Марианна. Попаданка в нелюбимую жену

Его голос был мягким, обволакивающим, низким. Я даже расслышала в нем хрипотцу, будто специально выверенную в граммах.

По спине промчался табун лошадей. Я все еще ждала выстрела в упор. И он случился. Даже раньше, чем я успела дотянуться до блюда с запеченными кусками странной фиолетовой рыбы.

О том, что это все же была именно рыба, говорили хвост и плавники. И да, я дико хотела есть. А когда я хочу есть, даже самые красивые мужики могут идти в баню.

– Татия, скажи мне честно, что ты делала сегодня в подвале? Зачем нужна была пентаграмма? Ты пыталась призвать в наш мир демона?

Нет, ну если с этой стороны взглянуть на мое появление в его жизни…

А впрочем, на демона я пока все же не тянула. Кого бы его жена ни пыталась притащить сюда, у нее это то ли не получилось, то ли получилось, но я пока не понимала, что именно.

Ну не телами же она с Машкой хотела поменяться? Если дело обстояло именно так, то мозги у боярыни и правда отсутствовали. Потому что это мне было сложно здесь приспособиться, а ей в нашем мире наверняка почти невозможно.

Да Машка меня однозначно в больницу сдаст, как только я начну пугаться электричества и машин. А уж если разучусь пользоваться мобильником…

В общем, жену этого индивида я искренне жалела уже сейчас. Правда, не от всей души, потому что очень уж мне не хотелось, чтобы мое тельце попортили. Пусть у меня имелся небольшой животик, а грудь не претендовала на Мисс Мира, это все же были мои личные сантиметры и честно заработанные жировые отложения.

Я их собиралась вернуть себе во что бы то ни стало.

– Молчишь? – зло усмехнулся супруг. – Неужели так трудно сказать? Я же все равно узнаю.

И мне обязательно расскажи, когда узнаешь!

Озвучить эту фразу вслух хотелось просто невероятно, но я в который раз удержала себя от необдуманного поступка. Я ведь и правда не знала, что именно в подвале делала его жена, а потому и ответить могла лишь за то, что видела своими глазами.

– Я лежала, – произнесла я максимально честно.

Но явно не то, что от меня хотели услышать. Его красивое лицо заметно исказилось. Притягательные губы превратились в тонкую упрямую линию, а скулы заострились. О том, что брюнет взбешен и еле сдерживает себя, я узнала совсем не от него.

О нет! Мужчина молчал, как партизан в стане врага. Только пальцы на вилке побелели и прибор медленно согнулся пополам.

Впечатлившись на всю оставшуюся жизнь, я решила придерживаться прежнего курса. Косить под потерявшую память, как в каком-нибудь любовном романе.

Что примечательно, сама я любовные романы не читала. Между работой в зоомагазине, педагогическим институтом и попытками не заснуть на третьей паре некогда было вздыхать над страстными взглядами графинь и герцогов. Моей задачей было не вылететь с последнего курса.

А вот Машка –другое дело. Имея повышенную стипендию, она шла на красный диплом и не просто много читала – она этим жила, особо уважая любовное фэнтези.

Иногда даже вслух зачитывала что-нибудь невероятно пикантное. Ее слова теперь всплывали в памяти с обескураживающей точностью. Особенно те, где героиня ножкой оп, а он ее раз на плечо и в пещеру! Ну это если дракон. Или она вся такая вредная и внезапная, а он ее в портал и под землю ночь страсти устраивать – это если демон.

Попаданки, – слово-то какое неэстетичное, но в полной мере происходящее передающее! – всегда действовали по двум схемам. Либо честно признавались, что они из другого мира, после чего герой им верил или не верил. Либо косили под утративших память, попутно разбираясь с собственной безопасностью, потому что довериться хоть кому-то не получалось.

И вот второй вариант мне как раз подходил куда больше, потому что красавец-муж явно переел груш, яблок и прочих оленьих фруктов и был готов порвать меня – в теле своей законной жены – на мелкие, но очень неаппетитные кусочки. Было видно, что она его допекла. Да он от любого моего слова был готов взорваться просто потому, что я его произнесла.

А еще он смотрел. Так, будто уже мысленно прикидывал, в какой именно угол подвала меня лучше засунуть, чтобы не мешалась до самого развода и не вытворяла того, от чего может дергаться глаз.

