Сотканные из лжи

– Вишня, – слово прозвучало приглушенно, словно кроме нас здесь был кто-то еще. Но я знал, почему она так тихо его произнесла. И почему-то это позабавило меня.

– Не нравится запах?

Казалось, Эшли покраснела еще сильнее. Она быстро облизнула губы, и ее взгляд невольно скользнул к моей груди.

– Нравится, – наконец-то сказала она. Я должен был оставить ее в покое и уйти, но впервые мне показалось, что Эшли говорит и делает то, что ей хочется самой.

– «Джейн Эйр» прикрытие?

– Нет! – Внезапно возмутилась она, словно я собирался ее отчитать. – Я правда читаю ее.

– И как?

– Мне очень нравится, но твои заметки… Ты видишь в Джейн Кэтрин?

Я усмехнулся и качнул головой.

– Нет. Но я действительно вижу в ней кое-кого.

Эшли нахмурилась, на несколько секунд отвела взгляд, а потом снова посмотрела на меня. Я знал, что должен оставить ее одну, но почему-то не мог заставить себя сдвинуться с места. Чертово любопытство бурлило в груди. Образ, отпечатавшийся в моей памяти, не соответствовал тому, что я видел сейчас. Кэтрин обожала рассказывать об Эшли и о том, как они проводили время. Но девушка передо мной была незнакомкой. Кто-то за эти полтора года ее изменил.

– Когда ты начал курить? – внезапно спросила Эшли, словно тоже не хотела, чтобы я уходил.

– В восемнадцать лет.

Ее губы сложились буквой о. Со стороны казалось, что она пытается сложить в своей голове пазл с моим портретом. И мне не следовало придавать этому большое значение, если бы не одно но.

В моей голове стало тихо, словно Эшли Браун сумела пробраться туда и выбросить все мысли. Это был второй человек, рядом с которым я не проваливался в бездну отчаяния.

– Ты же в курсе, что это вредно?

– Правда? – насмешливо уточнил я, не скрывая улыбку. – По крайней мере, я сам выбираю, как именно себе наврежу.

Она шумно выдохнула и с силой захлопнула тетрадь. Звук получился не таким громким, как, видимо, ей хотелось. Это заставило меня улыбнуться шире.

– И как, по-твоему, я себе врежу? – не сдержалась она, вставая и складывая руки на груди. Мне хотелось сократить между нами расстояние, чтобы понять, действительно ли именно она так на меня влияет или же мне показалось.

Я чуть склонился в ее сторону, но Эшли не вздрогнула. Шаг за шагом я приближался к ней, пока не загнал в угол. Большие голубые глаза изучали мое лицо, но в них виднелся страх. Чего она боялась? Что нас кто-то увидит вместе?

– Где та девочка, которая пыталась бороться? – тихо спросил я. Она моргнула, и вся уверенность, что секунду назад витала вокруг нее, испарилась. – Что ты с ней сделала?

– Я никогда не была такой, – также тихо ответила она.

– Лгунья.

Легкая дрожь обрушилась на ее тело. Дыхание Эшли стало прерывистым, словно моя близость сбивала ее с толку.

– Это Кэтрин боролась. – Эти оправдания заставляли меня улыбаться шире. – А не я.

– Да?

Ее глаза остановились на моих губах, и румянец на щеках стал ярче.

– Ты можешь лгать мне, но не поступай так с собой.

– Ты меня не знаешь.

Я не выдержал и рассмеялся. Мой смех заставил ее замереть.

– Поверь мне, никто не знает тебя так, как я.

Я оставил ее обдумывать мои слова. В конце концов, из нас двоих лгала она, а не я.

***

Я редко прибегал к такому способу, как провокация. И еще реже делал это во благо себе. Но сидя в столовой и чувствуя на себе пристальный взгляд Эшли, собирался к нему прибегнуть.

