Нортумес. Начало

– А что такое Коловорот?

– Штык, я откуда знаю?

– Ну как…, твой же район.

– И чё? Не я ж магазин этот так назвал.

Штык согласно кивнул. Минуты две внимательно смотрел на магазин. Повернул голову и сказал:

– А давай вывеску спиздим?

– Зачем? – Сигарета опять выпала. Вот послал Бог товарища блин…

– Ну, – Штык пожал плечами, – так просто, смеху ради.

– Не буду я вывески пиздить.

– Ну как хочешь. – Вампир печально вздохнул, затянулся, выпустил колечко дыма и стал осматриваться. Не просто так конечно. Иногда он указывал на чем-то ему приглянувшиеся домики и спрашивал, кто там живёт. Шкет отвечал сжато, но подробно. Почти у магазина, Штык вдруг рассмеялся и стал повторять слово в слово, сказанное Шкетом.

– Делать нехер? – Буркнул парень, а Штык широко улыбнулся и сказал.

– Ты прикинь, я всё помню, что ты сказал. Вот тема реальная! Супермэн? – Он приподнял бровь, махнул рукой и презрительно скривился. – Лошара педальный! Штык – вот реальный пацан! – Хохотнул, на Шкета покосился. – Ну и ты тоже кореш…, вампиры рулят!!! – Вдруг заорал он на всю улицу. Шкет запнулся и чуть не упал носом в порог магазина.

– Дурак что ли? – Рыкнул он, восстановив равновесие и воровато озираясь.

– Не парься. Кто в вампиров поверит? Сказки-то всё. Гы.

Что-то неразборчиво бурча, Шкет открыл дверь и вошёл в магазин. Купили закуску, спиртное (две больших сумки исключительно водка), леденец на палочке Чупа-Чупс и две жвачки «I love you».

– Ну и нахер? – Поинтересовался Шкет, когда Штык с сияющим лицом взял жвачку с полки.

– В пасть и жевать, а не нахер. – Штык указал пальцем на прилавок рядом с кассой. На разноцветную пачку с надписью «condoms». – Нахер вот это, а это жёва басявая.

В общем, купили всё, после чего Шкет попросил сахар, кофе, лапшу и пакет макарон.

– Пожрать что бы. – Пояснил он товарищу.

– Рано ещё. – Понизив голос, сообщил Штык. – Не знаю что за хрень, но есть хочется реже, чем раньше. Не замечал? Вот ты сейчас есть хочешь?

– Нет. – Несколько ошеломлённо ответил Шкет. – Замедленный или более эффективный обмен веществ…, ох ты бля. – Выпучив глаза, вдруг произнёс Шкет. – Я со школы этой хрени не помнил.

– И я. – Штык почесал затылок, задумчиво весьма. – Ты вот сейчас сказал и столько всякой разной научной хрени вспоминается…, о! – Он счастливо улыбнулся. – Светка! Рубцова! Кореш, не поверишь, уже в 7-ом классе у неё вот такая жопа была! А титьки! Уууу! Конфетка!

Шкет весьма печально выдохнул и пошёл на кассу, расплачиваться.

– Алкаши проклятые. – Снова сказала им в след продавщица. Причём это была уже не тётя Клава.

– Шкет, надо что-то с глазами придумать. – Заявил Штык, когда они отошли от магазина метров на десять. – Палимся не по-детски.

– Очки тёмные надо…, здесь не продают, в городе только.

Штык глянул на разбитую дорогу, уходящую вверх, между густых зарослей кустарника и деревьев. Один дом стоит на пересечении улицы и этой дороги. Второй тоже стоит, с другой стороны, но не весь. Одна стена осталась. Кирпичная она вот и осталась. Остальное местные на дрова давно растащили. Странно, что стену всё-таки оставили. Кирпич ведь тоже на дороге не валяется, в хозяйстве пригодится. Ну, к следующему лету, сто процентов и эту стену разберут. Такова судьба многих частных домов Ленска. Увы, жестокая реальность бытия – люди спиваются, умирают или уезжают. А домики потом растаскивают по кусочкам добрые заботливые соседи. Не, ну правильно – зачем дому просто так стоять? Верно же? Вот, а так в дело значит. Владельцу, может не понравится, а может ему всё равно будет. А пока он там узнает разтележется – дом сгниёт. Вот, что бы такого ужаса пустопорожнего расточительства не случилось, добрые соседи спешат на помощь – всё растащат, что плохо лежит, приберут заботливыми руками. Эх, Русь-матушка! Не иссекаемый океан энтузиазма, добросердечия и человеколюбия!

