скачать книгу бесплатно
Пришла моя шестнадцатая весна, и все изменилось. Старшие сестры вышли замуж и покинули родной дом, братья жили на мужской половине и обещали стать сильными и статными юношами. Мама начала готовить меня к семейной жизни, обучая ведению домашнего хозяйства. Обычно девочки постигали эту науку гораздо раньше, но я почти всю свою жизнь провела в Лесу и совершенно не хотела учиться готовить, подсчитывать запасы и запоминать, в какой день года нельзя ткать, а в какой – выходить из дома беременным.
Мало того, во мне все сильнее крепло желание никогда не выходить замуж и покидать родной дом. Нет, родной Лес. Я не могла себе представить, что уеду куда-то с незнакомым мужчиной, в чужие места и никогда больше не встретиться с Грыем, не сыграть с лешим в «шишки и камни» и не посмеяться с русалками. Одна мысль об этом сжимала сердце и вызывала слезы на глазах.
В Праздник Лета мама отправила меня вместе со всеми девушками пускать венки по реке. Кто-то рядом со мной смеялся от радости, кто-то не скрывал горьких слез. Я же не могла пошевелиться, в ужасе глядя, как уплывает вдаль мой венок, предвещающий скорое замужество. Этого не могло быть. Просто не могло быть.
– Злата, ты почему стоишь? – подтолкнула меня одна из девушек. – Радоваться нужно! Скоро и твое время придет, девочка!
Ее слова падали на мою душу как тяжелые камни, но в то же время сняли оцепенение. Я сорвалась с места и убежала как можно дальше от ярких костров и веселящихся людей. Ноги неслись сами собой, глаза, залитые слезами, ничего не видели в ночной тьме, но Лес продолжал оберегать меня, не давая упасть или столкнуться с деревом.
Я обнаружила себя в зарослях папоротника, упавшей на колени и отчаянно рыдающей. Прямо передо мной покачивалась на ветру сияющая ярко-фиолетовая звезда – тот самый цветок, который расцветает только раз в году и исполняет желание. Я взяла его в обе ладони и прошептала самое сильное, самое заветное свое желание – остаться в Лесу навсегда.
– Цветик, что с тобой? – встревоженно поинтересовался голос за спиной. Я только покачала головой, стирая слезы с лица.
– Цветик? – еще сильнее обеспокоился Грый. – Кто тебя обидел? Да я… да мы все ему…
– Никто, Грый, – всхлипнула я. – Просто мой венок уплыл.
– Венок? – озадаченно переспросил он. – А что… Ах да! И ты поэтому плачешь?
– Я не хочу уезжать отсюда, – объяснила я.
– А почему тебе обязательно нужно уезжать?
– Потому что отец не выдаст меня замуж за местного парня. Он подыщет кого-то высокого положения, чтобы создать нужные политические связи, а это означает, что меня увезут куда-то далеко, так как в соседних княжествах нет неженатых княжичей.
Мы оба замолчали. Я угрюмо смотрела на цветок папоротника в ладонях и отвлеченно думала, что шелест листвы березы надо мной сильно напоминает шепот. А возможно, и не просто напоминает, потому что Грый внезапно подскочил на месте.
– Цветик, я знаю, что делать! Идем!
– Куда?
– К кикиморе. Попросим ее показать тебе твоего будущего мужа. А вдруг он тебе понравится, и ты не будешь так переживать?
У меня имелись большие сомнения по этому поводу, но в сидении на одном месте и бесплодных рыданиях смысла содержалось еще меньше.
– Пойдем, – вздохнула я и встала.
Кикимора, тщедушная горбатая старушка с длинными руками-прутиками и редкими серо-зелеными волосами, внимательно выслушала Грыя и кивнула.
– Садись, девонька, – неожиданно певучим голосом проговорила она. – Смотри в туман.
– Какой туман? – удивилась я, послушно опускаясь на траву.
– Сейчас все будет. Ты, главное, смотри.
Порыв резкого холодного ветра взвихрил воду в бочаге и ударил мне в лицо. Я не упала только потому, что сзади меня поддержали теплые сильные руки.
