Слава

термитов за голову не хватают

Другой бы зверь встал на дыбы, фырчал, пыхтел, ревел и изрыгал оскорбления в ответ. А если нет, то, например, дрожал бы от ужаса или молил бы о прощении. Но не Тувий Радость Шаша, который не делал ничего. Он просто сидел в кресле, неподвижный, как крокодил под водой, и следил за ослицей уголком правого глаза. По его виду – словно его уже забальзамировали – никто не сказал бы, но внутри него бушевала страшная буря. Вице-президент не подавал ни единого признака раздражения. Толукути никакой тревоги. Никакого возмущения. Никакого смущения. Никакой досады. Никакого гнева. Ничего. Чтобы на чем-то сосредоточиться во время тирады ослицы, он считал свои вдохи, как монах в медитации, и все еще считал, когда она закончила изрыгать и продефилировала со сцены с нескрываемым торжеством, и все еще считал, когда закончилась официальная часть и когда поднялись Его Превосходительство, ослица и все остальные под белым шатром, и все еще считал, когда с Джидадской площади разошлись все животные до последнего. Тувий даже заснул той ночью, считая.

Вождь, который мнит, будто ведет за собой, но не имеет власти, лишь гуляет сам по себе

толукути везде

Целых три, четыре часа с того времени, когда она обычно ложилась спать, доктор Добрая Мать все смотрела и пересматривала на «Ютьюбе» видео, как несколько дней назад рубила правду, да, выступление, где толукути сказала все как есть перед народом на праздновании Независимости. Нынче она редко выступает, выходит в свет, делает что угодно без того, чтобы попасть в соцсети. И недаром, ведь она ни в коем случае не обычная первая самка: доктор Добрая Мать, Чудо, дочь Агнессы, дочери Чириги, дочери Тембевы, не боится ничего – она в любое время, в любой день, в любом месте, любым способом поставит любое животное на место, уничтожит, раздавит своим каблуком от «Гуччи». Всё на «Ютьюбе», ее видит весь мир, потому что она завирусилась: «Твиттер», «Фейсбук», «Инстаграм»[20], где угодно, толукути везде – она там, везде, в тренде, везде, правит.

Она смотрит на экран, как зачарованные животные, в шатре и под солнцем, завороженно следят за каждым ее движением. Ей все мало: неколебимое внимание, морды с благоговением, почтением, восхищением – все это преисполняет ослицу восторгом, при котором хладнокровие невозможно, сколько бы дней ни прошло, сколько бы раз она ни пересматривала. Вот доктор Добрая Мать снова на ногах, ходит туда-сюда и цитирует под видео знаменитые слова, которые она так часто повторяла в речах, что они сами по себе стали узнаваемыми девизами: «Это вам не скотный двор, а Джидада с „–да“ и еще одним „–да“!.. И если у тебя есть уши, ты внемлешь моему совету, ведь сейчас ты, по сути, глотаешь большие камни, и очень скоро увидишь, какая широкая нужна задница, чтобы эти камни вышли!» И тут ослица покатывается от мрачного смеха, трясется так, что приходится с одышкой присесть на постель, потому что это самая смешная шутка на свете.

языки власти

Отчасти гениальность ее речей, знает доктор Добрая Мать, зависит от выбора языка: она выяснила, что находится в своей наисокрушительнейшей, действеннейшей, язвительнейшей форме, когда выражается на родном языке. В этом разница между ней и Его Превосходительством, который славится во всей Джидаде и за ее пределами, включая саму Великобританию, толукути среди самих английских животных, своим красноречием на английском языке. Он, конечно, говорит и на родном, и все же на языке его матерей Отец Народа – император в обвисшей одежде, жалкий таракан в безупречно белом буфете. Да, толукути ему неловко в языке, а языку неловко в нем, он отторгает язык, а язык отторгает его: когда он стоит – язык садится, когда он толкает – язык пихает в ответ, когда он бросается на язык – тот ускользает, проскакивает у него между ног и сбегает, и даже когда Отец Народа говорит во сне, что нынче случается довольно часто, то говорит он на английском более английском, чем у самих англичан.