Молчание за столом длилось ровно столько, сколько нужно было, чтобы я успела мысленно перебрать все возможные варианты побега, включая драматический прыжок в окно с криком: «Свободу попугаям!».

А вилка тем временем окончательно сдалась под натиском пальцев моего так называемого супруга. Издав жалобный звон, прибор треснул надвое.

Я невольно поежилась. Если он так легко справлялся с металлом, то что станет с моей хрупкой шеей, едва вскроется, что его супружницы в этом теле нет? Отчего-то ответ на этот вопрос мне знать не хотелось.

– Лежала, – повторил он медленно, растягивая слово, будто пробуя его на вкус. – В подвале. В пентаграмме.

Я осторожно кивнула, стараясь изобразить на лице невинность ягненка, который совершенно случайно забрел в мясную лавку.

– Ну… да. Лежала.

– И ничего больше?

– Ну… – Я прикусила губу. – Может, немного посидела?

Проведя ладонью по лицу, собеседник словно попытался стереть с него остатки терпения.

– Посидела? – его голос по-прежнему звучал мягко, но теперь в нем явственно проскальзывали стальные нотки. – Может, ты там еще и задремала?

– Можно и так сказать, – робко согласилась я, уставившись в пустую тарелку.

С тех пор как я появилась в столовой, полнее она не стала. Но о еде снова пришлось забыть, едва брюнет резко поднялся на ноги.

Ужас изморозью заскользил по позвоночнику. Я уже успела мысленно представить, как он набрасывается на меня со словами: «Молилась ли ты на ночь, Марианна?» – но вместо этого мужчина лишь прошелся вдоль стола, чтобы остановиться у камина.

Огонь играл на его лице, подчеркивая резкую линию подбородка и высокие скулы. Боже, да он даже злым выглядел чертовски привлекательно!

– Знаешь, о чем я думаю? –на меня даже не смотрели, наблюдая за пламенем в камине. – Ты либо врешь, либо…

– Либо? – не удержалась я.

Сердце стучало так громко, что, казалось, его было слышно даже на расстоянии.

А ведь тетя Дина всегда нам с Машкой говорила: «Рядом с мужиком лучше молчать! Особенно если он получил зарплату!»

– Либо продолжаешь издеваться надо мной, – холодно выплюнул брюнет, внезапно обернувшись, чтобы прожечь меня своим взглядом.

И вот я прямо почувствовала, как пришло мое время. Драматичнее момента было не придумать.

Тяжко вздохнув всей собой, я опустила глазоньки долу, поправила скромное серое платьице, облизнулась на недосягаемую рыбку и…

– А может, я просто ударилась головой? И потеряла память? – предложила я жалобным голоском, но с большим таким укором во взгляде. – У меня сегодня так голова болела после того, как вы меня до спальни несли.

Он рассмеялся. Сухо, без тени веселья.

– Ударилась. Потеряла память. –Его пальцы сжались в кулаки. – Очень убедительно, Татия. Я тебе почти поверил.

Я тяжко вздохнула. План «наивная дурочка» провалился, даже не успев укорениться. Оставалось перейти к запасному варианту.

– А вы точно мой муж? – внезапно спросила я и пытливо прищурилась.

Брюнет обескураженно замер. На его лице промелькнуло недоумение.

– А кем я еще могу быть?

– Ну как же! – с готовностью воскликнула я. – Бандитом. Моим похитителем. А вдруг это не вы, а кто-то, кто принял ваш облик?

Возникла выразительная пауза.

– Татия, ты серьезно? – поинтересовался мужчина устало.

– Абсолютно! – убежденно кивнула я. – Я же говорю: потеряла память. Если хотите, можете проверить.

– Проверить? – Он склонил голову набок.

Ему словно было интересно, как далеко я готова зайти в этой игре.

– Да! Например… – Соображать приходилось быстро. – Задайте мне вопрос, ответ на который я должна знать.

И вот зря я так сказала. Хозяин дома неторопливо приблизился ко мне.

Ощутив его рядом, я отчетливо почувствовала, как по спине слоновьими табунами побежали мурашки.

– Хорошо, – прошептал он, наклонившись так близко, что я ощутила его дыхание на своей коже. – Как мое имя?

Я замерла, словно суслик перед хищником. Если бы знала ответ на этот вопрос, под таким взглядом точно сказала бы правду без всяких детекторов лжи.

– Э… – Я демонстративно закатила глаза к потолку, будто вспоминала.