– Смотри и не оборачивайся! – приказала кикимора. А я и так не могла отвести глаз от поднимающихся над черной водой туманных лент, скручивающихся и сплетающихся в плотный клубок. В нем формировалась фигура человека. Мужчины. Крепкого и широкоплечего. В хорошей, добротной зеленой одежде. С волосами, в которых будто бы поселилось солнце. На вид не старого, но в глазах цвета молодой травы читалась многовековая мудрость. Невероятно притягательного.
Не отдавая себе отчет, я вытянула руку, пытаясь коснуться моего… суженого? И тут же отдернула ее. Нет. Я не хочу никого и ничего, кроме Леса, пусть даже судьбой мне предназначен такой муж.
За спиной кто-то коротко рассмеялся, порыв ветра раздул туман, и зашелестели ветви осины.
– Цветик, слушай меня, – серьезно проговорил Грый. – Тебе нужно сказать родителям, что ты согласна выйти замуж…
– Я не хочу замуж! – возмущенно перебила я его.
– Скажи родителям, что согласна выйти замуж только за того, кто достоин тебя и победит всех претендентов, – сурово закончил лесной дух. – Настаивай на этом, пока они не согласятся.
– А потом что? – мой голос задрожал. – Мне придется уехать с каким-нибудь огромным мускулистым нелюдимом?
– Сделай так, как сказано, и все будет хорошо. Ты же веришь мне?
Я готова была поклясться, что эти слова произнес не Грый, а тот нежный и ласковый голос, который шептал мне по ночам.
– Да.
– Вот и отлично, – заявил Грый, вскакивая на ноги и подавая мне руку. – Возвращайся домой. Уже светает.
Мама ждала в моей светелке. Похоже, ей уже рассказали о результатах гадания, потому что она сорвалась с места, как только я открыла дверь, и крепко обняла меня.
– Злата, девочка моя, как хорошо! У тебя будет настоящая жизнь, с мужем, детьми и домом! Отец сегодня же отправит гонца к тому, кого посчитает самым лучшим мужем для тебя, и…
– Мама, я не хочу замуж…
– Златоцвета! – Она выпрямилась, став, казалось, выше ростом, и уперла руки в бедра. – Ты не простая деревенская девица, а дочь князя! Ты должна понимать, что замужество —способ не устроить свою судьбу, а заключить выгодный союз.
– Мама…
– Замолчи, Злата! Я устала от твоих капризов! Отцу следовало давно наставить тебя на правильный путь, а не поощрять прогулки по лесу! Девушка должна думать о будущем, уметь вести дом и хозяйство, а ты?! Посмотри на себя, как ты выглядишь?! Пятна на сарафане, покрасневшие глаза, грязь на лице! Ты похожа на бродяжку, а не на дочь князя!
Мама распекала меня с такой яростью, что на шум пришел отец.
– Что такое, Ясна!
– Что такое? – напустилась она на него. – Посмотри на свою дочь! Это все результат твоего воспитания и потворства ее капризам! И не надо говорить мне об обете! Это все глупости! Бабкины сказки!
– Злата, в чем дело? – сурово посмотрел на меня отец.
– Я только пытаюсь сказать маме, что не хочу выходить замуж… – Мама набрала воздуха в грудь, но отец жестом заставил ее промолчать и дать мне закончить, -… за первого попавшегося. Он может оказаться кривым, хилым или хромым. Внуки Всеслава Драговича должны быть здоровыми и красивыми. Я хочу выйти за мужчину, который доблестью докажет, что может стать моим мужем.
– И что ты предлагаешь – прищурился отец.
– Поединки между претендентами. Тот, кто победит всех, и станет моим мужем.
– Вот видишь, Ясна, – довольно усмехнулся в бороду отец, – Злата совсем не такая, как ты считаешь. Девочка права. Сегодня же я отправлю гонцов, и в день твоего шестнадцатилетия мы устроим праздник, который закончится свадьбой.
Он потрепал меня по щеке и, довольно насвистывая, ушел. Я озадаченно повернулась к маме.