Кстати, о людях. Вампиры шли обратно медленнее, чем к магазину и снова ни кого не повстречали. Штыку даже жутковато как-то стало. Район-призрак. Дома стоят, деревья с ветра гнутся – и нет никого…, тут, поди, в полную луну ещё и оборотни шляются, и мертвецы и…

– Шкет, смотрел «Живая Мертвечина»?

– Чё? – Шкет запнулся и чуть сумку не уронил. – Это что, кино такое?

– Ага, классика. – Штык оживился, о чём только что размышлял, позабыл и с заметным интересом стал пересказывать содержание фильма. С акцентом на ту замечательную старушку, игравшую главного отрицательного персонажа. Смотрел он под солидной дозой героина, так что хорошо запомнил только самые интересные моменты, которые, не скупясь, дополнил деталями из других подобных фильмов. Минуты через три Шкета начало мутить, лицо слегка побелело.

– Что за маньяк такое говно снимал? – Выдохнул Шкет, не выдержав детального рассказа о том, как старушка накидала в суп гостям собственную гнилую плоть, отвалившуюся с весьма интересного местечка, которое приличные люди в общественных местах не показывают.

– Не знаю. – Штык пожал плечами и стал прорываться сквозь бурьян, устилавший приусадебный участок Шкета. – Кореш, чего у тебя тут такая жесть? Нафига сорняки выращиваешь?

– Сами растут. – Буркнул Шкет, двигаясь за спиной вампира.

– А, понял. – Понимающее кивнул Штык, притаптывая ногой очередной толстый высушенный стебель. Вдруг остановился, воровато огляделся, взял сумки под мышки и оттолкнулся ногами от земли. Тело вампира подлетело высоко вверх, он громко сказал «Йехххааанах!!!» и приземлился возле полуразрушенной веранды.

– Чёткий прыжок. – Невольно кривя губы, проворчал Шкет и продолжил пробиваться сквозь заросли. Возникла мысль тоже так прыгнуть. Всё-таки сухой кустарник это не трава полевая – неосторожно повернёшься и штаны в лоскуты порвёт. Сумка в руках тоненько звякнула. Шкет вздохнул и отказался от этой затеи. Нет, рисковать содержимым сумки – да хуже поступка просто быть не может! Там десять бутылок водки. А если пакет порвётся или не дай бог ручки оторвутся, и он вообще весь упадёт? Все ж бутылки побьются! А штаны фигня – штаны можно новые купить. Всё же в жизни любого человека есть вещи святые и непорочные, хула на которые хуже смерти. А что может более Свято, нежели водка? Квинтэссенция того, что содержится в вине, о котором в церкви говорят – Кровь Христова. Так что водка это фактически эссенция, можно даже сказать плазма, потому как в ней концентрат основного составного элемента любого вина. Шкет не стал рисковать.

Дом, хоть и стоял уже второй день с настежь распахнутыми окнами и дверьми, всё ещё вонял. Не так как вчера, но запах оставался. Вполне вероятно, он уже и не выветрится. Впрочем, беспокоило это только Штыка. Шкету даже нравилось, такой лёгкий тухловатый душок постоянно в тонусе держит, но в ту пучину безумия, в коей Шкет жил считай неделю, не сбрасывает.

