Марианна. Попаданка в нелюбимую жену

– Чего это она? – удивилась я, но жевать продолжила.

Чем больше ела, тем теплее становилось в желудке и тем ленивее я сама. Мысль о том, что в ночи мне придется бежать, дабы спасти свои нервные клетки и Машкино тело, становилась зыбкой и недосягаемой.

Ну вот куда я побегу, а? Допустим, деньги и украшения у меня есть. Но что я с ними буду делать, если не знаю законов, не имею правильных знакомых и не понимаю, где вообще нахожусь. То-то и оно! Этот дом без соответствующей подготовки мне покидать было бессмысленно.

– Так это же Имка, служанка ваша. – ответила Агланья и тут же встрепенулась, будто что-то вспомнив. – Ваше Сиятельство, а вы точно ничего не помните?

– Если бы было на чем поклясться, я бы поклялась. – слукавила я, потому что между “не помню” и “не знаю” существовала огромная пропасть. – Так что еще важного я должна помнить? Вы не стесняйтесь, рассказывайте. От мужа-то я правды, кажется, не добьюсь.

И вот что совсем не удивительно, все оказалось еще хуже, чем я предполагала. Всегда имела чуйку на серьезные проблемы и на этот раз ко мне подкрались именно они.

Во-первых, постоянная служанка в этом доме имелась всего одна и прислуживала именно мне. Дом в чистоте поддерживался заряженными магическими артефактами, которые раз в месяц за деньги приходил обновлять чаровник.

Однако этот аспект меня точно не интересовал. Мне больше было любопытно узнать, чем именно провинилась Имка, но все оказалось до банального просто. Татия ревновала мужа к служанке как к единственной молодой девушке в доме. А еще частенько срывала на ней свою злость. Даже хозяину вмешаться пришлось. Что естественно только усугубило ситуацию, потому что дальше Ее Сиятельство действовала исподтишка.

Помимо кухарки и служанки в штате слуг также числились садовник, кучер и конюх. По необходимости из города на время нанимали еще слуг, если в поместье закатывали званые вечера или балы. Большее количество людей постоянно держать смысла не было. Здесь жили только Татия с мужем, которого звали Арсарван (имя-то какое интересное! Я его сразу Арсением окрестила), да и то граф старался дома без особой нужды не появляться. Только если…

– Только если что? Продолжайте, прошу вас. Я совсем ничего не помню. – попыталась я проговорить жалобно.

Но сделать такой трюк с набитым ртом не получилось. Что, впрочем, не помешало Агланье возобновить свой монолог. Оказалось, что последний месяц хозяйка делала все, чтобы ее муж был вынужден возвращаться в особняк как можно чаще.

И руки на себя пыталась наложить не взаправду. И его опаивала зельем дурмана. И вред себе причиняла умышлено. И даже темного мага вызывала, чтобы тот приворот сделал.

– А он случайно на нее… то есть, на меня приворот этот не наложил? – поинтересовалась я опасливо, вспомнив свою странную реакцию на чужого мужика.

Ну что я в самом деле мужчин в своей жизни не видела? Реакция чужого тела прямо скажем настораживала и пугала. Это ведь оно – тело, предавало, напрочь отключая разум.

А если я в следующий раз так отключусь, что в чужой койке окажусь? Нет, я, конечно, наверняка это переживу, но ведь это ужасно. Так моргнешь, а ты уже беременна. Еще моргнешь и жизнь прошла.

Нет-нет-нет, с этим разжижением мозгов срочно требовалось что-то делать. Да хотя бы от супружника пока держаться как можно дальше! До выяснения причин!

– На вас? – нахмурившись, Агланья серьезно задумалась. – Так, а кто ж его знает? Если думаете, что это маг с вашей памятью пошаманил, то вряд ли, госпожа. Он-то почитай уже с неделю назад приходил, а вы головой-то сегодня заболели.

– И то верно. – неуверенно промямлила я. – Так и дальше что? Про Арсения.

– Арсарвана. – исправила она меня, на миг оторвавшись от бочки, куда последним слоем засыпала лук. – Да вроде и все уже сказала. Ревностью вы его извели. Прохода не давали. Вот он и взвыл, лютой ненавистью к вам воспылал. Уж что там и как мне неизвестно, мы люди маленькие, но раз слышала, как вы ему за его любовь к другой выговаривали. В укор ставили и требовали, чтобы забыл. Но разве же можно сердцу взять и приказать, чтобы не любило оно больше?

