Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста

скачать книгу бесплатно


– Ты, – опять радостно констатировал найденыш, глядя прямо на меня. Может, это такой способ познакомиться?

– Я – Веда.

Мужчина моргнул, нахмурился и посерьезнел.

– Дагмар. Кузнец. Раньше был.

– Так, Дагмар-кузнец… – Я встала и поморщилась: в затекшие ноги вонзились тысячи иголочек. – Давай я помогу тебе перелечь на лавку. На полу, конечно, хорошо, но там лучше.

Дагмар отказался от моей помощи, сам с трудом поднялся с пола, прошел несколько шагов до лавки и тяжело рухнул на нее. Я гостеприимно предложила морс и пирожки. Дагмар только помотал головой, залпом – после некоторого нажима – выпил заваренное зелье и повалился ничком, на этот раз спать. В отвар в том числе входили и снотворные травы. Я заботливо прикрыла могучие плечи стеганым одеялом, устроилась за столом и с аппетитом уничтожила половину пирожков и морса. Завтра надо будет не забыть смазать ему щеки мазью. Узнать, каким буйным ветром занесло ко мне незваного гостя. Потом выпроводить или же подлечить, а потом выпроводить, в зависимости от состояния.

Утром, все утром.

Которое началось со стука. Пока я протирала заспанные глаза и вылезала из-под теплого одеяла, стук повторился еще раз, дверь распахнулась, и в избу вкатился черный взъерошенный комок шерсти с тонкими палочкообразными ручками и ножками.

– Врр. Хрр, – встревоженно сообщил он.

Я мигом посерьезнела и поспешно начала одеваться. Наскоро переплести косу, накинуть вторую рубаху, потеплее, взять дежурную котомку со снадобьями…

– Кто попал? – уточнила по ходу дела я.

– Хрр. Мрр, – пояснил вошедший.

– Сильно пострадала?

– Фрр. Хрр. Трр.

– Ясно.

Я привычно подбросила в печь поленьев – пусть изба без меня прогревается – и замерла, наткнувшись на ошалелый взгляд синих-синих глаз. Отец-Перун, я совсем забыла про Дагмара!

– Кто это? – хрипло спросил мой гость, приподнявшись на локте.

– Ендарь.

– Хрр, – поторопил вышеупомянутый лесной бес.

– Дагмар, я должна идти. Вернусь – объясню.

Я свистнула Белому и выскочила в предутреннюю темноту.

Ветер, к счастью, стих, но снега нападало до… в общем, много. Ленивое зимнее солнце еще и не думало вставать, месяц, наоборот, перетрудился и отправился отдыхать, а звезды зябко кутались в толстые клубящиеся тучи. Нас с Белым спасало лишь острое ночное зрение.

Черный клубок бодро катился по снегу, не проваливаясь. Волк ломился за ним, приминая сугробы. Я замыкала строй, радуясь, что сегодня нам не препятствует пурга.

– Хрр. Мрр, – сообщил ендарь, останавливаясь. На разворошенном снегу лежало и скалило зубы одно из самых красивых лесных существ, какие мне попадались: земляная кошка. Мягкая, бархатная даже на вид золотая шкура в черных пятнышках, кисточки на ушах и ярко-зеленые злые глаза. Странно: эта кошка почти все время проводит под землей, нам, верхним жителям, видны только кисточки ее ушей и иногда глаза. Так что же заставило кошку вылезти наружу?

Кошка не соблаговолила ответить, яростно зашипев и оскалившись.

– Брр. – Ендарь подкатился поближе и показал на лапу кошки, зажатую в капкане.

– Вижу, – проворчала я, осторожно приближаясь к страдалице. Кошка метнулась вперед насколько могла, взмахнув лапой и целясь когтями мне в глаза. Я успела отпрянуть и только поэтому отделалась неглубокой раной на щеке.

