Киевская Русь. Волк

Воевода внял словам князя и спокойно стоять подле царя болгарского остался. Вида не показывал, что свадьба его как-то тревожит. Но едва царь Борис в Преслав со свитой своей удалился, так весь свой гнев и выпустил, порушив все в срубе воинском. Только Никита, сын его единственный, свидетелем тому был, да не понимал, отчего тятя так сердится.

– Я же сказывал, что вернусь и заберу ее! – рычал Волк, руки в стол уперев, кой еще целым был после гнева воеводы. – Ведь Мстислав должен был то передать. А она, предательница, как только царь ее шелками своими поманил, сразу за ним и побежала. Вот и вся ее любовь. Больше злато любит, чем меня!

Но не хотел Волк верить, что Святослава златом соблазнилась. Девица за него жизнь свою отдать хотела. Такое только от любви большой делается. Неужели шелка да жемчуга сердце ее затмили? Не знал на то Волк ответа, но уже точно решил, что его получит. Сам к ней пойдет и обо всем расспросит. Хоть она и царица будущая болгарская, да до свадьбы одному ему, Волку, принадлежит, сама ведь о том сказывала.

***

Тодорка славная ко сну готовилась, сидя в покоях своих новых. Ей как будущей царице были отведены самые большие палаты после царских. Святослава медленно расчесывала косы златые, тяжелые и длинные. Хоть локоны золотом весело отливали да от огня свечей искрились, будущей царице грустно было. Глаза изумрудные печально на отражение смотрели. Ей бы радоваться чести такой да богов благодарить, что так высоко ее возвысили, да самого престола царского, а ей все равно грустно. Не радовали ни шелка редкие, ни самоцветы красивые. Все опостылело. Она ощущала себя овцой, которую готовят на заклание.

Святослава уже знала, что мир с русичами подписан и что Борис на свадьбу князя позвал с его воеводами. Да только именно тому и не рада была Тодорка славная. Не сможет она Волку в глаза смотреть прямо. Хоть он сам ее на шаг этот подвигнул, оставив в Переяславце, да только любила она его, больше самой себя любила. И не могла представить, как Бориса мужем своим назовет, когда Лада ее сидеть за столом будет. Но деваться ей было некуда. Она царицей станет и будет вести себя соответственно. И от Волка все поздравления примет, как от подданного верного. Хоть и больно ей это, но она себя заставит, должна заставить!

Сидя подле зеркала и о судьбе своей размышляя, славной и в то же время печальной, Святослава не заметила, как через оконце кто-то к ней в спальню пробрался. Волк же, сразу ее в тусклом отблеске свечей заприметив, тихо стал приближаться, жадно девицу со спины рассматривая. Тело его молодецкое давно по объятиям Святославы соскучилось. Только от одной мысли, что он обладал ею несколько месяцев назад, кровь его вскипела в жилах. Сквозь рубашку ночную шелковую увидел Волк плечики ее хрупкие, талию осиную, бедра точеные да упругие. Увидел, как она волосы свои златые расчесывает, что искрятся и переливаются играючи. Все видел Волк, вот у нее за спиной и замер, красотой девичей любуясь. Но Святослава в зеркале его отражение увидела, обернулась резко и застыла в изумлении.

– Поговорить пришел, – сказал ей Волк грозно.

Красавица молчала, давая понять, что слушает. А глазами всего его разглядывала. Уже и не думала до свадьбы увидеть.

Волк же, заметив, как она на него сверкает глазами изумрудными, не удержался. Подошел вплотную, обхватил за талию нежно да к себе прижал, в губы алые поцелуем жарким впившись.

– Пришел, – прошептала Святослава, отвечая на поцелуй и всем телом к молодцу приникая. – Пришел…

Сердце ее так и запрыгало от радости! Но тут она опомнилась и мягко от него отстранилась.

– Негоже нам целоваться более, Ярослав. Я теперь невеста царя. И не хочу срамить его прямо перед свадьбой, – сказала тихо, еле слезы сдерживая.

Волк помрачнел.

– Спасибо, что напомнила, а то я и позабыл вовсе, будто ты моя только, как и обещалась.

– То давно было, – ответила девица, – когда ты меня еще не бросил в граде на волю врага.

Волка эти слова как кнутом ударили.

– Я? Бросил?! Да я только ради тебя это и сделал! Чтоб вернуться с князем и с собой забрать. Навсегда забрать, слышишь?!

Святослава подняла на Волка взор горящий, а сердце ее трепетать стало от волнения. Красавица уже пожалела, что он к ней явился. Снова начнет сердце ее бередить, кое уже со своим предназначением смирилось.

– Я же Мстиславу сказал, что за тобой вернусь. Он должен был тебе то передать! – не унимался Волк.

– Не было Мстислава, никого не было, – ответила тихо девица.

