Путевой дневник. Том 1. Хозяйка демонов

Дрейк лишь многозначительно промолчала, улыбаясь и вновь приглашая меня присесть.

– Я размышляла над твоей работой… над этим «исследованием», – проговорила она. – Спрашивай, покуда я свободна и имею толику времени. Лишь песчинку. Шут.

У меня было такое чувство, будто на меня вылили ведро ледяной воды.

– То есть… ты расскажешь мне что угодно?

– Что душе угодно, не расскажу. Но кое-что – вполне имею право. Другое же увидишь сам, если раскроешь глаза шире, и они не окажутся слепы, – отвечала Металлия в загадочной манере.

– У меня несметная куча вопросов! – одухотворённо вскликнул я. – Во-первых, я не совсем понимаю, кто такие эти… древние. Во-вторых…

– Лунги! Не утомляй меня в самом начале пути, – добродушно улыбнулась она.

– Постой, – я перебил Металлию, – может, одолжишь бумагу и перо?

Она посмотрела на меня с сомнением, но всё же протянула всё, что я попросил. Я радостно взглянул на алое перо. Прикоснуться к прекрасному…

– Лунги, – заговорила хозяйка замка, – великие и могущественные существа, высокое, красивые, статные, перворожденные. Те, которые первыми ступили на славные земли Мирсварина, жемчужины всего Митсила́на. Повелители колдовских чар, магического слова и властелины быстрых, верных, разящих клинков. Исследователи, первооткрыватели, строители, созидатели, изобретатели. Хозяева музыки и песен, толкователи пересечений путеводных звёзд, художники и чародеи. Маги.

– Маги! – воодушевлённо подхватил я. – Неужели я ознакомлюсь с магией на собственном опыте?

– Молись, чтобы этого не приключилось, – недовольно ответила мне собеседница. – Ведь магия порождается майном, страшной колдовской силой, необузданной и безразличной к жизни. Майн сводит с ума в один щелчок пальцами! – на этих словах Металлия так громко щёлкнула, что я подпрыгнул от удивления. – Но я не маг, не переживай.

– Немаг! – радостно повторил я, и она лишь рассмеялась.

– Светлого чела лунгов не касается почти никакая болезнь, их минует старость и смерть стороной. Но это не означает вовсе, что мы – поистине бессмертны. Вонзи в нашу плоть острый клинок, и рана затянется, не оставляя и следа. Время не пожрёт наше тело острыми зубами. Но сруби лунгу голову – и дело сделано, наступит печальный конец, обрывая бесконечно длинную нить жизни. Есть способы и пострашнее, не милосердные, чёрные. Например, огонь. Он пожирает всё, и лунгов, и эльфов, и людей. Огню нет дела до того, чьи кости распалят его костёр, подпитают неуёмный аппетит. Или колдовское пламя, что вначале сбрасывает разум в пучины безумия, и лишь затем приступает к поеданию тела.

– А что ты там говорила о своем деле? О Междумирье… Помнишь? – спросил я, жадно поглощая глазами и лунга, сидящую напротив, и листы первоклассной бумаги, пожертвованные мне.

– Думаю, для тебя не секрет, что помимо нашего, материального мира, существует ещё и Запределье, именуемое на хатре Реде́лом. Сокровенная цель для каждого лунга, идеальная мечта, где всё сущее сливается в единое целое. И попасть туда можно только лишь через Междумирье, населённое демонами и духами. Так вот моя задача – предотвращать проникновение в Митсилан таких созданий. Кровожадных, страшных, разрушающих всё живое на пути, поглощающих огонь жизни, чуждый им. Сеющих смуту и пожинающих смерть. Разорение.

– Демонов? Демонов из Междумирья, ты шутишь? – недоверчиво переспросил я, и собеседница покачала головой, отчётливо давая понять, что шутить не намерена.

Нет, я, безусловно, слышал истории от стариков, подозрительных путешественников, беспробудных пьяниц и маленьких детишек, что они якобы видели этих самых демонов воочию. Якобы. Читал различные отчёты и доносы, но, сам никогда не сталкивавшись с проявлением колдовства и потусторонних сил, никогда не верил в подобные россказни. С другой стороны – говорят, эльфы сильнее людей привязаны к Междумирью (в которое человеку попасть можно лишь после смерти, разделив долю бесчисленных призраков, минуя тем самым участь более завидную, как и менее – поля блаженства и жертвенник душ) и частенько их рассказы приводят именно туда.