Тишина стояла такая, словно мертвые с косами уже присутствовали здесь и только и ждали, когда примут меня в свои тепленькие объятия.

Брюнет резко выпрямился. В темных глазах вспыхнуло что-то опасное.

– Арсарван, – его голос прозвучал слишком мягко.

В следующий момент меня схватили за запястье. Я инстинктивно дернулась, но хватка была железной. Кажется, он не поверил в мою потерю памяти, но хуже было другое: он не собирался меня отпускать.

А значит, из этого дома мне все-таки придется бежать. Исключительно собственного спасения ради.

Но сначала следовало хоть что-нибудь съесть, потому что убегать на голодный желудок –последнее дело. Мало ли когда еще поужинать придется!

Все намеки на страх мною были задушены.

– Слушайте, а чего вы на меня кричите? – спросила я вполне миролюбиво. – Я вас вообще второй раз в жизни вижу. Хотя нет, в третий. Вы же еще столб под моим балконом кромсали.

У Машкиного мужа медленно выгнулась правая бровь.

– Хватит, – приказал он глухо.

Всего одно слово, но пробрало меня по самое не могу. Однако я продолжала придерживаться все той же стратегии. Ничего не помню! Эту фразу я собиралась сделать своим девизом, а пока мирно сложила свободную руку на колено и изобразила из себя послушную, хорошую, скромную, добрую…

– Что бы ты ни задумала, учти: мы все равно разведемся. Каждый пойдет своей дорогой.

– Да ради бога, кто же спорит, – опасливо пожала я плечами. – Идите, куда вам надо. Только объясните для начала, где мы вообще. И, кстати, мне после развода что-нибудь достанется? Нам бы обговорить все, так сказать, у дороги.

О том, что терпение брюнета окончательно подошло к концу, я узнала самым простым и впечатляющим способом. Схватив за плечи, он вынудил меня приподняться над стулом. Точнее, это он приподнял меня над стулом, словно я и не весила ничего.

Близость его лица окончательно заставила меня забыть обо всем. Я пыталась смотреть ему в глаза, в потемневшие от ярости бездонные очи, но взгляд сам собой скатывался на его губы.

Что он говорил? Что с ним не пройдут эти шутки? Что он не знает, что я задумала, но мне лучше передумать? Что он устал от моего коварства, от моих слежек, беспочвенных обвинений и выдумок? И что-то еще, чего я совсем не расслышала, полностью сосредоточившись на его губах.

– Ты поняла? – спросил он грубо.

Я ничегошеньки совсем не поняла, но при этом уверенно кивнула. Мурашки уже не слонами – динозаврами бежали по всему моему телу.

– Иди к себе. Сегодня останешься без ужина, – добавил брюнет холодно и все же отпустил меня. – Может, голодовка вернет тебе память.

Я не отводила от его лица прямого взгляда. На его слова мне было что сказать, но пока права голоса мне не давали. Как и права на ошибку.

А мужика, конечно, довели. Но мы и не таких на место ставили. Правда, сейчас нарываться однозначно не стоило. Поднявшись из-за стола, я молча покинула столовую.

Чтобы отправиться на поиски кухни.

Глава 4. Продуктовый рай

Кто бы что мне ни говорил, а голодать я точно не собиралась. Тем более по приказу чужого мужа! Да нас даже тетя Дина за наши проступки никогда не наказывала голодовкой. Вот в угол поставить – это да. Генеральную уборку провести по всей квартире – худшее наказание на свете, или вот неделя без интернета.

В последнем случае мы начинали выть уже на следующий день, а в квартире волшебным образом появлялись две многоножки-многоручки: Уборка Готовкина и Посуда Постирочкина.

Есть хотелось просто нестерпимо. В моих мыслях фиолетовая рыба появлялась чаще, чем злые карие глаза брюнета. Что удивительно, сейчас, когда его не было рядом со мной, я относилась к нему соответственно ситуации. В том смысле, что не млела по нему, а в спину не втыкались иголочки мурашек.

Да я даже мыслила четче! И никак не могла понять, почему просто не ушла, когда стало понятно, что меня и прибить ненароком могут. Страх запоздало вонзился в сердце. Меня будто магнитом к нему тянуло. Причем чем ближе он находился, тем сильнее ощущалась эта тяга.

Артефакт? Заклинание? Я уже не могла отрицать и эти варианты, хотя еще вчера рассмеялась бы, скажи мне Машка, что магия существует на самом деле.

