Прогнившие корни. Книга 1

– Какие планы у тебя на время пребывания в городе?

– Что ты имеешь в виду? – она была удивлена таким вопросом.

– Я подумал, ты захочешь, как можно скорее вернуться к своей прежней жизни, к своим животным.

– Я пока ещё не решила.

– Как знаешь, – пожал он плечам, – я просто спросил. Не хочу, чтобы моя племянница уехала слишком внезапно, забыв попрощаться.

Это был камень в её огород. Одиннадцать лет назад она именно так и поступила, а потом долгие годы жалела об этом.

«Может, стоило тогда прийти к нему, рассказать всё? – думала Лана. – Дядя обязательно бы выслушал, дал совет».

Но она знала, почему не пошла – он бы отговорил её уезжать и она бы осталась. И весь тот ужас продолжился бы.

– Я никуда не собираюсь, по крайней мере, в ближайшие дни. Как твоя работа? – сменила она тему, и он сразу же попался на заброшенную удочку.

– О, всё отлично! – его глаза сразу же загорелись. Так случалось всякий раз, стоило только заговорить о работе. – Появились новые находки, тебе бы не мешало зайти и взглянуть.

– Конечно, на днях… – честно пообещала Лана, убирая со стола посуду.

Весь город был в курсе его безграничной любви к своему делу. Музей был его детищем, его так и не обретённой семьёй. Он часами мог рассказывать о новых находках. Будучи профессором истории, он сочетал в себе два качества, которые кажется, были несовместимы: был отличным администратором и знатоком своего предмета. Он не только отлично руководил музеем, созданным прямо внутри закрытой шахты и персоналом, но и мог рассказать обо всём со знанием дела. Ян был высококлассным специалистом в своей области. И сейчас он что-то говорил ей о том, что изменилось за это время в музее: о новых планах по реконструкции помещения, о работниках, о финансировании и многом другом.

Она не слушала, её голова была занята другим. Мыслями была в соседней комнате, с дневником в руках.

– Мне пора… – сказал он, видимо заметив, что его племянница последние десять минут витает в облаках – Я и так задержался.

Проводив его до машины, Лана помогла с пакетами.

– У тебя новая машина?

– Да вот, приобрёл пару лет назад, – с гордостью сказал он и провёл ладонью по жемчужно-белому боку огромного кроссовера. – Нравиться?

Кивнув и перекинувшись ещё парой слов, она вернулась в дом, и в нетерпении открыла тетрадь, предусмотрительно спрятанную под подушкой.

«29 января 1946 года. «Он мёртв! Но я мертва уже давно. Это мне наказание за что-то! Я не достойна быть счастливой! Я до сих пор ночами лежу без сна, вспоминая его прикосновения, запах… Теперь только кошмары стали моими постоянными спутниками. Не хочу вспоминать – слишком тяжело».

О ком писала Агата, так и осталось загадкой. Никаких имён, никаких намёков. Возможно, речь шла о возлюбленном, только вот имени она так и не узнала. А следом новая дата 1965-ый год.

Перерыв в двадцать два года!

Лана нахмурилась и тщательно изучила стыки страниц, опасаясь, что те были просто вырваны, но повреждений не нашла. Агата просто перестала писать до времени, когда родила девочку, Клару. Та была поздним ребёнком. Родила от человека, о котором даже не упомянула в своём дневнике. Агата стала той, о ком говорят: мать-одиночка за сорок.

Первый день в детском саду, потом школа. Лана читала строки, с ужасом ожидая момента, когда очередной этап жизни рассказчицы обернётся крахом. Что-то произошло в те далёкие годы, что-то ужасное, после чего Агата больше не захочет слышать о своей дочери.

Лана проглатывала страницу за страницей, прерываясь лишь на редкие походы к холодильнику и в туалет. Было желание проскочить пару глав, но она боялась пропустить что-то важное и заставляла себя перечитывать каждый, подробно описанный год.

Взгляд выхватил из текста:

«Клара родила мальчика. Николас, такое имя она дала ребёнку при рождении».

— Мальчик? – Лана перечитывала снова и снова эту строчку в дневнике, но мозг никак не мог принять то, что было очевидным.

7 октября 1982-ой год. Её тогда ещё и в проекте не было. В ближайшие семь лет уж точно. Она впервые слышала о том, что у неё есть брат. Эта мысль казалась не реальной.

