Близнецы

Глава одиннадцатая «Москва»

После смерти бабушки, он возненавидел отца окончательно – тихой, всепоглощающей ненавистью. Но особенно он возненавидел мачеху, которая возникла на пороге их с отцом, новой московской квартиры.

Отец добавил деньги от продажи дома бабушки, и его новая семья переехала с окраины Москвы в зеленый, чистенький и тихий район с обширными прудами, от которого до Красной площади было сорок минут пешком.

Конечно, купленная жилплощадь была из старого фонда, но, когда строительная бригада закончила ремонт и внесли новую мебель, квартира стала выглядеть с «иголочки»!

Новая жена отца представилась Региной и попыталась изобразить на лице, что она очень рада видеть в своих пенатах старшего сына, бывшего любовника, а ныне законного мужа!

Захар не пожал протянутую ему, тонкую, бледную руку с золотыми часами на запястье. Он стал с порога пристально разглядывать мачеху, не понимая, что отец нашел в коротко стриженой, рыжей сучке, у которой лицо напоминало лисье – острый треугольный носик, обведенные черным карандашом хитрые глаза и большие губы.

Однако фигура у нее была миниатюрная, с некоторыми выдающимися формами, которые выпирали из топика и коротких шорт.

Отец, избегая неловкой, грубой паузы подтолкнул его вперед, и Захар все– таки произнес:

– Я не рад нашему знакомству, Регина.

Лисья мордочка мачехи на мгновение перекосилась. Захар внутренне торжествовал. Но все испортил отец, который окончательно впихнул его в квартиру:

– Ты как с взрослыми разговариваешь?

Захар не удостоил отца взглядом, но Регина успела взять себя в руки и пропела елейным голоском:

– Дорогой, ну что ты! Захару нужно привыкнуть к новой обстановке. И мы обязательно найдем общие темы.

Захар хмыкнул:

– Какие, например? – ему хотелось добавить, что она уже старовата, чтобы выпячивать свои формы, столь окровенено, но сдержался, решил, пока не время, а что делать дальше он придумает потом.

Он кинул рюкзак в угол прихожей и прошел на кухню, где в его честь рыжей был накрыт стол. Она заказала, вероятно, из ресторана суши, роллы, начикала салат из свежих овощей, а отец водрузил на стол бутылку белого, полусухого вина.

Когда Захар сел на табурет, входная дверь хлопнула, и в коридоре раздался тонкий мальчишеский голос:

– Мам, пап! Соуса корейского не было, я китайский купил!

Захар вздрогнул всем телом и застыл. Мам? Пап?

Он посмотрел на отца исподлобья, а тот, прислонившись к холодильнику, уставился в окно. Рыжая стерва спросила:

– Ты ему ничего не сказал про Рамильчика?

Но ничего говорить им обоим не пришлось, как только мальчишка вошел на кухню – Захар все понял. Пацан, лет десяти, удивительно напоминал ему себя самого – те же карие, восточные глаза, с чуть опущенными внешними уголками, вихри черных волос, немного капризная верхняя губа, чёрные брови и длинные черные ресницы.

Захар и вошедший в кухню мальчишка, уставились друг на друга, а потом младший из них восторженно заверещал:

– Захар! – и прыгнул к нему на коленки, обняв за шею.

Такого приема и вообще наличия малолетнего брата, Захар не мог вообразить! Но десятилетний мальчишка так искренне ему радовался, приговаривая:

– Папа про тебя так много рассказывал! Ты большой и сильный! Ты айкидо занимаешься! Наконец– то ты приехал!

Захар растерялся окончательно, а Рамиль спрыгнул с его колен и потянул за руку:

– Пойдем, я покажу твою комнату!

Отец пришел в себя, он улыбался, глядя на обоих сыновей одинаково, с любовью, и Захар на мгновение провалился в прошлое, когда считал отца чуть ли не богом и смотрел на него снизу вверх, внимая всем его словам и наставлениям! И как будто они снова стали семьей!

Но прозвучавший голос разрушил все:

– Ну что дети! Садитесь за стол!

Рыжая сучка приняла вид заботливой мамочки, и Захар резко приземлился в реальность. Нет никакой семьи! Есть только они. И отдельно он!

Так он и прожил в ненавистной для себя квартире три года. Регина со временем то ли устала делать вид, что она рада пасынку, то ли ей было пофиг, они ограничивались лишь двумя – тремя словами, когда сталкивались в квартире, на большее сближение никто не претендовал.

