Быстрый. Умный. Твой! Хроники Новой Восточной Республики

Дежавю.

–Или сбой… посерьёзнее? – продолжил Максим, натягивая улыбку, которую Алан счёл издевательской.

«А может,он что-то знает?» – тут же мелькнуло у Алана в голове.

–Дружище, я в последнее время повидал столько дерьма, что обошёлся бы без твоих ехидных комментариев.

–Могу представить, я вчера в сортире четыре блока этого добра повидал! Но вообще-то никакого ехидства, друг, просто интересно – как эти твои так называемые «мозги»?

–Обещаешь, что никому не скажешь?

–А кто поверит пустоголовому полотёру? Конечно, не скажу, не первый год знакомы.

–Имплант отказал… совсем… Я поехал в сервисный центр, там инженер этот: сначала на экран посмотрит, а потом на меня, пристально и как-то так… недобро что ли, а сам скалится ещё и говорит мол: «Господин Керн, Вам несказанно повезло, только для Вас, бесплатно, новый, альфа-тестовый «Нейро-9.1» + год подписки + антистресс, это чтоб всегда быть в хорошем настроении…»

–О! Бесплатные наркотики! Да ещё и от самого дилера! Надо брать, Нортроп нынче дорогой. Ахах!

–Любишь ты перебить, Максим! И вот, предлагает он мне всё это, а я понимаю, что… не хочу. Мне это не надо. Раньше я просто не замечал, как аналогов убивают без суда, не пускают в нормальное метро, заставляют горбатиться за три копейки… Прости, Макс. И самое интересное, что почему-то все воспринимают это как должное! Скажи, это я сошёл с ума или они? В общем, я отказался. Будь что будет, поработаю пока так, как будто я обычный, уволят… ну значит, так тому и быть.

–Ты не сошёл с ума – Максим положил руку ему на плечо – Ты проснулся, друг! Пошли, кое-что покажу.

Алан и Максим зашли в лифт и поехали в цокольный этаж.

– Отвечаю, ты офигеешь! – Макс почти сиял от счастья.

–Только не говори, что ты прихватил парочку «гостинцев» со вчерашней аварии в сортире.

–Ой, да ну тебя!

Лифт спустился, и они вышли в полутемный коридор, пахнущий озоном и хлоркой. Макс завёл его в тесную каморку, заваленную вёдрами и моющими средствами, а потом взял свою вечную спутницу – швабру. Он надавил на основание ручки, с лёгким щелчком открутил что-то у самого кончика и обнажил скрытый внутри пучок проводов, микросхем и компактную плату.

– Та-да-ам!

–И что это? – Алан скептически осмотрел конструкцию. – Если с этого нельзя заказать пиццу, вызвать такси или хотя бы посмотреть порнуху, то мне это решительно неинтересно.

–Это, брат, гораздо лучше. – Максим бережно покрутил самоделку в руках. – С этим можно сделать революцию… В теории, конечно. Но план уже есть.

–То же мне, второй Виктор Ворон нашёлся, – Алан вспомнил главу «НейроВижн» – настолько загадочного, что, кроме имени, статуса и сладких речей об «удобстве», о нём никто ничего не знал.

–Я должен признаться тебе, – Макс посерьёзнел, глядя Алану прямо в глаза. – Всё, что с тобой происходит последние два дня – это моя работа.

Алан замер.

– Этот прибор – глушилка. Примерно как те, что используют для правительственных зданий, от которых у вас, «интегрированных», в ушах звенит. Так вот, – он потыкал пальцем в плату, – своей сияющей и ворсистой шпагой я глушил твой имплант четыре дня. И я его таки вырубил! А самое гениальное – все «эти», – Макс презрительно махнул рукой в сторону потолка, – даже не догадываются, что вытирают ноги об оружие.

–Ты… Ты! – Алан почувствовал, как по лицу разливается жар. Гнев и ярость накатили единым валом. – А моя работа?! А Ольга?! Да я тебя…

С этими словами он вцепился Максу в грудки и прижал его к стене.

– А что ты сделаешь, Алик? – Максим не сопротивлялся, лишь ухмыльнулся. – Вырубишь меня, как я когда-то Серого? Я с тех пор ещё больше приёмов выучил. Хочешь, покажу?

Алан поймал себя на мысли, что держит его точно так же, как Серый когда-то держал его самого. «Алик»… С тех самых пор его так никто не называл.

