Слова беспомощной девочки

Первые дни после выписки Я. кричала без остановки, почти не спала и не ела. Приходившие врачи говорили, что это из-за внутричерепного давления. У мамы в голове звучало «тебе нельзя рожать детей», и она корила себя, что посмела не поверить в это, а теперь перед ней лежит кричащий от боли ребёнок, и она не знает, как ему помочь.

Папа вернулся через три дня трезвый со свидетельством о рождении, в котором было написано имя Я., выбранное им. Он рассказывал, что хотел записать днём рождения Я. не 29-е число, а 28-е – такое же, как у него и у брата Я. Тогда получилось бы, что только мама в семье осталась с другой датой рождения – 13-го числа. Но в последний момент решил, что мама бы этого не одобрила. Он отправил её спать, а сам принялся баюкать ребёнка.

В следующие полгода в семье установился режим, полностью подчинённый настроению Я. Папа не пил, а брат выяснил, что если перед глазами Я. появляются его часы Montana42 (которые папа достал ему на день рожденья) и если они ещё и пищат, она перестаёт плакать. А мама начала сомневаться в компетентности местных врачей.

В тот день, когда родители привезли Я. в город для «прохождения обследования и получения направлений на шунтирование»43 (так написал поселковый педиатр в истории болезни), приём вёл московский профессор, приехавший в город на несколько дней. Он специализировался на генетических заболеваниях, но мама настояла на том, чтобы попасть к нему.

Профессор взял Я., поводил у неё перед глазами блестящей ручкой (Я. с интересом выхватила её из его рук) и повернулся к папе.

– Посмотри на свою жену.

– Ну.

– А теперь на дочь.

– Ага.

– Вот тебе и генетика.

У мамы тоже довольно большая голова.

На прощанье он пожал ручку Я. и сказал:

– Глаза как у Алёнушки Васнецова44.

Мама почувствовала, как разливается тепло по телу. Алёнушка. Теперь она уверена, что всё будет делать правильно.

Когда они вернулись, мама устроила в больнице такой скандал, что, кажется, весь посёлок слышал. Она поняла, что лучшая стратегия воспитания детей – расслабиться.

В холодной квартире мама не закутывала Я. в три шубы, как когда-то брата, – и Я. никогда не болела. Мама не заставляла Я. учить буквы, как когда-то брата, – и Я. начала бегло читать в четыре. Мама не наказывала Я. криком и лишением телевизора за проступки, как когда-то брата, – и Я. не делала глупостей, просто боясь увидеть в маминых глазах разочарование.

Я. часто замечала его, когда мама смотрела на папу. Каждый раз, когда он возвращался домой не вовремя или не в том состоянии, – разочарование. Но и немного облегчение и жалость – что мама потом отрицала.

Папа таким образом убегал от проблем. Так ему легче. Но он не убегал от них насовсем, а всегда возвращался с необходимым решением. Я. помнит, когда шла с ним рядом из магазина или от вокзала домой, как он бормотал что-то себе под нос или разводил руками, держа при этом Я. за ладошку. Он не умеет выключать на работе семью, а в семье – работу. Поэтому плохо спит по ночам.

Мама не верила ему. И научила Я. видеть во всём подвох. Любое проявление внимания или доброты не может быть беспочвенным. И хорошо, если человек, проявляющий заботу, получит только повышение самооценки, но чаще всего тебе потом приходится расплачиваться за неё тем или иным способом. Брак – это именно такой случай, как говорила мама. За пару букетов цветов в начале приходится расплачиваться всю жизнь.

Но так мама говорила только в плохие моменты.

Мама сосредоточилась в воспитании Я. на одном, самом важном по её мнению, аспекте.

– Доча, запомни: никто не посмеет говорить о тебе пренебрежительно, не уважать тебя, если ты будешь хорошо учиться.

И Я. не знала, что нужно уметь нравиться. Она знала, что нужно уметь перемножать сложные числа в уме.

Мама практически не пользовалась косметикой – только слегка подводила глаза. Другие девочки могли подарить мамам на праздники помады или бижутерию. Я. всегда ломала голову, что дарить. Мама красила волосы – отшучиваясь, что и не помнит, какой у неё настоящий цвет. Я. начала экспериментировать с цветами в двенадцать лет.

