«Четыре Сезона»

Его вопрос прозвучал так тихо и так по-настоящему, что Ника на мгновение растерялась. Он не философствовал. Он спрашивал о себе. Он ждал от неё не анализа, а… чего-то другого. Тепла. Ответа. Но она не умела давать такие ответы. Она умела разбирать мир на образы и метафоры.

– Тогда… – начала она медленно, подбирая слова, как художник подбирает краски. – Тогда ты ждёшь. Ты проживаешь её до дна. Пока эта пустота не станет частью тебя. Пока она не превратится в материал. В новый цвет на твоей палитре, которого раньше не было. Художник не убегает от боли, Макс. Он её впитывает.

Макс кивнул, но его взгляд стал отстранённым.

– Да… – протянул он. – В цвет. Понятно.

Он скомкал бумажку и бросил в урну. В его движении была едва заметная окончательность, словно он закрыл тему, в которой не нашёл того, что искал. Ника это почувствовала, и внутри шевельнулось что-то неуютное – смесь сочувствия и инстинктивного желания отступить, спрятаться от этой неприкрытой уязвимости. Она тут же отогнала это чувство.. Она сказала то, во что верила.

– Ладно, хватит о грустном, – Макс снова улыбнулся, но улыбка вышла немного натянутой. – Так значит, "Щелкунчик" на гитаре? Боюсь, это будет преступлением против искусства.

– Если осмелишься, я буду твоим первым и самым строгим слушателем, – ответила она, и в её голосе прозвучала тёплая, почти нежная ирония.

Когда он проводил её до дома, они остановились у подъезда. Ночь была тихой. Макс смотрел на неё, и в его взгляде было что-то новое – не просто лёгкий флирт, а тепло и глубокое внимание.

– Спасибо за вечер, Ника, – сказал он. – Ты… ты видишь музыку даже в окнах. Я так не умею.

Она ничего не ответила, лишь кивнула и скрылась за дверью. Поднявшись к себе, она прислонилась к холодному дереву и закрыла глаза. Вечер оставил после себя странное послевкусие: тепло от вафель, липкость шоколада на пальцах и ощущение, что этот парень с гитарой видит в ней не только огонь и хаос, но и ту тихую, глубокую музыку, которую она так тщательно прятала от всего мира. Но она не подумала о том, что он, возможно, впервые пытался дать ей услышать свою собственную, сбивающуюся с ритма мелодию. А она, увлечённая анализом чужих партитур, этого почти не заметила. Лёжа в темноте, она закрыла глаза, и шорох ветра за окном убаюкал её, как тихая мелодия.

Алиса. Глава 28. В логове зверя.

Город остался позади, и вместе с его огнями исчезло и последнее чувство безопасности. Алиса сидела в машине Артёма, глядя, как дорога ныряет в темноту промзоны, и чувствовала, как по спине пробегает холодок. Она сжимала в руках сумку с уликами, но думала не о них. Она думала о том, что они едут в логово зверя. И впервые за долгое время ей было по-настоящему страшно.

Она взглянула на Артёма. Его профиль, освещённый светом приборной панели, был сосредоточенным, но в уголках губ таилась едва заметная улыбка, словно он чувствовал её взгляд. Браслет из тёмно-вишнёвого кордована на его запястье тускло блеснул, когда он переключил передачу. Этот звук, этот предмет, уже ставший для неё привычной деталью его образа, вернул её к реальности. К реальности, в которой был склад, была опасность, и был этот человек, ставший её единственным проводником.

– Ты в порядке? – спросил Артём, не отрывая глаз от дороги. Его голос был мягким, с лёгкой тревогой, которая тронула её сердце.

– Да, – ответила она, хотя внутри всё кипело. – Думаю о том, что мы найдём. И о том, что будет дальше.

Он кивнул, его пальцы сжали руль чуть сильнее.

– Что бы мы ни нашли, мы справимся, – сказал он. – Вместе.

Слово "вместе" было как луч света в вечерней прохладе. Оно пугало и притягивало одновременно. Она вспомнила его взгляд в деревне, его руку, тёплую и уверенную, убравшую прядь волос с её лица. Это было опасно, это чувство близости, но оно давало ей силы.