– Вот зараза, – от неожиданности выругалась я. Приложенный к щеке снежок быстро окрасился багровым. Кошка утробно рычала, предупреждая, что готова опять напасть.

– Глупая, я же помочь тебе хочу! Белый, придержи ее!

Волк белой стрелой ринулся к кошке, схватил ее за горло и прижал к земле. Зверюга возмущенно шипела, но дернуться опасалась: одно движение, и клыки Белого порвали бы ей артерию.

– Вот так, – удовлетворенно заключила я, наклоняясь к зажатой лапе. Щелчок – стальные зубы раскрылись. Рывок – цепь вырвана из земли. Лязг – капкан отправился в котомку. Потом выброшу в груду таких же около дома. Или отдам Дагмару, он же кузнецом был, кажется… Пусть сделает что-нибудь менее травмирующее и более полезное. Хотя отдаст ведь охотникам, и они снова расставят их по лесу…

Из котомки тем временем появилась лечебная мазь. Я смазала ею пораненную лапу. Даже если кошка потом ее слижет, ничего страшного – внутрь тоже полезно. Хорошо, что кость не перебита, а то пришлось бы тащить зверюгу в сарай на долечивание, а там Сирин, которой вряд ли понравилось бы такое соседство.

– Белый, отпускай ее.

Волк отскочил в сторону. Кошка еще мгновение не двигалась, потом грациозно вскочила на лапы, чуть пошатнулась, задрожала и словно впиталась в землю. На поверхности остались торчать лишь кисточки. Еще секунда – и они двинулись в сторону, зарылись под снег и скрылись из вида.

– Фрр, – заметил ендарь.

– Да, могла бы и спасибо сказать, – согласилась я.

– Грр, – попрощался с нами бес и исчез в предрассветной полутьме. Мы с Белым, не торопясь, отправились домой.

А там нас встретили натопленная печь, горячий травяной настой, подогретые вчерашние пирожки и Дагмар, вполне себе пришедший в себя и даже, кажется, причесавшийся. Увидев рану на моей щеке, он заметно посмурнел.

– Кто это сделал?

– Кошка, – не стала скрывать я, с удовольствием сбрасывая верхнюю одежду.

– Какая кошка?

– Земляная, – терпеливо объяснила я, наклоняясь над ковшиком с водой и изучая свое лицо. Кровь на ране подсохла, стянула кожу, и общий вид умиления не вызвал.

– Как земляная? – удивился Дагмар. – Ее же невозможно увидеть! Она живет только под землей. Смертным не показывается.

Я умылась, приложила к ране чистую тряпицу и села за стол, перебирая зелья в котомке.

– Дагмар, а ты знаешь, кто я?

Кузнец опустился на лавку напротив меня.

– Веда. Лесная ведьма.

– Правильно, ведьма, – подтвердила я, находя, наконец, то, что мне требовалось, и осторожно смазывая рану. – Я занимаюсь тем, что оказываю помощь живущим вокруг существам. Делаю зелье от веснушек для полуденниц. Лечу ревматизм у бродниц. Достаю кость из горла водяного. В общем, помогаю по мере сил всем, кто в этом нуждается. В том числе и вынимаю лапы земляных кошек из капканов, если они в них попадают.

Дагмар кивнул, немного помолчал и спросил:

– А ендарь?

– Лесной бес? Он всегда узнает обо всем первым и, если необходимо, прибегает ко мне и зовет на помощь. Вот, держи. – Я передала Дагмару берестяной коробок с мазью. – Смажь щеки и нос. Боюсь, они вчера слегка обморозились.

Кузнец неловко взял в руки коробок, покрутил его в руках и отложил в сторону. Пришлось лечить его самой. Иногда с мужчинами так же сложно, как и с кошками.

– Кстати, Дагмар, а как ты оказался в моей глуши? Тут на три дня нет ни одного жилья. Только охотники иногда случайно забредают.

– К тебе шел, – просто ответил гость. Я рухнула на табурет, не ожидая такого ответа.