Мама не учила Я. готовить. Если Я. вызывалась помочь почистить картошку или нашинковать лук, мама отказывалась, говоря, что «это будет слишком долго». Но Я. не запрещалось наблюдать и расспрашивать, поэтому быть хозяйкой Я. научилась сама.

У мамы не было красивой одежды или обуви на высоком каблуке – мама всегда говорила, что всё это ей ни к чему, «не на работу же расфуфыренной ходить», и Я. стеснялась попросить у родителей денег на новую юбку («одеваешься, как старушка», – шептали девочки в классе).

Ей – восемнадцать.

У Я. случился первый приступ менструальной боли. Когда Я. была подростком, единственное, что её беспокоило по поводу месячных, – опасность протечь, особенно на физкультуре (говорить физруку причину, по которой не можешь заниматься, казалось очень стыдным). А в то лето впервые Я. почувствовала боль, без причины, просто потому что так решил организм (врач сказала, что всё в порядке). Мама, всегда говорившая, что пить таблетки нужно очень осторожно (и Я., даже когда болела, принимала лекарство редко), дала ей обезболивающее и призналась, что бо́льшую часть этих дней прожила на анальгетиках.

После этого мама стала следить, хоть и отдалённо, за тем, как Я. одевается, как ведёт себя. Я. страдала от плохой кожи с двенадцати лет и стеснялась обратить внимание родителей на это (насколько это важная проблема? у меня же ничего не болит, кроме лица) – мама нашла для неё лучшего дерматолога в городе. Через год Я. вылечилась, но так и не перестала прятать лицо за волосами. Мама настояла на том, чтобы купить Я. дорогую шубу – «ты ведь учишься в университете, а ходишь в потёртых ботинках и пуховике, разве так можно». Шубу Я. ни разу не надела.

Мама рассказывала Я., как выглядела в её годы, – выщипывала себе брови в тоненькую ниточку, делала «химию»45 (не подозревая, что в зрелом возрасте её ждёт ещё одна, и она тоже будет связана с волосами), носила брюки «бананы» и была невероятно счастлива, когда в какой-то свой отпуск отхватила настоящие турецкие джинсы, которые потом донашивала тётя Оля. Мама думала, что этими историями пробудит в Я. женственность. Но Я. уже сформировала мнение о себе, и оно было далеко не лестным. Спохватившись, мама с папой стали пытаться делать Я. комплименты, не связанные с её достижениями в учёбе. Но они не знают, какой должна быть девушка сегодня.

Я. просто не входит в число тех, сегодняшних, девушек. А «те девушки» делятся на два вида:

Внешне привлекательные. Как бы они себя не вели, они будут обнаруживать на себе любопытные взгляды. И со стороны мужчин, и со стороны женщин. Среди знакомых Я. таких не было (общаться с ними Я. было просто неприятно), но примеры их можно найти повсюду и всегда, в каждом рекламном ролике, на каждой странице косметических каталогов, в которых Я. заказывала обязательный прикроватный крем для рук, как у мамы. И все они выглядели не так, как Я.;

Так называемые «интересные» девушки. Они могут быть не самыми красивыми, но всегда найдут, что сказать, увлекая собеседника, и как раз совсем не умными речами – а просто всякими весёлыми глупостями, позволяющими как можно быстрее преодолеть чувство неловкости первых минут знакомства. Юля и Аля были такими. Они за словом в карман не лезли и не боялись быть странными или нелепыми. Я. сняла с себя чёрные плащи и огромные ботинки, лишь бы люди перестали оборачиваться и смеяться.

Есть, конечно, те девушки, которым повезло вдвойне. Я. же вообще не любила привлекать к себе лишнее внимание и, в свою очередь, не обращала внимания на окружающих. Отчего же, интересно, я так одинока?