Улица Приозёрная лежала на окраине, в той части города, что не успела переродиться в блеске стекла и стали и застыла в прошлом, среди пустырей и старых промышленных зданий, чьи стены покрывали трещины, как следы забытых историй. Склад – длинное, приземистое строение с облупившейся краской – прятался в глубине двора, окружённый ржавыми контейнерами. Он был похож на спящего доисторического ящера.

Артём припарковал машину в стороне, за бетонным забором, чтобы не привлекать внимания. Они вышли, и майский воздух, свежий и чистый, обжёг её лицо. Вдалеке, в зарослях у старого пруда, пели лягушки, их голоса сливались с шорохом листвы, создавая иллюзию мира. Но Алиса знала: мир обманчив.

– Дверь может быть заперта, – сказал Артём, доставая фонарик. – Оставайся за мной.

Она кивнула, её дерби тихо стучали по гравию. У бокового входа Артём присел, изучая замок. Его движения были точными, почти механическими, и Алиса вновь задумалась, откуда у него такие навыки. Замок щёлкнул, и дверь со скрипом открылась, выдохнув на них затхлый, холодный воздух.

Внутри пахло сыростью и металлом. Лучи их фонариков выхватывали из тьмы ряды ящиков, покрытых толстым слоем пыли, и высокие стеллажи, заваленные коробками. Артём двинулся вглубь, освещая проходы, а Алиса задержалась у входа. Её взгляд зацепился за один из ящиков, стоявший особняком. На его крышке лежала папка, перевязанная резинкой, с уже знакомой эмблемой "Вектор-С". Она подошла, провела рукой в перчатке по пыльной поверхности, а затем открыла папку.

Её сердце замерло. Внутри были не документы, а фотографии. Много фотографий. Какая-то стройка, окружённая густым лесом, с рядами контейнеров, покрытых зеленоватой краской. На одной из фотографий, сделанной, очевидно, издалека, с помощью телеобъектива, стоял человек в тёмном плаще, похожий на того, кого они видели у офиса. Рядом с ним – ещё двое, их лиц было не разобрать. А под стопкой фотографий лежал обрывок бумаги с логотипом и номером счёта, который совпадал с одним из тех, что был на флешке Сергея. Она сунула папку в сумку, но её прервал резкий шорох в дальнем конце склада.

– Артём? – прошептала она, обернувшись.

Он был рядом, но его лицо напряглось. Сквозь щели в стенах мелькнул свет фар. Машина. Кто-то был снаружи.

– Прячься, – сказал он, хватая её за руку.

Они укрылись за высокими стеллажами, их дыхание смешалось в гулкой тишине. Дверь склада скрипнула, и в проёме появились два силуэта. Мужчины в тёмных куртках, с мощными фонарями. Её сердце заколотилось.

– Проверь ящики, – сказал один, его голос был грубым, низким. – Он сказал, ничего не оставлять. Шеф будет в ярости, если что-то пропадёт.

Артём сжал её руку, его глаза велели молчать. Но ящик, на который они опирались, предательски скрипнул под их весом, и мужчины мгновенно обернулись. Яркий луч фонаря ударил в лицо Алисы.

– Там! – крикнул второй.

Артём рванул её за собой, и они бросились к заднему выходу, о котором он, видимо, знал заранее. Шаги преследователей гремели за спиной, но Артём знал путь. Они выскочили в ночь, пробираясь через заросли крапивы и лопухов, где ветки хлестали по лицу. Алиса споткнулась и упала. Мужчины были уже совсем близко.

– Алиса! – Артём не раздумывая вернулся, подхватил её, его руки были сильными, но бережными. – Держись за меня.

Он потянул её за собой, и они добежали до машины. Двигатель взревел, и седан рванул прочь, оставляя склад и его тайны в темноте. Фары преследователей мелькнули вдали, но Артём увёл машину в лабиринт промышленных проездов, и погоня прекратилась. Алиса тяжело дышала, её руки дрожали, но тепло его руки, спасшей её, всё ещё жило в её памяти.