– Как не было? – Волк ушам своим не поверил. – Он специально в граде остался, чтобы поджег сделать, а потом тебя от болгар стеречь. Ты ведь тогда еще слабая была, и нельзя было тебя перевозить. Вот я тебя и оставил с Мстиславом.

Святослава слушала воеводу русского да что-то мучительно вспомнить пыталась. Помнила, что ранена смертельно была, помнила, как очнулась. А еще помнила, как лекари говорили, что русичи ее от болгар защищали, чтоб те не надругались над девицей беспомощной, да и полегли все подле ее избы. А последний больно могуч был, и никто из болгар не мог его зарубить, так стрелой подлой убили молодца. Мол, тот напоследок самому царю сказал, что девицу сберег. А царь в благодарность тому русичу, что Тодорку славную спас, устроил ему бесславные похороны. Велел воина как пса бездомного схоронить, в общую яму тело кинуть, без почестей и без памяти.

Вспомнила все Святослава и от ужаса ахнула. Да и осела на пол бледная, затряслась вся. Поняла, кто воин был тот могучий. Мстислав, жених ее названый. Больно стало девице, что из-за нее погиб витязь. Он таким славным был, таким хорошим! Никогда не встречала она в жизни своей сердце столь доброе. Он был ей больше чем друг. Он был ей как брат, как защитник верный! И сложил свою буйную голову подле ее дверей.

Не выдержала Святослава горя сердечного и расплакалась. Горько плакала да без умолку. Не должен был Мстислав из-за нее погибать. Сердце его сильное должно было еще долго биться да зорькам утренним радоваться.

Волк же не понимал, отчего девица плачет, но и не мешал ей. Пусть выплачется, сама потом все расскажет. Святослава так и сделала, вытерла слезы последние и на Волка печально взглянула.

– Мертв он, – сказала тихо.

– О том и сам догадался. Мы всех пленных пересмотрели. Не было его среди них, – грустно заметил Волк. – По нем, что ли, рыдала?

Святослава кивнула.

– Он мне другом был. И, выходит, защитником. Если бы не он, не знаю, что со мной болгары бы сделали. О том, что ты возвернешься, не успел он мне поведать. Вот и решила, что бросил ты меня…

– А если бы знала, что не бросил, чтоб тогда сделала? – спросил Волк.

– Тогда бы я сама из Переяславца ушла тебе навстречу! – Святослава стремительно с пола встала и опалила Волка пламенем глаз изумрудных. – Но уже поздно. Скоро мне быть царицей болгарской. И то я сама решила. Ты все равно мне кроме звания полюбовницы ничего предложить не сможешь. Видно, боги меня от позорного житья охраняют. Вот и не стану их воле перечить, – и Святослава гордо взглянула на воеводу. Ей пора привыкать к роли царицы, и лучше сделать это прямо сейчас, перед Волком, грозным воином.

– А коли бы ты знала, что не женат я более? Что сам князь меня развел с женкой киевской? Что бы ты тогда про богов и волю их сказала? – допытывался Волк, не унимаясь. Не хотел верить, что Святослава для него потеряна. Хотел еще за Ладу свою побороться, без коей жизнь ему не в радость станет. И пусть все сейчас решится. Или она с ним уйдет, или здесь навсегда останется.

Святослава задумалась на мгновение. Обманывает ли ее Волк или вправду с женой разошелся?

– Если правда то, что ты мне сказал про жену свою киевскую, то тогда бы я ответила, что боги надо мной подшутили, и очень жестоко это сделали…

И потупила она очи свои ясные. Ничего более не могла сказать. Жизнь сыграла с ней злую шутку, снова отворотив от любимого. А ведь счастье было так близко…

Волк глубоко вздохнул, подошел к ней близко и снова, как прежде, свою руку сильную ладонью вверх протянул.

– Славочка, – сказал ей тихо, но твердо. – Я не обещаю тебе ни шелков, ни жемчугов заморских. Ни титула царского, ни слуг целый терем. Не обещаю, что жизнь со мной будет легкая, как того не обещаю, что подле юбки твоей сидеть буду, о деле ратном позабыв. Не обещаю я, что мужем славным стану, о каких девицы мечтают. Но одно могу точно обещать. Вот рука моя твердая да сердце верное, кое только твоим будет, на всю жизнь, Славочка…

И застыл Волк, руку держа прямо перед девицей. Святослава затряслась вся. Вспомнила, как он несколько лет назад руку ей предлагал, а она не взяла, перемен испугавшись. Вспомнила, как страдала потом годами от любви безответной. И как сейчас страдает от того, что он снова ее выбирать заставляет. А ведь где-то совсем рядом спал царь Борис. Еще чуть-чуть, и она тоже царицей станет. Здесь, в Преславле, она видела свое будущее, славное и великое, а с Волком нет. Темно там все было и мрачно, так же мрачно, как в его грезах.