В этот раз всё прошло ещё лучше. Посидели, пару песен спели, пообщались. Вспомнили прошлое, про армию поговорили – Шкет тоже служил, как оказалось. Два года как дембельнулся. Тут, правда, вышел лёгкий конфуз. Шкет с большой гордостью рассказал, как с дедами находил общий язык, как переломал не одну челюсть, получил массу травм, пока, наконец, не стал уважаем дедами, что выразилось в некоторых послаблениях по режиму службы. Его перестали бить по утрам в живот пряжкой ремня, не напрягали с мытьём полов и уборкой. Ночью, раз в неделю, деды поднимали роту и около часа всех гоняли, слегка били – в общем, нормальный режим службы Российской Армии. Так вот Шкета в такие ночи трогать перестали. Если он случайно поднимался, спросони не сообразив, что к чему, деды его обратно спать отправляли. И Шкет решил продемонстрировать шрам на боку, ближе к спине. В одном из столкновений с дедами, ему так переломало рёбра, что одно порвало кожу и вышло наружу. Остался шрам. И вот он показывает его Штыку – а там чистая гладкая кожа.

– Гы, пиздабол. – Не увидев шрама, изрёк вампир. Шкет покраснел, возмутился матерно, глянул и со стула упал – шрам пропал! И только сейчас он-то заметил. В общем, шок был стабильный и Шкет даже не кинулся с кулаками, там когтями, а сначала хотел – оскорбился сильно.

Всё обошлось, драки не случилось, сабантуйчик продолжился и Штык поведал, что у него тоже несколько шрамов пропало в неизвестном направлении. Как это всё объяснить он не знал – в фильмах старые шрамы у вампиров не рассасывались, а тут вон как. Потом долго обменивались впечатлениями, вели умные разговоры всякие, про политику поговорили, о женщинах немного, о культурном упадке Российской молодёжи, о живописи и искусстве…, ну, по идеи, должны были поговорить обо всём этом. И, наверняка, поговорили. Просто на утро вспомнилось, только как домой пришли и первую бутылку выпили. А так как проснулись ближе к ночи – сидели, значит, весь прошлый день и часть ночи. Иначе не проспали бы так долго. Ну а воспитание у обоих нормальное, интеллект недюжинный – значит, просто не могли не обсудить все эти важные животрепещущие проблемы современной России! Вот так-то вот.

– Шкет, ты что такой убитый? – Зевая, поинтересовался Штык, когда они уселись за стол, похмеляться остатками спиртного. А его осталось, в общем-то, довольно много.

– Башка болит. – Проворчал Шкет, опрокидывая рюмку и закусывая кусочком колбаски. – Уф. – Выдохнул вампир. – Полегчало вроде. Ща ещё накатим и нормально будет.

– Так ты это, с похмелья болеешь что ли?

– Ну. – Не понял Шкет удивления товарища.

– Не, братан, херня это. Ты ж вампир блин. Смори. – Штык закрыл глаза и глубоко вдохнул, сделал руками жест непонятный и снова глаза открыл. – Во!

– И что это было?

– Ну как, я же тебе уже вроде говорил за тему…, сосредоточился, команду дал и организм опять по полной восстановился. И всё. Нафиг нам похмелье брат? Потом просто опять сосредоточься, что бы хмель до чайнику снова шёл. Делов-то.

Шкет попытался сделать, как ему советовал товарищ. Раза с третьего получилось. Внутри всё начало гореть, сердце забилось чаще, сильнее и за пару мгновений исчезли головная боль, высокое давление, головокружение и тот хмель, что наступает, как говорится, на старые дрожжи.

А вот обратно заставить организм игнорировать алкогольное отравление оказалось сложнее. Впрочем, он справился. Не быстро, но главное принцип понял и в будущем сможет управлять восстановительными способностями тела более эффективно. Штык к тому моменту осушил целую бутылку – пришлось спешно догонять.

Проснулись днём. Что делали, вспомнить не смог ни один, зато кое-что новое в доме нашли.

– И что это за хер такой? – Штык толкнул лежавшее в коридоре тело носком ботинка. Не шевелится. Вроде не дышит. Сердце точно не бьётся. Кожа белая-белая, но вот горло…

– Штык, глянь. – Шкет, тоже носком ботинка повернул голову мертвеца. На шейной артерии два чётких следа. Вампиры сели на корточки, озадаченно разглядывая следы укуса. Две красные, слегка припухшие дырочки на коже. Как в кино про Дракулу.

