скачать книгу бесплатно
– Д-да, – наконец ответила Вторая Говорящая, выдавив из себя вымученную полуулыбку. – Она также наделена даром и является слушателем Цитадели. Правда сейчас ее отослали с несколькими Говорящими в Боэе по одному делу. Ничего серьезного, беспокоиться не о чем. Возможно, ты бы хотел видеть ее, когда та вернется. Она была бы рада узнать, что есть человек, благодаря которому она…
– Нет, она не должна ничего знать о той роли, что я сыграл в ее судьбе. Мне достаточно знать, что с ней все хорошо. Никто не должен заподозрить, что я имею хоть какое-то отношение к девочке. Я даже не желаю знать, как ты назвала ее Олети и какую придумала историю ее рождения. Так будет лучше для всех. Особенно для нее.
Лицо Олети помрачнело, но она согласно кивнула, похоже даже не собираясь спорить с Идаши.
– И еще одно, – сказал он, запуская руку за ворот рубахи и извлекая на свет висевшее на серебряной цепочке кольцо. – Я хочу, чтобы ты передала его ей, – сказал он, снимая цепь с кольцом с шеи и протягивая его Олети. – Это принадлежало ее матери.
Олети некоторое время медлила, а затем все же взяла кольцо.
– Не думаю, что она желала бы, чтобы оно попало к девочке, – неуверенно покачала она головой. – Знаешь кто-то нанял Безымянных перед тем, как вы вдвоем с Карише исчезли. Они искали девочку и мне пришлось навести их на ложный след. Отдать им чужого ребенка, Идаши, ты понимаешь? Они… они убили младенца-девочку, сироту, которую я купила у одной из шлюх в порту. И я сделала так, чтобы они приняли девочку за ее дочь. Знаешь, единственное чем все эти годы я себя оправдываю так это тем, что у того ребенка не было будущего. Скорее всего она умерла бы позже или пошла по пути своей распутной матери. Но знаешь это не сильно меня утешает. И хотя не я лично занесла клинок над тем невинным младенцем, все же ее кровь на моих руках, Идаши. И все это ради того, чтобы другая девочка жила. Хотела бы я посмотреть в глаза той, кто наняла убийц для собственного дитя.
Идаши слушал откровение Олети с мрачной решимостью, уверенный в том, что иного пути у той не было, но при последних обвинительных словах женщины вздрогнул.
– С чего ты взяла что это была она? Олети! Нет, она не могла! Она…
Он замолчал, отводя взор. Идаши знал, что его слова звучат неубедительно, ибо он и сам в них не верил. Неужели Карише смогла пойти на такой шаг. Да, она пыталась задушить девочку пуповиной, но он не дал ей сделать этого. Но ему казалось, что он убедил ее в том, что ребенок не повинен в случившемся с ней и она, кажется, согласилась, но заявила при этом, что не желает видеть ее, и Идаши пообещал, что найдет того, кто позаботиться о девочке. Карише согласилась, но неужели это было всего лишь притворство, и она не отказалась от своего намерения избавиться от ребенка.
– У меня нет доказательств Идаши, но мы оба с тобой знаем, что жизнь этой девочки была неугодна лишь одному человеку. Я не виню ее за это, лишь за то, что из-за ее одержимости и ненависти к своему ребенку умерло другое дитя.
Идаши мрачно покосился в сторону. Несмотря на солнечный свет, ярко бивший сквозь распахнутые ставни окон, ему вдруг показалось что в малой зале сгустились тени. Он не хотел, нет он просто отказывался верить в то, что Карише могла поступить так, при этом понимал, что скорее всего отрицает правду. Но Идаши ничего не мог поделать с собой. И он не знал, что же ему ответить Олети.
– Спасибо, – наконец мрачно произнес он, – спасибо тебе за то, что сохранила и вырастила это дитя, Олети. Для меня это очень важно. Я не знаю хотела бы Карише, чтобы это кольцо попало к девочке, может после стольких лет она бы смирилась, но одно я знаю точно, оно принадлежит девочке. Отдай его ей. Считай, что так решил я.
– Хорошо, – коротко кивнула Олети, – я передам ей его, как только та вернется.
Она убрала кольцо на цепочке в поясной кошель и вновь воззрилась на Идаши. К своей чашке она больше не притрагивалась, лишь сидела, испытующе глядя на своего старого друга.
– Кто бы мог подумать, – наконец сказала она когда молчание слишком затянулось, а Идаши не в силах заговорить и вынести взгляда ее серых глаз отвел взор. Разговор о девочке и его почившей любви выбили его из колеи. – Кто бы мог подумать, – вновь повторила Олети, – что спустя столько лет с последней нашей встречи нам нечего будет сказать друг другу Идаши. Я знаю, что ты тяжело переживаешь ее утрату. Я знаю, что ты любил ее больше, чем кого бы то ни было в этой жизни. И я также знаю, что ты сильно тоскуешь по ней мой старый друг. Но ее больше нет, а ты еще жив. Не стоит загонять себя вместе с ней в могилу. Борись со своей тоской. Печалью ты не вернешь ее Идаши. Ты должен найти в себе силы жить дальше. Без нее.
– Я делаю это уже на протяжение пятнадцати лет, – еще более мрачным тоном, чем раньше, ответил он. – И я борюсь со своими чувствами все это время. Но это не так просто. Именно поэтому я вернулся Олети. Чтобы вновь стать Говорящим. Может быть, это поможет мне хоть немного забыть свое прошлое.
– Очень надеюсь, что так оно и будет Идаши. В свою очередь я обещаю тебе что сделаю все чтобы ускорить твое восстановление в совете. И прошу тебя прислушайся к моим советам. Не стоит сразу показывать Первым Говорящим свою независимость. Сделай вид что готов покориться одному из них, хотя бы на время. Я поговорю с Деланией и попробую убедить ее прийти на встречу с тобой, но она своевольна и горда, так что будь готов к тому, что тебе придется встретиться с ней там, где захочет она сама. И будь с нею поделикатнее Идаши. Мы должны убедить ее, что твое возвращение в Высший совет будет ей выгодно. Мне пора. Я была невероятно рада увидеть тебя старый друг. Надеюсь, скоро мы увидимся снова и возможно поговорим на другие более приятные для нас темы. А вот кстати и твоя рыба.