Пересекая необъятных размеров холл, я на мгновение замерла у больших окон. Часть виноградника, расположенная по левую сторону, была видна и отсюда, а остальное место занимала подъездная дорожка. Она обрамляла высокий фонтан на три чаши, который работал даже в этот поздний час.

Но без высоких уличных фонарей я бы все это ни за что не рассмотрела. В их стеклянных сердцевинах словно билось настоящее пламя. Неужели электричества здесь просто нет?

Втянув аромат свежеиспеченного хлеба полной грудью, я потянулась за ним и быстро отыскала на первом этаже кухню. Она располагалась в противоположном от столовой крыле.

Запах вывел меня к тяжелой двери, из-за которой доносилось ненавязчивое шуршание. Осторожно толкнув створку, я оказалась в уютной кухне.

Бегло осмотрев просторное помещение с массивным деревянным столом, огромным очагом и полками, уставленными банками с заготовками, я жадно втянула новые ароматы. Пахло прогретой корицей, теплым хлебом, морской солью и чем-то уютно домашним.

В дальней части помещения стояла темнота. Зато здесь – на уютном квадратном клочке – и на печи что-то бурлило и кипело, и даже ножи лежали не по ящичкам, а поверх разделочной доски. Кто-то буквально только что нарезал лук. Половинка головки так и осталась нетронутой, а вторая уже превратилась в квадратики.

– Ух, Древние Боги! Ваше Сиятельство, вы чего здесь?! – возмущенно воскликнула кухарка, облаченная в некогда белый передник.

Сейчас на нем были посажены свежие пятна то ли от мяса, то ли от свеклы. При тусклом освещении единственного фонаря, подвешенного к потолку, было не разглядеть.

Возникла неловкая пауза. Женщина явно осознала, что сболтнула лишнего, и теперь смотрела на меня огромными испуганными глазами, но человека не раскаявшегося, совсем нет. Хозяйку тут, судя по всему, не любили повсеместно.

– Здравствуйте, – тихо промямлила я и пустила одинокую слезу. – Мне бы поесть чего-нибудь. Так кушать хочется…

«…что аж спать негде», – мысленно добавила я и едва не усмехнулась.

Кухарка не двигалась с места.

– Понимаете, я сегодня головой сильно ударилась. Муж мне не верит, но я ничего не помню, – не спрашивая разрешения, присела я за обеденный стол для слуг. – Вообще ничего. Я только от него свое имя узнала. И его имя. Знаете, мне почему-то кажется, что я сирота. У меня есть кто-то, к кому я могу уйти? Хозяин этого дома явно хочет расторгнуть наш брак, и мне не хотелось бы его обременять.

– Вы… правда ничего не помните? – Изумление, настигнувшее кухарку, открыто читалось на ее одутловатом лице.

– Вообще ничего. Нет, что-то бытовое, конечно, помню. Как вилкой есть, как с платьем справляться, если шнуровка спереди. Думала, что в дневнике своем что-нибудь узнаю, а в итоге даже открыть его не смогла. Просто не помню, как это сделать.

Придвинув к себе ближайший стул, женщина грузно плюхнулась рядом. На меня она смотрела как на восьмое чудо света.

– Ну дела… – протянула она ошеломленно. – Выходит, услышали-то Древние наши мольбы.

– Древние? – переспросила я, подозревая, что речь идет о богах.

Черт, да я даже о религии этого мира не знала. Если она вообще одна. Может, у разных народов и вера разная.

Если и собиралась, ответить женщина не успела. В моем животе громко заурчало, что стало своеобразным сигналом для кухарки. Спохватившись, она обеспечила меня не только вкусным ужином, но и поистине прекрасным настроением.

Сытая я всегда становилась белой и пушистой. Из-за этой яркой особенности Машка называла меня Песцом. Как и он, я обычно тоже приходила внезапно.

Эх, Машка! Знала бы ты, как круто я попала. Если верно поняла, я просто украла мечту подруги.

А впрочем, не мечту. Переместившись в это странное место, я, кажется, украла ее судьбу.

Пока ела, искоса рассматривала хлопочущую повариху. Причитая о том, какая я бедная, несчастная, головой ушибленная, она продолжала готовить. Судя по запаху, квасила капусту и нет-нет да и отвлекалась на печь, чтобы помешать деревянной лопаткой нечто мясное в котелке.