– Ко мне?

Дагмар бережно достал из-за пазухи нечто, при ближайшем рассмотрении очень напоминающее высохший веночек из трав.

– Вот. Это твое.

Ну, может, и мое. Летом я любила плести венки и носить на голове как корону, соревнуясь с летавицами. Но какое отношение это имеет к Дагмару?

– Летом я забрел в лес. За рудой. Случайно увидел тебя, – тяжело, как булыжники, ронял слова гость. – Ты купалась. Я унес венок домой. Все время на него смотрел. Работа из рук валилась. Не выдержал и ушел. Подумал – или найду тебя. Или замерзну. Все равно без тебя не жить.

В глазах его горела такая обреченная привязанность, что я поежилась. Дагмар сильно смахивал на зачарованного, и, по сути, и был им. Кто же наложил на него чары? Не я же. Я его и не видела до вчерашней ночи. Если бы увидела во время купания – никогда бы не забыла эти синие-синие, цвета осеннего неба глаза.

Купания. Русалка. Какая-нибудь из зловредных речных прелестниц, чтоб их отец-Перун покарал! Наверняка их проделки.

– Я не уйду от тебя, – сообщил мне Дагмар без искры сомнения в собственных словах.

Да понятно, что не уйдешь. Просто не сможешь. Даже если и прогоню, ты все равно вернешься, а потом еще и еще раз, пока в один непрекрасный день Белый не учует тебя, и ты замерзнешь в овраге. Я не хочу брать на душу грех смерти ни в чем, собственно, неповинного мужчины. Придется ждать весны, когда сойдет лед и проснутся русалки. Пусть снимают свои чары, и тогда Дагмар вернется в свою деревню.

– Оставайся, – кивнула я. – Лавка вот, печка рядом. С ендарем ты уже знаком. Будет приходить, не удивляйся. Это Белый.

Белый поднял морду и приветственно рыкнул.

– Это волк? – с интересом и без всякого страха уточнил Дагмар.

– Волк. Три лета назад я отобрала крохотного волчонка у разбуянившихся хухликов. Он, видимо, отбился от семьи, белая шкурка не позволила спрятаться в траве, и он еле дышал. У меня как раз недавно погиб мой спутник. Я взяла волчонка, выкормила, и он стал моей семьей. Кстати, за свою жизнь можешь благодарить его – это он учуял тебя во время бурана.

Дагмар подошел к волку, встал на одно колено и почтительно преклонил голову:

– Благодарю тебя, брат.

Белый бережно взял зубами ладонь Дагмара и легко, не до крови сжал ее. Братание состоялось. Я вытерла воображаемые слезы и вернулась к делам насущным, прежде всего к завтраку.

Когда я пошла проверять Сирин, Дагмар увязался за мной. Вернее, не увязался, а сопровождал как само собой разумеющееся. Первым важно шел Белый, принюхиваясь, потом я, а за мной – Дагмар, видимо, прикрывая с тыла.

Сирин встретила незнакомца музыкальной руладой, порозовевшими щеками и полуприкрытыми в истоме глазами. Она даже не отреагировала на мои упреки: за ночь и утро птица умудрилась сорвать повязку и сбить дощечки. И рычать Белому не потребовалось. Дагмар почесал птичке горлышко, перебирая нежные перышки, Сирин положила голову ему на плечо и застыла так, удовлетворенно напевая. Я вновь наложила шины, примотала их покрепче и пропитала повязку горькой полынной настойкой – и для заживления, и для неприятного вкуса, чтобы Сирин больше не вздумалось цепляться в нее зубами.

– Сирин, не трогай больше крыло! Иначе оно не срастется, и ты не сможешь летать.

Птица недовольно курлыкнула и вновь подставилась под руку Дагмара.

– Она больше не будет, – пообещал кузнец, лаская ее. – Умная птичка.

Трель, в которой сквозили согласие и удовольствие, завершила его слова.