– Но это была не Имка. – на всякий случай уточнила я.

– Да какая ж Имка, не смешите Древних, ваше Сиятельство. Я здесь у вас с первого дня как приехали-то, так вот не было у господина никого. Он может и таится, где на стороне, но графство-то у вас маленькое. Один город да три деревни. Все друг о друге все знают, не слепые чай. Нет у него никого, зазря напраслину наводили.

Я с осуждением покачала головой. А ведь моя Машка такой стервой никогда не была. Она полностью соответствовала облику божьего одуванчика. Однако, что примечательно, мне было интересно. Семейные отношения этой парочки развивались похлеще бразильских сериалов.

– А что за графство, Агланья? Как оно называется? – спросила я как бы между прочим, а сама на миг затаилась.

Даже жевать перестала, чтобы четко расслышать название.

– А вы и этого не помните? – удивилась женщина, но ответа не ждала. – Графство Кертилтай. Но вам всегда нравилось его другое название: графство “Алой розы”. Его вам преподнесли в качестве свадебного подарка. Ваш брат, герцог ар Риграф. Его вы помните?

Глава 2.6

Я покачала головой в отрицательном жесте. Колбаса в меня уже не лезла, а потому я медленно пила нечто, похожее на травяной чай. Агланья называла его отваром и щедро подливала мне, поясняя, что от него я буду спать как младенец. Из всего многообразия оттенков язык улавливал только мяту и лимон.

Заметив, что женщина собирается что-то сказать, я ее опередила:

– Вот что, Агланья. Передайте, пожалуйста, Имке, чтобы она разбудила меня утром пораньше. У нас же есть что-то вроде библиотеки?

– Так библиотека и есть. – охотно подсказала кухарка. – А вы, Ваше Сиятельство, читать-то как помните?

Я задумалась еще на миг. Вот и второй бегемот подоспел. О том, что я без проблем разговариваю в чужом мире на вероятно чужом языке, я до этой минуты даже не задумывалась. Допустим, при подмене душ сработал какой-то защитный код (будто я программа какая-то!) и знание языка осталось вместе с телом. Но что насчет навыков чтения?

– А у вас есть что-нибудь, что я могла бы прочесть? Может сразу и проверим? – мягко попросила я.

И уже через минуту получила в руки толстенный сборник рецептов, заполненный вручную. Заметки к кулинарным изыскам имелись и на полях, а кое-что было зачеркнуто-перечеркнуто, словно в процессе готовки рецепты менялись или совершенствовались.

– Вы готовите рагу из крольчатины? – спросила я с облегчением, осознав, что читаю без труда.

Хотя над почерком Агланье точно стоило бы поработать.

– Уже приготовила, госпожа. Вы его ели. – улыбнулась мне женщина и поставила передо мной тарелку с куском пирога.

Я смотрела на пирог. Пирог на меня не смотрел, потому что глаз не имел.

– А вы можете мне его с собой завернуть? – неожиданно для себя предложила я. – И еще что-нибудь. Побольше. Может, колбасы, сыра и хлеба?

– Так я же кухню не запираю-то. Если проголодаетесь, спуститесь или Имку пошлете, она вам что угодно принесет. – удивилась повариха.

– Так в том-то и дело, что не спущусь. Да и Имку подставлять нет желания. – тщательно подбирала я слова для признания. – Арсений мне когда не поверил, что я ничего не помню, сказал в покоях без еды сидеть, чтобы память ко мне вернулась. А она не возвращается, понимаете?

– Ох-ох-ох! – запричитала кухарка, обмахиваясь кухонным полотенцем. – Да не со зла же он, госпожа. Вы не думайте! Он не деспот и не самодур. Он же у вас простой проще некуда. И работает много, и каждого подданного в графстве лично знает, и детскому приюту помогает.

“И вообще святой каких поискать!” – мысленно усмехнулась я. Было видно, что хозяину Агланья по-настоящему благоволит. Она о нем с теплой улыбкой рассказывала, сложив руки меж ключиц в просящем жесте.

– Вы знаете, Ваша Светлость, а вы зайдите с другой стороны. – вдруг посоветовала она, а ее голос опустился до шепота. – Вы ему завтрак утречком украсьте, как вы это, леди, умеете. Стол красиво сервируйте. И вот когда он сытым уже будет, настроение благодушное у него станет, вы тогда ему еще раз на беспамятство и намекните. Попросите целителя вызвать или брата вашего.