Агланья, а именно так звали женщину, мне понравилась. Внешне она выглядела лет на пятьдесят. Черные волосы, собранные в тугой пучок, тронула первая седина. Маленькая, приятная, уютная, как теплая булочка. Кухарка имела обаятельные округлости и натруженные руки.

А еще смотрела на меня с неожиданным умилением. Пока я в три морды поглощала жаркое, кажется даже не жуя, она то и дело подкладывала мне разные вкусняшки. То овощей свежих положит, то бочонок с какой-то картошкой маринованной подсунет.

Но больше всего меня покорила колбаса. Я магазинную сто лет уже не ела, потому что только нюхнешь, а уже плюс килограмм на весах, а тут самая настоящая – без Е-шек, красителей, усилителей вкуса, ГМО и прочей чешуи. В этом-то мире их точно еще не придумали!

Да еще и тело как бы не мое, и есть я уже на ночь глядя начала…

В общем, все совпало как нельзя лучше. Не дожидаясь, пока кухарка порежет для меня упругое мясное кольцо, я вгрызлась в батон зубами, прожевала и застонала в голос. Мне даже стыдно не было. Что бы эта великолепная женщина ни всунула в оболочку, это оказалось божественно. Да еще и со свежим хлебом, который отличался от нашего как небо и земля.

Но наслаждение внезапно прервалось. На кухне появилась Имка. Забежав внутрь, она увидела меня, словно споткнулась на ровном месте и застопорилась. Лицо ее стало белее скатерти в малой столовой. Еще через миг девушки след простыл.

– Чего это она? – удивилась я, но жевать продолжила.

Чем больше ела, тем теплее становилось в желудке и тем ленивее я сама. Мысль о том, что в ночи мне придется бежать, чтобы спасти свои нервные клетки и Машкино тело, становилась зыбкой и недосягаемой.

Ну вот куда я побегу, а? Допустим, деньги и украшения у меня есть. Но что я с ними буду делать, если не знаю законов, не имею нужных знакомых и не понимаю, где вообще нахожусь? То-то и оно! Этот дом без соответствующей подготовки мне покидать было бессмысленно.

– Так это же Имка, служанка ваша, – ответила Агланья и тут же встрепенулась, будто что-то вспомнив. – Ваше Сиятельство, а вы точно ничего не помните?

– Если бы было на чем поклясться, я бы поклялась, – слукавила я, потому что между «не помню» и «не знаю» существовала огромная пропасть. – Так что еще важного я должна помнить? Вы не стесняйтесь, рассказывайте. От мужа-то я правды, кажется, не добьюсь.

И вот что совсем неудивительно, все оказалось еще хуже, чем я предполагала. Но начала Агланья издалека.

Итак, постоянная служанка в этом доме имелась всего одна и прислуживала именно мне. Дом в чистоте поддерживался заряженными магическими артефактами, которые раз в месяц за деньги приходил обновлять чаровник.

Однако этот аспект меня точно не интересовал. Мне больше было любопытно узнать, чем именно провинилась Имка или я перед ней, но все оказалось до банального просто. Татия ревновала мужа к служанке как к единственной молодой девушке в доме. А еще частенько срывала на ней свою злость. Даже хозяину вмешаться пришлось. Что, естественно, только усугубило ситуацию, потому что дальше Ее Сиятельство действовала исподтишка.

Теперь реакция служанки на меня уже не казалась странной.

Помимо кухарки и служанки в штате слуг также числились садовник, кучер и конюх. По необходимости из города на время нанимали еще слуг, если в поместье закатывали званые вечера или балы.

Большее количество людей постоянно держать смысла не было. Здесь жили только Татия с мужем, которого звали Арсарван – мне его проще было называть Арсением, – да и то граф старался дома без особой нужды не появляться. Только если…

– Только если что? Продолжайте, прошу вас. Я совсем ничего не помню, – попыталась я разжалобить женщину.

Но сделать такой трюк с набитым ртом не получилось. Что, впрочем, не помешало Агланье возобновить свой рассказ. Оказалось, что последний месяц хозяйка делала все, чтобы ее муж был вынужден возвращаться в особняк как можно чаще.

И руки на себя пыталась наложить не взаправду. И его опаивала зельем дурмана. И вред себе причиняла умышленно. И даже темного мага вызывала, чтобы тот приворот сделал.