– Надо же, – покачала я головой, глядя на такую строптивую со мной Сирин, быстро подчинившуюся незнакомому мужчине. Во мне шевельнулось странное и тягостное ощущение. Мне почему-то было неприятно смотреть на воркующую Сирин, прильнувшую к широкому торсу Дагмара. Неприятно – значит, не буду. Я свистнула Белому и вышла из сарая. Дагмар присоединился к нам, не успели мы отойти и на два шага.

На следующее утро ендарь ворвался вместе с рассветом и сообщил о кашле у лесавок. Я категорически запретила идти вместе со мной гостю. Одно дело – крупная, но, в общем, безобидная женщина-птица. Другое – неуемные детишки лешего и кикиморы, причем мамочка в настоящий момент мирно спит в своем болоте, а изможденный отец редко в состоянии приструнить пострелят. Человек для них – вечный предмет розыгрышей, не всегда безопасных. У меня и так будет достаточно забот, чтобы отловить их по одному и влить в горло подслащенный медом настой. А если придется еще и следить, чтобы они не вцепились в бороду и волосы Дагмару…

Гость неохотно согласился. И правильно. День для меня прошел точно так, как и ожидалось: в беспрерывной погоне за мельтешащими отпрысками лешего, долгих уговорах и в итоге насильственном вливании в них целебного зелья, в попытках понять, кому из лесавок я уже дала порцию, а кому – нет, в повязывании на них тряпочек, чтобы пометить облеченных, и потом обреченном понимании, что бесенята просто-напросто обмениваются ими.

Домой я вернулась усталая, оглушенная писком и визгом, исцарапанная мелкими острыми коготками и липкая от проливавшегося настоя. Хотелось лечь, есть, пить, умыться, переодеться, смазать ноющие царапины, закрыть глаза и прислушаться к благословенной тишине – и все это одновременно. Но я точно помнила, что в печке оставалось лишь немного каши на дне чугунка, и ее наверняка доел Дагмар, так что сначала необходимо быстро соорудить что-нибудь нам троим на ужин.

Из открывшейся двери на нас пахнуло таким вкусным запахом тушеного мяса, что у меня потекли слюнки, а Белый встал на пороге и долго, с наслаждением принюхивался.

– Заяц, – уронил Дагмар. – С овощами, какие нашел. И парой травок.

Скорее, не парой, я пятком – оценила я, распробовав мясо. Тимьян, розмарин, дикий чеснок, петрушка и что-то еще из моих запасов. Очень вкусно, очень сытно и очень неожиданно.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я, облизав ложку и борясь с желанием вылизать миску, как Белый.

– Не за что, – пробурчал Дагмар, протягивая мне коробок с мазью. – Намажь свои царапины. Завтра я пойду с тобой.

Я не смогла его отговорить. Он просто не слушал, оделся, при полном одобрении Белого спустился во двор, подождал, пока я выйду, и занял привычное место в аръергарде процессии.

Мне не пришлось спасать его от лесавок. Первая же парочка, вознамерившаяся прыгнуть на голову Дагмару, получила увесистый щелчок в лоб и предупреждение, что так будет с каждым. После чего вся банда уселась вокруг кузнеца и упоенно слушала, как он короткими рублеными фразами пересказывает им одну из человеческих сказок про рябую курочку. Мне оставалось только брать их по одному, вливать в горло зелье и сажать на место. Леший завороженно наблюдал за происходящим и, прощаясь, уважительно пожал гостю руку.

Второе потрясение ожидало меня в сарае. За вчерашний день Дагмар не только успел приготовить нам еду, но и законопатил щели. Теперь в сарае не дуло, и Сирин блаженствовала, распушив перья и мелодично напевая. С повязкой на крыле все обстояло превосходно, она не сместилась, птица ее не трогала, и единственное, что испортило мне настроение – это вид женской головки, примостившейся на плече Дагмара. Это не уменьшило моей благодарности.