– Ты цела? – спросил Артём, его голос был хриплым от напряжения.

– Да, – выдохнула она, её глаза встретили его. Страх, адреналин, его рука, поднявшая её с земли, – всё смешалось, и она почувствовала, как что-то в ней дрогнуло. Какое-то хрупкое, но глубокое доверие. – Спасибо, Артём. Если бы не ты, я бы…

– Не говори так, – перебил он мягко, и его взгляд был тёплым, почти интимным. – Мы команда, помнишь?

Она кивнула, её сердце билось быстрее, но она отвела взгляд, боясь, что он увидит в её глазах слишком много. Они ехали молча, но тишина была живой, полной невысказанных слов и пережитой вместе опасности.

– Мы не можем вернуться к тебе или ко мне, – сказал Артём через несколько минут. – Они могли видеть машину. Могут знать, где мы живём. Давай заедем в какое-нибудь тихое место, обсудим, что нашли. Там будет безопаснее.

Алиса согласилась. Вскоре они остановились у маленького круглосуточного кафе на окраине, где майская ночь отражалась в витринах, как в зеркалах. Внутри было тепло, пахло свежим хлебом и кофе. Они сели в углу, подальше от окон, и Артём заказал два чёрных кофе. Алиса достала папку, её пальцы ещё слегка дрожали, но она заставила себя сосредоточиться.

– Эти фотографии, – начала она, раскладывая их на столе. – Это какая-то стройка. И эта краска… я видела её следы.

Артём нахмурился, но его глаза были спокойными.

– Я был на той стройке, – признался он. – Год назад, когда только начинал собирать данные на Семёнова. Это его проект, но он не строит там дома или заводы. По моим данным, это прикрытие для чего-то другого. Возможно, отмывание денег, а может, и что-то похуже.

Алиса кивнула. Номер счёта на обрывке бумаги совпадал с флешкой Сергея, а человек в плаще… она не могла забыть его тень у офиса.

– А это? – она указала на обрывок с логотипом. – Что он значит?

Артём постучал пальцами по столу.

– Это эмблема "Вектор-С", – сказал он. – Но она же и символ их негласного партнёрства. Семёнов раздаёт такие вещи своим людям, чтобы создать иллюзию легальности. Но это его сеть, Алиса. И твой отец… он в ней. Глубже, чем я думал.

Она вспомнила письмо с инициалами "В.П.", его усталый взгляд в кабинете. Она хотела возразить, но слова застряли.

– Я не знаю, что он знал, – сказала она тихо. – Но я должна выяснить. Ради него. Ради себя.

Артём посмотрел на неё, и в его глазах было не только понимание, но и что-то глубже – тень боли, которую он скрывал.

– Когда я потерял свою компанию, – начал он, его голос был низким, – я потерял не только деньги. Моя сестра… она верила в меня. Я обещал ей, что мы начнём заново, но не успел. Она уехала, и я не видел её годы. Я борюсь с Семёновым не только за себя, Алиса. За неё. Чтобы доказать, что её вера не была напрасной.

Его слова легли на её душу, как лепестки вишни, падающие в майский вечер. Она вдруг поняла, что он не просто союзник, а человек, чья боль зеркалит её собственную. Она хотела коснуться его руки, но вместо этого сказала:

– Моя мать… она никогда не спорила с отцом. Но однажды, когда я была ребёнком, она плакала в саду. Я спросила, почему, а она только обняла меня. Я до сих пор не знаю, что он сделал. Но я не хочу, чтобы он сломал меня, как, возможно, сломал её.

Артём кивнул, и их взгляды встретились – долгие, полные тишины, в которой слова были не нужны. Кофе остыл, но тепло между ними росло, как весенний свет, пробивающийся сквозь тучи.

– Мы найдём правду, – сказал он наконец. – И я буду с тобой. До конца.