Как только наши глаза встречались, щеки Эшли покрывались румянцем. Это странное внимание могло бы мне льстить, если бы ранее она не попросила меня не приближаться к ней, а после первая заговорила. Фасад ее лжи трещал, и эти трещины пробуждали во мне любопытство.

К тому же, что-то происходило с Кэтрин. Я почувствовал это раньше, чем заглянул в ее глаза. Даже когда она спорила с Энтони, привычная беззаботность улетучилась, открывая место волнению. Я был согласен с ее мнением, хоть и не знал Лили так, как она. Однако и этого хватило, чтобы понять: сердце Лили очень легко разбить.

Когда мы вышли из столовой, я заметил, как Кэтрин дрожит и боязливо озирается. Краем глаза увидел Нейта, который стоял неподалеку от нас и разговаривал со студентами. Я дождался, когда Эшли вместе с подругами окажется неподалеку, и обратил все внимание на Кэтрин.

Я смотрел в глубины карих глаз, выискивая мою раненую девочку. Медленно поглаживал большим пальцем холодную, нежную кожу. Она цеплялась за меня, словно нашла посреди бушующего моря плот. И я готов был им стать.

Я поцеловал ее на глазах у всех, чувствуя, как внутри меня утихает хаос.

Когда прогремел голос Нейта, губы самовольно изогнулись в ухмылке.

Мы направились в его кабинет, окруженные любопытными взглядами студентов: одни смотрели с неприкрытым азартом и восхищением, другие – с осуждением закатывали глаза и с презрением качали головой, и лишь одно лицо выражало целую бурю эмоций.

В глазах Эшли горело неизвестное пламя, и на этот раз я собирался добраться до него.

Несмотря на то, что я уже бывал в кабинете Нейта, на этот раз я решил рассмотреть книги. Выдержанные в едином стиле, с одинаковыми обложками и корешками. Нейт предпочитал американскую и английскую классику. Его библиотека впечатлила меня своей упорядоченностью и строгостью. Он бережно относился к книгам, в то время как я использовал их, как личные дневники.

Пока я листал повесть Джона Стейнбека «О мышах и людях», краем уха слушал Кэтрин и Нейта. Не сложно было догадаться, что Кэтрин сбежит от этого разговора, как только почувствует себя уязвленной. И когда это произошло, я закрыл книгу и посмотрел на Нейта.

– Ты не выудишь из меня информацию. Если хочешь что-то узнать, иди за ней и поговори.

– Почему она сбегает? – спросил он.

– Потому что привыкла справляться с эмоциями в одиночку.

– Можешь взять книгу.

Я воспользовался его предложением и направился к выходу, не теша себя мыслью, что Нейт пойдет следом.

Но он и здесь меня удивил.

– Собираешься с ней поговорить? – я не скрыл в своем голосе нотки скептицизма. Нейт выдержал мой взгляд, продолжая источать уверенность, и это подкупило меня. – Она, скорее всего, на улице. Держи.

Я отдал пачку сигарет и зажигалку, которую могла брать только Кэтрин. Зажигалка была подарком моей матери, и я не давал ее всем подряд. Кэтрин всегда говорила, что это своего рода одобрение. Поэтому я протянул ее Нейту.

Представив ее шок, я мысленно улыбнулся.

Глава 11. Эшли

Комок с шипами внезапно возник в груди и изрешетил легкие. Воздух стремительно покидал их. Я задыхалась. Посторонние звуки доносились словно сквозь толщу воды. Эмоции были настолько незнакомыми, что я не знала, куда от них бежать. И вспыхнули они, стоило Тайлеру поцеловать Кэтрин.

Я догадывалась, что между ними что-то есть, но не ожидала, что он так открыто проявит чувства. И почему-то его поступок ощущался, как нож воткнутый в горло. И чем дольше длился поцелуй, тем сильнее проворачивалось лезвие.

Благо вмешался Нейт.