Мягко улыбаясь Олети женственно поднялась со своей софы и, кивнув Идаши, плавным шагом направилась к выходу из малого зала. Прозрачный шлейф ее светло-голубого платья слегка развевался от врывавшегося внутрь через открытое ставни ветерка. Герика поставила перед Идаши тарелку с запеченной в сметане рыбой и пожелав ему приятной трапезы попыталась уйти. Идаши в последний момент остановил девушку коснувшись ее руки.
– Я хотел бы остановиться у вас, – сказал он. – Скажи своему отцу, чтобы мне приготовили комнату. Он знает какую именно.
Герика тут же присела, склоняя голову и пообещав, что передаст отцу слова мессира быстро покинула малую залу вслед за ушедшей Олети. Идаши, оставшись наедине с собой, мрачно уставился в тарелку с приготовленной специально для него рыбой. Морской окунь выглядел аппетитно, но есть ему несмотря на то, что его не так давно мучил голод, ему не хотелось. Даже филхан, все еще источавшая свой особый, приходившейся не каждому по вкусу аромат, больше не привлекал его. Мир почему-то вновь показался Идаши серым, каким он виделся ему в последние пятнадцать лет, пока он жил в Гарше – местечке у отрогов Пика Дохане. Там он похоронил Карише и каждый день на протяжение пятнадцати лет посещал ее могилу. Лишь только покинув Эдшару он, казалось, вновь обрел краски мира. Но сейчас сидя здесь в малом зале «Белого облака» он на мгновение будто вернулся назад, туда, где некогда рухнула вся его жизнь и мир вокруг стал пустым и серым.
Аврин
Комната, которую она снимала в таверне «Бдительный страж», была совсем крохотной. А еще здесь водились мыши. Благо Аврин, несмотря на природную склонность женского пола впадать в истерику при виде этих мелких созданий, не боялась их. Она вообще хорошо относилась ко всем живым существам, исключением разве что был человек. О, люди были опасны и непредсказуемы, и по мнению Аврин бояться стоило именно их, а не каких-то там безобидных грызунов. Именно по вине человека, женщины, Аврин приходилось теперь скрываться здесь в Гайе.
«Бдительному стражу» было далеко до благопристойного заведения и юной девушке, вроде Аврин, останавливаться здесь на постой было не так уж и безопасно. Впрочем, ей можно было не волноваться по поводу обитателей Свечного квартала, в котором и располагался «Бдительный страж». Иен Аор и Сантер Ибрел – наемники, тайно нанятые тетей Олети, чтобы охранять ее, добросовестно исполняли свои обязанности. Парочка человек, которые бросали особенно жадные взгляды на Аврин, уже успели пожалеть об этом. Конечно было бы лучше, если бы она покинула город, но Иен и Сантер были убеждены в том, что это небезопасно и лучше немного выждать. Именно они узнали, что на «Плачущей деве» их будет поджидать засада, устроенная людьми посланными Деланией Кэбрил. И именно поэтому Аврил сейчас сидела в этой маленькой пыльной комнатушке, оставаясь запертой в Гайе словно крыса в клетке, вместо того чтобы плыть на «Плачущей деве» на один из островов Тибронского союза. Ей повезло, что эти двое заботились о ней. Конечно, они делали это за деньги, которые платила им тетя Олети, но дела это особо не меняло. Тетя заботилась о ней с самого рождения, но при этом их родство и взаимоотношения хранились в строгом секрете. Аврин не знала с чем это связано, возможно с тем, что сама она была сиротой из Эоврина, а Олети Марика Второй Говорящей и членом Высшего совета Цитадели духа. Хотя, беря ее на воспитание, Олети еще не занимала столь высокого положения среди Говорящих. Но сейчас Аврин была рада тому, что никто не знал о том, кто именно заботится о ней, ибо Олети Марика была сторонницей Делании Кэбрил, от которой и скрывалась Аврин. Она понимала, что бегство было вынужденной мерой, ибо тетя Олети не могла защитить ее в стенах Цитадели, но также Аврин понимала и то, что, сбежав навсегда закрыла для себя путь Говорящей. Ей было печально от осознания того, что теперь она не сможет пройти до конца обучение в Цитадели духа и в полную меру раскрыть свой дар. Впрочем, она успела кое-чему научиться за время, проведенное в слушателях, и теперь могла использовать это на благо остальных. Она могла бы стать целителем где-нибудь в Эоврине, там откуда она была родом. Если, конечно, ей удастся затеряться раньше, чем ее найдут люди посланные Первой Говорящей.
Аврин вздохнула и отняла пальцы от цветка. Теперь в нем красками играла жизнь. Он выглядел так, будто бы за ним тщательно ухаживали, а сам бутон только что распустился. Аврин нравилось дарить жизнь, и она очень переживала, если чья-то судьба обрывалась, будь то человек, зверь или подобный этому цветок. Но сейчас на кону стояла ее жизнь. Конечно, Аврин не была наверняка уверена в том, что Делания Кэбрил желает ее смерти, но после того, что невольно услышала Аврин, глупо было бы надеется на то, что Первая Говорящая позволит ей вот так просто исчезнуть и жить своей жизнью, не говоря уже о том, чтобы позволить ей продолжить обучение. Наверняка в Цитадели ее бегство приписали к какому-нибудь совершенному Аврин отвратительному выдуманному проступку, после которого любой слушатель наказывается, а затем прилюдно с позором изгоняется из Цитадели.