– И где же ты, Николас? – спросила она пустоту, переворачивая очередную страницу.

Далее шло описание тяжёлых лет воспитания внука и постоянной борьбы с растущей алкогольной зависимостью у дочери. Первые шаги маленького Николаса и скандалы с Кларой. Первые слова малыша и первый вызов полиции. Старая женщина разрывалась между выбором: забота о внуке, который практически остался сиротой или не прекращающаяся борьба с невменяемой дочерью, которая постепенно теряла человеческий облик. И везде на полях одно слово «Кара». Жирно выведенные буквы так и лезли в глаза. И Агата приняла единственно правильное решение: выбрала внука и выгнала дочь. Больше пяти лет о той не было никаких вестей, лишь тихая, спокойная жизнь бабушки и внука, пока та вновь не появилась на пороге родительского дома.

«17 октября 1988 год. Клара вернулась. Сказала, что больше не пьёт и хочет жить со своим сыном… Она изменилась. После стольких лет ожиданий и вины за то, что я была вынуждена отвернуться от собственного дитя, я могу сбросить этот груз с плеч. Она дома, хотя и выглядит ужасно. Вздрагивает от каждого шороха, боится даже своей тени… На все мои расспросы в ответ я получаю лишь молчание и застывший ужас в её глазах. Что-то с ней случилось, пока она отсутствовала. Я в этом уверена. Но она моя дочь и я помогу ей наладить свою жизнь».

«22 ноября 1988 год. Она опять беременна! Боже! Поэтому она и явилась. Я устала. Николас постоянно прячется у себя в комнате. Он боится и ненавидит собственную мать, не хочет с ней видеться… Это просто ужасно! Мои сбережения исчезают, но я до последнего не хочу верить в то, что она на такое способна. Её клятвы и заверения, что она не прикасалась к моим деньгам – смехотворны… Снова начала пить и постоянно врёт, что в завязке. Но я чувствую запах алкоголя исходящий от неё. Что может родиться у такой женщины, как моя дочь?»

– Я, – тихо ответила Лана на вопрос, заданный двадцать восемь лет назад.

Она подняла взгляд от страниц, чувствуя, как расплываются очертания комнаты. Это было отвратительно, знать, что ты нежеланный ребёнок, зачатый, скорее всего, в пьяном угаре и навязанный бабке алкоголичкой матерью. Только теперь Лана поняла нежелание Агаты говорить о своей дочери. Вот от чего так рьяно оберегала та внучку, от какой правды!

«4 марта 1989 год. Ночью начались преждевременные роды. Клара измучилась, но родила девочку. Я зря переживала. Всё хорошо. Малышка недоношенная, два с половиной килограмма, но доктора развеяли все опасения… Может быть, это рождение поможет Кларе измениться? Стать прежней? Николас тяжело воспринял появление сестры. Я вырастила маленького эгоиста…»

«27 апреля 1989 год. Лана подрастает, с ней нет никаких проблем. Это очень кстати, Клара снова за старое. Она начала пропадать на целые недели… ничего и слушать не хочет. Кто позаботится о них, если со мной что-нибудь случится? Мои мольбы ни к чему не приводят. Я пытаюсь поговорить с ней, но тщетно. На вопрос о человеке, что обрюхатил её, она впадает в страшную истерику и снова хватается за бутылку. Она боится, я чувствую её страх, когда речь заходит об отце внучки. Я думаю это один из дружков моей дочери, но выяснить необходимо, ведь ей, с её пагубными пристрастиями могут не позволить растить детей, если я умру…»

– Мило, – усмехнулась она. – Мало того, что моя мать алкоголичка, так ещё и отец, видимо, не подарок. Поздравляю тебя, Лана, ты узнала всё что хотела.

«18 сентября 1989 год. Вызвали в школу. Николас ввязался в драку. Я узнала от него, что это из-за того, что другой мальчик оскорблял его мать. Клара даже сыну несёт одни страдания. У него в двух местах сломана ключица, едва приехав в больницу, он впал в истерику – жутко боится врачей».

В таком же духе продолжалось ещё долгие пять месяцев, а потом снова тишина, хоть и не такая продолжительная. Из дневника пропали все упоминания о матери и брате. Она перелистывала страницы, но больше не находила никаких следов. Было такое чувство, будто их никогда и не существовало. Стиль повествования изменился, стал более сухим. Словно на страницы ложились лишь факты, никаких переживаний.