Поцелуй – не повод исключения. И все же внутри меня что-то ликовало, ведь Нейт не закроет на это глаза.

Дженни рядом с нами присвистнула, вырывая меня из оцепенения.

– Воу, это было горячо!

Колин как-то странно отреагировала: она бросила испепеляющий взгляд на Дженни, будто Тайлер был ее бывшим парнем. Но слова сильно разнились с выражением лица.

– Это отвратительно.

– Не будь занудой. – Закатила глаза Дженни. – Молоды, красивы, свободны. Я хочу с ним развлечься.

– Я тоже, – засмеялась Ким и подмигнула Дженни.

Дженни наигранно цокнула языком, однако заметив Тайлера, подошла к нему. Комок вновь возник в груди. Я попыталась отвлечь себя и переключила внимание на Нейта, который направился на улицу, вслед за Кэтрин. Любопытство смогло утихомирить… это странное чувство. Я не знала, как именно оно называется и, если честно, не хотела знать.

Пока Дженни без стеснения флиртовала с Тайлером, мы с Колин зачем-то продолжали наблюдать за ними. Она сложила руки на груди и недовольно поджала губы. Обычно Колин не проявляла такую открытую враждебность по отношению к Дженни.

Я не смогла удержаться и чуть повернулась к Тайлеру. Он выглядел довольным, как сытый кот. И это так резонировало с его обычным, равнодушным выражением лица. Гилл чувствовал мой взгляд, но продолжал игнорировать.

Потому что уважал мою просьбу.

От этого осознания тепло разлилось в груди, растекаясь по всему телу. Никто и никогда так не относился к моим словам. Я заправила прядь волос за ухо и опустила голову. Румянец предательски расползался по щекам. На место тому странному чувству пришла зависть. Кэтрин очень повезло с Тайлером.

Кэтрин

Она должна была узнать правду.

Я прикусила губу, судорожно размышляя, как рассказать ей об этом. Вариант прийти к ней напрямую сжимал мое сердце стальной хваткой. Страх столкнуться с ней лицом к лицу был таким сильным, что я отмахнулась от этой идеи. Но теперь другая закралась в мою голову. И она стояла прямо передо мной и разговаривала с Дженни.

Голос мамы гремел в голове, но с каждой секундой эта идея обрастала броней, и ни одно требование не способно было пробить в ней брешь. Я хотела поговорить с Тайлером. И причина крылась не только в Кэтрин.

Голова готова была взорваться. Меня вновь захлестывали противоречивые эмоции и чувства. Я не знала, что с ними сделать. Как отбросить слова других и прислушаться к себе? Как сделать то, чего хочет сердце? Вопросы вспыхивали один за другим. Они давили, наседали, загоняя в угол. Я готова была закрыть уши и закричать до хрипов в горле. На секунду мне показалось, что Тайлер смотрит на меня.

Нет. Я хотела, чтобы он смотрел на меня.

Слова мистера Рочестера возникли перед глазами. «Ловуд все еще держит вас в своих тисках. Он сковывает выражение вашего лица, заглушает ваш голос, связывает ваши движения». Но кто в моей жизни выступал в роли Ловуда? Кто сковывал выражение моего лица, заглушал голос и связывал движения? Ответ витал в воздухе, но я боялась к нему притронуться. Потому что, даже если бы добралась до него, ничего не смогла бы сделать.

***

Несколько дней. Я потратила несколько дней, чтобы собраться с мыслями. И все еще чувствовала дрожь в коленках, когда стояла возле двери Тайлера и нерешительно занесла кулак. Это было поздним вечером, когда студенты разбрелись по комнатам. Колин собиралась принять ванную, Ким где-то развлекалась с Энтони, а Дженни гуляла по территории со старшекурсниками. Я на всякий случай убедилась, что Кэтрин осталась в своей комнате вместе с Лили. Интересно, как ей жилось с Кэтрин? Эта мысль практически отвадила от комнаты Тайлера, но я взяла себя в руки и постучала.