– Что за обет? Ты никогда мне не говорила про него.
– Потому что это вздор! Нет никакого обета! Переоденься и умойся, Злата. У нас много дел.
Но любопытство не давало мне покоя, и, переодевшись, я нашла тетушку, все еще мирно дремавшую. Сонная нянюшка никак не могла взять в толк, что от нее хотят, но, окончательно проснувшись, выглянула за дверь, проверяя, нет ли там кого, и плотно закрыла ее.
– Твоя мать не любит, когда об этом вспоминают, – таинственным шепотом заговорила она, – но я всегда считала, что тебе стоит знать.
– О чем знать?
– Когда ты родилась, твой отец охотился, и гонец с известием о рождении седьмой дочери нашел его в лесной чаще. Всеслав, прямо скажем, не обрадовался, сорвал с головы шапку, ударил ею о землю и сказал: «Я готов отдать эту дочь Лесу, лишь бы у меня наконец родился сын». Те, кто был с ним тогда, рассказывали, что земля дрогнула, качнулись деревья, а порыв ветра чуть не сорвал с них шапки. А через год родился Храбр…
Тетушка замолчала, искоса глядя на меня. Я прижала к раскрасневшимся щекам ладони и от потрясения потеряла дар речи. Так отец не был рад моему рождению настолько, что хотел обменять меня на наследника? И моя тяга к Лесу появилась не на пустом месте? И то, что я хочу навсегда остаться здесь – исполнение обета, данного отцом?
На глазах появились слезы. Тетушка заволновалась:
– Что ты, что ты, голубка? Лес – это не зверь, не дух и не человек, ему не нужна жертва. Все у тебя будет хорошо, милая. Выйдешь замуж, уедешь с мужем в его края, и никто и не вспомнит про этот обет. Да и не обет это, а так, слова, сказанные сгоряча. Всеслав тебя любит, как и остальных своих детей.
– Злата, ты здесь? – заглянула в каморку тетушки мама. – Идем. У нас много дел.
В Лес мне ходить запретили. Мама усадила меня шить свадебный наряд и приданое, придав в помощь двух девушек. Я не хотела ни наряда, ни приданого, ни свадьбы и подготовки к ней, но и не заикалась об этом, опасаясь нарваться на очередную отповедь. Учитывая мое невеликое владение иглой, дело шло медленно и печально, под постоянные смешки девушек и их оживленное перешептывание. Через несколько дней мама осмотрела едва начатую рубашку, пришла в ужас, помянув отца и мои «капризы», и взяла все в свои руки.
Теперь она указывала нам, что делать, и контролировала процесс, а сама в это время вываливала на мою голову кучу бесценной информации. Бесценной для той, кто действительно хотел стать безупречной хозяйкой большого дома. Ко мне это, разумеется, не относилось.
С разбухшей от сведений головой я падала на кровать, с тоской глядя в окно на кроны деревьев, в которых шумел ветер, и страстно хотела оказаться сейчас в Лесу. Первое потрясение давно прошло. Обет дал отец или же просто расстроился, что не родился мальчик – неважно. Я любила Лес, и он отвечал мне тем же. Слова тетушки про жертву не имели смысла – и Лес, и его обитатели принимали меня как свою. Теперь стало понятно, почему ластились ко мне хищники и облетали стороной комары.
И Лес открыл мне далеко не все тайны. Кто-то же обнимал меня по ночам и шептал на ухо нежности. Кто-то сказал мне верить ему. Кто-то говорил, что еще не пришло время увидеть его. Так когда же оно придет?
Накануне свадьбы я украдкой выскользнула из дома и, прячась в ночных тенях, пробралась к воротам. Предполагаемые женихи уже съехались, заняв своими шатрами все поле за частоколом. Горели костры, бродили вокруг них люди, кто-то братался, кто-то, напротив, волком смотрел на соперников. Мне не было до них дела. Главное – то, что отец выставил около ворот двойную охрану, которая ни под каким видом не выпустит меня. Их нужно как-то отвлечь.