А вот ослица на родном языке сияет, парит, летает, играет, вальсирует, дефилирует, ныряет, выделывает пируэты, па, тверк, сальто – что угодно, как угодно, только назови, – разве что мертвых не поднимает. Не раз она жалела, что в свое время не могла учиться на родном языке, – кто знает, может, усваивала бы лучше, да, толукути на родном языке могла бы куда яснее понять трудные предметы, которые в итоге так и не поняла, тем паче не полюбила и потому систематически и неизбежно проваливала. И, разумеется, в результате заработала в начальной и средней школе унизительную репутацию тупицы, заслужив всяческие постыдные прозвища и пережив опыт, который не только оставил ей комплексы и измочаленную самооценку, но и преследовал еще долго после школы.

Она снова нажимает красную кнопку «плей» и смотрит видео с начала до конца, не прерывая. Не в привычках доктора Доброй Матери расхваливать саму себя, но как тут не согласиться, что в этом клипе она просто-таки поражает, – несомненно, ее лучшее выступление с тех пор, как три-четыре года назад она начала произносить речи на митингах; она просто прыгнула выше головы, по-другому не скажешь. Снова в сердце звенят овации под конец ее речи, и она прибавляет громкость, чувствует, как звук проникает до самых костей, похлестывает и горячит кровь, потом возвышает кишки, поджелудочную железу, печень – толукути вообще всю начинку, – и, уже чуть ли не воспарив, она поднимает хвост, с силой вскидывает оба передних копыта и кричит вместе с обожающей публикой на экране:

– Виват, доктор Добрая Мать, виват!!!

Испуганная ослица оборачивается и видит оживленного Отца Народа, скандирующего в своей любимой синей пижаме с белыми полосками. Она не слышала, как он вошел, и на миг заливается краской из-за того, что ее застали за этим явно нелепым занятием.

– Баба! Все хорошо? Сколько ты там уже стоишь? Тебе нужно спать! – Ослица нахмуренно присматривается к морде Старого Коня. Часы на стене показывают 2:13.

– Все хорошо, доктор Добрая Мать. Я спал, как ты и говоришь. Но потом меня разбудили. Мои товарищи, – говорит он.

скелеты в джидадском шкафу

Он имеет в виду знаменитых Освободителей – Хамфри Шумбу, Элиота Нзиру, генерала Макалису Лангу и генерала Самсона Чигаро. Как говорят действительно знающие, последний из них, главнокомандующий джидадских Освободителей во время войны, и обеспечил восхождение Отца Народа к славе в последние годы борьбы. После обретения независимости он служил генералом Джидадской народной армии, а также состоял во Внутреннем круге Центра Власти[21]. Не считая генерала, других товарищей доктор Добрая Мать не застала. Все погибли к моменту провозглашения Независимости Джидады; все погибли молодыми.

Толукути первые десять лет брака ослица терпеливо собирала осколки из кошмаров и разговоров во сне Отца Народа – иногда целые диалоги, лекции, дебаты, споры, просьбы, признания, размышления, – обращая особое внимание на то, что касалось Внутреннего круга и Центра Власти, и поняла, что слухи, которые до нее доходили всю юность от действительно знающих, – правда: Отец Народа действительно жил с призраками, и у Отца Народа, а значит, и Центра Власти, Партии Власти и самой Джидады с «–да» и еще одним «–да», сложная и не всегда славная история.