– Я что-то не врубаюсь кореш. – Штык прикрыл глаза, тихонько заскрежетав, вылезли четыре клыка. – Во, шетыри. А у нехо два. – Клацнув челюстью, сосредоточился, и клыки втянулись обратно, заняв природой им положенное место. Зубы снова почти человеческие. Если не приглядываться, незаметно, что клыки гораздо острее, чем у других людей и их форма тоже отличается, более правильная, коническая. Но заметить столь малую разницу, мог разве что стоматолог. – Как так получилось? К нам гости вчера приходили?

– Без понятия. – Шкет поднялся, шагнул по коридору по направлению к столу. Остановился с поднятой ногой и резко развернулся. – Ебать…, я его знаю. Это Паша, алкаш местный. Иногда в гости заходил…

– Но это явно не мы. – Штык пальцем ткнул в шею. Взъерошил волосы. – Ты что-нибудь помнишь?

Шкет отрицательно помотал головой и пошёл к столу. Может ещё водка осталась…

– Штык, сюда иди. – Голос парня звучал несколько странно. На повышенной ноте, даже немного удивлённый и с чуточкой, самой капелькой испуга.

Спустя пару секунд оба вампира стояли перед столом и круглыми глазами на него смотрели. Стол забит недоеденной пищей, пустыми бутылками, банками, столовыми приборами. Там ещё рюмки есть. Три штуки. Стоят по углам. И стулья. Тоже три, стоят с той же стороны что и рюмки.

– С нами бухал. – Штык сел на стул, слегка подавленный случившимся. Рядом тихонько присел Шкет. – Эх, мы его получается, сожрали? А?

– Выходит мы. – Сдавленным голосом произнёс Шкет. Ещё один невинный в копилку его личных трупов. Он вновь убил, того, кто не заслужил этого никоим образом…

– А, потом закопаем. – Решительно махнул рукой Штык и сразу повеселел. В окно пальцем показал. – Шкет, братан, ну в натуре там льёт как из ведра. Давай завтра закопаем, а?

– Что? – Парень тряхнул головой, подумав, что ослышался.

– Говорю в падлу сейчас закапывать. Дождь, вымокнем все как собаки. – Штык глянул под стол. – Во! – Вытащил две полные бутылки из груды пустых. – Бухло ещё осталось. Давай помянем Петра этого не везучего ушлепана. Там закусить есть чем? Глянь.

– Паша его звали. – Глухо ответил Шкет. Уныло шмыгнув носом, стал искать в груде посуды что-нибудь съестное. Нашёл только шпроту. Одну, бедняга висела головой вниз, на чём-то бардовом и засохшем, прилипшая к краю столешницы. В шкаф решил заглянуть.

– Да и в рот его. – Наливая в рюмку, порадовался за парня Штык. – Какая хер разница как его там звали? Помер и в добрый путь. Ты это, хлеб поищи там. – Это он обратил к спине Шкета, чем-то гремевшего в шкафу. – Кусочек надо на рюмку положить. Вроде традиция такая.

– Так людей поминают. – Шкет достал из шкафа кусок подсохшей колбасы и буханку хлеба.

– Во-во. – Вампир осушил рюмку и шумно отдуваясь, занюхал рукавом. – Помянём бродягу, случайную жертву экспрессивной ничем не мотивированной агрессии. – Выпучив глаза, хлопнул кулаком о ладонь. – Во сказанул! Блять буду, чётко сказанул!

Хлеб на рюмку за упокой положить забыли.