– Взгляни на меня, – печально произнесла Металлия, заметив, видимо, моё постное выражение лица. – Что ты видишь? То, что ты видишь, заставляет тебя улыбаться? Стала бы я сочинять подобные истории, забавы ради?

– Нет, госпожа. Я верю тебе, – уныло отозвался я, почувствовав в воздухе некую тяжесть.

– В Империи нет червоточин, через которые сочится тчеланская скверна? – спросила она так, словно сама не знала ответа на данный вопрос.

Я затряс головой, подтверждая догадку древней.

– Не мудрено. Майн расплёскан по Мирсварину, и врата как-то сплетены с его течениями. Люди на севере забыли о своей связи с майном, убежав подальше от его первоистока. Забыли хатр, словно отрёкшись от всего того, чем не смогли управлять. Что не сумели подчинить собственной воле, ведь ни одному живому такое не по силам, верно?

Не поняв до конца, что именно Металлия подразумевала под управлением силами, я решил перевести разговор в более привычное для меня русло:

– Интересно, но если лунги – перворожденные, то почему тогда их язык, то есть ваш язык, не общеупотребляемый? Почему даже здесь, в Диких Землях, на нём говорят не все?

– Говорили когда-то. Но даже я не застала тех славных времён. Теперь же хатр – язык исключительно лунгов, тайный, на котором и они сами редко изъясняются, постепенно забывая его и замещая часлнатом. Язык личной переписки, родовой знати, управления. Но всё же где-то там, далеко, за пеленой времён. За покровами.

Я лишь удивлённо хлопал глазами и делал небольшие пометки. Что она сказала? Что не застала «тех времён, когда лунги изъяснялись на хатре»? Что это значит? Разве Металлия – не перворожденная древняя?

– Ладно, – сказала собеседница, – довольно с тебя на сегодня.

– Хм… – печально обронил я.

– Что? – спросила Металлия с несвойственным ей участием.

Я смутился.

– Что? – настойчиво повторила она.

– Послушай, Аман-Тар. Есть ли какая-то возможность отослать мои наработки в имперские палаты в Лемне?

– Оставь их здесь, – отягощённо, на глубоком выдохе, произнесла госпожа, указывая рукой на стол. – Я подумаю, что можно предпринять.

Сочтя, что тема отчего-то очутилась неприятной для Металлии, я решил не продолжать.

– Я видел странного человека, некого светящегося господина, – словно ненароком обмолвился я.

– Да. Светлый господин, – медленно и отчётливо произнесла древняя. – Это Мизраэль. Лунг, такой же, как и я.

Она увела взор в сторону и не произнесла более ни слова. Я решил, что беседа завершилась, и поднялся со стула. Сунул в карман записи и побрёл в сторону выхода, но Металлия неожиданно окликнула меня:

– Можешь работать здесь, если желаешь.

Желаю ли я работать в таком чудесном месте?! Я не желаю этого, это – моя заветная мечта!

Я поспешно удалился перетаскивать оставшиеся в опочивальне заметки и инструменты для письма в библиотеку. Когда вернулся, Металлии уже не было. Сел на её место. Бархатная обивка стула оставалась ещё тёплой…

Затем отправился в небольшое путешествие по залу. Водил рукой по бесчисленным книгам, покоящимся на полках и отсортированным по размерам. Вдыхал аромат бумаги, и чистых, плотных листов, оставленных без присмотра на подставке для письма. Обмакнул палец в чернила Мирсварина, совсем не такие на ощупь, как в Империи. Представлял, что лежу где-то на втором или третьем этаже библиотеки (которых вообще не существовало в действительности), обложенный дорогими книгами в изящных переплётах, украшенных золочёными буквами. Вот они, мои личные поля блаженства. Попал в счастливую загробную жизнь, не умирая.

К своему великому сожалению обнаружил, что многие тома и трактаты находились в плачевном состоянии. Никто за ними не ухаживал, не присматривал, не протирал заботливо пыль. Кажется, я сумею справиться и облагородить книгохранилище, приведя его содержимое в идеальный порядок. Работать в таком чудном помещении, не сказка ли? Роскошная библиотека, любимое дело, никаких рутинных занятий и обязанностей, что большее я мог просить у богов? Может, вот оно – моё место? Стоило лишь пересечь часть Империи, поскитаться по Безымянным горам, пару раз постоять на пороге смерти, и вот, я явился в назначенную Всевышними точку! Могу работать здесь, и отсылать исписанные листы в Лемн, в Палату Славословия.