Отец сначала пытался поговорить с ним, что так нельзя поступать с его новой женой, что жизнь продолжается, но его слова отлетали от Захара как мелкие камешки от скалы.

И тогда отец решил, что у старшего сына просто переходный возраст, и что он делает для него все, что может, а именно, зарабатывает деньги на своей новой работе и задаривает дорогими подарками, пытаясь доказать самому себе, что он хороший отец.

И со временем, Захар понял, что отец видимо, считал, что сыну не от чего страдать, ведь его определили в платную школу, хотя рыжая сука была против этого. Он слышал, как мачеха говорила отцу, зачем Захару мол, изучать два языка – английский и китайский, что это пустая трата времени и денег, которые могли бы пойти на другие приоритеты.

Когда Захар случайно услышал их кухонный разговор о себе, он назло Регине стал заниматься так хорошо, что его тройки по языкам, философии и литературе превратились в абсолютные пятерки, и он сам стал искать практики в общении с иностранцами, которых в Москве было хоть отбавляй.

Он заполнил свой жизненный график так, чтобы у него не оставалось времени, чтобы находиться в ненавистной ему квартире. Продолжил ходить на айкидо, но теперь уже с новым тренером, и быстро вышел на уровень 2 кю, с синим поясом, продолжая усиленно тренироваться.

Захар сблизился с парнем из соседнего района, Тарасом, который писал рэп. Однажды Захар даже написал песню для их команды:

«Мы жители унылых дворов,

Мы не знаем, что с нами будет завтра,

Потому что вчера в нашей памяти.

В нашей памяти, в нашей памяти….

Сегодня – никогда не наступит,

Но есть миг – когда мы летим,

Когда мы летим…».

Глава двенадцатая «Рамиль»

Единственным живым человеком, в новой и стылой для него жизни оставался лишь Рамиль.

Захар, не смотря на первый порыв, сначала отодвигал младшего брата на задний план, но понял потом, что мальчишка одинок, хотя обладал ранимой и открытой душой. Регина не сильно утруждала себя «мамством», как, она это называла.

Готовить мачеха не любила и часто покупала в магазинах полуфабрикаты, или лапшу быстрого приготовления, называя это супом. Отец питался в ресторанах около своей работы и на любой неумелый, кулинарный шедевр рыжей суки отзывался мягко, однако ее стряпню почти не ел.

Захар помнил, как готовила мама, и какие комплименты дарил ей отец, и как он мчался со школы в предвкушении «вкусненького»!

А Регина из «вкусненького» могла сварить макароны и сосиски с кетчупом, чему Рамиль очень радовался.

Захару скоро надоели блюда мачехи и он, сам, часто делал для себя и младшего брата: азу, пресные лепешки, бешбармак, крошечные домашние пельмени, и эчпочмаки, вспоминая, как готовила мама и бабушка.

Однажды Захар попытался испечь бабушкины маковые рулеты. Они получались не такими пышными и вкусными, совсем не такими! Но младший брат восторгался его умениями и с удовольствием смёл их с молоком и чаем!

Однажды, примерно, чрез год, после того как Захар поселился у отца, Рамиль пришел домой не разговорчивый, как всегда, а замкнувшийся, с царапиной на щеке и несколькими синяками на теле.

Регина потрепала сына по голове, и, направляясь к выходу, сообщила:

– Мальчики, меня не буде до вечера! Так что разберитесь тут сами.

Это означало, что она отправилась по магазинам закупать очередные шмотки, пилить ногти или делать новую стрижку.

Рамиль шмыгнул мимо матери, но Захар, как только за Региной захлопнулась дверь, поймал его за руку:

– Чё скрываешься?

Рамиль опустил голову, пряча слезы, которые тут же размазал по щекам и, всхлипнув, признался:

– Я чмо и слабак.

Захар взял за подбородок брата и пристально посмотрел в такие же, как у него глаза:

– Запомни, Рамиль, ни твой прадед, ни дед, никогда не были слабаками! Ты потомок очень древнего рода крымских воинов, понял?

Рамиль поморгал длиннющими ресницами, впитывая в себя всё, что, потом говорил Захар. О том, что их прапрапрадед служили у Сахиб II Герая хана, а потом, когда Крым присоединили к Российской империи, во времена Екатерины Великой, мужчины их рода стали нести службу в Крымско – татарском войске, в составе Симферопольского конного полка.

