Быстрый. Умный. Твой! Хроники Новой Восточной Республики

Николай Гусев

Быстрый. Умный. Твой! Хроники Новой Восточной Республики

ПРОЛОГ: ХРОНИКИ ВЕЛИКОГО ПЕРЕХОДА

Они сражались за глоток воды. За килограмм генномодифицированной пшеницы. За клочки земли, где когда-то шумели леса.

Конец Эпохи Изобилия наступил не с грохотом, а с тихим всхлипом. Планета, десятилетиями бывшая кладовой и свалкой, отказалась работать. Почва была отравлена, атмосфера рождала ураганы, сдирающие кожу с городов. Войны XXI века за нефть показались игрой в сравнении с бойней XXII столетия – Войне за Глоток Воды.

На руинах старых государств начал кристаллизоваться новый порядок. Выжившие регионы Евразии поняли: в одиночку они умрут. В 2158 году был подписан Договор о Восточном Альянсе – акт отчаяния.

Но государства были банкротами. Силу имели другие.

Новые боги

Их имена знал каждый выживший. Они были над конфликтом.

«Омнипласт Индастриз». Король полимеров. Из его пластика строили жилье, делали посуду, медицинское оборудование. Пластик стал новой валютой.

«ЭкоДом Глобал». Штамповал ультрабюджетные жилые модули для миллионов беженцев. Их кварталы-соты стали символом выживания, но не жизни.

«АгроСинтез». Владелец патентов на вертикальную агрокультуру. Тот, кто контролировал еду, контролировал всё.

Но истинным архитектором нового мира стала «НейроВижн».

Спасители

Изначально – стартап по разработке интерфейсов «мозг-компьютер». Война и хаос стали трамплином. Их технологии помогали координировать армии, управлять логистикой, ставить диагнозы без врачей. «НейроВижн» предложила Альянсу не товар, а решение.

Правительства оказались в долговой яме. Они были должны «Омнипласту» за полимеры, «ЭкоДому» за модули, «АгроСинтезу» за пайки. Самый страшный долг – перед «НейроВижн» за разум, за возможность управлять хаосом.

Именно «НейроВижн» создала сеть дронов-рекуператоров, создававших над городами «погодные купола», нейтрализующие кислотные дожди. Их наноботы очищали мертвую почву. Они продавали надежду. Их искусственный интеллект, «Оракул», стал мозгом, пытающимся оживить парализованное тело цивилизации.

В счет долгов корпорации получили места в Совете Стабильности. С каждым новым кризисом их голос становился весомее. «Ваши решения основаны на эмоциях, – звучали их подкрепленные данными речи. – Доверьтесь алгоритмам. Доверьтесь Оракулу».

Перелом наступил с анонсом проекта «Когнитивный Апгрейд».

Рекламный рай

К 2200 году, когда Альянс стал Новой Восточной Республикой (НВР), «Нейро-3» стал массовым продуктом. Его продавали под слоганом: «Принимайте идеальные решения. Каждую секунду.»

Ролики показывали архитектора, прорабатывающего в уме сложные расчеты, врача, ставящего мгновенный диагноз, музыканта, импровизирующего с виртуальным оркестром в голове.

«С «Нейро-4» вы получите мудрого наставника, – вещал гладкий голос. – Функция «Когнитивный Ассистент» подскажет эффективный маршрут, предостережет от невыгодной покупки, поможет с коллегами. Это не контроль. Это ваше личное конкурентное преимущество».

Имплант продавали как статусную вещь. Быть «интегрированным» означало быть успешным. Быть «аналогом» – отсталым.

К моменту выхода «Нейро-7» имплант стал обыденностью. Общество НВР было стабильным. Улицы чистыми, преступность нулевой. Люди были счастливы. Или их мозг исправно вырабатывал дофамин в ответ на правильно подобранные стимулы.

Немногие скептики шептались: куда делись бунтари? Где философы, задающие неудобные вопросы?

Но их голоса тонули в хоре, воспевающем удобство. Система не приказывала. Она соблазняла. Она предлагала рай, и люди, помнившие хаос, платили за входной билет самую высокую цену – право на собственные мысли.

Истинная цена – функция «Социальной Гармонии», подавляющая «диссонирующие» идеи, – была сокрыта в пользовательском соглашении, которое никто не читал.

До поры, до времени.