Почти до темноты я просидел в библиотеке, не обращая внимания на жуткий холод. Мои пальцы деревенели, запястья ломило, но я не спешил подбираться к камину. Закончив работу, принялся рыскать по книжным полкам в поисках чего-нибудь интересного, но ничего не смог найти, что бы сумел прочесть. Все попадавшиеся под руку тома изливали на меня свод непонятных букв. Хатр? Или иной язык, из великой пятёрки Мирсварина? Возможно, в следующий раз приведу сюда Мину и попрошу её помощи, или Металлию, если на то пошло. И если лунг сохранит доброе расположение духа.

Пришлось распрощаться с идеей подчерпнуть знаний из центрального источника – книг, и я устало опустился на кушетку около камина и протянул руки к огню. Языки пламени лизали ладони, обжигая теплом. Я облегчённо вздохнул.

Следующие пару дней провёл в уединении, посвящая всё время книгам и своему исследованию. Не встречал ни Металлии, ни Мины, ни того странного господина с синими глазами.

Среди несметного количества томов откопал парочку, сочинённую на имперском. Ах, да, на часлнате. Я же теперь житель Мирсварина и должен изъясняться так, как делают это местные. Вернее сказать, трактат был написан не на чистом имперском, а на устаревшем диалекте восточных предместий Депринна, одного небольшого, но высокоразвитого городка, когда-то давно имевшего собственный стиль в искусстве, культуру и верования. До того, как Империя его поглотила, пережевала и превратила в часть себя. Благо, я прежде изучал забытые диалекты и наречия, и неплохо смог бы даже объясняться на них. Потому и книгу прочёл.

Произведение посвящалось очень странному вопросу – некому Покою. Столь необычных вещей мне ещё не доводилось разбирать, но в книге говорилось, что каждый лунг и почти каждый знатный и благородный выходец из Мирсварина непременно должен посещать этот «Покой». Добиться особого состояния сознания, позволяющего окунуться в зачарованный мир видений отнюдь не просто. Но, поскольку в трактате имелись чёткие советы и руководства, как это сделать, я почувствовал себя обязанным попробовать.

В тот же вечер принял удобное расположение в кресле посреди своих покоев, и собрался «в путь». Ничего не получилось, разумеется, но спать я отправился с твёрдым намерением разок, да и достичь этого загадочного состояния. Не помешает обратиться за помощью к Металлии, лунгу, средоточию колдовской силы и духовной мощи.

Утром до меня дошли известия о том, что госпожа на время покинула замок, и теперь все его обитатели оказались предоставленными себе самим. Лишённый какого-либо надзора и опеки, я решил прогуляться до близлежащей деревни, что находилась совсем недалеко от Эль’Кавре. Покинул чертоги лунга через чёрную дверь на кухне, как и полагалось рабу. Правда, я уже избрал себе новую роль – хранитель великой библиотеки древних! Жаль только, никто ещё о ней не слышал.

Спустился с небольшого холма, на котором раскинулся Эль’Кавре, и вот уже очутился в предместьях деревни, довольно обширной. Имелась здесь и водяная мельница, и непритязательный храм, возведённый в честь некого Латтола, местного людского божества, и таверна. Жители занимались по большей части возделыванием близлежащих полей, разведением овец и крупного рогатого скота.

Именно в таверне я и собирался выведать что-нибудь у селян, о Диких Землях, укладе жизни, верованиях. Но, главное, о своей госпоже. Последнюю мысль я долго пытался отодвинуть на затворки сознания как недостойную. Но, стоя на мощёной (!) улице под деревянной вывеской, украшенной неприметным колоколом и гласящей: «Звонкий зов», ощущал всё большую навязчивость той. Именно о госпоже и следует расспросить местных в первую очередь! Ведь что может интересовать моих читателей, как и верховные ведомства, больше, чем лунги? Правда ли всё то, о чём толкуют в Империи?

Жаль только, денег у меня не водилось. Угостить местных парой кружек пива не помешало бы для повышения доверия ко мне, и большей уступчивости в рассказах, но также могло вызвать и подозрения. В Ривер-Немме выпивку незнакомцам покупали лишь шпионы и разыскиваемые преступники, поднося её в качестве скромной взятки за молчание.