А в мирное время они занимался разведением породистых лошадей и тренировкой соколов для царской охоты. Их птиц покупали за огромные деньги султаны, шахи и беи. И что их род, когда– то был очень– очень богатым и процветающим.

Рамиль открыл рот и без того огромные глаза округлились еще больше, и он выдохнул шепотом:

– Захар, научи меня драться, я тоже хочу быть таким, как мои предки! И как ты!

С того дня Рамиль стал заниматься в секции единоборств Айкидо, и постепенно делал свои маленькие успехи, упрямо и настойчиво двигаясь к поставленной цели. Во дворе и в школе его уже никто не трогал. Наоборот, к тринадцати годам, он вытянулся, и его тело стало сильным и гибким.

Но Рамиль, по– прежнему смотрел на старшего брата с восхищением! Когда Захар выиграл у противника схватку, и ему вручили Черный пояс по Айкидо!

Наутро, следующего дня, после того как Захар с парнями отметил это звание, зависнув в клубе, Рамиль подсунулся к нему под одеяло, и спросил ломающимся, подростковым голосом:

– Захар, слушай, ну…как это…

Захар поднял от подушки помятое от недолгого сна лицо и хотел тут же перевернуться на другой бок, но Рамиль, откашлявшись, продолжил скороговоркой, он так всегда говорил, когда волновался:

– Захар, скажи, в общем как с девушками общаться?

Захар, наконец, расслышав странный вопрос брата, привстал на локте, и почесал голову:

– В смысле, Рам?

– Ну, в общем, мне девочка одна понравилась. Но у меня никогда… ну ты понимаешь, …ну как это…не было секса!

Захар присел на кровати, ему хотелось, и рассмеяться, и одновременно взбодрить младшего. Такими разговорами он, конечно, никогда не занимался, да и сам узнал, что такое секс – в четырнадцать, когда жил в Ялте, без отца.

Он вспомнил, как однажды пошел на пляж и встретил там такую красивую женщину, что не мог не смотреть на ее выпуклые части тела. Она поймала его взгляд, и как– то незаметно они познакомились, за игрой в пляжный волейбол. На тот момент девушке было двадцать пять, и конечно для Захара она была очень– очень взрослой!

Но когда она в тоже вечер пригласила его к себе, он, не задумываясь, согласился, чувствуя, как целый день ее хочет и не может ничего с собой поделать.

Его первый секс – теперь он не мог не улыбаться, вспоминая свои неуклюжие попытки ласкать шикарное женское тело, закончился ничем, он очень быстро кончил, увидя все прелести в обнаженном виде. Но его новая знакомая ничуть не обиделась, не посмеялась а, подождав немного времени, сама стала руководить его руками и губами, и на третий раз у него все получилось!

Вопрос Рамиля вернул его в настоящее:

– Захар, расскажи, как это…

Захар посмотрел на брата – за три года тот сильно повзрослел, и еще больше стал напоминать его самого. Только два горящих и направленных на него глаза были бархатно– карими, у него же глаза меняли цвет как хамелеоны – то светло– янтарные, как мед, то темные, как карамельная смола, а когда он злился, становились почти черными.

– А ты уверен, что тебе именно сейчас это надо? – переспросил он Рамиля.

Тот нетерпеливо качнул головой:

– Хочешь, чтобы я опозорился перед ней?

Захар рассмеялся, спрыгивая с кровати:

– Какой же ты все– таки наивный, Рам!

Но Рамиль не отступал:

– Ну, так что?

Захар крикнул из душа:

– Вечером собирайся, мойся, брейся, отведем тебя к приличной шлюшке.

Он отвел младшего брата к своей поклоннице, которая время от времени написывала ему в Ватсап, многочисленные сексуальные фантазии.

Рамиль разволновался, увидев ее, но, когда через час, он выходил из ее квартиры, на его лице играла загадочная улыбка.

– Ну что, покоритель женских…пиз…сердец! – сказал, смеясь, Захар, встретив его в раздевалке спортклуба, – Все срослось?

Рамиль небрежно ответил брату:

– Делов – то!

Захар, видя гордое выражение лица Рамиля, рассмеялся еще сильнее:

– Мелкий Казанова, блин!