Тайлер был без рубашки. Его оголенный торс вышиб весь воздух из легких. Я забыла зачем пришла. Забыла собственное имя. Так и замерла с поднятым кулаком. Он не растерялся и втащил меня в комнату. Только сейчас я заметила, что его волосы были влажными, а по вискам стекали капли воды.

– Ты просила не подходить к тебе, – напомнил Тайлер.

Я уставилась на свои черные лофферы. Вдруг под ними валялись слова, которые могли бы объяснить мой приход? Или же те крохи уверенности, благодаря которым я и оказалась здесь.

– Эшли. – Никто и никогда не произносил мое имя с такой нежностью. Я вскинула голову, но не смогла выдержать его взгляд. Он был такой пронзительный, проникал прямо под кожу и смотрел в душу. Серые глаза, цвета грозовых туч, подобно тем, что нависали над Болфордом.

– Я хотела попросить тебя передать Кэтрин, что ничего не рассказывала маме. Она сказала это, потому что разозлилась.

– Почему сама не скажешь? – просто спросил он, будто бы мы обсуждали мое нежелание брать зонт в дождливую погоду. Я старалась не пялиться на его торс, но на долю секунды взглянула. Тайлер не был обладателем ярко выраженных мышц, но его тело все равно выглядело подтянутым. Мелкие бледные шрамы рассыпались по животу и груди. Я подавила желание протянуть руку и коснуться их.

– Кэтрин не станет со мной разговаривать. Она ненавидит меня.

– Да.

Я в конец растерялась. Тайлер Гилл – загадка, которую невозможно разгадать. Его прямолинейность обезоруживала. Но что-то очаровательное таилось в ней. Открытый взгляд, без осуждения и насмешки. Расслабленная поза, без капли позерства или пошлости. Стоять рядом с Тайлером было комфортно и неожиданно приятно.

Аромат свежих зеленых яблок заполнил ноздри. Если так пах его гель для душа, то я готова была пойти на все, чтобы остановить его производство.

– Но это не означает, что она не станет с тобой разговаривать.

Его слова разрушили чары, которые он же и наложил на меня. Обида горечью разлилась на языке, и я с трудом ее проглотила.

– Почему ты не хочешь мне помочь?

– Потому что не собираюсь лезть в ваши отношения. Кэтрин заслуживает правду, и ее должна сказать ты. – Он склонил голову и выжидающе взглянул на меня, словно бросал вызов.

Тайлер сделал шаг навстречу, и на мгновение мне показалось, что он собирался заправить выбившуюся прядь волос за ухо. Он не притронулся, но жар успел пронестись по телу, вызывая восхитительное головокружение.

Мое тело не должно было так реагировать на него. Но почему-то жаждало его прикосновений.

– Я хотела извиниться, – резко сказала я, пока голоса мамы и Колин не заглушили этот порыв.

Комната погрузилась в тишину. Я не могла продолжить, а Тайлер не настаивал.

– Я не хочу больше стесняться нашего знакомства. Если тебе нужно будет ко мне подойти, ты можешь это сделать.

Я могла поклясться, что в его глазах мелькнуло веселье. Даже уголки губ чуть подрагивали, словно хотели растянуться в улыбке.

– И что заставило тебя передумать? – вкрадчивым голосом спросил он.

– Неправильно судить тебя по поступкам Джеффа, – правда так легко сорвалась с губ, что у меня перехватило дыхание. Я искала в глазах Тайлера одобрение, но не могла распознать ни одну эмоцию. Он просто кивнул, и это почему-то расстроило меня.

Не осталось причин оставаться в его комнате, однако я продолжала стоять.

– Подождешь пару минут? Я приведу себя в порядок.

– Хорошо.