Как-то так получилось. Ну что сделаешь? Бывает. Первую бутылку осушили довольно быстро, про покойника в коридоре тоже позабыли – так уж получилось. Зато обратили внимание, что в доме стало холодно. Несмотря на то, что все окна и дверь закрыты – как и когда их закрывали, вампиры вспомнить не смогли, да и не пытались. Просто приняли как свершившийся факт. В доме холодно и что делать? Уголь надо, вот чего делать. Купить газету, найти объявление и заказать, что бы привезли тонн пять, ну, что бы на всю зиму хватило. Печка рабочая – двадцать лет назад дед Шкета ложил, слегка, конечно, покрошилась, но совсем ещё не развалилась. Обсудив этот момент, вампиры задумались, а надо ли оно вообще? Вдруг придётся дом бросать. К тому же, им холод не особенно мешал – особенность организма, плюс переизбыток спиртосодержащих жидкостей в желудке. Вопрос оставили в подвешенном состоянии. А потом, к концу второй бутылки снова вспомнили про Пашу. Шкет расплакался, путая слова и глотая слоги, долго рассказывал, какой Паша был реальный парень, добрый, не буйный, пить умел и прочее и прочее. В общем, к концу рассказа, Штык тоже прослезился и, постоянно натыкаясь на стены, пошёл к покойнику. Поднял на руки. Извинился перед ним, уронил, снова поднял и отнёс на кровать, где недавно лежал Артём. Там опять извинился, врезался в косяк и вернулся к столу. Тут вернулись к волнительной теме – как умер Паша. Оба уже не раз пили людей, и раны на шеях трупов оставляли приметные. Четыре клыка рвут кожу, кровь всасывается, словно мощным насосом, разрывая и так потрёпанные ткани, в итоге остаётся зияющая рана, напоминающая след укуса какого-нибудь животного вроде волка или собаки. Так как получилось, что на шее Паши, рана от клыков классического киношного вампира? Когда третья бутылка дошла до половины, оба сошлись на мысли, что где-то тут шляется ещё один вампир, просто странный, а может психически сильно больной. А то и вовсе мутант. Ну а что? Покусали чистокровного хохла, а у него предки с Чернобыля и всё – два клыка только и отросло. Или вообще, покусали парня, у которого зубов не было нижних. И получился такой вот, с двумя клыками.

– Ну-ка. – Шатаясь, проговорил Штык. Он поднялся на ноги, но из-за сильнейших магнитных бурь никак не мог поймать точку равновесия. – Шкет, брателло, ебани мне в зубы. Так чтоб один вылетел. Давай братан, не сачкуй, в ответ не ебну.

– Нафига кореш? – Поинтересовался Шкет, но со стула поднялся, держась одной рукой за столешницу. Рисковать подобно Штыку и подниматься на обе ноги без всякой опоры, он не стал.

– Проверить темку одну надо. Давай, хук реальный, со всей дури.

– Это…, тебя тут два. Которого бить?

– Два? – Штык задумался. Действительно, неожиданная и весьма трудна проблема. – Не три? – С надеждой в голосе спросил вампир.

– Не, два. – Решительно мотая головой, ответил Шкет. Чуть стол не свернул – равновесие-то потерял, со своих активных движений черепной коробкой. Но ничего, обошлось.

– Бля, херово. – Действительно. Когда три оно легко – бей среднего. А если два? Кто настоящий? – О! – Воскликнул вампир, осенённый догадкой. – Ебашь того, что темнее цветом!

Шкет пожал плечами и врезал. Причём со всей силы. Штыка снесло сразу. Улетел к стене и головой в неё воткнулся. Посыпалась штукатурка, по стене зазмеились трещины, про обои и говорить нечего. Даже сознание на пару мгновений покинуло. Очнулся, дёрнулся – голова ухом застряла, никак не вынимается. Ну-ка, ещё разок, так что бы сильно так и…, и шея, хрустнув, поломалась. Но это ничего – упал на пол, там подёргался в конвульсиях, с таким же хрустом шея обратно срослась. Вампир поднялся, всеми силами стараясь остановить восстановительные процессы – хмель то улетучивался! Ничего не вышло. При таких серьёзных травмах, организм разуму повиноваться решительно отказывался.

