скачать книгу бесплатно
Тофет – Геена огненная. Место, где некогда стоял идол Молоха, которому приносились человеческие жертвоприношения.
Травертин – белоснежный известняк.
Урим-Туммим – священные предметы, по которым первосвященник узнавал волю Бога.
Фарисеи – религиозно общественное течение, партия.
Фасцинус – древнеримское божество.
Хала – традиционный праздничный хлеб.
Хамартолос – закоренелый грешник, грехи которого известны всем.
Ханан – первосвященник Анна.
Хейлель – утренняя звезда. Одно из имён Сатаны.
Хитон – нижняя одежда.
Хомер – мера сыпучих тел и жидкости. Равная 220-240 литров.
Центурион – сотник, командир воинского подразделения.
Цимбалы – струнный ударный музыкальный инструмент.
Цицит – кисти нитей по углам талита.
Шаббат – Суббота.
Шаммаш – отвечающий за деятельность синагоги.
Шейхар – крепкое, не разбавленное вино.
Шема – сокращённая форма молитвы.
Шеол – обитель мёртвых у иудеев.
Шибтах – бес, прикасающийся к рукам спящих людей.
Шива – траурная неделя после похорон.
Шидух – знакомство.
Шломо – Соломон.
Шмоне-Эсре – молитва читаемая стоя лицом к Храму Исраэйля.
Шомрон – Самария.
Шофар – ритуальный музыкальный духовой инструмент из рога.
Шхина – видимое присутствие Бога в виде облака.
Эзра – Ездра, священник возродивший религиозные служения после вавилонского плена.
Эйден – Эдем, райский сад.
Эйфа, Ефа – мера сыпучих тел и жидкости, равная 22 литра.
Элохим – одно из имён Бога. Означает Бог или Божественная Справедливость.
Эль-Шаддай – одно из имён Бога. Бог Всемогущий.
Этнарх – правитель народа.
Книга первая.
Книга радости и скорби.
Как в воде лицо – к лицу,
так сердце человека – к человеку.
Не доверяйте всему, что пишут,
Всегда читайте первоисточник.
Перикопа 1
Архэ
Преддверие
По одной из дорог, соединяющей столицу Галилеи Тиберию, со столицей Исраэйля Йерушалаймом, медленно двигался обоз. Облачка пыли, поднимающиеся от ступней ног и колёс повозок, немного покружась в воздухе, тяжело оседали на землю. Обоз состоял из нескольких подвод, полностью гружёных разнообразным имуществом и ценностями, переданными Иродом Антипой прокуратору иудеи в качестве податей. Сидя на передней повозке, Левий Алфеев задумчиво глядел перед собой.
«Куда катится моя страна? Что делать, если так пойдёт и дальше? Провинция стремительно нищает. Вот хотя бы взять недавний случай. Пришли собрать налог, а хозяина дома нет. Ну, ясное дело, ушёл в город на заработки. А мне-то что прикажете делать? Самому, что ли, за него расплачиваться? Вот уж нет. Это не мои налоги, а значит и не мои трудности. Это просто моя обязанность. Только вот почему-то совесть мучает. Крутится в голове одно и то же. Как римские легионеры хозяйничают во дворе иудея, словно у себя дома. Один тащит из дома кувшин оливкового масла, другой полмешка зерна, трое молодых остолопов, громко гогоча, вяжут овцу. А женщина, ещё довольно молодая, но уже теряющая свою былую красоту, стоит посреди своего двора, уткнувшись лицом в сопящего младенца. Да девочка, лет наверное трёх-четырёх, судорожно обнимает ноги матери, смотря на верховодящих вокруг солдат. У неё уже и слёз-то нет. Только дикий испуг в глазках, да вздрагивающее при каждом крике легионеров маленькое тельце».
Левий мотнул головой, прогоняя видение прочь.