– Нет, брата точно не надо. – открестилась я от греха подальше. – Я сначала сама попробую память себе вернуть. А вот про благодушное настроение – это идея. Я ему такой завтрак завтра приготовлю…

– Э-э-э, госпожа, не стоит, не стоит вам ручки ваши нежные марать. Уж с завтраком-то я сама разберусь. Все в лучшем виде сделаю! – старательно заверила меня повариха.

Но промелькнувший на ее лице ужас я заметить успела. Ну, собственно, да. Какая из графини кухарка? Она-то по идее и два яйца пожарить не может.

– Хорошо. Но колбаску и пирог вы мне с собой все-таки заверните. – решительно хлопнула я в ладоши и поднялась из-за стола.

Искомое получила в течение минуты. В небольшом узелке, завернутыми в отдельные пропитанные чем-то бумажки, лежали сыр, хлеб, колбаса, пирог, что-то из овощей, зелени, фруктов и целая бутылка из темного стекла. Бутылка выглядела подозрительнее всех, но отказываться я от нее не стала.

А вдруг горе придется заливать, а я неподготовленная?!

Собственно, с узелком в руках меня Арсений и застал. Прижав его к себе как родной (узелок, а не бессовестного супруга), я насупилась и честно призналась:

– Не отдам! – и для верности откусила от колбасы, чей бок призывно торчал не только из узелка, но и из промасленной бумаги.

Глаза брюнета расширились, а брови удивленно поползли вверх. При этом остальная часть лица нисколько не изменилась. Упрямые губы по-прежнему были сжаты в тонкую линию.

Где-то позади меня Агланья бухнулась. Слава богу не в обморок, а просто в поклон. Ее обоснованное опасение остаться крайней я ощущала на расстоянии.

– Я сказал тебе идти к себе. И чтобы спальню без моего разрешения не покидала. – припечатал граф холодно.

Из-под его цепкого взгляда я сбежала быстрее ветра.

Глава 3. А коты здесь с крыльями

Вернувшись в Машкины “покои”, я уложила увесистый кулек с провизией на стул и старательно заперла за собой дверь спальни. Но этого мне показалось мало. Глянув на комод у стены слева, я по-хозяйски обошла его, собралась с силами и через доброе русское матерное передвинула шкафик с места, поначалу толкая руками, а затем уже и плечом.

Баррикадировалась от греха подальше, чтобы муж совершенно точно не смог попасть в святая святых и предъявить мне за неисполнение супружеского долга. И пусть он от меня шарахался как от чумы, должной я быть не любила, а потому действовать следовало на опережение.

Оглядев дело рук своих, я осталась довольна. В полумраке комнаты устроенный мною бардак едва ли просматривался, так что пожинать плоды своих дизайнерских решений я собиралась только утром.

Попытки открыть найденный мною дневник боярыни тоже отодвигались на завтра. Я элементарно не знала, как включить здесь свет, а у Агланьи спросить не догадалась. Как любила говорить тетя Дина: “Хорошая мысля приходит опосля”.

Перетащив узелок с провизией на прикроватную тумбу, я от всей души плюхнулась на постель. Прошедший день казался бесконечным несмотря на то, что в этом мире я провела только его малую часть.

Но мне и этих впечатлений хватило с головой. Чего только стоили упоминание Арсением демона и слова кухарки о магах и артефактах. Кажется, я и правда неосознанно отобрала у Машки ее мечту. Если бы она только узнала, что я попала в мир магии и волшебства, ее счастливый визг был бы слышан во всех ближайших городах. Она бы первая упаковала наши вещи и побежала в обнимку с попугаем.

И да, ей бы здесь, наверное, понравилось. Интересно, выдержал бы муженек ее напор? Я сама этот электровеник иногда побаивалась.

– Вот бы уснуть и проснуться на съемной квартире. – прошептала я в потолок, распластавшись в позе дохлой морской звезды. – Вот бы все это оказалось затяжным кошмаром.

Как ни странно, но потолок мне не ответил. А жаль. Я бы может тогда в сдвиг по фазе поверила или в какой-нибудь Меркурий в единороге.

Но пока приходилось верить только в луну, которая всей своей серебристой дорожкой освещала спальню через окно и балконные двери. Ни тебе штор блэк-аут, ни маски для сна с охлаждающим гелевым вкладышем, ни уж тем более пижамы.