Святослава подняла на Волка очи изумрудные, от руки его взгляд отведя. Заглянула ему в глаза, что глубиной с морем могли сравниться. Там и прочитала ответ на свой вопрос. Что бы они ни делали, где бы ни очутились, как бы ни жили, он за нее до последнего биться станет, от всего убережет, своей грудью широкой от всех бед и невзгод закроет, любить до самой кончины своей будет, ибо волки любят один раз и на веки вечные.

Не отрываясь от серых глаз воеводы, Святослава, дрожа, протянула ему свою руку, да и вложила в ладонь горячую молодецкую. Она сейчас не ведала, что творила, лишь сердце ей путеводной звездой стало. Волк же сжал руку ее в своей и долго так держал, будто не верил, что девица его выбрала, от царских почестей отказавшись.

И только спустя некоторое время прижал к себе Святославу и обнял, продолжая держать ее руку в своей. Так и стояли посреди комнаты в палатах царских, словом не обмолвившись. Да и зачем? Все и без слов было понятно. Встретились наконец два сердца одиноких, кои друг в друге счастье свое обрели.

Глава 30

По утру раннему Волк князю Киевскому свою новую жену представил. Святослав же побледнел, как увидел Тодорку славную.

– Вы это чего надумали? – возмутился он. – Мы же мир с болгарами подписали. А ты, Волк, невесту его умыкнуть решил? Не бывать тому! Верни туда, где взял!

Волк решительно вперед вышел.

– Не отдам я ее Борису. Сколько хочешь негодуй, не отдам! Она жёнка моя, и давно, чай, более пяти лет уже.

Святослава же за спиной воеводы пряталась. Князь в гневе страшен был, но знала она, что Волк не даст их в обиду. Вон как твердо князю отвечает. Не убоится того! Славному молодцу сердце свое отдала, все правильно сделала. Знала, что с ним хоть в полымя, хоть в воду, все не страшно. Везде ее проведет, никому не отдаст более!

Князь пуще прежнего гневаться начал. Стал попрекать воеводу своего, что тот о Руси совсем не думает, что готов пустить все его старания по ветру из-за юбки девичьей. Что болгары народ славный и незачем так срамить их царя, невесту уведя из-под самого носа. Что болгары уважают русичей, и на Византию вместе пойти обещались.

Волк же слушал спокойно, не перечил, но и каяться не собирался.

– Болгары, может, и уважают русичей, – спокойно сказал воевода, когда князь высказал все, что о нем думает, – да не настолько, чтобы славного русского сотника княжеского похоронить по достоинству, когда он невесту будущую царскую от своих же болгар спасал, кровью собственной защищая. Его, как пса бездомного, в общую яму с прочими скинули. И это после того как он царю сказал, что девицу сберег и не отдал на поругание. Вот тебе и уважение к русичам, Великий князь. О нем ли толкуешь?

– О ком сказываешь, воевода? – спросил князь, удивившись.

– Да о Мстиславе, брате своем названом и сотнике твоем верном.

Нахмурился Святослав. Негоже царь болгарский с сотником княжеским поступил, кой царскую невесту спас, жизни своей не жалея. Нехорошо то было, чай, не холоп бездомный, а воин славный. Мстислав всегда князю служил отменно, всегда вместе с Волком да Радомиром в самое пекло лез, врага крушил без страха. Любил его князь, как и всю троицу эту смелую, что с самого начала с ним была и служила верно. Не мог князь простить такой срам царю болгарскому. Но мир ему тоже нужен был. Он на Византию пойти хотел.

Посмотрел Святослав на пару, что пред ним стояла. Да заглянул за спину воеводе, где девица пряталась. Та вышла к нему, глаза потупив.

– Что ж ты, девица, царский престол на дружинника моего поменять решила?! Не будешь потом жалеть?

– Не буду, Великий князь. Я всю жизнь лишь о том жалела, что сразу его не выбрала, когда сама Лада с ним несколько лет назад свела.

– Лада-то Ладой, но в шелка и жемчуга редкие она тебя не оденет. Да и в палатах царских не поселит более.

– Ну и пусть! – решительно ответила Святослава. – Мне без Волка жизнь не мила даже в палатах царских.

Ярослав взглянул на невесту свою и сердце радостью наполнилось безудержной от слов ее верных.

Князю оставалось лишь смириться.

– Ладно, была не была! – махнул он рукой. – Берите ладью, пару дружинников и на Русь отправляйтесь. Только побыстрее, пока болгары вас не хватились.

Далее князь к воеводе своему обратился:

– Ты, Волк, засядешь в граде своем родном, Новгороде. Подле сынишки моего меньшого будешь, Владимира. Там болгары тебя точно не найдут. Да и я простить тебя быстро не смогу за своеволие. Вот и сиди в Новгороде, носа не показывай, пока сам не призову. Все, идите теперь, да поторопитесь. В палатах быстро хватятся невесты царской.