«Нет. Так нельзя. Это моя работа. Просто работа. Не я придумывал все эти законы и не мне их отменять. Я всего лишь мелкий мокхес, выкупивший на время, у более крупного мокхес, право собирать пошлину. В основном нахожусь в Кфар-Нахуме. Взимаю уплату на ввоз товаров, дорожный сбор, плату за стоянку судов. Могу обложить налогом лодку рыбака, сам улов и место, где он разгрузился. Могу обложить налогом транспорт путешественника, его рабов и слуг, его товары. Имею право вскрыть личное письмо и посмотреть, не связано ли оно с каким-либо делом, облагаемым налогом. Но я никогда не завышаю цену сверх меры. Мне надо только вернуть потраченные деньги и иметь небольшой достаток, чтобы жить. Вот и всё. Конечно, многие мытари наживаются на своих собратьях. За это их и презирают повсеместно. Особенно крупных мокхес. Такие не только воры, но и иудеи продавшиеся язычникам. Изменники своего народа, добровольно служащие римским захватчикам. Пополняющие не только их казну, но и накапливая своё собственное богатство за счёт своего же народа. За все эти поборы всех мытарей и близко не подпускают к порогу синагоги, запрещая даже свидетельствовать в суде. Сравнивая с нечистыми животными – свиньями, – поморщившись, сплюнул Левий. – К которым набожный иудей не прикоснулся бы и под страхом смерти. Нас приравняли к отбросам общества, распутным женщинам, грабителям и убийцам. Нас презирают даже больше, чем римских легионеров. Но это ещё полбеды. Надо мною откровенно посмеиваются такие же мокхес, как и я сам. Мол, почему я до сих пор так и не скопил богатства как они. Но мне совесть не позволяет вымогать последнее. Эта работа мне не по душе, но я больше ничего не умею. Да и не возьмут меня больше никуда. Я же презренный грешник с запятнанной репутацией».
Позади него римляне зычно загоготали, подтрунивая над молодым воином.
– Ты с мечом-то поаккуратнее. А то вжик и ты уже иудей. Обрезанный.
Левий с гневом обернулся, но поделать ничего не мог. У них сила, у них власть.
Позади вновь зычно загоготали посмотрев на него. Левий устало отвернулся от веселящихся солдат, и словно в противоположность им заметил невдалеке спускающегося с пригорка иудея. Длинный полосатый хитон и верхняя накидка выдавали его как жителя далёкой Галилеи. Голова была покрыта белым платом с шерстяной перевязью, а в руках был обычный пастушеский посох.
«Вот уж и впрямь времена становятся лихими, раз из таких дальних краёв, в Йерушалайм на заработки стекаются. Что же им дома-то не сидится? Шли бы в Сепфорис или Тиберию. Так нет же. Все идут в иудею. Как будто тут своих работников мало.
Вон, по улицам города и так уже протискиваешься с трудом. Здесь и своих иудеев с паломниками вполне хватает, а тут ещё и эти с окраин лезут».
Левий тяжело вздохнул, с горечью отвернувшись.
Обоз медленно полз по холмистой местности. Немного попетляв, дорога постепенно сближалась с рекой, приводя к переправе через Йарден, к местечку под названием Бетания. Там сегодня было многолюднее, чем обычно. Туда, словно капли воды, стекался народ. Кто в одиночку, кто группой, а иные подъезжали на повозках, увеличивая и без того пёструю, быстро растущую толпу.
Через некоторое время до Левия стали долетать отдельные слова и выкрики, довольно сильного голоса. Наконец обоз остановился совсем, не имея возможности продвигаться далее по дороге. Римлянам тоже стало любопытно происходящее. Для охранения ценного имущества они оставили трёх молодых воинов. А остальные, не особо церемонясь с людьми, стали проталкиваться вперёд. Левий тоже не упустил своей возможности полюбопытствовать. Пристроившись за легионерами, он оказался в первых рядах на пологом берегу реки.
В Йардене, стоя по колено в воде, к народу вещал человек. С виду довольно дикий и обросший. Словно призрак, явившийся из бесплодной пустыни. Он был одет в грубую пастушескую власяницу из верблюжьей шерсти, препоясанною кожаным поясом. Длинные, мокрые от влаги волосы спускавшиеся ниже плеч вдоль спины, были похожи на чёрный плат покрывающий голову. А чёрная, кудрявящаяся, лохматая борода, наводила скорее на образ разбойника, чем на благочестивого иудея.
– Покайтесь! – разносился сильный голос. – Покайтесь! Ибо уже близится Царство Небесное! Смойте мерзость с души вашей. Станьте достойными детьми Отца нашего Предвечного! Но не бегите от мира, ибо мир вокруг вас. Оставайтесь там, где надобно остаться, сохраняя при этом верность слову Элохим. Соблюдайте десять речений, данных Моше на святой горе Синай, на пятидесятый день после исхода из Египта. Вспомните, как Синай стоял в огне, окутанный густым дымом. Как гремел гром, блистая молниями. Как содрогалась сама земля под ногами! Вспомните скрижали каменные, которые нёс светоликий Моше, после сорокадневного пребывания на горе. Вспомните и положите в сердце своё закон Элохим!