ГЛАВА 1

Поезд метро, словно стальная змея, пронзал подземелье Новой Восточной Республики. За окном мелькали туннели, сменяясь ослепительными панорамами города: вверх уходили сияющие шпили корпоративных небоскрёбов, внизу, у их подножий, клубилась жизнь – неоновые вывески, рекламные голограммы, толчея на улицах. Алан Керн, багчейзер среднего звена в компании «НейроВижн», ехал на новое место работы в головной офис. Высокий двадцатидевятилетний темноволосый мужчина в сером деловом костюме, с новой тестовой моделью импланта «Нейро-9», он прислонился лбом к прохладному стеклу. Напротив, на целую стену, сияла реклама: улыбающаяся девушка с цифрой «8» на виске. Слоган гласил: «Быстрый. Умный. Твой! Нейро-8».

Отец, наверное, пришёл бы в восторг, – мелькнуло у него в голове. Он на секунду представил его – математика, с восторженными рассказами о Тьюринге. А мать… мать относилась ко всему этому с прохладцей. Ностальгия – неконструктивна, – тут же отсек он сам эту мысль. Текущий момент: путь на работу.

Его взгляд зацепился за старика в углу вагона. На виске у того тускло мигал значок «Нейро-5». И вдруг, словно от этого мигания, в памяти вспыхнуло старое, пыльное воспоминание. Школьный двор. Одиннадцать лет.

Они с Максимом стояли за углом, наблюдая за старшеклассниками. Их было человек пятнадцать – всё, что осталось от старших классов. Дети «аналогов». Они оставались в школе ещё на несколько лет, их будущее было предопределено: подметать улицы, разгружать вагоны, возможно, учить других таких же бедолаг, как они сами. В НВР работа учителя считалась немногим лучше дворника, ведь они обучали «аналогов» – людей без будущего и, что самое главное, без денег. У нормальных «интегрированных» людей обычно с двенадцати лет уже был имплант, и не было нужды учиться ещё пять лет.

В школе аналоги уже вовсю готовились к своей незавидной участи— курили вейпы, а те, что постарше, тайком пили дешёвое пиво.

Эти ребята часто задирали младших,среди которых был и Алан. Один раз самый крупный восьмиклассник Серёжа, для друзей просто «Серый», прижал Алана к стене, поднял за грудки и начал трясти:

–Ну что, сынок айтишника! Вон как гремишь конкордами! Выручай парням на вейп и пиво! Не будь жмотом!

В ушах у Алана звенело.В этот момент за него заступился Максим:

–Ты что, мозги уже пропил? Ну-ка, поставь его!

С этими словами Макс,который тогда уже знал парочку приёмов, ловко дал Серому в челюсть и даже смог вырубить его. После чего они с Аланом подружились, и в следующие дни старшаки старались его не задирать, а те, кто не знал, что это друг Макса, очень быстро об этом узнавали и ходили битые.

Учительница,Анна Петровна, тоже «аналог», с вечно печальными, а по понедельникам – с похмельными глазами, смотрела на них и, казалось, видела в каждом своё отражение.

Алан тогда почувствовал к ним что-то вроде жалости. Но тут же его охватил стыд. Конечно, они сами виноваты. Их путь – вниз, а его – к вершинам. Так устроен мир. Через неделю у него был выпускной, а также «интеграция». Ему вручат «Нейро-7», и он начнёт настоящую жизнь. Он помнил, как Максим, оставшийся в школе, смотрел на него с таким сложным выражением лица, что Алан не мог его понять. Он казался потерянным. Когда Алан впервые объявил ему о том, что предки подарят ему имплант, лицо Макса изменилось, будто Алан сказал ему, что уезжает в другой город навсегда. Сам Алан же был очень рад, что наконец сможет начать помогать родителям и станет полноценным участником рынка НВР.

Поезд затормозил у станции. Двери открылись, и Алан увидел на перроне сцену: двое полицейских грубо выталкивали из соседнего вагона бомжа в лохмотьях. Тот беспомощно пятился, сжимая банку, где одиноко позванивали два старых конкорда.

– Пшёл вон, пустая башка, пока не поджарил! – один из стражей порядка щёлкнул раздвижной электродубинкой у самого лица бомжа. Тот, испуганно вскрикнув, бросился прочь.

Алан отвернулся. Жалко, конечно. Но что поделать? Такие сами виноваты, что не смогли вписаться в рынок. Полиция правильно делает – порядок превыше всего.