Лана посмотрела на дату перед долгим молчанием: 18 сентября 1989-ый года. Следующая запись была датирована уже 17 декабря 1989-ым годом. Три месяца просто выпали из дневника. Агата писала почти каждую неделю, а иногда и каждый день. И вдруг три месяца тишины? Что же произошло? Клара забрала сына и они уехали? Год сменялся годом, а каких-либо упоминаний в дневнике о матери и брате больше не было. Описания становились всё короче, а почерк всё хуже.

Пролистав до конца тетрадь, она нашла лишь обрывок старой, чёрно-белой фотографии с внутренней стороны обложки. Светловолосая молодая женщина в старомодном наряде середины прошлого века. Было видно, как она красива. Повернув голову чуть в сторону, она улыбалась кому-то невидимому, кто, стоял слева от неё, там, где остался лишь рваный край.

Лана задумчиво провела пальцами по изображению. Возможно эта та самая Мэри. Но кто ещё был запечатлён на этом снимке? Агата? Вряд ли. Зачем было портить, бесценную в те времена вещь? Странно, что она хранила эту фотографию не в альбоме, со всеми остальными снимками, а в своём дневнике. Словно скрывала что-то. Снова тайны!

Казалось, вся жизнь хозяйки этого дневника состояла сплошь из тайн. Она, наконец, закрыла старую тетрадь, всё отчётливее понимая, что не стоило ей лезть во всё это. Вопросов стало гораздо больше и, если раньше её мучил один единственный – о её родителях, то сейчас более важным казалось, где её единокровный брат, Николас?

Глава 4

11 ноября 2016 год

Восемь дней до расплаты.

Стоящий перед ней высокий, сутулый мужчина в коричневом костюме в синюю клетку и таком же галстуке, производил странное впечатление. Первой мыслью, посетившей Лану, было: ему здесь самое место. Слишком медлительный, словно движения давались ему с трудом, слишком бледный, скорее всего, последствия постоянного пребывания в лишённом солнечного света помещении. Его невероятно длинные руки, словно длинные лапы паука, перебирали книги на полках и бережно расставляли их по местам.

Раньше Лана любила проводить свободное время в библиотеке, ей нравилось копаться в книгах, просто нравилось бывать здесь, вдали от дома и Агаты, но этого мужчину она видела впервые. Новый администратор, заменивший на посту милую старушку, вечно кутавшуюся в белоснежную шаль.

– Чем могу помочь?

Несмотря на отсутствие посетителей, он говорил тихо, но его слова всё равно разносились эхом по дальним уголкам огромного читального зала.

– Я ищу кое-какую информацию… – начала она, думая с чего лучше начать. – Мне нужны местные газеты за конец сентября и весь октябрь восемьдесят девятого года.

– Какие именно издания?

– А их много? – тихо спросила Лана. Всё это место располагало к тишине.

– На тот период времени три, если я не ошибаюсь.

– Давайте все, что есть.

От удивления он вскинул белёсые брови, но всё же открыл толстый журнал записей. Эту огромную книгу она помнила.

– Ваши данные, пожалуйста.

Она достала из своей необъятной сумки-мешка водительские права, хотя у неё никогда не было собственной машины, и положила на край стола.

– Берсон? – его и без того узкое лицо вытянулось.

«Наша фамилия у всех на слуху» – усмехнулась про себя она, утвердительно кивая.

После долгой и бессонной ночи проведённой в раздумьях, она решила, что единственное место, где можно было хоть что-то узнать – это городская библиотека. Знала ещё из прошлой жизни, что все издания газет хранятся здесь, в архиве. Едва дождалась утра, быстро собравшись и кое-как позавтракав, вызвала такси, которое пришлось ждать около получаса.

Достав связку ключей и медленно перебирая её длинными пальцами, словно заворачивая муху в паутину, мужчина повёл её вглубь здания. Здесь для неё начинался незнакомый книжный мир – дальше читального зала она раньше не заходила. Шаги по винтовой, железной лестнице, с уходящими вниз ступенями, разносились гулким эхом и рождая в ней первые признаки паники.

– Подвал? – спросила она, пытаясь игнорировать дрожь в коленях.