Аврин обернулась и посмотрела на худого жилистого мужчину, сидевшего в углу комнаты рядом с выходом. Сантер Ибрел родом был из Тессинского салисариата, но по его же словам большую часть жизнь провел за его пределами, работая наемником. Сантер был мужчиной в возрасте. В темную шевелюру все еще густую и доходящую ему плеч, уже обильно вкралась седина. Лицо его было гладко выбрито, но Аврин знала, что борода его была еще более седа, чем волосы на голове. Может именно поэтому он при каждой возможности старался сбривать ее. Сантер, казалось, дремал крепко сжимая рукоять обнаженного клинка. Веки скрывавшие темно-карие глаза слегка подрагивали, а ноздри узкого длинного носа мерно раздувались. Но Аврин знала, что вид спящего наемника обманчив и стоило ему лишь почувствовать опасность, как он окажется на ногах с мечем наперевес, готовый защитить ее от любой грозящей девушке опасности. Сантер был честным наемником и всегда отрабатывал свои деньги, так он сам говорил о себе, и Аврин очень хотелось верить в это. И сейчас Сантер, мерно посапывающий в уголке, был настороже. Вообще-то и он, и второй наемник Иен Аор, снимали на двоих соседнюю с комнатой Аврин коморку, но один из них всегда был на страже, днем сидя в комнате Аврин, а ночью стоя за ее дверью. Она считала это излишней осторожностью, но оба наемника в голос утверждали о необходимости таких мер. Ко всему прочему Иен сам уроженец Боэе, каждый день выходил в город чтобы разведать обстановку. Хотя Иен и родился не здесь, а в столице королевства – Байе, он, будучи боэйцем, мог легко смешаться с толпой и здесь в Гайе. Ко всему прочему ему было легче расспрашивать о чем бы то ни было своих соотечественников, и ему охотней отвечали, нежели это делал бы Сантер. Именно поэтому Ибрел охранял ее здесь, а Иен Аор находился в городе.
Аврин поудобнее устроилась на твердой кровати. Сидеть вот так, целый день то уставившись в стену, то глядя на цветок или на одного из наемников, было ужасающе скучно. Ей даже запрещали сидеть у окна, так как оно выходило прямо на прохожую часть улицы перед таверной. Ее охранники боялись, что девушку могут увидеть. В Цитадели была большая библиотека и сейчас Аврин жалела, что не прихватила с собой книг. Она, конечно, не поощряла воровства и никогда в жизни не брала ничего чужого, но раз уж она в бегах и ее наверняка обвинили в чем-то плохом, то кража одной или двух книг из библиотеки Цитадели духа ни коем образом не усугубила бы ее положения. Тем более что это и не было бы кражей. Так, заимствование на время. Аврин обязательно бы вернула книгу позже. Она определенно нашла бы способ вернуть ее. Девушка тихо вздохнула, и какой сейчас был смысл думать об этом, если она уже была здесь, а все книги остались на своем вместе. Аврин вновь посмотрела на цветок. И почему она не додумалась вылечить его раньше. Аврин потянулась к цветку, чтобы в очередной раз дотронуться до его лепестков, но тут же отдернула руку, услышав, как скрипнула дверь. Сантер уже был на ногах приняв боевую стойку с мечом, но тут же расслабился и снова сел, увидев, что в комнату тихо скользнул Иен.
– Надо уходить, нас обнаружили, – не разменивая время на церемонии заявил смуглый и поджарый Иен, и Сантер вновь вскочил на ноги хмуро уставившись на дверь, будто бы враги были уже за ней.
Аврин тоже поднялась и нерешительно направилась к узлу со своими малочисленными вещами. Тот лежал в углу уже сложенным, ибо ее готовили к тому, что возможно придется спешно покидать «Бдительного стража». Большую часть своих вещей она оставила в «Серебряном лисе», после того как их обнаружили. Впрочем, и там не было ничего особо ценного о потере чего можно было бы жалеть.
– Где они? – только и спросил Сантер размашистым шагом направляясь к окну. Он, двумя пальцами, сдвинул желтую с темными разводами занавеску чуть в сторону и осторожно выглянул наружу.
– Торговец мясом на крытом рынке сказал мне, что трое человек искали девчонку, по описанию в точности наша подопечная. А еще он слышал, как кто-то посоветовал им поискать в «Бдительном страже». Якобы сюда не так давно заселились некая молодая особа. Похоже то был один из постояльцев или завсегдатаев этой крысиной дыры.
Иен презрительно сощурил глаза и было хотел сплюнуть себе под ноги, но взглянув на Аврин передумал. Он был моложе Сантера, но тем не менее уже разменял свой третий десяток. Иена можно было бы даже назвать красивым, если бы не кривой шрам, пересекающий его лицо от носа до подбородка.
– Когда это было? – Сантер продолжал пристально вглядываться в окно, при этом пытаясь сделать так, чтобы его не увидели с улицы.
– Вчера вечером, – ответил Иен. – Кстати сегодня утром я заметил двоих в общем зале. Мне сразу не понравились их рожи. Но это не те, что расспрашивали капитана «Плачущей девы». Поэтому я не отнесся к ним серьезно, приняв за простых пропойц и головорезов, каких в этом районе немало. Теперь я практически уверен в том, что это те самые твари, что расспрашивали о девочке.
– Надо уходить через черный ход на двор, а потом через конюшню, – заявил Сантер отпуская занавеску и отступая на шаг от окна.
– Если они вынюхивают здесь со вчерашнего вечера то, вполне возможно, знают о том, что мы догадываемся об их присутствии, – Иен почему-то хмуро посмотрел на Аврин. – А если так они наверняка предполагают, что мы попытаемся сбежать через черный ход и конюшню и безусловно устроят нам засаду. Нет, нужно уходить через парадный вход.
Сантер неодобрительно скривил губы.
– А как же девочка? Они узнают ее и наверняка попытаются напасть на нас.
– Придется тебе отстричь волосы, – сказал Иен обращаясь к Аврин. – А потом одень это.
Он кинул на кровать небольшой сверток. Аврин, пребывавшая в замешательстве и поддавшись приступу страха, только сейчас заметила, что тот держал его на сгибе локтя. Она нервно теребила свой узелок не в силах что-либо сказать. Просто растерянно смотрела на Иена.
– Тогда я пойду первым, – заявил Сантер нарушая возникшую вдруг тишину. – Помоги ей собраться, а я посмотрю нет ли там засады. Если за мной увяжется хвост я попробую избавиться от него. Встречаемся в переулке между теми двумя домами с грязными красными стенами.
Иен лишь кивнул в ответ, а затем извлек из-за пояса короткий нож с обоюдоострым клинком и шагнул к Аврин. Девушка невольно отпрянула, крепко впиваясь до боли в пальцах в свой вещевой узел.