Он с силой оттолкнул Макса, но не ударил, а отшатнулся сам, проводя рукой по лицу.

– Как ты мог? Ты понимаешь, что я чуть не сошёл с ума? Чуть не лишился работы? А Ольга? Она теперь точно считает меня контуженным.

–Ольга? – Макс фыркнул, поправляя воротник. – Да она уже вся из нейро-сигналов состоит. Ты для неё как ошибка в коде. А я… – его голос смягчился, – я просто дал тебе выбор. Не стоит благодарности.

Алан тяжело дышал, глядя в пол. Гнев утихал, сменяясь горьким осознанием.

– Неужели ты сейчас пойдёшь и всем расскажешь, что видел? – тихо спросил Макс.

Алан задумался. В былые времена он бы не задумывался. Но сейчас он чувствовал не ярость. Сквозь обиду и страх пробивалось другое, странное чувство – горькая, невыносимая благодарность. Будто его вытащили из тёплой, сладкой, но смертельной ванны, в которой он сам готов был утонуть.

– Ни в коем случае, – наконец выдохнул он. – Спасибо, брат. Ты открыл мне глаза. Но… – его голос снова стал жёстким, – какой ценой?

–Ой, принцессушка, – уже с привычной ухмылкой парировал Макс. – Если хочешь обратно в свой рай – иди, поставь себе этот «Нейро-кайф». Я его снова выключу. Делов-то. Кстати… – он сделал многозначительную паузу. – Ты что-нибудь слышал о движении «Тишина»?

–Да, в метро как-то мужик обмолвился, что они листовки раздают в кварталах аналогов, больше я ничего не знаю.

–Сам ты аналог… Ой, прости, а ты ведь и правда он – Макс вновь засиял своей ехидной улыбкой.

–«Тишина», мой друг, – сказал он уже чуть серьёзнее, – это то, чего не хватает всему этому чипованному народцу. Когда в голове кипит супчик из эффективности, покорности и поклонения алгоритму, словно Богу, – привет, Саентисты! – отсалютовал он куда-то в пустоту, – то человек невольно превращается в скотину, хотя, даже хуже, он становится скотиной на радиоуправлении, вписывает себя в код и рынок, а те, кто по каким-то причинам в этот код не вписываются, становятся просто ошибкой. Но «Тишина» – не ошибка, братан, мы вирус! И очень скоро всей этой идеальной «операционной системе» придёт каюк! Вирус «Тишина» уже начал действовать. Мы либо сломаем их, либо отправимся в карантин.

–Мощно. Даже очень. – вмешался Алан. – Тебе бы с этой речью стендапы давать. Я б даже купил билет, если ты объяснишь мне: а делаете-то вы что? И вы вообще кто?

–Мы – группа недовольных здоровых людей. Нас немного, где-то около тысячи, но нас становится больше с каждым днём. У нас есть и те, кто «проснулся», и те, кто всегда всё понимал, мы стараемся, чтоб таких было больше.

–И как же? Листовки раздаёте бедным? Ну, не удивляет, почему вас так мало.

–Листовки – это лишь вершина айсберга: помимо них у нас есть своя радиоточка для координации людей, подпольная газета, раздаём по кабакам, иногда устраиваем интересные перформансы, а вот с недавних пор используем глушилки. – Максим снова накрутил ручку швабры на свой аппарат.

–И что же, позволь спросить, за шоу вы устраиваете?

Максим закончил собирать швабру, и его ухмылка стала по-настоящему волчьей.

– О, самое интересное. Мы не бомбы подкладываем, Алик. Мы бомбим их реальность. Вот смотри: в прошлом месяце мы устроили «Немую Службу» в ихнем храме. Представляешь? Триста человек, и у всех разом – тишина в башке. Кто-то реветь начал, кто-то орать. А на днях мы пустили по ихним новостям утку, что в новых партиях «Нейро-8» бракованные чипы. Так их служба поддержки треснула по швам от звонков! Иногда в кафе у кого-то имплант можем отрубить, ненадолго, правда, но видел бы ты их лица – Макс довольно хмыкнул. – Мы не армия, брат. Мы – галлюцинация, которая становится реальностью. Мы заставляем их усомниться в собственном разуме. И это куда страшнее, чем любая бомба.

Алан слушал, и внутри него всё закипало. Это была не просто бравада. Это был план. И он, с его доступом и знаниями, мог быть в его центре.

– Ладно, я в деле, – твёрдо сказал он.

Ухмылка Макса сползла с лица.