– Да. Здесь у нас архив. Все периодические газеты и журналы мы храним в этом месте, – пояснил он, открывая ключом дверь.

Лана оглядела огромное помещение с четырёхметровыми потолками. Практически всю площадь занимали металлические стеллажи, доверху набитые книгами, газетными стопками, журналами и ещё какими-то коробками. И лишь в свободном углу – стол, стул и аппарат, напоминающий доисторический компьютер. Серый монитор, на платформе смотрел на них чёрным экраном. То, что должно было иметь функцию клавиатуры, менее всего походила на таковую.

Молча наблюдала, как библиотекарь выдвигает ящик за ящиком, то и дело, бросая на неё любопытный взгляд и бормоча что-то себе под нос. А когда поиски были завершены, на стол легли три небольших коробочки, внутри которых были катушки с намотанной на них плёнкой.

– В те годы выпускались еженедельная газета – самая крупная, по области, ещё одна называлась «Городские вести», ну и газетёнка для подписчиков, предпочитавших рыбалку и садоводство, – пояснил он, с сомнением переводя взгляд с посетительницы на стол. – Думаю вам надо объяснить, как пользоваться сканером и микроплёнками?

– Да, пожалуйста.

Когда Лана бывала здесь раньше, она и не подозревала, что в подвале стоит это чудо техники.

«Хотя может оно появилось позже?» – решила она, когда щёлкнула кнопка выключателя, и монитор вспыхнул синим светом.

– У нас редко кто пользуется этим аппаратом. Да и газеты, мало кому нужны, – сказал мужчина, продолжая свои манипуляции.

Он достал из коробочки красную катушку и, вставив в специальный отсек, заправил чёрную плёнку. На экране тут же появилось изображение разворота газеты «Городские вести».

– Этот рычаг сбоку переключает изображение, а этим вы можете поправить, если плёнка легла не ровно.

– Думаю, справлюсь.

– Если что-нибудь ещё понадобиться, я наверху.

Она поблагодарила, желая поскорее остаться одна. Её уже захватил азарт ищейки, и медлительный библиотекарь только мешал ей начать поиски. Она дождалась, пока тот тихо не прикрыл за собой дверь. Абсолютная тишина, не считая мерного гудения старой машины, окружила её. Посидев ещё минуту, она принялась за дело.

Решив, что газета связанная скорее с хобби, чем с важной информацией здесь будет лишней – вряд ли в ней может быть хоть что-то её интересующее – отложила в сторону одну катушку. Оставались две плёнки за нужный ей период: конец сентября, начало октября. Тот промежуток времени, с которого из дневника пропадают все упоминания о брате и матери. Но тут же возникли сомнения.

«Что я ищу? На что надеюсь? Неужели мне не достаточно того, что стало известно из дневника?» – думала она, прокручивая страницу за страницей. Но она знала причину. Даже прочтя дневник не испытала ни облегчения, ни какого-то удовлетворения. Вопросы, как были, так и остались. А ей нужны были ответы.

Медленно, боясь что-то упустить, она, затаив дыхание, просматривала страницу за страницей, номер за номером и вскоре нашла то, что искала. Городской номер за понедельник 25 сентября 1989-го года. Всю первую полосу занимала статья об исчезновении ребёнка.

– Без вести пропавший, – прочла она заголовок, и сердце заныло от дурного предчувствия.

Далее шла и сама статья:

«В прошлое воскресенье этот осенний, казалось бы, обычный для обывателя день, наш провинциальный, небольшой городок шокировала страшная новость – пропал семилетний ребёнок. Как стало известно из достоверных источников: около пяти вечера 24 сентября 1989 года маленький Николас Берсон вышел на прогулку. С тех самых пор его никто больше не видел. Особые приметы мальчика: тёмные волосы, голубые глаза, одет был в светло-голубую куртку, бежевые штаны и серые ботинки. Проводимые полицией поиски результатов пока не дали. Всем кому хоть что-то известно о местоположении ребёнка, просим обратиться в редакцию газеты или по номерам…»

К статье прилагалась и фотография. Голубоглазый мальчик смотрел на Лану с улыбкой. Чёрные волосы были такими же, как её собственные и лёгкое сходство не оставляли никаких сомнений в том, что на фото её брат.