– Не бойся, девочка, так надо. Если хочешь жить, пожертвуешь и своими волосами. Ничего, отрастут новые.
Аврин кротко кивнула. Ей было жаль свои длинные, до пояса, волосы. Она всегда гордилась ими. Они были пышными и на удивление послушными, по крайней мере расчесыванию поддавались легко. А еще…
Аврин зажмурилась, нож Иена отрезал добрую прядь чуть повыше ушей девушки. Теперь было поздно о чем-то сожалеть. Главное для нее сейчас было выжить. И в этом Иен был прав.
Закончив, наемник вышел за дверь, давая Аврин время на то, чтобы переодеться. Девушка сделала все быстро. Чуть мешковатые штаны пришлись ей впору, а вот рубаха была слегка великовата. При этом все равно была заметна грудь и Аврин пришлось перемотать ее тонким летним шарфом. Натянув неудобные башмаки, она спрятала платье, которое сменила на мужские одежды и туфли в узел к остальным вещам. Затем Аврин собрала с пола волосы и завернула их в тряпки, которыми были обернуты одежда и обувь принесенные Иеном и затолкала сверток под кровать. После чего накинула висевший в углу на крюке темно-зеленый дорожный плащ и вышла из комнаты.
Иен, оценивающе осмотрев девушку, одобрительно хмыкнул.
– Так лучше, – сказал он. – Сойдешь за смазливого мальчишку. Возьми мой плащ и поглубже надвинь капюшон. Лучше не показывать лица. Даже мальчишек с твоей внешностью в Гайе сыщется не так уж и много.
Обменявшись плащами, Иен протянул ей рукоятью вперед нож, которым чуть ранее обрезал девушке волосы.
– Возьми это, на всякий случай. Бери, – Иен буквально впихнул девушке в руку нож, после того как та попыталась отказаться. – Надеюсь тебе не придется им воспользоваться, но лишняя осторожность не повредит. А теперь спускайся в общую залу и, не задерживаясь, отправляйся к месту упомянутому Сантером. Я буду следовать позади и приглядывать за тобой. Ты помнишь куда идти?
Аврин коротко кивнула, все еще судорожно сжимая рукоять ножа. Затем, словно вспомнив, что держит в руке, поспешно заткнула нож за пояс. Ей бы и вовсе хотелось избавиться от него. Она не любила оружия и уж тем более не собиралась использовать его против кого бы то ни было. Я отдам его Иену сразу, как только мы окажемся в относительной безопасности, подумала она.
Запахнувшись в плащ, который был ей немногим велик, и надвинув капюшон Аврин зашагала к лестнице, ведущей на первый этаж в общую залу. Иен, прежде чем она ушла, забрал у нее узел с ее одеждой и поэтому движения Аврин ничего не обременяло. Народу в общей зале было в это время не так много. Несколько постояльцев, да пара пьянчуг. Людей, о которых говорил Иен, Аврин не заметила. Никто не обратил на уходящую девушку никакого внимания, даже хозяин «Бдительного стража». Он лишь скользнул по ней рассеянным взглядом и отвернулся. Тем не менее она пониже склонила голову, чтобы под надвинутым капюшоном плаща никто не мог видеть ее лица.
Место встречи, о котором говорил Сантер, находилось в одном квартале от таверны и оказавшись на улице Аврин уверенно зашагала прочь от «Бдительного стража» надеясь, что доберется до нужного переулка без происшествий. Она старалась не бежать, чтобы не привлекать к себе внимания, но, тем не менее, шла достаточно быстро. Она знала, что где-то позади за ней следует Иен и очень надеялась на то, что в том случае если кто-то попытается напасть на нее, он успеет прийти на помощь. Свечной квартал, в котором и располагался «Бдительный страж», Аврин покинула достаточно быстро. Квартал бедняков, соответствуя своему названию, был худшим и самым грязным в Гайе, а еще здесь, даже в дневное время, можно было легко нарваться на неприятности. Тем не менее Аврин понимала, почему Иен и Сантер выбрали для встречи один из переулков этого квартала. Здесь было легко затеряться среди многочисленного сброда бедного населения Гайе.
Сантер поджидал ее в назначенном месте. Правда он явно нервничал, нетерпеливо поигрывая обнаженным мечом и осматриваясь по сторонам. Аврин хотела уже было сказать наемнику, что добралась без происшествий и никого подозрительного не заметила, когда взгляд ее невольно упал за спину наемника и оторопев, она замерла на месте. Прямо на земле лежало тело мужчины. Руки его были раскинуты в стороны, а на лице застыла гримаса боли. Широко распахнутые светло-серые глаза остекленело уставились в небо. Под застывшем телом уже собралась изрядная лужица крови, которую не успела впитать земля. Аврин при виде этого зрелище бурно вырвало ее завтраком. Сантер потрогал носком сапога тело и скривил лицо, так будто бы мертвец был виноват в реакции Аврин. Отчасти это и вправду было так. Просто девушка первый раз в жизни видела мертвого человека и это привело ее в ужас.
– Он следил за мной, – словно бы оправдываясь перед Аврин проворчал Сантер. – Мне ничего не оставалось, кроме того, как прикончить его.
Аврин понимала, что это возможно была необходимая мера, но ее приводила в ужас одна только мысль о том, что лежащий на земле человек, не так давно живой, как она сама, теперь лежал здесь бездыханным. И что же он чувствовал, когда умирал, подумала вдруг Аврин. Неужели и ее ждет то же самое. Нет, уж лучше этот человек, чем она. От этой мысли ей стало не по себе. Как она может так рассуждать. Ведь не так давно она считала, что ни одно живое существо не заслуживает насильственной смерти, а теперь вот радуется, что вместо нее умер кто-то другой. От этих размышлений ей вновь сделалось дурно, и она едва сдержалась, чтобы вновь не выплеснуть на землю содержимое своего желудка.
– Где же Иен? – Сантер вгляделся в конец переулка, откуда не так давно появилась и сама Аврин. – Нам пора уходить. Надеюсь, он не приведет за собой хвост.