Спрятавшись за кустом боярышника, я лихорадочно придумывала, как бы это сделать. Бросить камень – можно и стрелу получить в грудь. Позвать – так отойдет в лучшем случае один, остальные останутся. А что еще?
У моих ног пискнуло. Семейка лесных мышей, живущих под корнями боярышника, предложила свою помощь, которую я с восторгом приняла и, чуть высунувшись из-за куста, стала следить за дозором. Прошло совсем немного времени, как все суровые воины побросали копья и, извиваясь и хлопая себя руками по телу, начали выгонять пробравшихся им под одежду мышей. На ворота никто уже не обращал внимания, и я беспрепятственно выскользнула за них.
Ночной Лес гостеприимно раскрыл мне объятия. Он шептал листвой, что соскучился, приветственно протягивал ветви, ухал филином и ластился рысью. Я пришла на свое любимое место на берегу реки, села, подтянув колени к подбородку, и погрузилась в ожидание. Что-то подсказывало мне, что недолгое.
Он пришел почти сразу. Сел чуть позади, обнял за плечи, убрал выбившуюся прядь из косы за ухо.
– Ты не поверила мне? Я же сказал, что все будет хорошо.
– Я верю. Очень хочу верить. Но…
– Но боишься?
– Да.
– Что мне сделать, чтобы ты не боялась?
– Покажись мне, – предложила я, шалея от собственной храбрости.
– А вдруг я окажусь горбатым, лохматым, кривоногим стариком с бородавкой на носу? – усмехнулся голос.
– А разве ты не похож на того, кого показала мне кикимора в тумане? – растерялась я.
– А должен? Может быть, ты видела одного из тех, кто сейчас спит в шатре на поле?
– Ну и пусть! – не сдавалась я. – Я все равно люблю тебя.
– А ты знаешь, кто я?
– Лес, – выдохнула я.
– Почти угадала. Я Князь Леса.
– Лесной дух? – удивилась я, до этой поры не представляя себе, что у Леса тоже может быть князь.
– Нет. Лесные духи подчиняются мне, как крестьяне – твоему отцу. Не оборачивайся, Цветик. Иначе мне придется уйти, а я этого не хочу.
– Но почему мне нельзя тебя увидеть?
– Потому что не пришло время.
– И когда оно придет?
– Когда тебе исполнится шестнадцать.
– Так это уже завтра! Нет, сегодня, полночь уже прошла!
Я попыталась повернуться, но сильные руки мягко придержали меня за плечи.
– Нет, Цветик. Ты родилась в полдень, и раньше этого времени я не могу тебе показаться. Осталось подождать совсем немного, и лучше всего не мучиться от неизвестности, а поспать. Сегодня у тебя трудный день.
Я послушно легла на траву, ни секунды не сомневаясь, что не смогу уснуть, и, только закрыв глаза, провалилась в глухую темноту.
– Цветик! Цветик, просыпайся. Солнце уже взошло.
Я испуганно продрала глаза и осознала, что Князь Леса прав. Солнце не просто взошло, но и успело подняться довольно высоко, а значит, мама уже вне себя от гнева.
– Я помогу вернуться домой. Только закрой глаза и, пожалуйста, не подсматривай. Потерпи совсем немного.
Мне на виски легли теплые ладони. По телу, с головы до пят, прошла горячая волна, от которой на мгновение перехватило дыхание и пропустило удар сердце. Моих губ коснулись чужие – нежные, ласковые, вызвавшие не менее сильное впечатление.
– Я не мог с собой справиться, – виноватым тоном проговорил Князь. – Открывай глаза. Теперь тебя никто не увидит до тех пор, пока ты сама этого не захочешь.
– Но я себя вижу.
– И я тебя тоже. Но никто из людей не увидит, пока ты мысленно не разрешишь им. Беги, Цветик. Мы скоро увидимся.
Я все же старалась держаться в тени, пробираясь по опушке Леса к частоколу. Но Князь Леса оказался прав. Никто не заметил, как я прошла в ворота вместе с гурьбой весело гомонящих слуг кого-то из приехавших женихов.