освободитель против времени: битва двух правителей

Чтобы доктор Добрая Мать во всей полноте изучила бесславное прошлое Джидады, Время, правитель всех правителей, приступило к неизбежной осаде Отца Народа. Толукути когда он нежился на вершине власти, Время напустило своего преданного рядового бойца – Возраст, и тот послушно вел медленную, но верную атаку на тело и разум правителя. Его прижал к стенке враг, против которого не пошлешь легендарных Защитников, – да, толукути враг, кого нельзя пытать, нельзя насиловать, нельзя заставить исчезнуть, нельзя тайно убить. Так Отец Народа боролся с Возрастом, вооруженный одними лишь гневом и английским языком, сетуя, что не может изгнать заклятого врага из жизни, несмотря на всю свою власть и славу: взгляните на все его дурацкие болезни, кипел он, как они растрачивают его драгоценное время, ведь теперь вместо того, чтобы править, он в вечных перелетах, словно какая-то бездомная пропащая птаха, злился он, преодолевает невозможные расстояния для лечения в далеких краях, где даже его имя не могут произнести как следует, с твердой «Г», как в слове «Господь», даже не приветствуют как положено и не чествуют, потому что не знают, кто он и как много значит для своей личной страны, ярился он, да, всегда в воздухе, потому что в Джидаде, сокрушался он, больницы настолько убогие, что туда животные отправляются умирать, бесился, что Возраст отнял его силу, его внутренний огонь, его либидо, почти все его чертово тело, потому что взгляните, кем он был раньше, неуязвимым жеребцом, возмущался он, и взгляните, как непочтительно возраст превратил его в старую развалину, как упорно он ни сопротивлялся: ему вынули и заменили сердце, вынули и заменили печень, вынули и заменили легкие, вынули и заменили поджелудочную железу, вынули и заменили почки, вынули и заменили роговицы, вынули и заменили трахею, слили и заменили кровь, да, толукути практически все мыслимые заменяемые части заменили органами молодых здоровых жеребцов – и все равно Возраст не уступал. В то время в привычку доктора Доброй Матери вошло выслушивать достойные жалости эпичные истерики Отца Народа, когда он расстилался на земле, словно перекошенная карта, – самый могущественный зверь Джидады рыдал от гнева и бессилия из-за того, что нельзя победить, нельзя контролировать даже указом. Так, усмиренный, Отец Народа впал в легкую деменцию. Она-то и взломала замок на его огромном сундуке секретов и развязала язык, и для него стало в порядке вещей просыпаться от кошмаров, ночных разговоров и прогулок во сне с погибшими товарищами, чтобы немедленно и послушно вывалить все до последней подробности доктору Доброй Матери, не только называя своих призраков поименно, но и раскрывая их участь. Так ослица и узнала, что все до единого товарищи, мучившие Отца Народа, так или иначе угрожали его славе и умерли на самом деле не естественной смертью.

ложные уроки ослицы: может, пожалуйста, встать настоящий отец народа?

Услышала доктор Добрая Мать – тогда известная просто как Добрая Мать, потому что еще не получила степень, – и другие уроки. Толукути она узнала, что Отца Народа могут чествовать, славить за подвиги на Освободительной войне, за сопротивление империализму, за панафриканизм, за образованность, за проповеди о самоопределении, за преданность освободительной и прогрессивной политике, за божественное назначение править, править и еще раз править, за поразительную способность выходить победителем на любых выборах вне зависимости от того, как голосует электорат, за харизму, – да, толукути Добрая Мать быстро узнала, что Отца Народа действительно могут почитать за это и многое другое, но простая истина в том, что, собственно, практиковать все это Отец Народа никогда не практиковал.

Ослица узнала, что Отец Народа прошел знаменитую Освободительную войну обагренный кровью, и не только врагов, но и собственных братьев и товарищей, что у него просто нет таланта к руководству целой страной, и то же касается его подлых товарищей в Центре Власти, которые, выяснила она, несмотря на так называемые заслуги, несмотря на их байки о себе, такие же «отцы», как могут быть отцами кучи засохшего навоза. Узнала она и то, что они мало того, что ходячие катастрофы безо всякой любви или уважения к народу, которому якобы служат, да, толукути, жабы без цели, без этики, без принципов, без чувства справедливости, без сострадания, без дисциплины, без честности, без понимания, на что похожа настоящая служба народу, – но и что они не лучше тех самых угнетателей, кого сменили.

И все же, узнав все это о Старом Коне и Центре Власти, переживала ли первая самка? Разочаровалась ли? Страдала ли? Толукути нет: Чудо родилась с посредственной пластмассовой ложкой во рту и мечтала в жизни лишь об одном – настоящей ложке, даже необязательно особенной, главное – металлической. Брак с Отцом Народа подарил не просто ложку – толукути целый золотой разукрашенный черпак, и она бы не стала его выплевывать, кем бы и чем бы ни оказались Отец Народа и его разнесчастный Центр Власти: в конце концов, Добрая Мать вышла за него не для того, чтобы поучать взрослое животное на несколько десятков лет старше ее, кем и чем ему быть в, очевидно, его собственной стране, где он повелевает солнцем.