Аврин тоже надеялась на это. А еще на то, что и ее саму никто не заметил пока она шла сюда. Ей не хотелось, чтобы в этот день еще кто-то умер, по крайней мере на ее глазах. Она вообще не хотела, чтобы кто-то умирал. А ведь этот человек погиб только потому, что ему приказали найти ее. Возможно, он и не был таким уж плохим. Может у него осталась семья, которую он пытался прокормить. Мрачные размышления Аврин прервал появившейся в переулке Иен. Точнее он не просто появился в нем, он в него буквально вбежал. Сантер тут же взял меч на изготовку, но Иен махнул свободной от оружия рукой указывая вглубь переулка.
– Уходим, быстро, – выкрикнул он. – Я насчитал троих что следовали за мной. А еще двое шли за девочкой.
Сантер выругался и потянул опешившую Аврин за рукав. Та лишь отстраненно отметила, что у Иена нет узелка с ее вещами. А ведь в нем было ее любимое платье. Да что уж там, вся ее одежда. А также удобные туфли и…
Девушка осознала, что бежит только после того, как они втроем достигли конца переулка и вскрикнула от неожиданности, когда ей и мужчинам пришлось остановиться, ибо выход из переулка перегородило двое человек. Видимо это были те, что следили за самой Аврин. И зачем ей нужно было отстригать волосы и надевать эту неудобную мальчишескую одежду если ее все равно выследили, с горечью подумала девушка. На удивление она перестала бояться, правда чувство притупленного страха продлилось недолго.
– Как только завяжется драка, беги, – велел ей Иен, всовывая в ее ладонь небольшой кошель с монетами. – Уходи из города через Старые ворота. Мы догоним тебя, как только сможем. Никому не верь и будь предельно осторожна. Удачи тебе девочка.
После этого он, не говоря больше ни слова, дал знак Сантеру и они оба бросились на преградивших им путь людей. Аврин оглянулась и обнаружила что позади по переулку к ним бегут еще трое человек. Девушке хотелось хоть чем-то помочь Иену и Сантеру, но она понимала, что ничего не может сделать. Выкрикнув, что сзади приближаются еще люди она выждала момент и скользнула меж вступившими в схватку наемниками и преследователями. Иен оттеснил своего соперника в сторону давая возможность Аврин выбежать из переулка. Девушка в последний раз обернулась на своих защитников, а затем бросилась прочь. Она понеслась сквозь хитросплетения квартала Бедняков, не глядя по сторонам и поначалу даже не понимая куда направляется. Аврин все время, казалось, что ее преследователи следуют за ней по пятам, но она боялась обернуться, страшась того, что ее мысли могут оказаться правдой. Остановиться девушка смогла лишь только достигнув северного рынка Гайе, находившегося не так далеко от Портового квартала. Здесь было вполне оживленно и в толпе можно было легко затеряться. Девушка, тяжело дыша прислонилась к стене одного из обступающих рынок трехэтажных домов и огляделась по сторонам. Она не заметила никого подозрительного, кто мог бы быть похож на ее преследователей. За ней вроде бы никто не гнался, но Аврин все равно трясло мелкой дрожью, и она в любой момент была готова увидеть бегущего к ней преследователя. Но никто не появлялся. Лишь некоторые из прохожих косились на нее, похоже думая не воришка ли она, так как девушка только что неслась сломя голову будто бы за ней гналась городская стража.
Аврин глубоко вздохнула и, оттолкнувшись от стены, смело зашагала вглубь рыночной площади, сливаясь с разношерстой толпой жителей и гостей Гайе. Она проталкивалась сквозь пеструю массу, не обращая внимания на стоящий вокруг гвалт голосов, стараясь унять дрожь в теле и каждое прикосновение плечом или другими частями тела к одному из прохожих, вызывало у нее приступы невольного страха. Ей казалось, что один из них вдруг схватит ее и… Она не знала, что будет с ней в таком случае. У нее был нож, отданный ей Иеном и она могла попробовать защититься им, но Аврин не знала сможет ли перебороть себя и суметь пустить оружие в ход. И она очень надеялась, что ей не придется проверять это на деле.
Ей нужно было во что бы то ни стало добраться до Старых ворот, находившихся в восточной части города. Аврин знала, что оттуда можно попасть на тракт ведущий в Байе – столицу Боэе. Но девушка туда не собиралась. Хотя Байе и был самым крупным городом в Боэе, там, помимо прочего, находилось большое отделение Цитадели духа, более многочисленное, чем здесь в Гайе, и помимо прочего при королевском дворе состояла посланная Цитаделью эттеке. Там наверняка было опаснее, чем здесь. Надо было быть полной дурой, чтобы отправиться туда. Лучшим вариантом, как считали Иен и Сартер, раз уж им не удалось уплыть на острова, был Ларлон. Нынешний король Ларлона не жаловал Говорящих и отослал свою эттеке обратно в Цитадель духа. Ко всему прочему король Самсен велел закрыть все отделения Говорящих в каждом из своих крупных городов, а самих Говорящих отправить обратно в Лаидс. Насколько знала Аврин гонению подверглись даже Говорящие ларлонцы. Тем не менее король не запретил людям, имеющим дар и желающим пройти обучение в Цитадели духа, покидать свою родину. Правда каждый из них должен был при этом понимать, что, избрав путь Говорящего, дорога назад ему заказана.
Возможно, после смерти Самсена ситуация изменится, ведь как было известно у короля не было наследника и несколько смененных им жен никак не поменяли ситуации. Но надеяться на это особо не стоило. В любом случае Аврин могла укрыться в Ларлоне на какое-то время и даже попробовать попросить у королевского двора защиты от преследования Цитаделью. Правда она сомневалась, что такую защиту ей предоставят, да и вряд ли король будет выслушивать какую-то беженку, которая ко всему прочему проходила обучение в Цитадели. Сама же Аврин предпочла бы сбежать куда-нибудь подальше. Да хотя бы в тот же самый Эоврин. Она никогда не была на своей исконной родине, но судя по своим раскосым глазам могла предположить, что принадлежала к той части эовринцев, что заселяли самую северную часть страны. Правда некоторые, при виде нее говорили, что Аврин более похожа на эдшарку, конечно, те из них кто встречал представителей этого скрытного и не особо любящего покидать территорию своей страны народа. Сама же Аврин никогда воочию не видела ни одного одаренного эдшарца. Все немногочисленные Говорящие происхождением из Эдшары находились во время ее обучения вне Цитадели духа. Поэтому Аврин не могла точно сказать правы ли те, что говорят, что она похожа на представительницу этой народности или нет. Хотя как ей кажется она однажды видела на одной из улиц Лаидса эдшарку, но точно утверждать была ли та женщина и вправду ею Аврин не могла. Сама она конечно бы с радостью сбежала в Эдшару. Там-то Первая Говорящая вряд ли смогла достать ее. Но она не знала, что будет с ней попади она на территорию этой скрытой от чужих глаз страны и как отнесутся к появлению девушки ее власти и жители.