Шагнув внутрь добротного, двухэтажного дома, я поразился тому, какая здесь стояла чистота и порядок. За длинным прилавком суетился мужичок средних лет приятной наружности, и я без страха и стеснения подошёл к нему.

– Ясный денёк выдался, господин! – поприветствовал меня хозяин необычной фразой.

– Да, неплохой… – растерянно ответил я.

– Проездом в наших краях? – поинтересовался трактирщик, окидывая меня оценивающем взглядом.

Что необычного он нашёл во мне? Что меня выдало? В конце концов, на мне же одежды его госпожи, повелительницы замка на холме, разве он не признал во мне местного?

– Вообще-то, да, – задумчиво отозвался я. – Я – гость вашей госпожи, Металлии Дрейк. Знаете такую? – тут я двусмысленно поднял брови и попытался придать себе веский и убедительный вид. И не важно, что каких-либо доказательств сих слов у меня не имелось.

– О, да! Великая Госпожа, конечно знаю. Почему ты спрашиваешь? – мужичок сердито взглянул на меня ещё разок, перегибаясь через прилавок. – Раз гость, то угощайся.

Трактирщик налил пива в большую глиняную кружу и протянул мне. Это что, взятка? Я недоверчиво взглянул на пенящуюся шапку, но затем пригубил напиток. Отказываться от угощений не вежливо, особенно на чужбине.

В трактире кроме меня посетителей не наблюдалось, ведь время только двигалось к полудню. Да. А я уже пью. Весело.

Между небольшими деревянными столами без дела сновала полосатая кошка. Женщина в испачканном переднике и простом платье вычищала золу из большого камина в центре зала (замечу: корсета на ней не наблюдалось, как и на всех других девицах, что я повстречал на просторах Мирсварина). Усомнившись в добропорядочности этой особы, я решил не глазеть на неё попусту.

– Откуда прибыл? – поинтересовался хозяин, облокачиваясь на прилавок. – Рассказывай, что видел. Слышно что-нибудь интересное? Здесь ничего не происходит, скука. Это место следовало назвать скукой. Верно, женщина?!

От работницы в ответ послышалось только недовольное ворчание.

– Из Ббудна, – выпалил я, сам не понимая, для чего принялся лгать первому встречному. – В деревянном Ббудне относительно тихо, всё так же стоит на сваях, не думает тонуть в трясине.

Трактирщик, кажется, купился. Он надменно усмехнулся.

– Но у нас-то лучше, нежели в Ббудне, так? И воздух чище, и гнуса почти нет, – самодовольно объявил хозяин. – Расскажи мне что-нибудь интересное. Коли понимаешь, о чём я?

Но я не понимал…

– В Ббудне мы с Металлией пробыли недолго. У неё водилось некое… дело… которое очутилось нехитрым, – я печально пожал плечами, но затем опомнился и осознал, что сам занял место того, кого опрашивают, но шёл сюда за обратным. – Послушай, хозяин. Лучше ты расскажи мне о госпоже, что-нибудь интересное. Я теперь новый хранитель её славной библиотеки, и желаю сочинить повесть об Аман-Тар. Для потомков.

Последние слова я прибавил для большей убедительности, но, кажется, приветливый мужичок был и без того рад поболтать хоть с кем-то, помимо той брюзжащей женщины без корсета.

– Ну… – трактирщик закинул голову и задумчиво закатил глаза, – любовь нашей госпожи к книгам известна каждому, кто хоть раз бывал в Эль’Тарио́те. Металлия – добросердечная и великодушная хозяйка, налогов она не повышает. Правда, сам я ни разу с ней не беседовал. Местный староста имеет дело лишь с её поверенной, госпожой Корной, Эми́н-Тар. У Аман-Тар и без того много дел, ей не до нашей скромной деревни. Она заседает где-то там, в Эль’Тариоте, на советах. Или в разъездах постоянно.

– Что за советы? – поинтересовался я, отпивая отменного пива из повторно наполненной кружки.

– Что за советы? – возмущённо поинтересовался трактирщик, глядя на меня так, словно пакостного домового обнаружил под кроватью. – Вы там в Ббудне совсем ума лишились? Советы Круга и Мирн Каса, что управляют землями Предела.

– Я родом не из Ббудна. Из Ривер-Немма. Переписываю для госпожи интересующие её имперские трактаты, – серьёзно ответил я, понадеявшись, что старик окажется малограмотным и несведущим, на каком именно языке говорят в моих родных краях.