Когда он скрылся в ванной, я обвела взглядом безупречно чистое пространство. Кровать Тайлера была идеально заправлена, вся одежда – спрятана в шкафу. Книги аккуратной стопкой возвышались на столе. Я не выдержала и приблизилась к ним. Это было неправильно, потому что, как мне показалось, Тайлер относился к книгам, как дневникам.

Я так увлеклась его записями, что не сразу почувствовала присутствие Тайлера. Он остановился позади меня в неприличной близости. Напряжение сковало мои мышцы, но в то же время что-то теплое растекалось под кожей.

– Нашла что-то интересное? – тихо спросил Тайлер, и его ладони легли на стол по обеим сторонам от меня. Теплое дыхание ласкало шею. Мое сердце сбилось с ритма, пока отголоски страха продолжали звенеть в груди.

– Мне нравится, как ты аннотируешь книги, – шепотом призналась я, боясь склонить голову. Его грудь итак касалась моей спины. От каждого прикосновения мурашки бежали по коже. – Ты когда-нибудь перечитываешь свои заметки?

– Время от времени, – неопределенно ответил он. Я судорожно втянула воздух. – Мнение может измениться, и тогда я фиксирую свою новую точку зрения, чтобы сравнить, какой я был тогда и какой я сейчас.

Я не выдержала и обернулась.

Это было ошибкой.

Наши лица оказались на расстоянии нескольких дюймов, но отступать мне было некуда. На губах Тайлера играла легкая улыбка, от которой все внутри меня расплавилось. Я все еще находилась в ловушке его рук, и на этот раз не хотела выбраться.

– Как часто меняется твое мнение?

– Смотря, о чем мы говорим.

– О людях, – быстро сказала я, стараясь смотреть прямо ему в глаза, – что может заставить тебя изменить мнение о человеке?

– Мысли. Человек может подобрать нужные слова, чтобы усыпить мою бдительность. Но если в мыслях ничего не поменялось, то ничто не заставит меня изменить к нему отношение. А дальше я смотрю на его поступки. Расскажи мне, Эшли, почему ты решила прийти и рассказать правду?

– Потому что не считаю, что Кэтрин заслуживала насилия. И хочу, чтобы ты знал об этом.

Вторая часть признания удивила не только Тайлера, но и меня. Я отвела взгляд и нахмурилась.

– Смотри на меня, – внезапно сказал он и пальцами коснулся моего подбородка, привлекая к себе, – зачем мне об этом знать?

– Я не знаю.

– Знаешь, – его голос стал требовательным, и эта перемена вызвала жар во всем теле, – но боишься признаться.

Мои губы приоткрылись, и глаза Тайлера опустились к ним. Я не смогла выдавить слова из горла. Все они были пропитаны горькой ложью, которую он не заслуживал. Пульс ускорился. Я прерывисто втянула воздух, удивляясь, что его пальцы все еще удерживают мой подбородок, а я не желаю отстраниться.

– Мне нужно идти. Колин может потерять меня.

– Только поэтому? – что-то в груди сжалось от того, как именно он задал этот вопрос.

– Нет.

Тайлер отстранился, и только тогда я смогла полноценно выдохнуть. Я вернула книгу на место, провела ладонями по бедрам, пытаясь собраться с мыслями. Тайлер сел на кровать и уткнулся в телефон. Он снова выглядел безразличным ко всему происходящему, словно спрятался где-то в уголках сознания.

Мне не хотелось так уходить.

– Спасибо, что выслушал меня.

Тайлер оторвался от телефона и со всей серьезностью произнес:

– Ты всегда можешь прийти ко мне за разговором.

Его слова патокой растеклись в груди. Я продолжала стоять, заламывая пальцы.

– Тебе нужна моя помощь? – спросил Тайлер, взглядом указывая на дверь.

– Я была бы тебе благодарна.

Он прищурился, но не стал комментировать. Вместо этого направился к двери и открыл ее. Как только Тайлер кивнул, я приблизилась к нему.