Она улыбнулась – сдержанно, но искренне, и это была её настоящая улыбка. Они допили кофе, обсуждая план: проверить, что за стройка на фотографиях, найти свидетеля, который мог бы опознать людей в плащах. Когда они вышли, майская ночь окутала их, как шёлк. Они вызвали такси, чтобы не "светить" его машину. На миг их пальцы соприкоснулись, когда он открыл дверцу. Это было мимолётно, но её сердце дрогнуло.

– Завтра, – сказала она, глядя на него. – Мы разберём всё. И… я рада, что ты здесь.

– Обязательно, – ответил он садясь следом в такси, и его голос был как обещание.

Алиса. Глава 29. Стратегия и тактика.

Они укрылись в безликом номере отеля, высоко над городом, который казался теперь полем для чужой, непонятной игры. Алиса стояла у панорамного окна, глядя, как внизу рассыпаются мириады огней – холодных, далёких, равнодушных. Каждый огонёк был чьей-то жизнью, чьей-то историей, и все они сплетались в единый узор, не подозревая о тени, нависшей над её собственным миром. После погони, после скрипа шин и стука сердца в висках, эта тишина давила сильнее любого шума. Воздух в номере пах озоном после грозы и едва уловимым ароматом гостиничной чистоты – стерильной, лишённой воспоминаний. Это было идеальное убежище: место без прошлого, где можно было попытаться выстроить будущее.

Артём вошёл в комнату бесшумно, неся две чашки дымящегося кофе. Он поставил одну на столик рядом с ней, и его пальцы на мгновение коснулись её руки. Короткое, почти случайное прикоснове, но оно было тёплым, живым, и Алиса невольно вздрогнула, но не отстранилась. В его молчаливой заботе было больше поддержки, чем во всех словах, которые она слышала за последние годы.

– Мы как в аквариуме, – произнесла она, не оборачиваясь. Голос её был ровным, но в нём слышалась усталость. – Смотрим на мир, но отделены от него стеклом.

– Иногда это лучший способ увидеть общую картину, – ответил Артём, становясь рядом. Его отражение появилось в тёмном стекле рядом с её – два тёмных силуэта на фоне сияющего города. – Когда ты внутри, видишь только детали, теряешь перспективу.

Она медленно кивнула и с холодной, почти механической скоростью пыталась сложить разрозненные фрагменты: письмо отцу, погоня на складе, фотографии со стройки, повторяющийся логотип, который стал казаться зловещим символом. Она достала из сумки папку и USB-накопитель, найденные в сейфе.

– Давай посмотрим, что у нас есть.

Они сели за небольшой стол. Свет от настольной лампы выхватывал из полумрака их лица и разбросанные по столу документы. Алиса подключила накопитель к своему ноутбуку. Экран осветил её лицо холодным голубоватым светом, сделав черты более резкими, почти скульптурными. Её пальцы забегали по клавиатуре с привычной скоростью. Она открывала файлы, сканировала таблицы, вчитывалась в строки контрактов. Мир цифр был её стихией, её крепостью. Здесь не было места эмоциям, только фактам.

Артём наблюдал за ней, его взгляд был внимательным, почти изучающим. Он видел не просто красивую женщину в строгом костюме, а хищника в своей среде обитания. Её сосредоточенность была почти осязаемой.

– Здесь всё запутано через десятки фирм-однодневок, – проговорила Алиса, не отрываясь от экрана. – Стандартная схема. Но исполнение… безупречное. Семёнов не дурак.

– Он дьявол, – тихо поправил Артём. – Он умеет находить слабости и давить на них. Деньги, страх, амбиции. Он плетёт паутину, и люди сами в неё лезут.

Алиса открыла очередной файл – детализированный отчёт о движении средств. Тысячи транзакций, сотни имён. Она увеличила один из разделов, и её пальцы замерли над клавиатурой.

– Посмотри, – она повернула к нему ноутбук. – Большинство операций проходит через крупные, известные банки. Но ключевые платежи, самые крупные суммы, всегда уходят в одну точку.

– Куда?

– Малоизвестный банк в Восточной Европе. "FinFortis Bank". Я никогда о нём не слышала. Это аномалия. Слишком рискованно для таких сумм. Зачем ему это?