Нет, последняя может и имелась в наличии, но в кромешной темноте искать ее по многочисленным ящикам в гардеробной я не видела смысла.

Вот как встану завтра прямо с рассветом, как наворочу тут дел! И пусть в моем плане пока имелось только два пункта: дневник и библиотека, с чего-то же следовало начинать. Слухи от кухарки – это, конечно, хорошо, но хотелось бы обзавестись конкретной информацией.

На что имею право или чего никак нельзя делать. Как тут разводятся, и чем занимаются после развода. Как приумножить капиталы и вернуться обратно в свой мир. В общем, я собиралась читать все подряд в надежде, что найду хоть что-то полезное.

До тех пор, пока я не смогу покинуть этот мир, мне предстояло научиться приспосабливаться к новым обстоятельствам.

Решив продолжить утомительные размышления уже утром: на сытый желудок и отдохнувшую голову, я скинула мягкие туфли на пол, не с первой попытки стянула с себя платье и улеглась под одеяло в одном “срамном” белье.

Нежная кожа мгновенно отозвалась мурашками на холод постельных принадлежностей. От подушек пахло травами – на этот раз лавандой, а не полынью, а с тумбочки вкусно тянуло колбасой. Помеченная в лучших традициях – следами от зубов, она так и торчала призывно из кулька, намекая на то, что завтрак у меня утром будет королевским.

И мне для этого даже из спальни выходить не придется, чтобы не нервировать всяких с тонкой душевной организацией.

Подумав о Машкином муже, я мгновенно вспомнила о давней традиции и с предвкушением распахнула глаза. Губы против воли растянулись в улыбке.

– Сплю на новом месте, приснись жених невесте. – прошептала я в тишину комнаты и наконец смежила веки.

Либо я проснусь завтра дома, либо нам с Арсением придется очень непросто. Причем я искренне сочувствовала не себе. Мой тяжелый характер не каждый вытянуть мог. Потому что я знала себе цену и на скидку в пятьдесят процентов никогда не соглашалась.

От навалившейся усталости я отключилась почти мгновенно. Дажепочувствовала, как уплыла в темноту. Видимо, организм решил использовать прощание с сознанием в качестве защитного механизма, но в небытие я провела не дольше нескольких минут.

Жалобное “Мяу” впилось в мой сон как кувалда в картонную стену.

Глава 3.2

– Мя-я-я-ууу. – попискивало где-то там вне моего сна самое страшное чудовище на свете.

Обычно оно имело четыре лапы, хвост, большие глаза, треугольные уши и усы. А еще любило устраивать ночные тыгыдыки, воровало колбасу и конфеты и, конечно, метило тапки! Но это в общем. Я же до сегодняшнего дня знала только одно чудовище, и оно метило исключительно мою обувь, а конфетам предпочитало помидоры.

– Мя-я-я-ууу. – пропищали едва-едва, старательно, с хрипотцой.

Я открыла глаза. Игнорировать этот призыв о помощи не получалось, но я очень старалась. Даже голову подушкой накрыла.

– Никто не выгонит меня из этой кровати! – ответила я громко, как если бы котейка мог услышать меня на расстоянии. – Я может только принца на белом коне увидеть собиралась!

– Мяаа-уууу! Мяаа-уууу! – заорали так, словно прямо сейчас изгоняли демона из одного конкретного блохастого.

От неожиданности с кровати я едва не свалилась. Оконная створка была распахнута, а потому слышимость поражала воображение. Этот мартовский котяра будто горланил у меня прямо под ухом, распрощавшись с совестью примерно при рождении.

С трудом выпутавшись из одеяла, я босыми ногами прошлепала к подоконнику. И никого снаружи не обнаружила. Тусклый свет уличных фонарей освещал парк там, где проходили дорожки. Под окном же расстилалась тягучая темнота.

Настойчивое мяуканье повторилось вновь. Безошибочно повернув голову в сторону звука, я отыскала взглядом свой ночной кошмар. Прямо у меня под окном располагалась круглая клумба с низкой металлической оградой, и именно на ней, вероятно застряв, повисла лохматая белая жопка с таким же пушистым белым хвостом.

Из всего кота виднелись только задние лапы, беспомощно подрагивающие в воздухе, и кончик хвоста, нервно подёргивавшийся в такт отчаянным попыткам выкарабкаться.