Вампир уселся на стул, пошевелил челюстью. Пальцами пощупал – трещина в месте удара, она почти сразу же исчезла. Интересное ощущение возникло…, словно под кожу что-то заползло, под пальцами поворочалось, да так и застыло собрав воедино сломанную кость. И никаких тебе костных мозолей, да прочей чепухи ненужной. Что-то во рту мешается…, пошевелив языком, Штык обнаружил сей предмет родивший дискомфорт в области пасти. Сплюнул на руку – два зуба. Тут вдруг челюсть заломило, да так, что он немного напугался. Языком в месте ломоты коснулся – зубы. Пальцем в рот залез, пошевелил. Все зубы на месте. А ведь Шкет два выбил, вот доказательство на ладони блестит. Два коренных, совершенно здоровых, белоснежных зуба.

– Версия с парнягой без зубов отпадает кореш. – Заявил Штык, аккуратно укладывая свои выбитые зубы на край стола. Странно вот так на свои зубы смотреть. Отдельно от себя самого.

– А это, а что если, ну, – Шкет приложил указательный палец к губе, там, где клыки растут. И вверх дёрнул. Не очень удачно – в нос попал. Да так чётко попал, что пол пальца внутрь ушло. От неожиданности головой резко дёрнул и со стула свалился. – Ну, ты понял. – Проговорил он, пытаясь вернуться на стул. Безуспешно впрочем, пришлось помогать.

Мысль Шкет высказал интересную. За неё и выпили. Шкет рюмку, Штык полбутылки штрафных, за неожиданное отрезвление. Минут через пятнадцать, вампиры решили попробовать выдвигать клыки не все сразу, а по два, только снизу или только сверху. Сначала ничего не получалось. Как ни старайся, выпрыгивает всегда четыре. Наконец, когда спиртного осталось полбутылки, а в глазах всё начало троиться, удалось достигнуть некоторого прогресса.

У Шкета вышел один клык. Нижний. Так это смотрелось любопытно, что Штык покатился со смеха и со стула рухнул. На этот раз наглухо – не приходя в сознание, уснул мертвецки пьяным сном.

Утро наступило как-то неожиданно. Золотой лучик упал на нос и стал слепить сразу оба глаза. Во-первых, солнечный свет сам по себе был неприятен, во-вторых, с похмелья ломило даже уши. Штык, не открывая глаз, выдал команду организму. Ничего не произошло и пришлось напрячься. Снова мимо. Он выровнял дыхание, отметив, что рядом чем-то сильно воняет. Сосредоточился на нужном эффекте и с удовлетворением ощутил, как тело наливается силой и покоем. Боль быстро уходила. Наконец, он сладко потянулся и открыл глаза. Потолок сверху. Ну как бы правильно. Если дома уснул, то он сверху и будет. Так, мягко. Пощупал рукой – кровать. Слева. А справа кто-то лежит в одежде. Н-да. Так ужраться, что в одной кровати уснуть…, позор блин.

– Шкет, просыпайся. – Толкнул он соседа локтем и сел, ноги свесил вниз. Шкет не реагировал. – Мужик бля, очухивайся уже. – Повернулся и… – Ааа! – Пискляво, как-то не по-мужски, зато как ярко отражает бурю эмоций его охвативших! Удивительный звук. Вот этот «ааа». Сразу ясно всё.

На кровати лежал и невкусно пах Петя. Тот мужик, которого кто-то из них по пьянке выпил.

– Жесть. – Штык сглотнул и, пятясь, вышел из комнаты. Мысль что он всю ночь дрых в одной кровати с мертвецом, настроение как-то не шибко улучшила. Рядом если то ничего так-то по идеи…., а тут в одной постели. Брр.

Шкет спал в соседней комнате. Что интересно, раскинув руки, с открытым ртом лежал. Не, само по себе ничего особенного. Просто у него один клык вылез и торчал. Нижний справа. Мощный такой клык, у собак тоже такие. Только формой немного другой, а так – чистый крокодил.