–Эй, полегче, ковбой. У нас не заправка, куда заскочил и заправился. Там тебя на входе с ног до головы обыщут. И в голове тоже. Любой чих – и привет, карантин.

–Я это уже проходил, – Алан мотнул головой в сторону швабры. – Я не буду проситься в гости с пустыми руками. У меня есть доступ к серверам «НейроВижн». Пусть ограниченный, но есть. Я могу выкачать данные. Спецификации, логи, чертежи… Всё, что попадётся.

Макс задумался, постукивая собранной шваброй по полу.

–Данные… – произнёс он скептически. – У нас своих хакеров хватает. Им нужны не гигабайты мусора, а отмычка. Или молоток.

–А я и есть отмычка! – Алан шагнул вперёд. – Я изнутри знаю, как это всё устроено! Я багчейзер, я вижу дыры, которые они сами предпочитают не замечать! Эти данные… я найду то, что станет вашим молотком. Архитектуру «Оракула». Исходники протокола «Социальной Гармонии». Что-то, что действительно больно ударит по Ворону.

Максим смотрел на него долгим, оценивающим взглядом. В его глазах боролись надежда и опасение.

–Рискнёшь снова сунуть голову в пасть льву? После всего?

–Она уже меня чуть не откусила, – усмехнулся Алан. – Теперь моя очередь.

– Ладно, – наконец кивнул Макс. – Попытка – не пытка. Если принесёшь не очередной рекламный проспект, а реальную отраву для ихней системы… тогда, возможно, тебе и поверят. Но предупреждаю, чуть что – я тебя не знаю.

–Договорились.

Вернувшись за свой терминал, Алан чувствовал себя не шпионом, а подрывником, заложившим заряды и оставшимся ждать детонации. Страх парализовал. Он уставился в монитор, где бесконечным потоком плыли тикеты. Раньше его взгляд сам выхватывал аномалии, мозг мгновенно сортировал и анализировал. Сейчас же это был просто хаотичный набор символов. «Как они вообще работали до имплантов?» – эта мысль, промелькнувшая ещё вчера, теперь вернулась с новой силой. Он был калекой, пытающейся бежать марафон.

Он попытался закрыть простейший тикет – жалоба на «залипание» интерфейса в «Нейро-7». Раньше на это ушло бы тридцать секунд. Сейчас он пялился в логи десять минут, не в силах найти закономерность. Пальцы на клавиатуре замерли – он просто не знал, что печатать. Внутри царила оглушительная, предательская тишина.

– Алан, можно тебя на секунду?

Он вздрогнул и резко обернулся, словно на месте преступления. Ольга стояла в проходе, скрестив руки. Её взгляд, обычно лёгкий и дружелюбный, сегодня был тяжёлым и изучающим.

– Конечно, что случилось? – он попытался придать голосу беззаботность, но получилось натянуто и сипло.

–Ничего не случилось. Просто… – она сделала паузу, её глаза бегло скользнули по его лицу, словно считывая невидимые данные. – Ты сегодня какой-то… другой. Утром ты был как выжатый лимон, а сейчас… Собрался. Но как-то нервно. Обычно к этому времени ты уже пол-очереди разгребаешь, а сегодня ты пятый раз перечитываешь один и тот же тикет. И дышишь как-то… часто.

Алан почувствовал, как по спине пробежал холодок. «Она следит. Не просто так подошла. Её имплант анализирует моё поведение, частоту дыхания, микровыражения. Фиксирует отклонение от шаблона.»

–Просто… сложный баг попался, – он пожал плечами, отводя взгляд к монитору, чувствуя, как горит лицо. – И новый имплант, знаешь ли, глючит. То молчит, то фонит. Мешает сосредоточиться.

–Да? – Ольга не уходила. Её голос прозвучал ровно, без эмоций, как у автоответчика. – А система диагностики показывает, что твой «Нейро-9» стабилен. И вообще… – она сделала лёгкий жест рукой, очерчивая его фигуру, – ты словно не работаешь, а ищешь что-то. Алгоритм отмечает несвойственную тебе хаотичную активность.

Она говорила не как человек, а как диагност, озвучивающий показания прибора. И этот прибор видел его насквозь.

– Всё в порядке, Ольга, – Алан заставил себя улыбнуться, чувствуя, как эта улыбка трещит по швам. – Спасибо за заботу. Разберусь.