Аврин в очередной раз натолкнувшись в толпе на одного из прохожих огляделась. В этой толчее нельзя было понять преследует ли кто ее или нет. Аврин громко охнула, получив толчок в спину.
– В сторону парень, – прикрикнул высокий мужчина в доспехах с гравировкой в виде сжатого серебряного кулака, знака Боэе, на нагруднике и черном словно смоль плаще. Он зыркнул на нее из-под среза остроконечного шлема, и она сделала шаг в сторону вжимаясь в обтекавшую стражника и следовавших за ним носильщиков, несущих портшезу, толпу. Позади нее шел еще один страж, не менее рьяно расталкивающий руками толкущихся людей. Один из чиновников Гайе не иначе, подумала Аврин и недолго думая пристроилась следом за стражем, идущим позади портшеза. Так передвигаться стало заметно легче. Правда длилось это недолго, ибо стражник заметил, что Аврин и еще пара человек увязалось следом за ним и с громкой руганью погнал их прочь, обозвав наглыми ворами и что не будь он сейчас занят обязательно бросил бы их в городскую тюрьму.
Аврин вновь затерялась в людской толпе. Проталкиваясь локтями, ей наконец удалось выбраться с рыночной площади. И как в такой толчее люди еще умудряются делать покупки, раздраженно подумала Аврин и тут же поймала себя на мысли о том, что, начав злиться, перестала бояться.
Чтобы добраться до Старых ворот ей нужно было миновать еще пару кварталов. Эта часть города была более благоустроенна, чем Свечной квартал и уж, тем более чем квартал Бедняков. Аврин выбирала людные улицы и, хотя рисковала быть замеченной, посчитала, что это будет все же лучше, чем наткнуться на одного из тех типов в тихом переулке. К своему невообразимому облегчению она добралась до Старых ворот без каких-либо происшествий. Скучающая стража, с рассеянным видом следящая за потоками людей, вытекающими и втекающими в город, не обратили на Аврин никакого внимания.
Девушка зашагала по широкому песчаному тракту прочь от Гайе. Ей хотелось бы чтобы Иен и Сартер догнали ее поскорее, но предательские мысли, вкрадывающиеся ей в голову, говорили о том, что Аврин их больше не увидит. Слишком уж неравны были силы и выстоять в той схватке, в которую вступили они, было не так уж и просто. Девушке не хотелось об этом думать, ведь ей нравились оба наемника. Они были добры к ней и как могли заботились об Аврин. Да оба они получали за это деньги, но сути дела это не меняло. И Иен и Сартер были ее защитниками, а теперь она осталась совсем одна. И никто кроме нее самой не сможет теперь защитить Аврин. На глаза внезапно навернулись слезы, и девушка зло смахнула их тыльной стороной ладони. Не время раскисать, зло сказала она себе. Олети Марика учила ее быть сильной, и она будет. Правда, что ей делать дальше Аврин пока еще не знала. Как не знала и того, как далеко удастся ей уйти и выйдет ли у нее это вовсе.
Девушка шла, не останавливаясь, до самого вечера. Навстречу ей двигались груженные товаром купеческие обозы, проезжали как конные отряды, так и одинокие всадники. Были и пешие странники, как и она сама. От города убывало не столь много народа как двигалось в его сторону. По крайней мере так казалось Аврин. К вечеру девушке повезло и один из торговцев, ехавший налегке, предложил ей сесть в одну из трех его крытых парусиновой крышей повозок.
Торговец принял ее за мальчишку, а она, не подавая голоса и не снимая глубоко надвинутого капюшона, не стала переубеждать его в этом, лишь только молча кивала в ответ на его речи. Торговец, мужчина средних лет, дородный с раскрасневшимся лицом не переставая хвалился, как удачно и быстро в этот раз он распродал в Гайе весь свой товар. Аврин то и дело кивала, слушая болтовню мужчины в пол-уха. Наконец он спросил ее почему он, парень за которого торговец ее принимал, молчит и не расскажет ему куда направляется. В ответ Аврин на пальцах показала, что нема и тот отстал от нее со своими расспросами. Впрочем, о себе рассказывать мужчина не прекратил, видимо, что немому можно доверить еще больше личного чем тому, кто способен болтать. Двумя хмурыми охранниками этого небольшого обоза, оказались братья-близнецы, чьи лица были сплошь усыпаны шрамами. Они то и дело косились на Аврин, то ли не одобряя что их наниматель позволил ехать с ними простому прохожему, то ли еще по какой-то причине.
Аврин была рада, когда они доехали до придорожного постоялого двора «Старая кляча». Она спрыгнула с повозки и чуть было почтительно не присела, но вовремя вспомнив, что она теперь изображает из себя мальчишку, просто поклонилась. Аврин надеялась, что этого будет достаточно и с нее не потребуют денег. Конечно, у нее был кошель, врученный ей Иеном, но она знала, что деньги имели свойство быстро заканчиваться, и ей хотелось как можно дольше оттянуть этот момент. Торговец, впрочем, к ее удовлетворению платы с нее не потребовал, и даже более того предложил ехать с ним дальше и заночевать на тракте. Зачем тратить деньги на комнату в постоялом дворе и тамошнюю еду, если можно разбить лагерь и заночевать там вместе с ними, отведав при этом какой-то особенно вкусной похлебки, которую готовил один из трех его возчиков. Аврин ужасно надоела болтовня мужчины, но предложение было вполне заманчивым. Во-первых, ей не придется тратить денег, а это значило еще один день сэкономленных средств, а во-вторых, у торговца имелась охрана, а значит передвигаться с ним было безопаснее чем одной. Аврин не могла отказаться от такого предложения. И пусть излишняя болтливость торговца будет ее платой. Меньшей из той, что она могла заплатить.