Легко отталкивать людей и объяснять это своей интровертной природой, начитавшись книжек по психологии. Но очень нелегко:

Сочетать неуверенность в себе с завышенным самомнением. Я не общаюсь с людьми, потому что считаю себя для них неинтересной. У фразы двойное дно – Я. неинтересна для них, или Я. неинтересна для них. Ты одновременно и непонятый всеми «лишний человек», и реально не вызывающее ни у кого желания общаться молчаливое чмо. Получается, ты и сама ничего особо не делаешь, чтобы изменить ситуацию, и других сильно не обвиняешь в том, что так в твоей жизни выходит, а неудобства из-за неопределённости испытываешь;

Поверить в то, что ты можешь вести себя как девушка. Ей казалось, что флиртовать, строить глазки, красиво наклоняться за упавшей ручкой и соблазнительно отбрасывать волосы – это выдуманные обществом приёмы, такие же лживые, как и то, к чему они приводят (к любви, если кто не понял). Практически в КАЖДОМ выпуске КАЖДОГО женского журнала можно встретить статьи с названиями «10 способов влюбить его в себя», «Как привлечь успешного мужчину». Тут же чередуются заметки по бодипозитиву46 и советы по достижению «идеального тела». Ты не можешь привязать себя ни к чему из описанного. И поскорее отталкиваешь от себя людей, чтобы они не заметили.

Мама корила Я. за такие рассуждения. Когда, как не сейчас, нужно брать от жизни всё и не считаться с мнением других? Людям по большому счёту плевать. Даже если ты будешь идти по улице с осыпавшимися на щёки тенями, или вообще в твоей пижаме с пандами, распевая оперные арии, – люди, может, ткнут пальцем, но забудут о твоём существовании через несколько минут. К тому же, мнение какого-то там человека не так уж важно – ты живёшь, как тебе нравится. Это потом ты выйдешь замуж, семья будет забирать всё твоё время и силы, муж будет что-то тебе запрещать – и с его мнением придётся считаться, а иногда и вовсе беспрекословно делать всё так, как он скажет. Он мужчина, его задача – кормить семью и принимать важные решения, твоя задача – обеспечить ему тыл и (всё-таки) сделать так, чтобы свои обязанности он выполнял хорошо.

Как только мама оправилась после химиотерапии, они с Я. пошли в супермаркет недалеко от дома. У Я. внезапно обострились менструальные боли, хотя дома, лёжа в кровати, казалось, что в этом месяце уже всё прошло. Я. смотрела на маму и думала, что вот идут две женщины – одна молодая, согнувшись напополам над тележкой, другая, трижды рожавшая, с протезом в бюстгальтере, с десятилетней миомой матки, которая может, если не следить, привести к операции, с рассказами о менопаузе, с сомнениями, может ли она теперь считаться женщиной, но с мечтой о внуках («У тёти Оли уже вон две внучки, а я с вами и не доживу – один карьерист, женат на карьеристке, другая детей не любит»). Начало женского пути и почти его финал, со всеми последствиями.

Мама записала Я. к маммологу и взяла с неё обещание проверяться каждые полгода.

– Запомни, доча: мужику не нужна больная женщина, особенно когда они молоды и в перспективе станут родителями. Нужно беречься сейчас, чтобы потом суметь выдержать всё, что … нужно будет выдержать.

Декламация № 10

Фантасмагория

последней

агонии

на агоре

на горе́ —

го́ре! —

лежит человек

смотрит в небо —

видит фигу

смотрит на дуб —

видит фигу

смотрит на сына —

видит фигу

смотрит в будущее Империи —

видит фигу

закрыть книгу

(врёт, всё врёт)

как дети малые

тянем в рот

буквы-смыслы

(аффтар жжот!)

автор – урод

диктует урок

смотреть в небо

а сам

пишет тома

три тысячи страниц

пятьсот персонажей

а за ними

неба и не было

никогда

не было

пейзажа

быдло

посему

живёт лучше

пейзаж у них чёткий:

окно, деревья

пьяный бьётся в чечётке

отбивает на льду

ритм и ягодицы

а благородные девицы

вроде меня

видят окно, деревья

составленными из букв

как в

м

а

т

р

и

ц

е

какая таблетка?