– Мя-я-я-ууу! – жалобный вопль повторился, но на этот раз словно из последних сил.

Я на миг обреченно прикрыла веки. Это Машка у нас была спасительницей всякой живности. Я же эту живность просто терпела у нас в квартире и особой любви к пушистым жопкам не испытывала.

Глянув на дверь, которую самолично баррикадировала, я представила, как буду избавляться от комода. А учитывая, что покидать спальню мне запретили строго-настрого, делать это придется тихо.

– Но где я и тихо? – пробормотала я и вновь посмотрела на свою мелкую проблему.

Этот несчастный комок шерсти активно дрыгался, только пользы его действия не приносили. Еще немного и он просто свернёт себе шею.

Жалобный мяв теперь различался едва-едва. Я все ждала, что его услышит кто-нибудь другой, но домочадцы на призыв о помощи не реагировали. По словам кухарки в таком огромном доме постоянно проживало всего шесть человек, не включая меня, но, видимо, окна их комнат выходили на другую сторону.

Интересно, где эту ночь проводил хозяин поместья? Неужели у него имелась своя отдельная спальня?

Еще раз оценив взглядом габариты комода, я поняла, что просто не смогу сдвинуть его обратно. Мой порыв забаррикадироваться был необдуманным и теперь я расплачивалась за излишнюю эмоциональность.

Впрочем, волновало меня и еще кое-что. Я совершенно не ориентировалась в этом доме, не говоря уже о прилегающих к нему территориях. За окном стояла глухая ночь, а фонарика у меня не имелось, так что поиски пищащего комка могли завершиться и поражением.

Придирчиво глянув на кровать, я по достоинству оценила ее массивные ножки. Мебель из ДСП была настолько же далека от нее, как и я от разумных поступков. Эту махину мы бы и с Машкой вдвоем с места не сдвинули, хотя опыт в передвижении мебели у нас уже имелся.

Тетя Дина регулярно обновляла ремонт, и мы всем большим семейством выступали в качестве неквалифицированной строительной бригады. Причем работали исключительно за еду: за домашние пельмешки.

– Чёрт… – произнесла я с чувством, оценив масштаб предстоящей спасательной операции.

Но деваться было некуда. Действовать следовало быстро, пока мне еще было кого спасать.

Стянув с кровати одеяло и покрывало, я связала их в подобие верёвки и накрепко привязала ее к ножке комода. В качестве ночнушки выступала повязанная на манер тоги простыня, а в качестве подкупа блохастому – покусанная мною колбаса.

Я не понаслышке знала, как коты умеют царапаться. Причем одинаково они царапались в любом возрасте, хоть маленькая у них была жопка, хоть уже солидная.

Усевшись на подоконник, я всей собой перевернулась и высунулась в окно. Темнота встретила меня теплым ветерком и тишиной, изредка нарушаемой только тоненьким «мяу».

– Ладно, пушистый, держись! – прошептала я, перехватила одеяло покрепче и начала спускаться вниз прыжками, как альпинисты-оптимисты.

По крайней мере, в фильмах показывали именно так. И я очень надеялась, что их сценарий составляли исходя из реального опыта.

Сделав пробный прыжок, я едва богу душу не отдала. Мой план был прост: спуститься вниз, спасти котенка и так же тихо вернуться обратно.

Собственно, план был идиотским.

Во-первых, я переоценила прочность тканей.

Во-вторых, я переоценила свои физические возможности.

А в-третьих, кому-то точно следовало меньше есть. Мало того, что я бултыхалась вместе с покрывалом как рыба в проруби, так на середине пути ткань зловеще хрустнула.

– О нет… – только и успела я прошептать.

Не выдержав накала страстей, одеяло скончалось в муках прямо в районе подоконника. Уже через миг с глухим «бух!» я молча приземлилась в остриженные кусты.

Лежала. Дышала. Смотрела на звездное небо. Обнимала покрывало и молилась, чтобы ничего не сломала. Тело отзывалось одной сплошной болью везде. Кажется, я растрясла мозги, потому что звезды на небе подозрительно двоились.

Вспомнив занятие по йоге, я осторожно пошевелила сначала пальцами ног, а затем и рук. По всему выходило, что от серьезных травм меня пронесло, но спине такой полет точно не пришелся по вкусу. Тупая боль оцепила голову.

– Мяу? – раздалось совсем рядом словно с укором.