“Я Йегова, Элохим твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства.
Да не будет у тебя элохим других, кроме Меня.
Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в водах ниже земли.
Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Йегова, Элохим твой, Элохим-ревнитель, карающий за вину отцов детей третьего и четвёртого рода у ненавидящих Меня,
И творящий милость тысячам родов любящих Меня и соблюдающих заповеди Мои.
Не произноси имя Йегова, Элохим твоего, попусту, ибо не пощадит Йегова того, кто произнесёт имя Его попусту.
Соблюдай Шаббат, чтобы освятить его, как заповедал тебе Йегова, Элохим твой.
Шесть дней трудись и делай всю свою работу,
А день седьмой – Шаббат – Йегове, Элохим твоему. Не делай никакой работы ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни бык твой, ни осёл твой, ни всякий скот твой, ни пришелец твой, который во вратах твоих, чтобы отдохнул раб твой и рабыня твоя, как ты.
И помни, что рабом ты был в земле Египетской, но Йегова, Элохим твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею простёртою, потому и заповедал тебе Йегова, Элохим твой, установить Шаббат.
Чти отца твоего и мать твою, как повелел тебе Йегова, Элохим твой, чтобы продлились дни твои и чтобы хорошо было тебе на земле, которую Йегова, Элохим твой, отдаёт тебе.
Не убивай, и не прелюбодействуй, и не кради, и не отзывайся о ближнем твоём свидетельством ложным.
И не домогайся жены ближнего твоего, и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни быка его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего”.
Оратор немного перевёл дух, внимательном взором оглядев притихшую толпу.
– Возлюбите Предвечного, поступайте честно, живите праведно!
Он поднял палец, указывая на богато одетого землевладельца.
“Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из врат твоих в земле твоей, которую Йегова, Элохим твой, даёт тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим.
Но открой ему руку свою и дай ему взаймы по мере нужды его, в чём он нуждаться будет.
Остерегайся, чтобы не было в сердце твоём злого умысла, чтобы думать: ‘…приближается седьмой год, год прощения…’, и обольстится око твоё на нищего брата твоего, и ты не дашь ему. Он же возопиёт на тебя Йегове, и будет на тебе грех.
Давать ты должен ему, и да не будет досадно сердцу твоему, когда дашь ему, ибо за то благословит тебя Йегова, Элохим твой, во всяком деле твоём и во всяком начинании руки твоей.
Ибо не переведётся нуждающийся на земле. Потому Я и повелеваю тебе, говоря: раскрыть должен ты руку свою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему в земле твоей”.
У кого две одежды, тот пусть поделится с неимущим, и у кого есть пища, поступай также.
После чего повернулся к группе молодых чиновников.
– “И пришельца не притесняй и не угнетай его, ибо пришельцами были вы в земле Египетской.
Никакой вдовы, ни сироты не притесняйте.
Если кого-либо из них ты притеснишь, то, когда возопиёт ко Мне, услышу Я вопль его.
И возгорится гнев Мой, и убью вас мечом, и будут жёны ваши вдовами, и дети ваши сиротами”
Его палец, словно перст Божий переместился на солдат.
– “Не отказывай в благодеянии нуждающемуся, когда есть в руках твоих сила это сделать.
Не говори ближнему твоему: “Поди и приди опять, а завтра я дам”, если имеешь при себе.
Не замышляй против ближнего твоего зла, если он без опасения живёт с тобою.
Не ссорься с человеком без причины, когда он не сделал тебе зла.
Не завидуй насильнику и не избирай ни одного из всех путей его.
Потому что мерзость пред Йеговой порочный, а с праведными у Него общение”.
“Не вступай на стезю нечестивых и не ходи по пути злых.
Избегай его, не проходи по нему, уклонись от него, и пройди мимо.
Потому что они не заснут, если не сделают зла, и пропадёт сон у них, если не доведут кого до падения.
Потому что они едят хлеб беззакония и пьют вино насилия.
Но стезя праведных – как светило лучезарное, которое более и более светлеет до полного дня.
Путь нечестивых – как тьма: они не знают, обо что споткнутся.
Сын мой, словам моим внимай, к речам моим приклони ухо твоё.
Да не удаляются они от глаз твоих. Храни их внутри сердца твоего.
Потому что они – жизнь для того, кто нашёл их, и исцеление для всей его плоти.