– А он, случайно, на нее… то есть на меня приворот этот не наложил? – поинтересовалась я опасливо, вспомнив свою странную реакцию на чужого мужика.

Ну что я, в самом деле, мужчин в своей жизни не видела? Реакция чужого тела, прямо скажем, настораживала и пугала. Это ведь оно, тело, предавало, напрочь отключая разум.

А если я в следующий раз так отключусь, что в чужой койке окажусь? Нет, я наверняка это переживу, но ведь это ужасно. Так моргнешь, а ты уже беременна. Еще моргнешь – и жизнь прошла.

Нет, нет, нет. С этим разжижением мозгов срочно требовалось что-то делать. Да хотя бы от супружника пока держаться как можно дальше! До выяснения причин!

– На вас? – Нахмурившись, Агланья серьезно задумалась. – Так а кто ж его знает? Если думаете, что это маг с вашей памятью пошаманил, то вряд ли, госпожа. Он-то, почитай, уже с неделю назад приходил, а вы головой-то сегодня заболели.

– И то правда, – неуверенно промямлила я. – Так и дальше что? Про Арсения.

– Арсарвана, – исправила она меня, на миг оторвавшись от бочки, куда последним слоем засыпала лук. – Да вроде и все уже сказала. Ревностью вы его извели. Прохода не давали. Вот он и взвыл, лютой ненавистью к вам воспылал. Уж что там и как мне неизвестно, мы люди маленькие, но раз слышала, как вы ему за его любовь к другой выговаривали, ставили в укор и требовали, чтобы забыл. Но разве же можно сердцу взять и приказать, чтобы не любило оно больше?

– Но это была не Имка? – на всякий случай уточнила я.

– Да какая ж Имка, не смешите Древних, Ваше Сиятельство. Я здесь у вас с первого дня, как приехали-то, так вот не было у господина никого. Он, может, и таится где на стороне, но графство-то у вас маленькое. Один город да три деревни. Все друг о друге все знают, не слепые чай. Нет у него никого, зазря напраслину наводили.

Я с осуждением покачала головой. А ведь моя Машка такой стервой никогда не была. Она полностью соответствовала облику божьего одуванчика. Однако, что примечательно, мне было интересно. Семейные отношения этой парочки развивались похлеще бразильских сериалов.

– А что за графство, Агланья? Как оно называется? – спросила я как бы между прочим, а сама на миг затаилась.

Даже жевать перестала, чтобы четко расслышать название.

– А вы и этого не помните? – удивилась женщина, но ответа не ждала. – Графство Кертилтай. Но вам всегда нравилось его другое название – графство «Алой розы». Его вам преподнесли в качестве свадебного подарка. Ваш брат, герцог ар Риграф. Его вы помните?

Я замотала головой. Колбаса в меня уже не лезла, а потому я медленно пила травяной чай. Агланья называла его отваром и щедро подливала мне, поясняя, что от него я буду спать как младенец. Из всего многообразия оттенков язык улавливал только мяту и лимон.

Заметив, что женщина собирается что-то сказать, я ее опередила:

– Вот что, Агланья. Передайте, пожалуйста, Имке, чтобы она разбудила меня утром пораньше. У нас же есть что-то вроде библиотеки?

– Так библиотека и есть, – охотно подсказала кухарка. – А вы, Ваше Сиятельство, читать-то как помните?

Я задумалась. О том, что я без проблем разговариваю в чужом мире на, вероятно, чужом языке, я до этой минуты даже не задумывалась. Допустим, при подмене душ сработала какая-то магическая защита и знание языка осталось вместе с телом. Но что насчет навыков чтения?

– А у вас есть что-нибудь, что я могла бы прочесть? Может, сразу и проверим? – мягко попросила я.

И уже через минуту получила в руки толстенный сборник рецептов, заполненный вручную. Заметки к кулинарным изыскам имелись и на полях, а кое-что было зачеркнуто-перечеркнуто, словно в процессе готовки рецепты менялись или совершенствовались.

– Вы готовите рагу из крольчатины? – спросила я с невероятным облегчением, осознав, что читаю без труда.

– Уже приготовила, госпожа. Вы его ели, – улыбнулась мне женщина и поставила передо мной тарелку с куском пирога.

Я смотрела на пирог. Пирог на меня не смотрел, потому что глаз не имел.

– А вы можете мне его с собой завернуть? – предложила я с надеждой. – И еще что-нибудь. Побольше. Может, колбасы, сыра и хлеба?