школа правления, правления и еще раз правления и как выпуститься из нее с отличием

В те дни серьезной учебы Добрая Мать пристально следила за Отцом Народа и Внутренним кругом с таким прилежанием и вниманием, каких не уделяла еще ничему в жизни. Внезапное судьбоносное попадание в сложный механизм Центра Власти чем-то напоминало поступление в престижный университет. Это действительно было уникальным образованием, и ослица оценила практичный подход образовательной программы – строгой, но в высшей степени актуальной – и, конечно, совершенно выдающийся препсостав из прославленных членов Внутреннего круга и Избранных, которые могли похвастаться великолепными рекомендациями и многолетним опытом. Еще не оправившись после не самой успешной академической карьеры юности, Добрая Мать твердо решила оставить позорную репутацию позади, как хвост, и начать, так сказать, новую главу; толукути она еще покажет бывшим заносчивым одноклассникам и учителям, которые ее дразнили, травили, презирали и высмеивали. Она просияет. Она впечатлит. Она будет лучшей. Она соберет все премии. Она станет перворазрядной. Она будет сур супре супер суперархиэкстраультрамегаграндиозной[22].

Толукути Добрая Мать впечатлила и просияла, как и задумывала. Она покоряла, окончила с отличием, стала исключительным авторитетом, блестяще подкованным в вопросах устройства Центра Власти и режима. Даже сам Отец Народа был в шоке: он ничего не ожидал от жены, и не потому, что имел что-то против самок; в конце концов, он на одной такой женился, и к тому же его покойная матушка, которую он вообще-то очень любил, – самка, и его сестра – самка, и бабушка – самка, и дочь – самка, и внучка – самка; просто он не думал, что его молодая жена, новенькая и посторонняя в политике, освоит довольно сложные махинации Центра Власти.

Но, кроме завершения обучения – с отличием, – было и еще кое-что, чего не ожидали даже действительно знающие: в ходе учебы ослица радикализировалась, да, толукути поверила, что если могут править такие звери-вырожденцы, которые занимают Центр Власти, то под всем джидадским небом не найдется абсолютно ни одной причины, почему не может править и она, Чудо, дочь Агнессы, дочери Чириги, дочери Тембевы. Это глубокое откровение посетило ее, когда однажды она лежала в тени яблони, освежая математические познания пересчетом яблок: тридцать два – уже зрелых, двенадцать – почти зрелых, двадцать одно – наполовину зрелые, двенадцать – совсем незрелых; всего тридцать два зрелых и сорок пять недозрелых яблок на дереве, считая те, которые можно назвать съедобными, – да, толукути ослица осознала, что на самом деле в браке с Его Превосходительством как таковом нет ничего особенного, с этим бы с закрытыми глазами справилась любая живая самка, для этого мозги не требуются, а у нее, напротив, есть мозги, и не только есть, так вдобавок они еще и внушительные, и с этими внушительными мозгами она может добиться большего, предложить больше, стать бо́льшим.

Толукути первым же делом после этого решения ослица взяла трубку, позвонила в самый престижный университет Джидады и сказала: «Алло, можно поговорить с директором? Ладно, если нет директора, позовите завуча. Ладно, если у вас там не бывает ни директора, ни завуча, позовите главного по университету. Здравствуйте, это вы главный? Да, мне тут знающие сказали, что у вас выдают дипломы, и я удивляюсь, почему еще ничего не дали мне, будто вы не знаете, кто я такая, хотя все остальные только и делают, что что-нибудь мне дают: землю, шахты, предприятия – все, что захочу. И я хочу самый большой. Ну под большим я имею в виду „президент дипломов“, самый важный, и когда я уже смогу повесить его на стенку?» Вот так Чудо стала доктором социологических наук Джидадского университета раньше, чем выговоришь слово «диссертация». Толукути не сложнее, чем заказать еду на автокассе KFC, а то и проще, потому что дешевле, чем KFC; вообще диплом ничего ей не стоил и к тому же шел в комплекте с бескалорийной диетической колой и фиолетовой соломинкой. И вот так, словно по мановению волшебника, Добрая Мать уже стала не просто Добрая Мать, а доктор Добрая Мать.