Молча кивнув, она вновь забралась на одну из повозок. Ей повезло. Хозяин этого небольшого обоза притих и до самого вечера, когда было принято решение остановиться и разбить на краю тракта небольшой лагерь, практически не проронил ни слова. Только лишь там, расположившись у костра вместе с Аврин и двумя братьями-охранниками, он вновь обратился к девушке. Его хваленая похлебка, которую уже сготовил один из возчиков, сидевших кружком у второго костра неподалеку, была действительно чудесной на вкус.
– Что, нравиться паренек? – улыбаясь спросил торговец Аврин. Та медленно кивнула в ответ, следя из-под среза капюшона за неотрывно наблюдающими за ней братьями.
– Я же говорил, что похлебка чудесная, – голос торговца стал почему-то елейно-ласковым. – Да и компания у нас приятнее, чем на постоялом дворе не так ли? Кстати, почему ты скрываешь свое лицо? Я бы хотел посмотреть на твою милую мордашку.
Ложка поднесенная Аврин ко рту так и замерла на месте, и она вдруг с ужасом осознала, что рука торговца тянется к ее капюшону. Аврин дернулась и отстранилась.
– Ну-ну, мой хороший, не бойся меня. Я буду ласков с тобой, – голос торговца был сладким, словно патока. – Ты такой милый мальчик. Подари мне немного тепла в ответ на мое радушие.
Рука торговца внезапно легла на ногу Аврин чуть выше колена и медленно поползла вверх. Все что произошло дальше, девушка выполнила по наитию. Не задумавшись ни на мгновение, она выплеснула остатки горячей похлебки из тарелки прямо в лицо торговцу. Тот вскрикнул и отдернул руку, а Аврин вскочила и бросилась прочь. Двое наемников даже не сдвинулись с места, а сам торговец отирал лицо рукавом рубахи и девушке на какой-то миг показалось что ей удастся сбежать. Но когда один из возчиков подставил ей подножку и Аврин со всего маху рухнула на землю, распластавшись на животе, она поняла, что обречена. Кто-то наступил ей ногою на спину вжимая в землю и не давая подняться. Аврин глухо застонала и разрыдалась. В какой-то момент давление прекратилось, а затем ее грубо перевернули на спину. Торговец, некогда показавшийся ей простым добродушным болтуном, уселся на нее с силой раздвигая ноги девушки. Она попыталась отбиться, но один из возчиков прижал ее руки к земле. Аврин забыла от отчаяния.
– Хороший мальчик, сладкий мальчик, тихий мальчик, не способный позвать на помощь, – плотоядно оскалившись протянул торговец. – Не стоит сопротивляться. Эй ты, помоги мне перевернуть его на живот и подержи ноги чтобы он…
– Я девушка, – отчаянно завопила Аврин, не зная поможет ли это ей, или только усугубит ее положение.
Торговец и возчик, которого тот просил помочь ему на мгновение опешили, а затем мужчина, сидевший на ней верхом, разразился проклятиями и грубо ухватил ее между ног. Аврин дернулась, но уже в следующее мгновение торговец убрал руку, вновь разразившись проклятиями. После его прикосновения у Аврин возникло стойкое чувство омерзения, которое никак не хотело покидать ее.
– Проклятая девка не иначе, да еще и не немая, – зло прошипел все еще сидящий верхом на ней мужчина. – Я не люблю девок.
– Может быть хозяин мы ее оприходуем? Раз вы не хотите, – совершенно спокойным, бесцветным голосом спросил один из братьев-наемников. Оба уже стояли рядом с показным хладнокровием следя за происходящим.
– Нет, – рявкнул торговец, его голос стал жестким, не принимающим возражений. – Вам что не ясно дурни? Девка, выдающая себя за парня, да еще и немого, прячет свое лицо. Она бежит от кого-то. А если она от кого бежит, значит ее кто-то ищет. И этот кто-то возможно заплатит за нее кругленькую сумму.
Торговец вдруг склонился к ней и одним движением сдернул с ее головы капюшон и тут же присвистнул от удивления.
– Однажды в одном цирке я наблюдал за выступлением эдшарца, – ухмыляясь, сказал он. – Так вот со всей ответственностью могу заявить, что эта девка сильно смахивает на него своими глазками. Да определенно она эдшарка, которая ко всему прочему от кого-то скрывается. Ты шпионка?
– Я не шпионка! – в отчаяние выкрикнула Аврин. – И я не из Эдшары, а из Эоврина.
– Может оно и так, – удовлетворенно хмыкнул торговец, – а может и нет. Шпион никогда не сознается в том, что он шпион. А может ты простая воровка. Какая, в сущности, мне разница. Ты от кого-то бежишь и это самое главное. Эй вы, – рявкнул он, – свяжите ее, заткните рот и бросьте в одну из повозок.
К возчику, который держал ей руки, пришел на помощь второй. Аврин показалось что это был именно тот, кто подставил ей подножку. Она попыталась лягнуть его, но у нее ничего не вышло. Тогда она закричала, но ей быстро заткнули рот грязной потной ладонью, а затем затолкали какую-то тряпку, так что у Аврин свело челюсти. Она все еще мычала и дергалась пока ее связывали, а потом, забрав нож, бросили в одну из повозок словно мешок с зерном. Аврин разрыдалась, осознавая свое бессилия. Но от этого ей легче не стало. Девушка понимала, что обречена.