Глава тринадцатая «Мачеха»

Близился его выпускной. Отец в обычной своей манере перевел ему большую сумму на карту и сказал, чтобы он сам выбрал костюм, так как все равно не понимает в молодежной моде. На лице его сияла улыбка, которая стала для Захара за эти три года совсем чужой.

Отец уехал в очередную командировку, расширять бизнес своего большого босса в Казани.

Захар вертел в длинных смуглых пальцах платиновую карту банка, и ему хотелось закинуть ее в угол, в мусорное ведро! Он сжал пластик очень сильно, чуть не сломав. Да фиг! Скоро он сам начнет зарабатывать большие деньги! И как только ему исполниться восемнадцать, свалит отсюда! А пока…

Пока приходилось терпеть. Он достал из тайника фотографию и погладил снимок:

– Мам, обещаю тебе, что скоро я заработаю большие, очень большие деньги! И приеду к тебе, мам!

У него на глазах навернулись слезы. Три года он не был у нее! Отец оплатил дистанционный уход за захоронением номер 385 Адашевой Светланы Сергеевны. И Захар ненавидел отца за то, что он так и не собрался с духом, и не поехал к ней в Крым! И Захар теперь понимал почему. Отцу было стыдно смотреть в огромные синие глаза на фото жены, закрепленной на ажурном кружевном кресте.

Захар ненавидел это крест! И отца, без которого он сам, не мог полететь Ялту! Хотя Захар постепенно накопил деньги на самолет, и даже пытался купить билет, но ему не продали, потребовали согласия родителей.

Отец же всё откладывал и откладывал поездку, оправдываясь вечными командировками. Пятнадцатого мая, он поминал свою любимую жену. А Захар думал, глядя как отец глотает водку: «Чтобы он подавился! И как ему вообще живется, когда он знает, что стал причиной ее смерти!»

Но отец не догадывался, что сын знает, и о разговоре с бабушкой, и о том, что его мать перед смертью приходила к свекрови в слезах, узнав об измене горячо любимого мужа Дамира!

Отец ничего не знал. Думал, что у его сына, почти сформировавшегося молодого мужчины, очень непростой характер.

Захар поцеловал фото матери:

– Мам, я скоро приеду к тебе, мам!

Он быстро спрятал фото в тайник, услышав, как шуршит входная дверь. Рамиль уехал в спортивный лагерь на неделю, отец в Казань, значит, рыжеволосая сучка вернулась пораньше со своего девичника.

Захар хотел закрыть дверь своей спальни на ключ, но не успел. Регина без стука вошла и села на компьютерный стул, закинула ногу на ногу, наверное, представив себя героиней Шерон Стоун из «Основного инстинкта» – это был ее любимый фильм.

Красное короткое платье сильно задралось, и, если бы Захар захотел, он увидел бы нижнее белье своей мачехи.

Регина улыбнулась по– лисьи и произнесла:

– Мне кажется, что кому– то требуется помощь в выборе прикида на выпускной?

Захар молча рассматривал мачеху – вроде не дура, обслуживает несколько мелких фирм по юридическим вопросам, получает приличный доход, который спускает в основном, как она любит выражаться на «заколки и помаду». А с отца требует, чтобы он зарабатывал все больше и больше! И тот будто околдованный этой сукой пашет «двадцать четыре на семь». Но Захару, отца жаль, не было. Просто стало интересно, чем его взяла эта коротко стриженная рыжая сука– лиса.

Захар встал с кровати и, оперившись на подлокотники кресла, наклонился к мачехе:

– А с чего вдруг такая забота, Регина?

Та посмотрела снизу– вверх зелено– коричневыми глазами и облизнулась, от нее пахло дорогими духами и Мартини:

Она провела по краю его футболки пальцами:

– У меня хороший вкус, и я разбираюсь в моде.

Захар перевел взгляд с ее лица на откровенное декольте, сучке была старше отца на четыре года, недавно ей исполнилось сорок два. Но особенно Захара бесило то, что Регина использовала молодежные жаргонные словечки, которые, ей казалось, еще больше молодят её, и окружающие думают, что ей максимум двадцать девять!

Он поймал ладонь, которая спустилась к резинке его спортивных брюк:

– Регина Анатольевна, у меня есть молодые подружки, которые, если я свистну, выстроятся в очередь, чтобы помочь мне в примерочной!

И он оттолкнул кресло. Колесики скрипнули и откатили мачеху в угол комнаты. Она попыталась соскочить со стула, но попытка не удалась, платье задралось еще больше, и Захар увидел– таки, красное кружево и округлые ляжки! Почему– то стало не по себе и противно. Он отвернулся.