мбуйя неханда и бабочки

– Знаешь, с кем сегодня приходили товарищи, доктор Добрая Мать? Они приходили с ней. – Старый Конь показывает на портрет Мбуйи Неханды, по соседству с большим портретом матерей ослицы – Агнессой, Чиригой и Тембевой. – Но у нее не было головы, а было вместо головы отверстие в шее, и из этого отверстия вылетали бабочки, целая стая, доктор Добрая Мать, никогда в жизни не видел столько бабочек, жаль, тебя там не было, это правда нечто! – тараторит Старый Конь, помахивая хвостом.

Ослица сочувственно кивает.

«Очевидно, снова предстоит та еще ночь», – думает она.

– И бабочки были красные, даже алые-алые-алые, – говорит Старый Конь.

– Похоже, красиво! – Доктор Добрая Мать поправляет ему пижаму. В ее голосе слышно наигранное веселье, с каким обращаются к капризным малышам. Она ведет Старого Коня обратно в спальню.

– Да, они были очень красивые, доктор Добрая Мать, замечательные! А когда они вылетели из Мбуйи Неханды, разлетелись всюду, как флаги, малюсенькие флаги. Но красные, и было похоже – похоже на танцующую кровь. И я следовал за ними. Но их было так много, а я один! – Старый Конь смеется с нескрываемым удовольствием.

В коридоре они встречают его сиделку Зазу – очевидно, в поисках пропавшего подопечного. Увидев их, она замирает, заламывая передние лапы – возможно, потому, что у доктора Добрая Мать, как говорят знающие, характер хуже, чем у черной мамбы.

– Простите. Я отходила в туалет, – начинает извиняться Зазу.

– Ничего, кошка. Просто дай Отцу Народа что-нибудь для сна. Он что-то уже принимал?

– «Ксанакс», когда лег спать, – говорит кошка.

Ослица цыкнула.

– Похоже, у него развилось привыкание, дай что-нибудь посильнее, – говорит она и со слезами на глазах смотрит, как кошка уводит Отца Народа. Она провожает их взглядом, пока они не пропадают за дверью в конце коридора.

за каждой правящей самкой

Вернувшись к себе в спальню, доктор Добрая Мать продолжает просмотр. Посещение Отца Народа погрузило ее в раздумья. Она выключает звук и откидывается на спинку кресла. К своему удивлению, она обнаруживает, что без звука может увидеть в клипе что-то новое. В глаза бросается Старый Конь в зеленой рубашке между ее пустым креслом и своим племянником Патсоном. На протяжении всего клипа доктор Добрая Мать удивляется, что теплый взгляд Отца Народа прикован к ней, не отрывается ни на секунду, – он даже не моргает, словно отчаянно хочет запечатлеть ее в этот миг в вечной памяти. На его морде такая преданность, что ее захлестывает нежная добрая любовь; она наклоняется и касается экрана носом. Действительно знающие говорят, что эта преданность поборола растущую опаску и мрачные предчувствия ослицы, когда за Отцом Народа пришел Возраст и она в своем послеполуденном расцвете вдруг оказалась привязана к старику. Еще действительно, действительно знающие говорят, что особенно невиданную преданность Старый Конь показал, решив открыть ворота судьбы в критический момент, когда доктор Добрая Мать осознала, что хочет большего, чем просто быть женой, что она тоже хочет собственной славы.

Ослица ожидала сопротивления, ведь никто рожденный править не готов запросто расстаться со своим местом, но вот он – Отец Народа, чистый образ хвостатой преданности, и ей вовсе не пришлось прибегать к тактикам, которые она уже готовила.

«Вперед, доктор Добрая Мать, а я пока вздремну. Пока передохну. Прихорошу хвост. Посчитаю муравьев. Переберу альбомы времен славы. Перемерю любимые костюмы, чтобы проверить, какие мне впору сейчас, – как их много! Пока писаю жалкими каплями из-за этого мерзкого волшебника – Возраста. Смотрю на ушедшие дни своей славы на „Ютьюбе“, чтобы подготовиться к грядущим. Пишу у себя в голове мемуары, чтобы однажды враги не извратили мое наследие. Пересматриваю формулу правления, правления и абсолютного правления. Подержи бразды, дорогая ученая доктор Добрая Мать, потому что кто еще по-настоящему годен удержать их в Джидаде алчных и негодных дикарей, не способных ни на что, требующее мысли?» – говорил Старый Конь, и доктор Добрая Мать не сдерживалась, как бабуин, который нашел свисток.