Артём нахмурился, вглядываясь в экран. Его лицо выражало глубокую задумчивость. Он провёл рукой по волосам, и его браслет тускло блеснул в свете лампы.

– Возможно, там у него есть свой человек. Кто-то, кто обеспечивает прикрытие на высшем уровне. Это нужно проверить. Но копать там будет сложно, почти невозможно без связей.

Он отошёл к окну, словно ему нужно было пространство для мысли. Алиса следила за ним взглядом. Его уверенность, его спокойствие перед лицом опасности притягивали и одновременно настораживали. Она привыкла полагаться только на себя, но сейчас его присутствие было необходимо, как воздух.

– Я думаю, нам не стоит бить в лоб, – сказал Артём, обернувшись. Его голос звучал взвешенно, стратегически. – Если мы начнём расследование этого банка, они заметят и успеют замести следы. Нам нужен отвлекающий манёвр. Нужно подбросить им ложный след, заставить их смотреть в другую сторону.

– Что ты предлагаешь? – спросила Алиса, закрывая ноутбук. Она доверяла его интуиции, но проверяла каждое его слово своим разумом.

– У Семёнова есть финансист. Его зовут Птицын. Он отвечает за легальную часть бизнеса, но все знают, что он в курсе и тёмных дел. Он тщеславен и любит деньги. Если пустить слух, что Птицын готов сдать Семёнова в обмен на иммунитет, это вызовет панику в их рядах. Семёнов начнёт проверять его, их внимание будет приковано к внутренней разборке. А у нас появится время, чтобы копнуть под этот банк.

План был рискованным, но логичным. Алиса обдумывала его, взвешивая все за и против. Это была игра, достойная её отца. Шахматная партия, где один неверный ход мог привести к мату.

– Как мы это сделаем? – спросила она.

– У меня есть знакомый журналист. Ему можно анонимно слить информацию. Он любит такие истории. Главное, чтобы источник выглядел достоверно.

Алиса кивнула. В этом был смысл. Она снова открыла ноутбук и вернулась к файлам. Пока Артём говорил по телефону тихим, убедительным голосом, договариваясь о "сливе", она продолжала своё погружение в финансовые лабиринты Семёнова. Она просматривала документы, найденные на складе, сравнивая их с данными с флешки. И тут её взгляд зацепился за деталь, которую она упустила раньше. На одном из контрактов, среди прочих подписей, был едва заметный цифровой водяной знак, видимый только под определённым углом. Изящная, стилизованная латинская литера "V". Она сохранила скриншот этого фрагмента. Мелочь, зацепка, которая пока никуда не вела, но её мозг зафиксировал и сохранил этот образ.

Закончив разговор, Артём подошёл к ней. Он выглядел уставшим, но в его глазах горел огонь борьбы.

– Всё готово. Завтра утром у Семёнова будет болеть голова.

Он сел в кресло напротив неё, и на несколько мгновений между ними воцарилась тишина. Шум города за окном казался далёким саундтреком к их напряжённой сцене.

– Ты не боишься? – спросила Алиса тихо. Вопрос вырвался сам собой, нарушив её привычку никогда не показывать слабость.

Артём посмотрел на неё, и его взгляд смягчился. Он слегка улыбнулся, но в этой улыбке была горечь.

– Боюсь. Но больше я боюсь позволить ему победить. Когда он разрушил мою жизнь, я пообещал себе, что однажды он за всё заплатит. Это не месть, Алиса. Это… восстановление равновесия.

Он говорил о своей сестре, о том, как она верила в него, и как он её подвёл. Его слова были искренними, они находили отклик в её душе, где тоже жила память о потерянной вере. Ей захотелось видеть в Артёме человека, которого она придумала, – рыцаря, спасителя, родственную душу. Она отчаянно хотела верить, что люди могут быть такими, какими мы хотим их видеть. Эта мысль была опасной, как тонкий лёд над тёмной водой, но она позволила себе на мгновение ступить на него.

– Мой отец… – начала она, и голос её дрогнул, – он всегда учил меня, что в бизнесе нет места чувствам. Только расчёт. Он говорил, что доверие – это слабость, которую используют против тебя.