– Только не это! – только и смогла прошептать Лана, на короткий миг, прикрывая глаза, словно стирая картинку из памяти, но тот всё так же улыбчиво взирал на неё с экрана.

Её начала бить дрожь, словно ледяные пальцы коснулись тела. Она сидела, тупо уставившись на изображение, и силилась переварить прочитанное. Всё что угодно, но такого она никак не ожидала. Версии, которые всплывали в её голове с того момента, как она прочла о брате в дневнике Агаты, были разными. Её мать сбежала вместе с сыном, или Николаса выкрал его настоящий отец и сейчас они живут где-нибудь в сотни километров отсюда. Но такое!

Лана боялась поверить в то, что её брата так и не нашли. Надеялась, что всё благополучно разрешилось, и мальчика отыскали, но в глубине души знала ответ. Скорее всего этого так и не произошло, если конечно не существует где-то того места, куда Агата носила цветы и оплакивала внука.

«Может это место, куда она ездила каждый месяц?» – подумала Лана.

Сколько раз она читала вот о таких исчезновениях? В газетах, на уличных столбах и остановках. Когда слышишь о таких несчастьях постигших родителей, то сопереживаешь им, сочувствуешь их горю. Немыслимо лишиться своего ребёнка, в каком бы возрасте он ни был. Но узнать, что и твоя семья пережила подобный кошмар, было гораздо тяжелее.

Она тоже хороша! Постоянно доставала со своими расспросами. Каково же было Агате, каждый раз вспоминать о своём пропавшем внуке!

– Что же с тобой стало, Николас? – прошептала Лана, продолжая прерванное чтение.

«Как известно – это уже не первое исчезновение ребёнка в наших краях. Все мы помним случай, когда два года назад, в соседней деревне, пропал шестилетний Томас Андерссон. Правоохранительные органы и тогда оказались бессильны и не смогли найти пропавшего мальчика по горячим следам. Недели тщательных поисков полиции и местных жителей не привели к каким-либо положительным результатам. То, что это чей-то злой умысел у нас уже не оставляет никаких сомнений. Как пояснил нам следователь, который ведёт эти два делам, нет оснований говорить о взаимосвязанности этих исчезновений».

В статье упоминалась фамилия следователя, которому было поручены эти дела, и который в то время общался с прессой. Питер Новак. Фото малыша также было напечатано. Тёмные волосы, серые глаза, обрамлённые длинными ресницами.

Лана была в ужасе. Что это? Неужели это их милый, маленький городок, славившийся своим гостеприимством для туристов, уставших от новомодных курортов? С его пабами, мощёными улочками и архитектурой прошлых столетий. Неужели здесь, под самым носом, пропадают маленькие дети? И всё новые и новые вопросы рождались в голове. Что с ними могло случиться? Могли ли они просто заблудиться в местных лесах?

Хотя в это было трудно поверить, но Лана вспомнила пару случаев. Людей, конечно, находили, правда, не всегда живыми, но то были пьяницы, забредшие по ошибке в лес и замёрзшие насмерть, или грибники в летний период времени. Она вспомнила и о массовых драках городских шаек, выяснявших отношения вдали от глаз полиции. Лес был для них излюбленным местом, ещё и потому, что там можно было спрятать всё что угодно. Но дети!

Дальнейший просмотр ничего не дал и Лана отправилась на поиски того единственного, кто в данный момент мог ей помочь. Наверху всё было иначе. Библиотека была такой же безлюдной, как и несколькими часами ранее, но в окна уже ярко светило солнце. И только взглянув на часы на стене, поняла, что время перевалило за полдень. В подвале, за чтением, часы летели незаметно.

Тот, кого она искала, сидел на своём рабочем месте, подперев правой рукой подбородок, и дремал.

– Могу я попросить вас дать мне больше материала?

Он с удивлением поднял на неё слегка посоловевшие глаза.

– Не нашли того, что искали?

– Нашла, но не всё. Мне нужна областная газета. За предыдущие два года и за следующие…

– До какого времени?

– До сегодняшнего дня.

Мужчина в недоумении посмотрел на Лану.

– Это почти тридцать лет. Это очень много, – с сомнением произнёс он.

– Да, я знаю, но мне, правда, это необходимо.

Ещё какое-то время он пристально разглядывал Лану, но что-то для себя решив, молча кивнул, и медленно переставляя свои длинные ноги, вновь направился в подвал.