Постепенно и сам начал путаться в собственной лжи. Хозяин таверны прищурился, недоверчиво взглянув на меня, но затем расхохотался.

– Странник из далёких земель! Слышала, женщина, какие гости к нам захаживают?

На этих словах упомянутая женщина подошла к прилавку, поправляя перевязанные платком волосы, вся покрытая сажей. Осмотрела меня и изрекла:

– Но ри-то у него водятся? Или чем он расплачиваться намеревается?

И вновь тот самый вопрос, от которого по моей спине непременно пробегает стайка мурашек.

– Помолчи! – одёрнул пронырливую «даму» трактирщик. – Это гость госпожи! Угостить его – милость.

– Ага, как же, – хмыкнула она и стала отряхивать передник.

– Теперь расскажи мне что-нибудь интересное, о девицах прекрасных, молодых, румяных и с добрым нравом, коих довелось тебе повстречать! Не таких, как моя жёнушка, – владелец недовольно стрельнул глазами в сторону своей более проницательной помощницы.

Тут я принялся перебирать в воспоминаниях всех дев, что знал когда-то. Но в голову приходили лишь образы Металлии и Дамины, и ни одна из них не была ни румяной, ни обладательницей покладистого нрава.

– Замолчи, старый похотливый пройдоха! – прикрикнула хозяйка, в добропорядочности которой я более не имел права сомневаться. – Лучше расскажи ему правду о нашей «госпоже»!

– Что ещё за правда? – возбуждённо спросил я, устремляя глаза, полные любопытства, на немолодую, но всё ещё стройную и чуток привлекательную труженицу таверны.

– Правда?! Правда в том, молодой господин-переписчик, что госпожа твоя – вестница гибели, разорения, падения наших земель! Она – чёрная ведьма, отродье Тчелана и скверны, блудница, развратница, истязательница невинных.

На самом деле, хозяйка использовала слова более красноречивые, и гораздо менее благозвучные. Такие, которые даже я не осмелился бы записать на чистом листе бумаги, не оскорбив тем самым Верднами́на, бога-покровителя знаний и самих Палат Славословия.

В горле моём появился ком, который я резво сглотнул.

– Во-всяком случае, так толкуют в городах, – добавила женщина и хмыкнула, натягивая поверх высокомерия довольную улыбку.

– Глупая баба! Замолчи! – лицо трактирщика налилось красной краской, и он принялся кричать вслед устраняющейся непокорной жены. – Госпожа – хорошая и верная хозяйка! Знатная особа! Великий лунг и посланница богов! Что, если она прознает о твоих гнусных молвах?

Но хозяйка таверны уже добралась до лестницы, ведущей на второй этаж, и оттуда прокричала пакостным голоском:

– Ты вроде-бы хотел похабную историю! Получай. Кто знает толк в них лучше, нежели наша госпожа и лунги?

Женщина поспешно запрыгала по ступенькам, стремясь как можно быстрее скрыться из поля зрения рассерженного мужа.

– Бабы… – расстроенно обронил перезрелый благоверный, будто извиняясь передо мной за недостойное поведение жены, – …только и знают, что гнилым языком болтать. Не слушай её. Пустая бабья голова заполняется слухами. Всё это – лишь сплетни…

Трактирщик продолжил бормотать, протирая кружки. В таверну прошли новые посетители, я поблагодарил хозяина за гостеприимство и решил удалиться.

Уже на улице, стоя под колоколом, понял, что даже имён у собеседников не потрудился спросить. Хорош работник! Выяснил лишь то, что о Металлии в деревне ходят ужасные слухи, и что одна старая ведьма терпеть не может более молодую и притягательную…

Уныло побрёл в сторону возвышающегося над горизонтом замка. Что эта простолюдинка о себе вздумала? Металлия совершенно не походит на распутницу и истязательницу. Она спасла меня, и приютила. И не важно, что порой пугала до потери сознания и нарекла рабом. На проверку подобные слухи никогда не подтверждаются. Очень хочется в это верить.

Добравшись до Эль’Кавре, я решил побродить по окрестностям. У западного крыла, недалеко от чёрной двери, ведущей на кухню, располагалась старая заводь. Обойдя водоём по полукругу, я обнаружил кое-что неприятное. Нечто ужасное. Такое, от чего моя подогретая пивом и палящим солнцем кровь застыла в жилах, а глаза налились до размеров полной луны.