– А что болгарам скажешь, Великий князь? – спросил Волк. – Тебе же с ними в мире надобно остаться.

Святослав ухмыльнулся.

– О мире надобно было раньше думать, Волк, когда невесту крал! Да ладно, сговоримся как-нибудь с Борисом. Скажу, что ты за друга своего, Мстислава, отомстить решил, кой смертью срамной погиб, вот и похитил невесту царскую. А куда пошли, не ведаю. Борис мне на то сказать ничего не сможет, чай, действительно виноват предо мной за сотника княжеского. Так что иди, с болгарами я договорюсь. О себе сейчас думай. Коли поймают, я не смогу защитить.

Волк со Святославой поклонились князю в пояс и вышли. Волк прихватил пару дружинников верных для охраны и стал ладью на воду спускать. Стоило торопиться. Болгары могли в любой момент понять, куда делась девица. Царь Борис знал, кто его соперник, вот сразу и бросится в лагерь к русичам.

Уже когда в ладью садились, Волк с Радомиром попрощался, крепко обнявшись. Да и попросил его напоследок, чтобы тело Мстислава разыскал и огню предал, проводив со всеми почестями. Радомир пообещался, чай, Мстислав и его другом был. Потом посмотрел на Святославу и сказал по-дружески:

– Я всегда знал, что вам порознь с Ярославом не жить счастливо. Вы будто созданы друг для друга.

Святослава в ответ улыбнулась, засияв, как солнышко. Она была счастлива! Обретя свободу, а вместе с ней и любимого, она о большем и мечтать не смела. Улетит отсюда, словно птица вольная, и никогда о былом не вспомнит. Так ей хорошо было, что даже Никита, что подле сидел, на маму засмотрелся. Святослава обняла сына крепко. Теперь они с Волком всегда так жить будут. В радости и счастье, все вместе.

***

Ладья плавно пустилась вниз по реке. Святослава обернулась на берег болгарский, чтобы посмотреть на него в последний раз. Здесь она из позора грязного и бесчестного взлетела на самый верх в хоромы царские, здесь птицей в золотой клетке стала, но и здесь же вновь обрела любовь свою первую и единственную. Странная судьба у нее, путаная.

Волк, когда ладья уже далеко отплыла, подсел к Святославе. Та взглянула на него очами своими изумрудными и припала к груди молодецкой.

– О чем думала? – спросил воевода ее ласково, рукой по волосам златым гладя.

– Да о том, что судьба у меня странная. Долго путала да от тебя уводила, но все равно привела обратно. О том и думала.

Волк улыбнулся.

– Да то не судьба странная, то мы сами натворили. Я всегда знал, что ты Лада моя. Что полюбил тебя один раз и навсегда. Что судьбой мы друг другу предназначены, когда увидел тебя еще в самый первый раз. Ты мне тогда еще по носу съездила, помнишь?

Красавица рассмеялась от воспоминаний нахлынувших. Если бы ей хоть кто-то сказал, что молодец, коего она случайно тем утром повстречала, станет ее мужем, она бы ни за что не поверила и предсказателю тоже бы по носу съездила.

– Ох, не выдумываешь ли, Ярослав? – решила подразнить она Волка. – Что, вот так сразу и понял, что судьбой мы с тобой друг другу предназначены?

– Сразу, – серьезно ответил молодец, иронию жены не разделяя. – Помнишь, я тебе в том еще пять лет назад на Вересне признался, после того как мы через костер вместе прыгнули. Я тогда сказал, что волк свою волчицу сразу чувствует и на века невидимую отметку ставит, коя его к волчице всегда приведет, где бы та ни была.

Святослава посмотрела на него тоже серьезно. Не могла смеяться.

– А что ж ты тогда так долго шел ко мне, Ярослав? – спросила девица грустно. – Неужели нельзя было без горя этого, что мы на своем веку испытали?

– Видно, нельзя было, – и Волк заглянул своими серыми глазами в глаза изумрудные. – Как бы мы еще поняли, что не жить нам друг без друга? Что судьбы у нас одной нитью связаны? Как бы я понял, что жизнь готов отдать за тебя одну, Ладу мою златокудрую, дочь купеческую, кою люблю всем сердцем…

И Волк поцеловал жену прямо в губы. А у той сердце замерло от счастья, ведь Ярослав впервые за всю свою жизнь слова о любви сказал. Святослава была в этом уверена. Потому как воевода вообще ни одной девице на всем белом свете не говорил такого. И только ей сказал, единственной! И верила красавица словам его, до конца души своей верила, ведь волки никогда не лгут…

Информация по обложке:

– Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.