземь – и, развернувшись, двинулся к стенам Храма. За ним последовала и остальная делегация.

– А вот мы согласны с твоим учением! – выкрикнул один из фарисеев, стоявших среди собрания, желая этим завоевать доверие народа – а уж затем направить их туда, куда надо. – Люди, я правильно говорю?!

– Да!

– Верно!

– Мы согласны с человеком Йегова! – подхватили призыв согласные голоса.

Йешуа пристально посмотрел на фарисея, затем обвёл взглядом гомонящий народ и печально покачал головой из стороны в сторону.

– Хочу поведать вам притчу одну.

И уподоблю Царство Небесное человеку – царю, устроившему брачный пир сыну своему. И послал он слуг своих – призвать приглашённых гостей на этот пир – но те не пожелали прийти.

И снова послал он других слуг, велев сказать им:

– Скажите сим званным: вот, мой обед готов, и тельцы мои откормленные заколоты, и всё приготовлено. Приходите на этот брачный пир.

Однако те, оставив слуг без внимания, удалились: кто на поле своё, кто на торговлю. А прочие – схватив слуг его, оскорбляя, убили.

Тогда разгневался царь, и отправил войско своё – предать смерти убийц тех, а город их сжечь.

После чего сказал своим слугам:

– Брачный пир приготовлен, а званные не были достойны. Потому идите на распутья дорог и всех, кого найдёте – призывайте на пир этот.

И вышли слуги на дороги, созывая всех, кого находили – и плохих, и хороших. И наполнился брачный чертог возлежащими.

И когда вышел царь посмотреть на пирующих – увидел там человека без брачного наряда – и говорит ему:

– Друг! Как ты вошёл сюда, не имея покрова брачного?

Но тот молчал.

И тогда сказал царь служителям:

– Свяжите ему руки и ноги, и бросьте его во тьму внешнюю.

Там будет плач и скрежет зубовный.

Йешуа помолчал, давая усвоить сказанное, и продолжил:

– Суть притчи в том, что много есть званных – но мало избранных.

Сколько раз Отец Небесный призывал через пророков Своих народ Исраэйля к примирению с Ним. Не из-за их особенного достоинства или исключительных заслуг – нет – а только по неизмеримому милосердию и благосклонности к выбору Своему.

Однако народ воспротивился – отказавшись внимать гласу свыше.

Но несмотря на это, Отец и тут проявил свою милость и терпение – посылая новых пророков, призывающих возвратиться к Нему через сердце своё.

Вот только иудеи, ослеплённые гордыней, ожесточив сердца свои, отвергли призыв – закрывая уши. А безразличие и своенравие привели к отторжению этих вестей. Многие предпочли тленный мир – Небесному, не пожелав спасения души. При этом досаждавших своими речами пророков – они изгоняли или побивали.

Такое открытое пренебрежение и дерзкое оскорбление не может остаться без последствий.

«Только вас признал Я изо всех семейств земли, поэтому и взыщу Я с вас за все грехи ваши».

Придёт войско – сожжёт и опустошит город убийц, разметав его до основания, словно осенние листья по ветру – не оставив камня на камне. И с этого времени не будет более приглашения к отдельному народу – а благовестие возвестится по всем краям земли – для всех слышащих и внимающих слову – дабы собрать достойных этого.

«И помилую Непомилованную, и скажу не Моему народу: “ты народ Мой”, а он скажет: “Ты Элохим мой”».

Ибо всё уже приготовлено – и останется только желание войти под покровы чертога Небесного.

Он сделал паузу, позволяя его словам проникнуть в сердца слушающих.

– Однако среди пришедших окажутся и те, кто исподволь попытается прокрасться на пир этот. Но их лицемерие будет столь очевидным, как у того, кто не захотел сменить одежды свои на брачный гостевой покров.

От всевидящего ока Отца ничего не утаится и не укроется – ибо Он зрит в глубины сердца человеческого. Поэтому не нужно лгать себе, прикрываясь видимой обрядовостью. Пустое сердце не поможет проникнуть тайком в Царствие Небесное.

Человек, не желающий облечься в ризы веры в Сына Человеческого, будет низвержен во тьму внешнюю. Поскольку Отец дал всё необходимое для спасения – и человек ничем не сможет оправдать своего лукавства. И этому приговору невозможно будет противиться или избежать наказания. Вечные муки души станут его уделом.

Потому и призываю вас к истинному раскаянию перед Отцом Небесным. Примите в сердце своё благовестие – и поступайте согласно учению сему. Тогда вы достойно займёте приготовленные вам места в Царствии Небесном.

– Э, – презрительно махнули рукой фарисеи. – Какие бредни мы слышим.

И отошли под тень колонн к надменно стоящей делегации Синедриона.

– Ну что там? – жадно впился в них любопытными глазами молодой соферим, нервно теребя пояс.

– А, – отмахнулись пришедшие. – Всё то же самое. Проповедует о своём призрачном царстве. Одним словом – безумец.

– Безумец, – согласно кивнул статный фарисей; его роскошный наряд из дорогого шёлка подчёркивал власть, а лицо излучало высокомерие. – Но опасный. Видите, как он подчинил себе эту толпу. Все почитают его за посланника Всевышнего. Чернь необразованная, – с досады ударил посохом о мраморный пол иудей, озлобленно глядя на людей, колышущихся вокруг Йешуа.

– Ну что, не получается у верховных властителей самого Храма Йерушалайма справиться с простым плотником из сельской глубинки? – откровенно насмехаясь, подошли к ним иродиане – холёные, в дорогих хитонах, пахнущие миррой и римским вином.

– Вы только полюбуйтесь, как он их уязвляет при каждом удобном случае, – ехидно ухмыльнулся старший группы, ловко покручивая в пальцах серебряный динарий. – То выкажет им своё превосходство, в лицо называя лицемерами, то начнёт поучать, как детей малых и несмышлёных. А теперь и вовсе дохода лишил – в их же собственном Храме.

– И чем же они могут ответить на всё это? – продолжали потешаться соратники предводителя. – Да ничем. Уловить его на словах не получается, а чудеса свои он вершит везде и постоянно.

– Вот и выходит, что зацепиться и законно обвинить его они не могут.

– И помощи ждать неоткуда. Ни изнутри – от иудеев, ни снаружи – от Рима.

– Это верно. Риму нет дела до религиозных дрязг и вероучений. Им важны только подати и порядок, – кивнул на медленно прохаживающих по портику римских солдат иродианин.