синяя / красная

всё равно

реальность говорит книгой

в книге – реальности призрак

один признак:

человек – скелет человека

душа – диалектика души

дерево без листьев

окно без рамы

а небо тем временем

не обременено

бременем

человеческого племени

лепящего пельмени

которых требуют сердца47

чувствуем перемены

только после бегущей строки новостей

где если и есть окна, деревья

то только взорванные

вырванные

с корнем

взрывной волной

все разбегаются

а с неба осколками

оседающей пылью

когда-то бывшие былью

сыпятся

литеры

Запись № 10

Заглянув в соседний хозяйственный за лампочкой, Я. купила себе выключатель – самый дешёвый, BC16-133 Хит.

Ей надоело трястись от страха по полчаса, прежде чем звонить в доставку еды или в регистратуру больницы, надоело прокручивать в голове снова и снова неловкие моменты её жизни пятилетней давности. Она вспоминала, как какая-то девушка (Я. не могла сообразить, при каких обстоятельствах это было) подошла и сказала, что ей нравится её причёска. А Я. не нашлась, что ответить! Вернее, она смотрела на эту девушку и очень хотела похвалить её цвет волос (медно-рыжий с каштановыми переливами), но не могла выдавить ни звука. Выключатель решал все проблемы. Всё, что нужно сделать – взять его в руки, сосредоточиться на негативных мыслях или на мешающем сейчас страхе и … просто щёлкнуть. Мысли и страхи вскоре возвращаются, но в эти несколько минут без них Я. успевала сделать или сказать то, что нужно.

Она окружала себя внешним комфортом, думая, что это поможет ей достигнуть и внутреннего.

Особый порядок действий и некие ритуалы действительно помогают держать себя в руках. Я. не может почувствовать себя пришедшей домой, если не переоденется в домашнюю одежду, не разберёт сумку, не смоет макияж и не заплетёт волосы. Юля может даже спать лечь накрашенной, для Я. это дикость.

Я. не может начать готовить, если есть грязная посуда. Юля может готовить в недомытой кастрюле, просто её сполоснув.

Я. меняет полотенца и пижамы строго по расписанию и в определённом порядке. Юля может комбинировать верх одной пижамы с низом другой, или поменять только что-то одно, если испачкала. Её полотенцем пользуется и её парень тоже, что для Я. совершенно невозможно.

Юля смеялась, глядя на поведение Я., мол, скоро перед тем, как сесть ужинать, мы будем плясать с бубном вокруг тарелок три круга по часовой, три круга против часовой стрелки, потом обязательно сбрызгивать вилки кровью девственницы, собранной в пятые лунные сутки, и только потом есть.

Но Я. знала, что порядок в таких обыденных вещах создаёт порядок в жизни. Когда вокруг манипулирование и хаос, ложь, давление морали / общественного мнения / глянца – на то, какой ты должна быть, немного уверенности не помешает. Я. точно знает, что, если сегодня среда, значит, она будет протирать всю свою технику специальными салфетками. И это осознание успокаивает. Салфетки в жизни значат даже больше, чем некоторые люди. В её жизни салфеток было больше, чем брата.

Комфортно, когда никто не обращает на тебя внимания, и не приходится открывать рот, заранее зная, что скажешь глупость или что-то такое, что всё равно не стоит говорить / не важно / не выражает то, что ты хотела. А чаще всего ты и не знаешь, что хочешь выразить. Легче молчать.

Комфортно, когда ты не обращаешь ни на кого внимания. Тогда ты остаёшься с миром как будто наедине, и не нужно бояться, что кто-нибудь ворвётся и будет см. на абзац выше.

Но смотря, как Юля и бывшие одноклассницы, с которыми удалось сохранить связь, живут полной жизнью, добиваются своих целей, уезжают за границу и накапливают опыт, Я. понимает, что долго так выживать не сможет. Прежде чем обустраивать себе удобную, мягкую, но при этом непробиваемую скорлупу, нужно убедиться, что ты сам себя в этой скорлупе не замучаешь до смерти.

Ритуалы помогают не допускать беспорядка. Но беспорядок уже есть, и от него не избавиться висящим на шкафу расписанием смены пододеяльников. Сидя в кресле на «идеальной» подушке, которую Я. искала по трём магазинам (размер 40x35, наполнитель – бамбуковое волокно, расцветка – не слишком светлая, чтобы не маралась, не слишком тёмная, чтобы не было грустно на неё смотреть, не слишком яркая, чтобы не бросалась в глаза, в общем – светло-коричневая с бежевыми разводами), она чувствовала беспокойство, хотя причин для этого не было.