Она ещё секунду постояла, её взгляд задержался на его потных ладонях, лежащих на клавиатуре. Потом кивнула, развернулась и ушла. Но Алан понял – это не конец. Это начало конца.

«Сейчас или никогда».

Сердце колотилось где-то в горле. Он дождался, когда Ольга скроется за углом, и судорожно воткнул в порт терминала миниатюрную, матовую флешку, замаскированную под обычный ключ-брелок. Его пальцы летали по клавиатуре, вызывая утилиты для резервного копирования, цепляясь за старые, полузабытые права доступа. Он не искал ничего конкретного – он хватал всё, до чего мог дотянуться: логи системных ошибок, дампы прошивок, архивы с исходниками устаревших модулей. Это был цифровой погром, отчаянная попытка успеть выкрасть хоть что-то ценное из горящего дома.

Индикатор флешки мигал, безжалостно отсчитывая секунды. Каждый щелчок мыши, каждый звук за спиной заставлял его вздрагивать. Он был как вор, которого вот-вот накроют с поличным.

И в этот самый момент, когда прогресс-бар копирования показывал 87%, с его рабочего терминала, беззвучно для всех, но оглушительно для него, пришло системное уведомление:

«Сотрудник Керн, Алан. Вам назначена встреча с Супервайзером Каменевым Д.С. в кабинете 301. Время: немедленно.»

Холодная волна страха накатила на него, сжимая горло. Они не просто звали его на разговор. Они приходили за ним.

Он рывком выдернул флешку, сунул её в карман и, стараясь дышать ровно, поднялся. Охота, объявленная в Сервисном Центре, только что перешла в свою финальную стадию.

Алан шагал по главному корпоративному коридору, прозванному сотрудниками «Белым каньоном». Сотни метров ослепительно-белого глянца, в котором с болезненной чёткостью отражались его одинокая фигура и искажённые маски панелей потолка. Звукопоглощающее покрытие поглощало каждый звук, создавая гнетущую, вакуумную тишину, в которой стучало только его собственное сердце. Эта искусственная, мёртвая тишина была страшнее любого эха.

«Они знают…» – эта мысль билась в его висках в такт шагам. «Леонов отправил доклад. Ольга настучала о „странностях“. Система зафиксировала аномальную активность моего терминала… Сейчас открою дверь, и меня ждут люди из СБ. Наручники. Потом – передача Полиции. И конец. Я стану „браком“, которого утилизируют, как того бедолагу у магазина. Просто ошибка в коде, которую удаляют.»

Он почти физически чувствовал запах горелой плоти. Правая рука, засунутая в карман, сжимала флешку-брелок до хруста. В этом кусочке пластика – его пропуск в будущее. Или смертный приговор.

Он замер перед матовой дверью с табличкой «Супервайзер отдела «bug chasing» Дмитрий Сергеевич Каменев». Сделал глубокий, неровный вдох, пытаясь выровнять дыхание и стереть с лица все следы паники. Осталась только нейтральная маска. Маска лояльного сотрудника «НейроВижн», у которого просто очередной рабочий разговор.

Он постучал.

–Войдите.

Голос за дверью был ровным, почти бытовым. Алан толкнул дверь.

Каменев сидел за своим столом. Никакой охраны. Только он, его монитор и папка с бумагами. Но это не принесло облегчения. Спокойствие Каменева было страшнее любой открытой угрозы.

– Алан, садись, – Каменев указал на кресло. Его лицо выражало не гнев, а усталую озабоченность. Это было хуже всего.

Алан молча сел, положив руки на колени, чтобы скрыть дрожь.

– Ну что, – Каменев отодвинул клавиатуру и сложил руки на столе. – Как новый имплант? Настроился, говоришь?

«Ольга,– подумал про себя Алан, – она меня заложила. Ну конечно! Алгоритм сбоев не даёт.» Он бы даже разозлился на неё, если б не знал, что это желание было продиктовано исключительно её «Нейро», хотя какое это имеет значение, если он, возможно, уже живёт последние часы или даже минуты своей жизни? Стараясь сделать хорошую мину при плохой игре, он ответил Каменеву:

–Честно говоря, сегодня как в тумане, алгоритм ещё подтупливает, но, думаю, что завтра уже настроится полностью.

–Да? Очень интересно, обычно на это нужно полчаса, а в твоём случае уже более суток прошло.