Он вошёл в вагон. Его взгляд снова наткнулся на старика с «Нейро-5». Алан подошёл к нему:

–Ваш имплант сигнализирует о том, что через тридцать шесть секунд вам потребуется помощь. Я инженер, но предупреждаю сразу: это будет стоить пятнадцать конкордов.

–Что за вздор! У меня есть минимум полчаса до перезагрузки! И почему пятнадцать?! Парень из делового квартала берёт десять!

–Вы давно обновлялись? Десять – это без срочности. А вам рекомендуется обновиться как можно скорее, «Нейро-5» – это прошлый век!

–Я сам разбе… Ооох!

Старик вдруг неестественно выпрямился. Его глаза закатились, изо рта пошла пена. Женщина рядом с ним вскрикнула:

–Помогите! Мужу плохо!

Вагон на секунду замер. Десятки глаз скользнули по ним с холодным любопытством и тут же вернулись к экранам смартфонов. Никто не пошевелился.

Алан вздохнул, доставая из кейса прибор, похожий на степлер.

–Я инженер. Всё в порядке, просто хард-ресет требуется.

Он щёлкнул устройством у виска старика. В приёмную камеру втянулся маленький, гладкий, похожий на обточенную водой гальку имплант с потухшей цифрой «5».

–Ну и хлам, даже кнопки ресета нет. Тянет вас на древность всякую, а это же ваши мозги! – пробормотал Алан, вскрывая корпус микро-паяльником, похожим на шариковую ручку. Ловкими движениями он перепаял контакт и вставил имплант обратно. Старик судорожно вздохнул.

– Спасибо вам! – женщина смотрела на него со слезами.

–Не за что. С вас пятнадцать конкордов.

Женщина прислонила запястье к виску Алана и провела оплату по импланту. Алан сел на место. Поезд тронулся. Его взгляд упал на девушку напротив. Она была красива: одета в чёрные туфли на шпильке, с новой блестящей сумочкой от «Омнипласт Глобал», в платье с вырезом от бедра от «eco cotton» (по сути, искусственный хлопок) и в тёмных очках с интернетом от «НейроВижн». Проанализировав её позу, взгляд, он за несколько секунд пришёл к выводу, что у них может быть много общего. Цифра 8 на её виске говорила сама за себя.

Он подошёл.

–Привет, я…

–Проанализировав стоимость вашей одежды, походку и состояние кожи, я могу сделать вывод о том, что у нас очень высокая разница в доходах, – парировала она, не глядя на него. – К сожалению, вынуждена отказать. Всего доброго.

Девушка вышла. Алан почувствовал укол обиды, но тут же мысленно согласился. Она права. Нужно работать над собой, а не отвлекаться. Рациональное решение.

Через десять минут он выходил на станции «Корпоративный квартал». У эскалатора его ждал Максим с шваброй.

–Снова эти твои мозги кипят? Голова не болит? – ухмыльнулся он.

–Всё в порядке, Макс, – буркнул Алан, направляясь к лифтам. Настоящие дела ждали.

Уже на подъезде к кабинету на его имплант начали приходить уведомления: один за другим, со звуком древней микроволновки: «Динь! Динь! Динь!»

Алан уже сразу понял,что работы сегодня будет много.

Его рабочее место было стерильным и тихим.Мониторы показывали бесконечные потоки данных. Сбои, аномалии, отчёты. Рутина.

–А вот и наша звезда! Ты опоздал на две минуты.

Это была коллега Алана,такой же багчейзер, как и он сам, звонкая и энергичная Ольга. Блондинка с короткой стрижкой, на ней была футболка, оголяющая плечо, с орнаментом. Алан поймал себя на мысли, что так она похожа на богиню Древней Греции; также он внезапно понял, что питает к ней романтический интерес.

–Ерунда! Бывает. Вернёмся к нашим баранам: что по тому умалишённому из каршеринга?

–«Нейродрайв»? Он собирается судиться, скряга ужасный! Ему и жене по «Нейро-8» подарили и бесплатную подписку на год, так нет! Всё равно судиться хочет!

–Ладно, его тоже понять можно. Забил маршрут, а машина его в дуб отвезла. Логи выгрузи и передавай юристам, мы ничего уже не сделаем.

–Хорошо… Кстати, Алан, ты пойдёшь сегодня на службу? А потом тут открыли новый ресторан, могли бы пойти вместе поесть.