Аврин могла бы попробовать использовать свой дар. Спеть песнь и войти в контакт с духами, чтобы попробовать развязать веревки, но не могла этого сделать с заткнутым кляпом ртом. К тому же она не была уверена в том, что у нее вышло бы это, ведь она не прошла полного обучения в Цитадели духа, да ко всему прочему была слушателем факультета целительства, а не стихий, хотя общие принципы последнего им преподавали и там. Зато она знала, как можно усыпить человека, правда одним из пелигрумов устава Цитадели нельзя было использовать эту песнь на людях, если только того не требовала процедура исцеления. Свод законов Цитадели вообще имел множество запретов, но главное общее правило распространявшееся на всех его членов гласило, что ни один Говорящий не мог использовать дар в корыстных или способных навредить человеку целях. Никогда и ни при каком случае, даже для самозащиты. Считалось что Говорящие имели особый статус и уважение среди простых обывателей в любом государстве материка Тавлар, а также находились под покровительством правителей этих государств. Отчасти так оно и было, но имели место случаи, причем не такие уж и редкие, когда Говорящих грабили, а порой даже и убивали. Но устав Цитадели был не изменен вот уже несколько веков, и никто не смел нарушать его. По крайней мере до сего времени. Аврин не знала, как относиться к этому. С одной стороны она была согласна с уставом Цитадели духа и его пелигрумами, ведь она была ярой противницей любого насилия, с другой стороны сама оказавшись в сложной ситуации девушка невольно задумалась о том, что все же кое-какие из пелигрумов не мешало бы пересмотреть. Впрочем она, как беглянка и невольный изгой, могла бы использовать дар, не боясь осуждения со стороны Цитадели духа, но Аврин не хотелось еще больше усугублять свое положение. Ко всему прочему, чтобы исполнить песнь ей требовалось сосредоточиться, а сделать это, пока торговец и ее люди связывали ее, она была не в силах. Если бы только ей удалось как-то избавиться от этого кляпа.
Аврин вдруг задумалась о несправедливости своей судьбы. И почему все это вдруг выпало на ее долю. Ведь она не сделала никому ничего плохо. Просто оказалась не в то время и не в том месте и ее жизнь рухнула. А ведь она была лучшей ученицей в своей группе и еще пара лет обучения и Аврин получила бы звание Немой Говорящей, низшей ступени в иерархии Цитадели духа среди Говорящих. Такова была ее судьба, так девушка считала раньше, теперь же она понимала, что нити судьбы плетутся по своему особому узору и считать, что ты способен контролировать это плетение как минимум глупо.
Аврин попыталась пошевелить уже начинавшими затекать руками. Веревки стянули слишком сильно, а она даже не могла попросить этих негодяев, чтобы они хоть немного ослабили путы. Если бы только она могла исполнить песнь. Если бы только… От мыслей о том, что она могла бы сделать, ей становилось только хуже. Аврин лежала, вслушиваясь в то, как разговаривают у костра похотливый торговец и его люди. Затем они затихли, а она все лежала с ужасом осознавая, что уже практически не чувствует своих рук. Кто-то шумно помочился рядом с соседней повозкой, а потом снова наступила тишина. Где-то вдалеке перекликались ночные птицы, пели сверчки. Время, казалось, длилось целую вечность. На смену слезам пришло безразличие. Полное, всепоглощающее. Аврин не моргая глядела в парусиновую крышу повозки. Темнота давила на нее не меньше, чем связывающие ее лодыжки и запястья веревки. Безразличие вновь сменилось отчаянием и Аврин захотелось завыть от безысходности. Она бы скорее всего так и сделала если бы не кляп. Внезапно повозка качнулась, и темная тень скользнула внутрь, туда, где лежала Аврин. Девушка в ужасе дернулась. Скорее всего то был один из братьев или кто-то из возчиков дождавшийся пока их хозяин заснет и пришедший, чтобы воспользоваться ею. Когда рука незнакомца дотронулась до нее Аврин взбрыкнула, как только могла, извиваясь телом.
– Тише девочка, это я, – прошептал тот голосом Иена. – Если будешь вести себя тихо и делать то, что я говорю, все закончиться хорошо.
Из глаз Аврин градом покатились слезы. Она не могла до конца поверить в то, что это Иен. Она уже не надеялась на спасение и практически отдалась воле судьбы, а та похоже решила дать ей второй шанс.
– Я сейчас развяжу тебя и достану из твоего рта кляп, – сказал ей Иен. – Только прошу тебя девочка веди себя как можно тише.
Аврин кивнула в ответ. Она не знала заметил ли Иен этот ее жест в темноте, но тот потянулся к кляпу и, осторожно вытащив, откинул его в сторону. Аврин сомкнула челюсти ощутив в сведенных скулах неприятную боль. Когда Иен перерезал веревки стягивающие ее запястья и лодыжки, Аврин позволила себе несильно застонать, ибо ее ступни и руки пронзила тысяча подкожных иголок. Некоторое время она даже не могла подняться и Иену пришлось немного подождать до того, как Аврин все же смогла встать. Иен помог ей слезть с повозки и молча указал в сторону тракта. Ночь была темной и безлунной, так что Аврин с трудом различала стоящего рядом Иена и то куда тот указывает.
– Я могла бы исполнить песнь и тогда они не проснутся до самого утра, – едва слышно прошептала она.
– Нет, – прошептал ей Иен. – Тихо следуй за мной. Мы уедем до того, как они опомнятся.
Один из двух костров в центре этого небольшого лагеря был уже потушен, у второго, едва теплившегося жизнью, дремал один из возчиков. Аврин очень надеялась на то, что он не проснется, как и остальные люди в лагере. Особенно те братья-наемники. Они выглядели бывалыми и очень опасными, и девушка сомневалась в том, удастся ли Иену справится с ними обоими, особенно если тем на помощь подоспеют возчики. Она надеялась, что там на тракте их ожидает Сартер, но даже вдвоем им придется нелегко, особенно после того, как они побывали в драке днем, а потом нагоняли ее. Девушке вообще не хотелось, чтобы случилась стычка, ибо в таком случае наверняка не обойдется без жертв. Она не желала, чтобы кто-то умер, даже один из этих негодяев, что сначала пытались изнасиловать ее, а затем связали в надежде продать за хорошую цену. Интересно, подумала она, а как Иен и Сартер нашли меня? Впрочем, об этом она могла спросить у наемников позже. Сейчас же все что от нее требовалось, это вести себя тихо и постараться выбраться из лагеря незамеченной.