Теперь все встало на свои места, теперь он окончательно все понял! А ведь думал, что случайность! Когда он выходил из ванны, замотанный по пояс полотенцем, Регина часто попадалась ему на пути, либо стояла и курила неподалеку, очень внимательно разглядывая его. А однажды зашла к нему в комнату, когда он спал, знала, что спит обнаженным и скидывает, оделяло ночью. Он тогда испугался, проснувшись от пристального взгляда.

Теперь все стало яснее ясного!

Наступившая тишина радовала недолго, Регина сползла со стула и, встав к его спине вплотную, погладила и чуть сжала его бедра, она дышала часто и жарко:

– Какие красивые у тебя ягодицы! И спина! И руки! Захар! Ты очень красивый!

Он резко развернулся и, приподняв ее за плечи, так что она ойкнула, прошипел:

– Я бы с удовольствием гадина, сделал пакость своему папочке и покувыркался с тобой, ты ведь этого хочешь?

Регина стала вихляться в его стальных пальцах, пытаясь выскользнуть:

– Идиот! Отпусти!

Захар усмехнулся и тут же разжал пальцы, Регина, которая была ниже его ростом на две головы, неуклюже приземлилась на пол, потирая плечи, заверещала:

– Сукин сын! Чуть не сломал мне ключицы!

А Захар равнодушно и брезгливо смотрел на рыжую, верещавшую бабу, когда ему надоело, он сказал:

– Ты такая тварь, что даже сына своего не пожалела. Готов была нырнуть ко мне в постель, сука! Но мне безпонтово трахать тебя – ты старая, крашенная, взбесившаяся от пред менопаузы баба! Мне жаль, что у Рамиля такая потаскушка мать.

Регина, потирая плечи процедила:

– Ненавижу тебя, гаденыш! С первого твоего шага в этом дом ненавижу! Подкидыш! Жалкое отродье! И еще, знаешь?! Это я написала записочку для твоей мамочки и засунула в карман пиджака Дамира! Я!

Захар развернулся, и Регина очень пожалела о том, что сказала. Они были в квартире одни. Глаза у Захара стали совсем темными и бешенными. Он медленно и тихо, как крадущийся тигр, начал наступать на неё. Казалось еще чуть– чуть и кинется! Раздерет на части!

Глава четырнадцатая «Добро пожаловать во взрослую жизнь!»

Рыжую суку, а вернее всего – самого Захара, спас звонок в дверь.

Захар остановился, вытолкнул мачеху за порог и с силой ударил кулаком в проём, пробив коробку дверного косяка. Та хрястнула и пошла трещиной!

А в коридоре уже слышался радостный голос Рамиля:

– Ма! Привет! А Захар дома?

Рамиль вернулся на два дня раньше, что– то в лагере с водопроводом случилось, и их отправили домой…

Захар в тот же вечер, несмотря на все протесты Рамиля, кинул в спортивную сумку вещи и ушел. Боялся, что, если останется – придавит рыжую гадину ночью.

Банковскую карту с деньгами, что перевел ему отец на покупку выпускного костюма, швырнул в урну и отряхнул руки, будто она была не пластиковой картой, а сдохшей мышью.

Шел, не задумываясь куда, не глядя ни на кого. Прохожие слились в сплошную цветную массу. А он только сканировал их, как объекты, чтобы не врезаться в кого– нибудь со всего маха!

Остановился только, когда забрался слишком далеко, в другой район. Посмотрел на часы и понял, что отшагал часа четыре без перерыва, несколько километров. Тело устало, ноги гудели, но он почувствовал себя лучше, наконец– то лучше! Когда ушел из ненавистного для него дома.

Захар полистал адресную книгу телефона «Nokia»– этот аппарат подарили ему, когда он выиграл одно из соревнований по Айкидо, организаторы мероприятия расстарались и выбрали тогда самую дорогую модель.

Только поэтому Захар не выкинул телефона, также как, избавился в ближайшем мусорном баке от вещей, купленных для него отцом. В мусорку полетели: кроссовки Nike, спортивный костюм той же марки, и куча других брендовых шмоток.

Так, в одних джинсовых шортах и футболке он и предстал на пороге своего друга Тараса.

Тот смотрел на него, сонно вылупив глаза:

– Ты чё брат? Четыре утра? Тёлочка из постельки выгнала?