критерии власти и патриархальный организм

И все же войдя в лучи собственной славы, доктор Добрая Мать даже с поддержкой Отца Народа все равно что вошла в логово скорпионов: сопротивление и отторжение почувствовались сразу, но, конечно, не застали ослицу врасплох: она все-таки посвятила годы прилежной учебе и узнала все и вся о Центре Власти под управлением, как она это называла, патриархального организма Джидады. Она лучше всех знала, что в Центре Власти находятся звери – с помощником президента Тувием Радостью Шашей во главе, – которые буквально прождали всю жалкую жизнь, постились и молились Богу каждый день без передышки, советовались с колдунами и приносили жертвы разнообразным богам, посвятили все силы одной и только одной цели: однажды заменить Отца Народа.

Да, толукути доктор Добрая Мать знала и то, что, согласно этому патриархальному организму, истинным правителем, настоящим Отцом Народа, как и предполагает титул, может быть только животное, родившееся со славными увесистыми тестикулами, и не только родившееся со славными увесистыми тестикулами, но и намеренное этими тестикулами пользоваться, чтобы стать отцом буквально целому народу. Понимала она и то уложение патриархального организма, что животное достойно править Джидадой, только если сражалось в знаменитой Освободительной войне, словно президентство – какая-то награда за убийство; что никогда в жизни не-Освободитель вроде нее не сможет править страной, рожденной, как говорится, кровью Отцов. Знала ослица и то, что́ участие в Освободительной войне подразумевает: данное животное – старик, да, толукути древний дед, способный по памяти назвать дни рождения всех давних деревьев Джидады. Осознавала она и требование организма, что животное в Центре Власти должно быть конкретного племени, да не просто конкретного племени, а конкретного клана, потому что Джидада – это страна, где кровь важнее мозгов, важнее квалификации, знаний, опыта, таланта или любого другого критерия.

И потому ослице, которая все-таки не напрасно прилежно училась столько лет, не надо было объяснять, что она не только не отвечает всем критериям, но уже и посмев мечтать вне рамок того, о чем ей положено мечтать, стала врагом самого патриархального организма. И все же нутро советовало не отчаиваться: пусть все против нее, на ее стороне главное оружие – Отец Народа собственной персоной; другими словами, она вне всех и каждого узких диктатов. Да, толукути она не воевала, в жизни не держала оружия – но будет править. Не обладает ни одной тестикулой – но будет править. Молода – но будет править. Не из важного племени – но будет править, да, толукути усядется, устроится, скрестит обе пары копыт в Центре Власти, пока не будет там как на своем месте, пока не покажется, что она рождена для него. Действительно знающие говорили и то, что теперь чувства доктора Доброй Матери к Отцу Народа несравненно усилены нектаром власти и потому это самая сладкая пора их брака.

борьба за власть

Знающие говорили, что стремление доктора Доброй Матери к власти не только повергло Центр Власти в хаос, но и раскололо саму Партию Власти на множество фракций. Одна – это, разумеется, Внутренний круг самой ослицы: молодые товарищи, которые не сражались, как и она, в Освободительной войне, но не могли дотерпеть, когда перемрут все Освободители и придет их очередь править. В другую фракцию входили те сторонники доктора Доброй Матери, которые поддерживали ее, потому что даже палки и камни знают, что здравый смысл и самосохранение предписывают при любых обстоятельствах объединяться с Властью, – да, толукути эта фракция поддерживала ослицу из чувства долга, из чувства страха, потому что были обязаны Центру Власти тем, кем стали и что имели. Были и обычные граждане – да, толукути те, кто потели на митингах под шпарящим солнцем, одетые в символику власти, и бурно ее поддерживали – вполне возможно, как говорли знающие, из-за многослойного чувства преданности, а то и тупости. Наконец, были немногие отважные Освободители, мнившие себя Настоящими, Истинными Патриотами Страны и посмевшие бросить вызов доктору Доброй Матери на свой страх и риск, толукути поскольку знали, тестикулами чуяли то, что положено чуять каждому уважающему себя патриоту, то есть что будущий законный лидер Джидады с «–да» и еще одним «–да», страны, рожденной кровью Отцов, должен отвечать всем критериям безо всяких исключений.