Она щёлкала выключателем, но BC16-133 Хит перестал справляться. Себя выключить не получается.

Она пробовала писать об этом, но начинала беспокоиться уже по поводу того, что слова просто не приходят в голову, или приходят не те:

Держи ноги в тепле

голову в холоде

рот на замке.

Эм…

Держи ноги в тепле

голову в холоде…

… и …

…и заработаешь менингит, блин.

В голове постоянно крутились диагнозы. «Кризис старшекурсника», «нервное расстройство», «депрессивное состояние». Когда Я., повинуясь случайному порыву, однажды включила и выключила свет в комнате четыре раза подряд, неторопливо, тщательно, и после почувствовала неожиданное успокоение, то тут же испугалась – может быть ОКР48, а это уже психиатрия.

Что могло быть причиной беспокойства?

…

…

…

…

Хорошо, а как это состояние можно изменить?

…

…

…

…

Беда. Когда ж с моей яхты отпали первые две буквы, а я не заметила?

Декламация № 11

Терпким запахом пота

разит от слова «потом»

в голове то ли штиль

то ли шторм

то ли штурм

мозгового

бло́кшива49

паршиво

меня не сшили

я иду по дорожке кривой

в гору

всё время в гору

но выше не поднимаюсь

стараюсь

(нужно стараться)

стать бесконечно большой

в этом маленьком

душном

мирке

но я, кажется, путаю мерки

все их вообще-то путают

(и Меркели ваши,

и Путины)

плутают

ловят попутки

в погоне за чем-нибудь путным

правда, сиюминутным

(например, за словами)

смеюсь, но вообще —

восхищаюсь вами

кто может

всю жизнь не срываясь

биться

в конвульсиях компульсивных50 амбиций

чтобы всего всегда было мало

но – выше не подниматься

а думать, что поднимаешься

(нет, ничего ты не понимаешь

мы – нескончаемая процессия

шествуем по конвейеру

группами мрём под прессом

нам остаётся один вариант —

наслаждаться процессом).

Запись № 11

Ей – двадцать три.

Я. совершенно нечего сказать.

Она всё ещё не понимает, что с ней не так или что можно сделать, чтобы измениться. Списки с такими названиями пустуют. Нет даже предположений.

Ясно одно. Родители в её возрасте были совсем другими. Наверное, они не сомневались так сильно, как Я. Не были настолько неумелыми, как Я. Не боялись так беспричинно, как Я.

Хотя сейчас Я. причин для страха хватает.

Перед тобой вроде весь мир. Да, он настроен враждебно (не только к тебе, так что с этим можно смириться). Но на его завоевание нет никаких сил. Я. всегда была слишком тихой.

Тихие люди тоже вполне себе живут, и без дурацких выключателей.

Я. хотела пойти по пути наименьшего сопротивления и жить с родителями. Но мама сказала, что не хочет жить с Я. Они собираются вернуться в посёлок на пенсию, а квартиру предоставить дочери.

Я. понимала, зачем мама так говорит, хоть было очень обидно. Ускоренно обучить плавать можно: надо только бросить человека в воду и дать ему выплыть самому, находясь, правда, по близости – на всякий случай. Так папа учил Я. плавать. Родители решили пойти по проверенной схеме. В конце концов, у них тоже есть своя жизнь. Может, вырастив, наконец, детей и выплатив кредиты, они снова останутся наедине и смогут слушать друг друга. Или не смогут – но будут вместе, потому что по-другому, считай, и не жили. В любом случае, они не разойдутся – мама уже давным-давно не повторяла «как только ты получишь высшее образование…». Чем не пример идеального брака, если критерием идеальности считать его продолжительность. Целую жизнь прожить бок о бок с другим человеком. Наверное, силы для покорения мира тогда умножаются в два раза. Это как на приставке в режиме «командной игры» – вдвоём и «плюшек» больше соберёшь, и босса быстрее победишь, и не так страшно проигрывать.

Страхи есть всегда. Во время учёбы Я. боялась пропустить пару, не сдать, не закончить. А чего бояться теперь?