Но увидев, что с Захаром что– то происходит, и он не отвесил ему встречной шутки, Тарас впустил его в квартиру. И потащился на кухню. Вскоре загремела посуда, стукнула дверка холодильника и на столе материализовались несколько бутылок пива:

– Рассказывай, – коротко предложил Тарас.

– У тебя можно несколько дней побыть? Я из дома ушел.

Тарас молча разлил пиво по бокалам, а потом произнес:

– Ну что, братан, добро пожаловать во взрослую жизнь!

Глава пятнадцатая «Взрослая жизнь»

У Тараса он прожил полгода. Друг был на семь лет старше его и давно отделился от родителей. Поэтому отлично понимал Захара, хотя лишний раз в душу не лез.

На выпускной Захар не явился, просто пришел в школу и забрал аттестат. По баллам, набранным на ЕГЭ, он поступил в МГУ на факультет журналистики, выбрав его наугад. Он никогда не думал, что поступит туда, где конкурс шесть человек на место, да еще за счет государства, без денег и знакомств.

А сделал он это, опять, назло рыжей стерве, которая, когда он не явился на выпускной вечер, заявила отцу: «Так и знала, что твой старший сын покатиться по кривой дорожке, хотя и выпендривался, все эти три года!»

А он взял и поступил! С отцом они теперь почти не встречались, хотя тот поначалу делал какие– то попытки, узнав, где теперь живет Захар. Проследив за Рамилем, он пришел с пачкой купюр. А когда Захар молча вернул ему деньги, отец предложил ему вернуться или снять квартиру, недалеко от университета.

Отец как обычно хотел от него откупиться, и Захар, выслушав щедрые предложения, произнес:

– Мне не нужны твои деньги. Ни копейки! Не волнуйся, с голоду как– нибудь не сдохну, в МГУ стипендию платят, да и друзья у меня настоящие есть.

Отец, наконец, поняв, что Захар не вернется, замолчал. Его широкие, обычно развернутые назад плечи – съежились. Уже в коридоре, перед самой дверью отец произнес:

– Сын, знай, я всегда рядом, и я тебя люблю.

Захару хотелось закричать ему вслед: «А я тебя ненавижу! Ненавижу!»

Когда за отцом захлопнулась дверь, Захар почувствовал, что теперь он больше не юноша, а мужчина. И теперь он сам за себя.

Потом события разворачивались очень быстро, Захар, познакомившись с сокурсниками, многие из них были детьми влиятельных и состоятельных родителей, сумел товарищеские отношения быстро обернуть в выгоду.

Уже на третьем курсе Захар заметил, какие расчетливым и местами жестким он стал, часто оценивал людей по возможной пользе, которые могут принести.

Единственным близким ему человеком оставался Тарас. И еще…брат Рамиль, ему недавно исполнилось шестнадцать, и Захар втайне от отца и рыжей стервы устроил для братика настоящий отпадный юбилей в одном из рок баров.

Родокам, так теперь Рамиль называл рыжую суку и отца, брат соврал, что у него соревнования в Твери. И отрывался всю ночь, подпевая хитам, и даже умудрился что– то изобразить на гитаре.

Захар быстро сориентировался, что он не станет супер-спортсменом и на чемпионат мира по Айкидо его вряд ли позовут, но зато он понял, что может отлично организовывать бизнес-процессы.

От одной девицы с соседнего потока, Захар узнал, что есть некая разорившаяся сеть спортивных клубов среднего уровня, и что теперь, их бывший арендатор срочно ищет новых партнеров.

Захар связался с тренером Павлом Евгеньевичем, тот переехал из Ялты в Москву не так давно, и Захар был несказанно рад его обществу и совместным тренировкам.

Захар нашел инвестора из числа новых институтских друзей, чтобы снять всю сеть, состоящую из трех спортивных залов, целиком.

И Павел Евгеньевич, вместе со своими уже именитыми учениками, которых Захар знал еще с детства, начали тренировать мальчишек. Стоимость тренировки у них была не большой, Павел Евгеньевич хотел передать свое искусство тем, у кого действительно горят глаза, и есть талант.

И глаза у мальчишек горели! Захар даже немного завидовал, что у них еще всё впереди.

Со временем Захар выкупил разросшуюся сеть их школы айкидо «Воин», сделав совладельцем школы своего тренера Павла Евгеньевича.