По телу Алана пошли мурашки, а к горлу подступил комок. Он потянулся к графину на столе Каменева и налил себе воды; когда он подносил стакан ко рту, его рука немного тряслась. «Чёрт! – подумал Алан. – Он точно заметил, ладно, терять нечего.»

–Наверное, поставили модель без диагностики, помните, как у Вас три года назад было?

–Да, сутки точно в себя приходил.

Алан мысленно выдохнул.

–Скажи мне начистоту, – вновь продолжил Каменев, – ты менял имплант?

Ком вновь предательски застрял в горле.

–Конечно, Дмитрий Сергеевич! Я же не сумасшедший. С чего вдруг такой вопрос?

–А с того, мой дорогой, что сегодня пришли твои отчёты по эффективности, вот, полюбуйся.

Каменев кинул папку на стол, и она проскользила к Алану.

Тикеты по сегодняшней дате сплошь горели красным цветом,а тикет по «Нейро драйв», который он делал около двадцати минут назад, был обведён ручкой, а на полях была надпись: «Критическая ошибка, снижающая лояльность потребителя!»

–«Нейро драйв» массово ушёл на перезагрузку, у кого-то прямо посреди дороги, ты сделал элементарную ошибку в коде, – будто втыкая иголки, продолжил Каменев, – и каждый твой тикет, коих обработано очень мало, сегодня такой. Ты неэффективен, Алан. Я знаю, что ты не сумасшедший и точно обновился, но то ли имплант не прокачался, то ли ты не разогрелся, но так работать нельзя… Алан, ты уволен.

–Дмитрий Сергеевич, прошу, дайте последний шанс! – выдавил Алан, больше для отвода глаз. Он ещё с утра понял, что его увольнение – вопрос времени, но обязан был сыграть эту роль до конца.

–Алан, ты мне почти как сын, и ты сам знаешь об этом. – Каменев отвернулся, глядя в стену, чтобы не видеть его лица. – Я помню твои заслуги. Помню, как ты находил решения для багов, над которыми мы бились неделями. – Его голос дрогнул, но тут же стал твёрдым и безжизненным, как у робота-автоответчика. – Но эффективностью компании и своей должностью я рисковать не могу. Решение принято. Мне… очень жаль.

ГЛАВА 6

Дверь в его жилой модуль не открылась. Вместо привычного щелчка замка перед ним всплыла холодная голограмма:

КОРПОРАТИВНАЯ КВАРТИРА СОТРУДНИКА «НЕЙРОВИЖН»

СТАТУС: НА РЕКОНСТРУКЦИИ.

ДОСТУП ЗАПРЕЩЁН.

Он потянул ручку. Дверь не поддалась. Он был не просто уволен. Он был стёрт. Выброшен на улицу в течение часа.

«Эффективность», – с горькой иронией подумал он.

Он достал телефон. Единственный номер, который имел сейчас смысл.

–Привет, Макс.

–Алик? Что стряслось, голос у тебя какой-то сдавленный.

–Помнишь ту… библиотеку, о которой мы говорили? – Алан говорил, повернувшись спиной к стене, словно кто-то мог подслушать. – Так вот, я нашёл там одну редкую книгу. Думаю, тебе понравится сюжет. Но… мне сейчас негде её почитать.

На той стороне провода повисла короткая пауза.

–Понял. Тащи свою книгу сюда. Адрес кину.

***

Алан вышел на станции «Проспект Созидания».

Район, в который он вошёл, не просто контрастировал с сияющим Корпоративным кварталом – он был его антиподом, его грязным, дышащим перегаром подполом. В воздухе висела гремучая смесь запахов: дешёвый синтетический табак, хлорка и запах прогорклого масла из забегаловок, которое не меняли, наверное, неделями. Возле замызганного кафе «АгроСинтез» с погасшей буквой «о» усталые рабочие в робе молча хлебали какую-то бурду, облокотившись на уличные столики, не глядя друг на друга. Из дворов доносился хриплый смех и звон бутылок – алкоголики делили водку «Пульсар», самую дешёвую и ядрёную. Молодые парни и девушки с пустыми, расширенными зрачками сновали туда-сюда, под «ноотропом», что делало их движения резкими и нецеленаправленными, а кто-то и вовсе, изогнувшись «мостиком», смотрел куда-то на луну. У обочин, в алом свете неоновых вывесок, стояли проститутки в потрёпанных ботфортах, мини-юбках и рваных чулках в сеточку, у кого-то даже виднелись следы от уколов на ногах – в их глазах читалась не тоска, а полная, выжженная пустота.