В больших клетках, добротно сделанных и размещённых под навесами, содержались очень странные существа. Они мирно спали на подстилках из сена, но стоило узникам едва заслышать приближение гостя, как те устремились к клеточным прутьям. Через отверстия они просовывали непропорционально длинные, словно иссушенные пальцы, завершающиеся острыми грязными когтями, и тянулись ко мне.

Сквозь страх и сомнения я шагнул ближе. И смог лицезреть пленников во всей «красе». Жилистые, тощие, с коротким торсом и очень длинными конечностями, они напоминали внешним видом людей, но очевидно ими не являлись. Диковинные существа обладали черепом, похожим на людской, но кости скул резко переходили в надбровные дуги, а те, в свою очередь, в два уплощённых роговых образования надо лбом. Создания шевелили неестественными, удивительными, словно оленьими, ушами и всматривались в меня маленькими, жёлтыми глазками. Кожа их казалась белой, просвечивая через себя фиолетовые вены и сосуды.

О, Всевышние, да что это за твари такие?!

Заключённые пристально наблюдали за мной, и я подходил всё ближе и ближе, заглядевшись на огоньки в их крошечных глазах. Но стоило мне подобраться к клетке вплотную, как существа оскалились и зашипели. Я в страхе отпрянул, и наткнулся на кого-то, из-за чего взвизгнул, словно та несвежая хозяюшка из деревенской таверны. Отскочив в сторону, обернулся и обнаружил перед собой красавицу Сайлу, на этот раз в штанах и потрёпанном камзоле. В руках она держала вилы, чем ещё сильней меня испугала.

– Что ты тут рыскаешь? – надменно и злобно процедила девица сквозь зубы.

– Что это такое?! – прокричал я, указывая на жуткие создания, которые отдалённо всё же напоминали людей. – Что это такое? Почему вы держите их в клетках, словно животных?!

Существа занервничали и забились в дальний угол.

– Ну вот, ещё и скотину напугал, – недовольно пробормотала Сайла. – Посторонись! Уходи, покуда цел. Нево́дные хоть и не питаются плотью, но способны изрядно потрепать тебя. Гляди, какие у них когти.

Я медленно побрёл в сторону кухни, постоянно оглядываясь. Возможно, хозяйка таверны оказалась права? Разве можно сажать в клетки существ, столь похожих на человека, и звать их скотиной? Или же это – то самое страшное колдовство, которым и славится Металлия, чёрная ведьма? Кажется, я видел нечто людское в глазах несчастных тварей. Что, если это и есть моя судьба? В конце, меня превратят во что-то подобное, и я буду доживать век в виде уродливой образины, не способной и словом обмолвиться со своими надзирателями?

Добравшись до чёрной двери, я приметил торговую повозку рядом. Решив на этот раз ни с кем не вступать в беседу (ведь это вечно оказывалось немного дороже, чем я мог себе позволить), направился прямиком к двери, но там поджидала как всегда недовольная Корна. Прекрасная эльфийка, суровая и беспощадная.

Завидев меня и нахмурившись, она проговорила:

– Вот ты где! Где тебя демоны носили? Иди, откати эти бочки Бо́дбрину.

– Кому? – непонимающе спросил я.

– Бодбрину! Нашему торговцу! – она раздражённо указала на стоящую неподалёку повозку.

Я нахмурился, но за дело принялся, боясь прогневать госпожу. Одну из. Капризы этих женщин любого с ума сведут, уж лучше сразу отправиться в клетку к загадочным неводным. Разве учёные таскают тяжёлые бочки? Увольте!

– И распишись за госпожу! – крикнула мне вслед Корна.

Бодбрин этот очутился славным малым. Одно «но» – малым его назвать никто не осмелился бы. Но что мне терять? Я сижу посреди гнездовья змей, лунгов, вампиров, неводных… обречённый на верную смерть.

Высокий, краснощёкий мужчина средних лет, одетый в добротный кафтан, отороченный короткошёрстным тёмно-коричневым мехом, радушно улыбнулся мне, навинчивая длинный ус на пухлый палец. Несмотря на немалый рост (почти с меня, а я всегда считался длинным даже среди собственной высокой семейки), торговец оказался безмерно толстым. Его тяжёлое брюхо нависало над узорным металлическим поясом, составленным из литых блях.

– Ясного дня тебе, парнишка, – громогласно объявил он, наблюдая с каким трудом я справляюсь с каждой бочкой, закатывая её опорожнённое чрево на телегу.