– Гы. – Штык не стал будить товарища. Пошёл в комнату, где стоял стол, полный посуды, остатков пищи и пустых упаковок. Спиртного не обнаружилось. Зато колбасы кусок нашёл, в целлофан завёрнутый. Съел – есть что-то захотелось. Колбаса упала в желудок, как камень. Нет, дело не в том, что она подсохла и мяса в ней процентов десять в лучшем случае, остальное соя и химические наполнители, да всякие усилители вкуса. Просто она никак не насытила. Вообще нулевой эффект. Есть хотелось не меньше, а только сильнее. Желудок даже требовательно урчать начал.

–Хм, пора пить кровушку. – Сам себе кивнув, произнёс вампир. Кстати, теперь понятно кто Петю съел. Или Пашу? А чёрт его разберёт кто он там. В общем, пора идти на охоту. Естественно охотиться нужно только на тех, кто заслужил смерти. Слава Богу, таких полгорода – если хорошо подумать. А если очень хорошо, то две трети. Штык вышел на улицу и задумался – как поступить? Просто подумать или хорошо подумать? Две трети лучше, чем половина – больше возможностей. С другой стороны, наверху могут не понять. Ну эти, с крыльями, которые облака крышуют. Он «Легион» смотрел – они там с облаков летали, так что тут ошибки нет. Всё-таки, нужно просто подумать – половина. Ну, тоже нормально. Итак – кто на обед?

Тут же пожалел, что Шкета не разбудил. Парень свой район лучше знает, он в курсе кого съесть можно. Ну, не возвращаться же? Можно и самому поискать.

Штык прошёл по улице и обнаружил, что она так же пустынна, как и раньше. Дошёл до перекрёстка, глянул на дорогу, уходившую в город. Соблазн был, но…, палево. Времени со дня его «смерти» прошло немного. Лучше не мелькать в тех краях. Так, а что у нас слева? Помнится, там был поворот, не прямой, а так, что-то типа ответвления улиц. Район тот же, дорога ещё хуже, чем тут. Вроде Черпачная улица называется. Там асфальт вообще никогда не ложили. Обычная утрамбованная земля. Вот туда и пойдём. Вампир свернул и обнаружил, что на Черепичной – прочёл табличку на одном здании, жизнь ещё имеется. Дома стоят почти все, выглядят более-менее, возле некоторых видать автомобили. В основном отечественные, но есть и пара дорогих иномарок. И собаки. Стоило выйти на улицу как заголосили. Одна особо смелая даже выскочила на улицу, решительно тявкая, рванула вперёд, щёлкнула зубами возле ноги и зарычала так мужественно!

Штык взял и пнул – расстроился просто, на всю улицу собаки рассказали, что чужой идёт.

– Ух, как низко. К дождю. – Произнёс он, наблюдая за небом. Собака протяжно воя, стремительно летела по очень низкой траектории, куда-то за дома. На орбиту не выйти – начальный импульс слабоват. Но полёт запоминающийся. Вон, кто-то за домами ошарашено матерится. Наверное, покурить мужик вышел, а тут – собака летит, воет. Ну, бывает, бывает. Похмелится и всё нормально будет. Штык двинулся дальше. Большая часть собак притихла, после знаменательного полёта собрата, но некоторые ещё тявкают. Ну и пусть тявкают. Нужно срочно найти еду…, а как? Штык обошёл громадную лужу посреди дороги и остановился. Как-то не подумал он. Ночью не проблема – пошёл по тёмным закоулкам, шпана какая привязалась, грубо ответил – вот и готовый обед. Ну, агрессивные невоздержанные молодые люди, это сто процентная опасность обществу, а значит пить можно. Но! Днём-то их нет. Днём они спят…, вот! Вот вампиры натуральные! Ну, это всё лирика. Как еду искать в этом сложном и жестоком мире? Штык покосился на ближайший дом. На красивом резном крылечке, мужик стоит, курит. Молодой, здоровый. Кровь вкусная, как сердце бьётся слышно очень хорошо. Здоровое сердце. На лицо славянин, значит, не стошнит. Документы глянуть ещё на всякий случай – вдруг мент? И есть можно…, нет. Он ведь не знает, виновен парень, заслуживает ли печальной участи или нет. Правильно? Не знает. Значит нужно искать дальше.