– Спасибо, – прошептала я.

Он ничего не ответил.

Глава 12. Тайлер

Ревность сама по себе не являлась провокацией, за исключение одного жирного но: если не использовать ее намерено. Я практически не прибегал к подобным способам, потому что не видел в них смысла. Парни, с которыми Кэтрин развлекалась на Багамах, были однодневками. После одной ночи она стирала мужчину из своей памяти и находила нового. Кэтрин боялась любви, как огня. Боялась привязываться к людям, открывать им свое сердце, доверять.

Нейт же был другим.

Мне всего лишь нужно было сделать ход конем, чтобы заставить его атаковать.

Но сделал я это не только для него, но и для себя.

Когда Колин и Эшли ворвались в библиотеку, я хотел убедиться, что моя ставка сыграла. Меня не интересовала Колин, только та, что стремительно краснела под моим взглядом. Эшли не была первой девушкой, тело которой реагировало на мое присутствие. Но почему-то именно она заставляла бушующий хаос внутри меня утихомириться.

Нескончаемый поток мыслей внезапно останавливался и исчезал, когда ее глаза встречались с моими. Это не имело никакого чертового смысла, но я не мог прекратить смотреть на нее.

Не было никакого гула в голове.

Ничего, что выворачивало бы меня наизнанку.

Я пытался объяснить себе, что дело в Кэтрин, которая находится все еще поблизости.

Это ложь была сладкой.

Потому что правда могла стать настоящей катастрофой.

***

Мой сосед вернулся в Болфорд. Он приехал вечером, ввалился в комнату с огромными наушниками, из которых лилась электромузыка. Каштановые волосы были нарочито взъерошены, во взгляде зеленых глаз читалась насмешка. Я напрягся, но не стал откладывать книгу и подниматься.

– Кристофер, – бросил он и рухнул на кровать.

– Тайлер, – небрежно ответил я, насторожено оглядывая его.

Он выглядел расслабленным, даже чересчур. Будто вернулся с отдыха, где наслаждался соленым бризом, теплым океаном и обжигающим солнцем. Однако вместе с ним в комнату ворвалось и напряжение. Кристофер подпер рукой голову и уставился на меня. Вся его легкость теперь выглядела напускной. Пыль брошенная в глаза.

– Ты новенький?

– Да.

– И как тебе Болфорд?

Я выгнул бровь, выискивая в словах Кристофера подвох. Но на деле он задал вопрос больше из вежливости, нежели из-за желания докопаться.

– Неплохо.

– Приятное местечко, если не ходить на занятия. Хоть я и соскучился по этой атмосфере, – он сделал акцент на последнем слове и хмыкнул. – Есть какие-то изменения?

– За то время, что я здесь, – нет.

Кристофер хитро прищурился. Стащил с шеи наушники, но не спешил выключать музыку. Я бросил на них быстрый взгляд, намекая, что не прочь побыть в тишине.

– Не нравится?

– Предпочитаю тишину.

– Тогда нам сложно будет ужиться. Люблю болтать.

Пока Кристофер раскладывал вещи и мурлыкал что-то себе под нос, я вернулся к книге. Несколько раз почувствовал его взгляд на себе, но не стал смотреть в ответ. Мне тяжело было сходиться с новыми людьми. Я не готов был раскрывать свою душу, а в том, чтобы держать на расстоянии вытянутой руки и создавать видимость общения, не видел смысла. Наверное, поэтому мой круг общения сузился до одного человека.

***

С Кристофером оказалось не так сложно: большую часть времени он пытался взорвать свои барабанные перепонки. У этого парня, должно быть, ломились счета от денег, но он предпочитал таскаться со старыми наушниками, у которых не было внешней звукоизоляции. За короткое время я успел изучить его репертуар. В основном Кристофер предпочитал электро: Дэвид Гетта, Тиэсто и Кальвин Харрис.