– Вы намерены, провести здесь весь день?

– Да, если это понадобиться.

– Может, если вы мне скажете, что конкретно ищите в этих газетах, я смогу вам помочь…

Его явно заинтересовало то, что Лана пыталась «нарыть».

«И о том, что случилось почти тридцать лет назад, наверняка слышал» – решила она.

Можно было заранее предугадать, чем закончиться такая вот помощь – раздутые до нереальных размеров разговоры местных. Несмотря на то, что дом находился в удалении от города, они всё же оставались неотъемлемой его частью. Лана ходила здесь в школу, здесь в начальной школе учился и её брат…

– Нет спасибо, я сама разберусь, – отрезала она, надеясь, что всё не испортила.

Библиотекарь застыл, явно обиженный, но отказа не последовало.

– Я вам покажу что, где лежит, а вы аккуратно просматриваете и кладёте на место. Вы поняли?

Лана поспешно кивнула. Это был самый лучший вариант – меньше любопытных глаз и связанных с этим вопросов. Не сразу, но она поняла, что означают буквы и цифры на пластиковых табличках ящиков. С наклейками на коробках из-под катушек, было тоже всё более или менее понятно. Как только она осталась одна, поиски возобновились.

За те два года, прошедшие с момента пропажи Томаса и до исчезновения её брата, ничего странного не происходило. Лана листала страницу за страницей, пробегая глазами заголовки, пока не наткнулась на статью за 2 октября 1998-го года.

«ДТП со смертельным исходом. Страшная находка».

Перед глазами был чёрно-белый снимок жуткой аварии. Она долго вглядывалась, пытаясь понять, что привлекло её внимание. Покорёженный круглый знак с цифрой 60! Точно такой же, только целый, был на повороте, который вёл к её дому. Поворот тоже был очень похожим. Хотя она могла и ошибаться, изображение было не слишком чётким, словно дождь пытался утаить произошедшее на том участке дороги. С трудом, но всё же она рассмотрела две покорёженные машины. Большой грузовик, неизвестной ей, марки слегка накренившись, стоял на обочине. В нескольких метрах от него было то, что осталось от легкового автомобиля. Словно гигантская рука смяла его, как ненужный лист бумаги, и отбросила в сторону. Перекосившийся, смятый дорожный знак, как бы завершал общую картину.

«Авария со смертельным исходом произошла 24 сентября 1989 года. Грузовая фура на огромной скорости протаранила легковой автомобиль. Выжить удалось только водителю грузовика. Эта страшная трагедия унесла жизни трёх человек, находившихся в легковом автомобиле. Автомобиль принадлежал местному жителю – Адаму Ли, который и находился в салоне автомобиля вместе с женой и сыном. Водитель грузовика утверждает, что его вины в случившемся нет. По его словам другой водитель не справился с управлением и вылетел на встречную полосу движения, дабы избежать столкновения с каким-то объектом на дороге. Возможно, на проезжую часть выбежало животное, которых в избытке в здешних лесах».

Лана задумалась. Действительно странно, что авария произошла именно в тот день, когда пропал её брат. Или это всего лишь совпадение? В следующем еженедельном номере, за 9 октября, она нашла продолжение этой истории.

«Напомним нашим читателям об аварии, произошедшей несколькими неделями ранее, в которой погибли три человека. Первоначальное предположение полиции, что в аварии погибла семья Ли состоящая из трёх человек: супружеская пара и их семилетний сын, как выяснилось позднее, было ошибочным. Первым потрясением явилось то, что сын погибшей пары на момент этой катастрофы, находился дома. Немного позднее полиции всё же удалось установить личность третьего пассажира. Им оказался шестилетний Томас Андерссон, пропавший два года назад. Вопрос о том, что он делал в чужой машине остаётся пока без ответа. По невероятному стечению обстоятельств именно в этот воскресный день 24 сентября вышел из дома и не вернулся другой мальчик. Николас Берсон. Дом его бабушки, с которой проживал мальчик, находится в каких-то сотнях метров от места аварии. Полиция продолжает следственные действия. Мы надеемся, что в скором времени получим хоть какое-то разъяснение по поводу того, что же произошло на том участке дороги и, как в машине оказался пропавший за два года до описываемых событий мальчик?»