Быть одной.

Одиночество – и комфорт, и дискомфорт.

Одиночество

Снаружи

Внутри

Плюсы

Минусы

Плюсы

Минусы

Ты предоставлен сам себе, не надо отчитываться ни перед кем;

Куча свободного времени, которое тратишь на себя;

Можно организовать своё пространство по-своему, никакого чужого беспорядка (наконец-то!)

Семейный бюджет – это мой бюджет;

Домашние дела – только мои, а не мои + чьи-то ещё.

Страх столкнуться с проблемами взрослого мира в одиночку (как платить за квартиру? что делать, если трубу прорвало?..);

Куда же и без детских страхов (придётся ночевать одной; а если мне станет плохо, и никто не поможет);

Семейный бюджет – это мой бюджет: вряд ли я буду зарабатывать достаточно даже для средних запросов.

Никакого недоверия и вечных сомнений, выматывающих нервы;

Нет неуверенности в себе и своём праве связать жизнь с другим и требовать от него что-то (никто никому ничего не должен – максимум отрицаний);

Твой шаткий порядок в голове никто не нарушает;

К твоим проблемам не прибавляются чужие;

Эмоциональные ресурсы сохранены, и можно тратиться на хобби и работу.

Нет кого-то близкого, к кому можно обратиться за помощью в любое время по любому, даже самому глупому поводу;

Некому остановить тебя, если дело заходит слишком далеко (не превращай свою жизнь в один сплошной ритуал);

Не с кем разделить хорошее и плохое.

________________

Всё в этом столбике могут делать друзья, но у них свои жизни, их сложно отвлекать.

Плюсов определённо больше. Но важно не количество. Один только страх противостоять миру в одиночку по силе превосходит все десять пунктов плюсов. Когда сидишь на идеального размера подушке и не можешь пошевелиться, сверля взглядом телефон (потому что нужно позвонить в управляющую компанию подать показания счётчиков), внешний комфорт не кажется такой уж важной жизненной составляющей.

Чтобы не быть одной, вполне можно притворяться, и в этом нет ничего плохого. Двенадцатилетняя Я. не согласилась бы.

Конфетно-букетный период, вызывающие смех комплименты и клятвы можно пережить, они будут длиться недолго. Неловкие прикосновения тоже вскоре станут рутинными и безобидными. А слушать Я., в отличие от мамы, умела. Может, у меня больше шансов на счастливый брак.

Я. не питает иллюзий по поводу крепких отношений и идеальных пар. Даже в самом любящем союзе есть одиночество (может, одиночество вдвоём даже страшнее обычного, но и это можно пережить). Оно будет. Но только в плохие моменты.

О хороших моментах Я. знает, хоть и редко о них вспоминает, фокусируясь на негативе по примеру новостных лент.

Я. помнит, как папа дарил маме её любимые китайские астры – пушистые, без жёлтой сердцевины. На каждый день рожденья, без исключения.

– Хоть раз в год, – ворчала мама и прятала лицо в лепестках.

Я. помнит, как папа любую просьбу мамы исполнял втройне, особенно когда ей было плохо. Он помогал маме с Я., когда все думали, что у неё водянка, и грудью бы кормил, если б мог. Он, когда у мамы стало скакать давление, бегал за ней и заставлял принимать таблетки строго по расписанию. Он во время маминой химиотерапии скупал арбузы чуть ли не грузовиками, потому что только их мама могла есть первое время после процедур.

Мама в хорошие моменты, как любая хозяйка, готовила папе его любимые блюда. Забавно, но в этом плане у них классическая семья: мама варит борщи («так, как никто в мире!»), папа зарабатывает деньги. Она провожала его на работу каждое утро. Мама никогда не спала, пока папа собирается, разве только когда он очень провинился вечером. Эти утренние проводы были хорошими моментами, Я. помнит, что иногда просыпалась от будильника тоже (особенно когда жили в однокомнатной) и тихонько слушала, как они обсуждают планы на выходные или спорят, где лучше покупать мясо на праздники. Они разговаривали всегда полушёпотом и оттого особенно мирно.

Из молодых и смелых швеи и геолога они превратились в инвалида и ветерана труда.