Сегодня была суббота,а это значит, что в храме Саентистов (не путать с саентологами) проходила традиционная служба: люди становились в круг, каждый высказывал пять благодарностей Алгоритму, а затем предлагал идеи, как можно было бы улучшить имплант. Службы в НВР играли особую роль в развитии продукта: на одной из служб в Алгоритм встроили «карту домашних предметов», когда один рассеянный дедок не смог с утра найти очки; также – карту цен для некоторых товаров после того, как мать одного из мальчиков пожаловалась на то, что он тратит слишком много денег на газировку.

Алан не очень горел желанием идти на эту службу,ему хватало жалоб на продукт, над которым он работает, и на работе, но ради Ольги он решил сходить.

–Я обязательно пойду на службу, я считаю, что это долг каждого гражданина НВР! Мы должны вместе развивать продукт. А потом можно и покушать.

Последующие два часа растворились в монотонной рутине, знакомой до боли. «Динь!» – уведомление о сбое в «Нейро-7» у пользователя 88934. Выгрузка логов. Паттерн: аномальное повышение уровня кортизола при упоминании термина «социальный рейтинг». Статус: «Не является ошибкой. Функционирует в рамках протокола «Социальная Гармония». Закрытие задачи. «Динь!» – новый тикет. Конвейер. Алан чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Эффективность. Порядок.

– Ну что, звезда, готов нести свет? – Ольга уже стояла у его стола, сияя энергией. Её взгляд упал на главный новостной хаб, где транслировалось обращение Совета Стабильности. – Смотри, гениальное решение! – она ткнула пальцем в экран. – «Интегрированные» за счёт повышенной эффективности переходят на четырёхдневную рабочую неделю. А «аналогам» вводят шестидневку. Логично же? Больше работают – больше шансов догнать. Справедливость в действии!

Алан кивнул, стараясь не выдавать лёгкого внутреннего диссонанса. «Логично. Рационально», – тут же нашёл он для себя оправдание.

По дороге в храм Ольга без умолку рассказывала о новом нейро-театре,где спектакль транслировался прямо в сознание, вызывая невиданные эмоции. «Представляешь, «Гамлет», где ты сам чувствуешь сомнения принца! Пойдём в следующий раз?» Алан снова кивнул, ловя на себе её восхищённый взгляд. Она была идеальным продуктом системы – красивым, эффективным и абсолютно лояльным.

Он увидел храм: белое здание с большими, почти готическими сводами, наверху и над дверьми красовался знак саентистов: схематически изображённый розовый мозг с голубыми проводами, обрамлённый синим ромбом. На переднем плане был циркуль.

Храм Саентистов казался стерильным залом с приглушённым светом,больше похожим на лекторий премиум-класса. Служители в простых белых балахонах без опознавательных знаков скользили между рядами. В центре зала с потолка свисал толстый пучок оптоволоконных нитей, мерцающих холодным синим светом.

Начался ритуал. Люди встали в круг. Каждый, выходя в центр, брал в руки светящуюся нить и произносил пять благодарностей.

–Благодарю Алгоритм за подсказанный оптимальный маршрут, сэкономивший мне двенадцать минут…

–Благодарю за блокировку социально нежелательного контента в моей ленте…

–Благодарю за подавление приступа беспокойства во время вчерашнего отчёта…

Голоса были ровными, лица – спокойными. Это было сродни гипнозу. Алан ловил себя на том, что его собственные «благодарности», которые он мысленно повторял, звучали всё более натянуто.

На этапе идей женщина средних лет предложила: – Неплохо было бы, чтобы имплант сканировал состав продуктов в магазине и подсвечивал те, где нет аллергенов моих детей.

–Идея принята к проработке, – безразличным тоном ответил один из служителей.

Всё это время Алан чувствовал лёгкое головокружение. Фоновый гул в голове, обычно стабильный, будто бы плавал.

Они вышли из храма и направились в кафе. Ольга продолжала что-то говорить о новых функциях, но её слова доносились до Алана как сквозь вату. Он сидел напротив неё, смотрел на её красивое, одухотворённое лицо и пытался понять, что с ним происходит.

И вдруг.

Тишина.

Та же, что и утром была на несколько мгновений в метро, но теперь – продолжительнее. На три, может, четыре секунды. Полная, абсолютная. Исчезли не только подсказки, но и сам внутренний монолог, его собственные мысли. Сознание стало чистым, пустым листом. И в этой оглушительной тишине он увидел Ольгу. Не как «богиню Древней Греции», а как… марионетку. Красивую, идеальную куклу с пустыми глазами, чьи слова были не её словами, а заученными мантрами.