Если Кристофер не слушал музыку, то болтал. И его не волновало, слушал я его или нет. Казалось, что таким образом он просто пытается заполнить тишину, лишь бы не погружаться в собственные мысли.

Время от времени я поддерживал разговоры на отстраненные темы, не связанные с личной жизнью или прошлым. Кристофер не настаивал и не пытался залезть в душу. А еще он много времени проводил вне стен комнаты. Я часто видел его блуждающим по территории Болфорда с сигаретой в руках.

Вечера я чаще всего проводил в комнате Кэтрин и Лили. Этот не стал исключением. К нам присоединился Энтони, и вчетвером мы обсуждали предстоящую вечеринку, как внезапно стук в дверь заставил нас притихнуть.

Эшли Браун вылезла из скорлупы и решила поговорить с Кэтрин. Я не стал вмешиваться. Вместо этого предпочел дождаться в коридоре вместе с остальными.

– Ставлю на то, что Эшли выйдет через минуту, – улыбнулся Энтони, прокручивая в пальцах телефон.

– Думаешь, они не помирится? – наивно спросила Лили, но взгляд ее был устремлен куда-то за спину Энтони. Я склонил голову и увидел Кристофера, который возвращался в комнату.

– Вряд ли. Наше трио не воссоединится.

– Ты никогда не состоял в трио, – заметил я.

– О, Тайлер, замолчи, – беззлобно проворчал Грейс.

– Они не хотели с тобой дружить? – уточнила Лили, на что Энтони вскочил и недоумевающе уставился на нее.

– Детка, взгляни на меня! – Он возмущено указал на себя. – Я идеален во всех смыслах. Все хотят меня.

Лили густо покраснела, так как сама оказалась под влиянием чар Энтони.

– Ладно, пойду прогуляюсь, – бросил Грейс, – ma chérie, куда спешишь?

Он остановил одну из подруг Эшли, которая сразу расплылась в улыбке при виде Грейса. У нее были длинные светло-каштановые волосы и миловидное лицо. Она всегда казалась мне женской версией Энтони: такая же беззаботная и улыбчивая. И если я не ошибался, ее звали Ким.

Лили тоже ушла прогуляться, и теперь я в одиночестве сверлил дверь взглядом, гадая, как именно Кэтрин отреагирует на приход Эшли.

Эшли

Кэтрин выглядела немного уставшей, но все такой же уверенной в себе. Между нами разверзлась гигантская пропасть, которую я не знала как преодолеть. Проблема в том, что я своим молчанием помогла ее вырыть. Удобные обстоятельства и запреты матери ощущались как спасательный круг. Я зацепилась за них и не стала бороться за дружбу.

Наш разговор получился не таким, как я себе представляла. Кэтрин швыряла обвинения прямо в лицо и, пожалуй, имела на это право. Она не кричала. Не истерила. Точно и понятно объяснила, почему мы больше никогда не станем подругами. И с каждым ее словом груз падал с плеч. Смотря в карие глаза, я понимала, как сильно соскучилась по ее голосу. Только рядом с ней я чувствовала свободу и могла легко дышать. Ее безмятежность, жажда и любовь к жизни, заряжали меня. И стоило вычеркнуть Кэтрин из круга общения, как все вокруг померкло, а я… Я так больше не хотела.

– Я хотела бы все исправить.

– Зачем? Из-за Тайлера?

Боже, мне хотелось провалиться сквозь землю. Спрятаться и больше никогда не попадаться ей на глаза. Кэтрин всегда видела меня насквозь, словно я для нее была открытой книгой. Это осознание болезненно трепыхалось в сердце. Выворачивало наизнанку. Перед глазами мелькали картинки родом из детства, где она легко угадывала мое состояние. Те моменты, когда я испытывала грусть, раздражение, обиду, счастье. Она замечала все, потому что никто не замечал, что происходило с ней.