– Да иду я, иду… – застонала я, осторожно поднимаясь.

Но не успела я повернуться на бок, как в окне напротив мелькнул тусклый свет. Я замерла и даже перестала дышать. Огонёк двигался – кто-то явно ходил по комнате в руках с лампой или свечой.

Тихо выругавшись, я пулей поднялась и прижалась к стене, насовсем позабыв о возможных травмах. Картина Репина “Упали” была продемонстрирована мне во всей своей красе. Если меня сейчас здесь найдут, да в одной простыне на эротишное белье, да с куском одеяла, торчащим из окна…

Я сглотнула слюну, что стала вязкой. Сердце колотилось у самого горла. И ведь не поверит же муженек, что не собиралась сбегать! А это точно был он. Огонёк задержался у окна, одна из створок приоткрылась, и я увидела Арсарвана.

Его белая рубашка была полностью расстегнута, а часть лица закрывали темные волосы, не убранные сейчас в хвост.

Словно почуяв меня, хозяин поместья выглянул наружу.

Глава 3.3

Словно почуяв меня, хозяин поместья выглянул наружу. Всего на миг, за который я поседела бы однозначно, если бы уже не имела такой цвет волос, а затем также тихо удалился. От того, чтобы быть застигнутой, меня отделял всего один поворот его головы.

Выдержав минуту иди две без движения, я наконец с облегчением выдохнула. Но от стены все равно отлипала с опаской. Лишь убедившись в том, что муженька нет в комнате, по расстановке мебели похожей на кабинет (И чего ему не спится так поздно?), я обратила свой взор на обреченно повисшую жопку блохастого.

Лапки из западни выкарабкаться уже не пытались.

– И чего ты ему ничего не промяукал, а? – поинтересовалась я у комочка, осторожно подцепив его за шкирку.

Такому произволу зеленоглазый котяра был не рад. Грязный, взъерошенный и явно не породистый. Он даже попытался цапнуть меня за палец, но подняв с травы свое единственное оружие – недоеденную колбасу, я вручила ее точно в белые мохнатые лапки. Презент был оценен по достоинству. Мелкие зубки вцепились в копченый бок, и обо мне благополучно забыли.

– Ну ты и страшила, – констатировала я, оглядев пушистый комок со всех сторон.

Словно осознав, что именно я сказала, малыш тут же вцепился в меня и заурчал, как маленький трактор. Есть при этом не забывал. Колбаса исчезала в ускоренном темпе, пока большеглазый чавкал с видом бедолаги, которого не кормили как минимум неделю.

– Ладно, пошли наверх, – сказала я, обреченно оглядываясь.

Оставлять его здесь все равно не видела смысла. Он был настолько маленьким, что я все сильнее погружалась в сомнения по поводу колбасы как источника пищи.

Как бы ни скончался от гастрономического изыска этой же ночью. Несваренье у животных – штука страшная.

– И откуда ты взялся на мою голову?! – ворчала я.

Подметив бултыхающий в воздухе кусок одеяла, я собрала главную улику собственного несостоявшегося побега, сверху на нее водрузила котейку и поставила эту конструкцию на подоконник. Подтянувшись на руках, пролезла прямиком в открытое окно, но едва не свалилась носом вниз, когда ноги запутались в простыне.

Такой великой жертвы я ради мужчины (Ну и пусть усатого и хвостатого!) еще не совершала.

На случай внезапных встреч я разместила котейку под тогой и придерживала его рукой. Пристроившись на моей груди, наглый комок шерсти уже икал от переедания, но оставлять колбасу в покое никак не желал. Он доедал ее, пока мы выбирались из темного кабинета в коридор, в котором также не имелось ни единого источника света.

– Ты только не вздумай на меня нагадить, – предупредила я котейку, передвигаясь практически наощупь.

Вместо ответа меня ощутимо куснули за палец. Так я и поняла, что стратегический мясной запас подошел к концу. И хорошо, что не ойкнула от неожиданности. Выбравшись из коридора первого этажа в уже знакомый холл, я как раз в этот момент радостно помчалась к лестнице.

В левой части холла мелькнул огонек.

– Кто здесь? – раздался глухой голос графа.

Я замерла на одной из ступеней. В холле темнота уже не была кромешной. Из больших окон лился лунный свет, наверняка давая рассмотреть и меня, и мой эпический наряд во всей его красе.