Имплант рывком вернулся, залив сознание информационным шумом, анализом её мимики, оценкой перспектив свидания.

Но было уже поздно.

Имплант вновь будто ослаб.

ГЛАВА 2

И в этой же нарастающей, давящей тишине до него донеслись отчаянные, нефильтрованные голоса из-за соседнего столика.

– Я советовался с «Нейро-7»! Она сказала мне, что новый неубиваемый экран для смартфона – это золотая жила! – почти рыдал молодой человек в дешёвом, залатанном костюме. Он и его спутница пили простую воду. – Кто же знал, что они скоро объявят о «двойном пространстве»! Теперь смартфоны нужны только этим пустоголовым!

– А я сразу говорила, что идея неэффективна! – шипела его невеста, сжимая стакан так, что пальцы побелели. – Надо было слушать меня! А теперь ты закончишь, как все они!

– Во-первых, не «ты», а «мы»! А во-вторых, не смей так говорить! Мы не аналоги! Мы никогда ими не будем! Мне просто нужно, чтобы ты взяла кредит на мой второй стартап. Будем делать цветочные горшки из «Омнипласта»!

– Говори, пожалуйста, за себя. Цветочные горшки… Как давно закончилась твоя подписка?

Мужчина, Олег, замялся, его глаза забегали.

–Неделю… где-то неделю назад.

– Боже! – девушка отшатнулась от него, как от прокажённого. – Так ты уже аналог! Это объясняет, почему у тебя нет и двух конкордов на подписку! Ты неэффективен, Олег! Как я буду смотреть в лицо маме? Подругам? «Мой муж – аналог»!

– Зай, ну подожди… У нас же свадьба через неделю!

– Замуж? За нищего аналога? – её голос стал ледяным. – Интересно. Знаешь, Олег, мне кажется, ты уже не тот человек, которого я полюбила. Свадьба отменяется.

– В смысле?! Да вы все с ума посходили в вашей чёртовой секте Саентистов!

В этот момент тишина в голове Алана закончилась так же внезапно, как и началась. Имплант вернулся, залив сознание привычным гулом. Но вместо облегчения Алан почувствовал лишь новую волну паники. Он просканировал Ольгу, пытаясь поймать подсказку – что сказать, как шуткой сгладить ситуацию, произвести впечатление. Ничего. Ни одной идеи. Только сухой анализ её позы и частоты дыхания. Имплант работал, но его «ассистент» молчал.

– Ты… ты это слышала? – голос Алана прозвучал хрипло. Он пытался понять, насколько громкой была та ссора.

Ольга подняла на него удивлённые глаза.

–Что именно? Ах, эта ссора? Слышала обрывки. Похоже на обычную ересь. Не волнуйся, – она кивнула в сторону входа, где уже виднелись двое в униформе Религиозной Полиции в белых туниках с капюшонами и логотипом циркуля на спине. – С ними разберутся.

Алан смотрел, как стражи порядка грубо берут Олега под руки, а его бывшая невеста, не глядя на него, поправляет причёску. Внутри всё сжалось. Не от жалости к нему. От страха за себя. Он поймал себя на мысли: «А что, если и мой имплант скоро так заглючит, что я не смогу его починить? Что, если я тоже стану… ненадёжным? И Ольга посмотрит на меня так же?»

Мысль была такой чужой и пугающей, что он тут же отогнал её. «Нелепость. С моим «Нейро-9» всё в порядке. Просто… временная нестабильность. Нужно сделать диагностику».

– Извини, я ненадолго, – Алан встал, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, и направился в сторону туалета.

Ему нужно было проверить имплант. Сейчас же.

Дверь в кабинку туалета щёлкнула,запирая его в стерильной, звуконепроницаемой капсуле. Дрожащими пальцами Алан достал из внутреннего кармана пиджака миниатюрный анализатор – плоский чёрный диск размером с монету. Каждый инженер «НейроВижн» был обязан иметь его при себе. Он приложил диск к виску.

Прибор завибрировал, и перед глазами Алана возникло голографическое меню.

Сканирование пользователя…

Алан Керн

29 лет

Пол: М

Должность: Middle bug chaser, «НейроВижн»

Сканирование импланта «Нейро-9»…

Состояние: НЕСТАБИЛЬНОЕ. Обнаружены критические протокольные сбои. Рекомендована немедленная замена.

Нестабильное. Критические сбои.

– Опять они поторопились и поставили тайваньский хлам! – прошипел он, с силой ударив кулаком по металлической стене. Звяканье было глухим и одиноким. – Конечно! Зачем ставить сразу хорошие компоненты челяди вроде нас…

Он тяжело прислонился лбом к прохладной поверхности, пытаясь заглушить нарастающую панику. И вдруг, словно от этого удара, в памяти выплыло давно забытое, тщательно вытесненное воспоминание.

Три года назад. Лабораторный инцидент. Молодой стажёр, тестирующий раннюю версию «Нейро-4»… Отчёт о происшествии, который Алан тогда просматривал в рамках расследования. В графе «причина» стояло: «Самовозгорание импланта вследствие перегрузки нестабильного компонента». Он помнил обугленное тело на фотографиях. Помнил, как тогда, не дрогнув, поставил резолюцию: «Использовать компоненты от проверенного поставщика. Инцидент исчерпан».

Он проигнорировал это. Счёл досадной, но единичной ошибкой. Ценой в одну человеческую жизнь.

А сейчас эта «ошибка» была в его голове. «Критические протокольные сбои». Что это значит? Сбои в… базовых настройках? В том, как имплант фильтрует информацию? Может, это и есть причина «тишины»? И если это так… насколько вообще можно доверять тому, что он видит и слышит?

Мысли путались, не находя выхода. Он не знал ответов. Он знал только, что ему страшно.

Резкий стук в дверь кабинки заставил его вздрогнуть.

– Алан? Ты там как? С тобой всё в порядке? – это был голос Ольги. В нём слышалась лёгкая тревога, но не живая, а какая-то… регламентированная. Та, что предписывается проявлять в подобных ситуациях.

Сердце Алана ушло в пятки. Он судорожно сунул анализатор в карман, сделал глубокий вдох и нажал на кнопку смыва.

– Всё в порядке! – выдавил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Выхожу!

Он распахнул дверь, и его взгляд столкнулся с её изучающим взглядом. Впервые за долгое время он не знал, что ей сказать. Ни одна подсказка не всплывала в сознании. Только холодный, животный страх и жгучее желание сделать вид, что ничего не произошло.

Ольга ждала его у раковины, скрестив руки. Её взгляд, обычно полный дружелюбного интереса, сейчас был просто аналитическим.

–Всё в порядке? – спросила она, сканируя его лицо. – Выглядишь бледным.

–Да ладно, ерунда, – Алан махнул рукой, проходя мимо. Он чувствовал, как по спине бегут мурашки. «Она заметила. Она обязательно что-то заметила». – Просто сегодняшний салат, видимо, не очень свежий был.

–Надо будет пожаловаться, – безразлично констатировала Ольга, следуя за ним. – Кстати, осталось чуть-чуть, доделаем отчёт по «НейроДрайв» – и, может, даже раньше закончим.

Они вернулись к терминалам. Алан уставился в монитор, пытаясь сосредоточиться на потоке данных. Но всё было напрасно. Без привычного фона подсказок, без мгновенных диагностических сводок, его мозг вяз в мельчайших деталях. Он чувствовал себя калекой. «Как они вообще работали до имплантов?»

Его взгляд упал на старый металлический комод в углу комнаты – реликвия, оставшаяся с первых дней офиса. Словно ведомый инстинктом, он подошёл к нему и отёр слой пыли с ручки. Внутри, под стопками забытых регламентов, лежал толстый, потрёпанный том в картонной обложке. «РУКОВОДСТВО ПО ДИАГНОСТИКЕ И РЕМОНТУ. НЕЙРО-СЕРИЯ. ВЕРСИИ 1-5».

– Ты что, историком решил стать? – раздался голос Ольги. Она наблюдала за ним, склонив голову набок. – Зачем тебе эта рухлядь? Всё есть в сети.

В этот момент на его рабочем терминале – без привычного «Динь!» в голове – всплыло уведомление о новом тикете. Алан повернулся и увидел его. Это была повторная заявка от того самого старика с «Нейро-5».

– О! Смотри! – Ольга, заметившая это через его плечо, фыркнула. – Какой-то любитель древности. «Нейро-5», старьё! Я бы на его месте уже давно поменяла, а не мучилась.

Алан сдул облако пыли с обложки справочника, вызывая её брезгливую гримасу. У него в голове молнией сложился план.