– Он был неправ, – сказал Артём. – Без доверия ты можешь выиграть битву. Но ты никогда не выиграешь войну. Потому что в конце останешься один.

Его слова ударили в самое сердце. Всю жизнь она строила вокруг себя стену, и теперь этот человек, появившийся из ниоткуда, методично разбирал её по камню. Она посмотрела на него, на его усталое лицо, на решимость в его глазах, и почувствовала, как её собственная ледяная броня даёт трещину.

– Ладно, – сказала она, возвращаясь к своему обычному тону, но что-то в её голосе уже изменилось. – У нас есть план. Птицын – это наш ход конём. А банк – это их королева. Нужно только найти способ добраться до неё.

Артём кивнул, его глаза потеплели.

– Отдохни. Завтра будет долгий день.

Он ушёл в другую комнату, оставив её одну с её мыслями и светящимся экраном ноутбука. Алиса ещё долго сидела, глядя на колонки цифр. Но теперь она видела не просто финансовые схемы. Она видела за ними судьбы людей, сломанные жизни и паутину лжи, которую им предстояло разорвать. Она закрыла глаза, и перед её внутренним взором снова возникла та изящная литера "V". Что-то подсказывало ей, что ключ к разгадке был не в громких именах и больших банках, а в этих мелких, незаметных деталях. И она найдёт его. По своим правилам.

Алиса. Глава 30. Ход конём.

Рассвет просачивался в гостиничный номер неохотно, серым, размытым светом, словно сам город не решался начать этот день. Алиса не спала. Она сидела в кресле у окна, закутавшись в гостиничный халат, и наблюдала, как ночные огни внизу один за другим гаснут, уступая место утренней суете. Ноутбук на столе был закрыт, но информация, которую он хранил, горела в её сознании пламенем. План Артёма был хорош – бросить кость в виде Птицына, чтобы отвлечь волков. Но это была его стратегия. А Алиса привыкла играть по своим правилам, добавляя в чужие партии собственные, непредвиденные ходы. Её отец учил: никогда не полагайся на один-единственный план, имей в запасе тот, о котором не знает даже твой союзник.

Она дождалась, пока за стеной стихнет размеренное дыхание Артёма, и бесшумно выскользнула из номера. Утренний воздух в коридоре был спёртым, пах чистящими средствами и чужими снами. Она спустилась на лифте в пустынный холл, кивнула сонному портье и вышла на улицу. Город просыпался. Дворники скребли по асфальту, первые машины шуршали шинами по влажной дороге. Этот утренний час был её временем – временем порядка и ясных решений, когда мир ещё не успел наполниться хаосом чужих воль и эмоций.

Её цель была не в том, чтобы анонимно "настучать" в полицию. Это было бы слишком просто и ненадёжно. Её план был сложнее. Она знала, что у Виктора Семёнова, как у любого игрока его уровня, есть враги. Не просто конкуренты, а люди, которых он когда-то растоптал, унизил, разорил. Один из них, некто Шилов, бывший владелец строительной компании, поглощённой Семёновым в результате рейдерского захвата, уже несколько лет вёл против него тихую, почти безнадёжную войну, пытаясь добиться справедливости через суды и прессу. Шилов был одержим, он потерял всё и жил одной лишь жаждой возмездия. Он был идеальным инструментом.

Алиса нашла уединённую скамейку в небольшом сквере. Она достала из сумки тонкий планшет. Она действовала через несколько слоёв анонимных прокси-серверов. Она нашла почтовый ящик небольшой юридической конторы, которая представляла интересы Шилова. Сообщение, которое она отправила, было коротким и лишено эмоций. Оно не содержало ни имён, ни угроз. Только адрес. Адрес того самого склада на улице Приозёрной. И приписку: "Архив. "Вектор-С". Ваш единственный шанс".

Она знала, что Шилов, получив такую наводку, не пойдёт в полицию. Он слишком долго бился головой об эту стену и больше не верил системе. Он сделает то, что сделал бы любой отчаявшийся человек, получивший надежду, – он попытается добыть доказательства сам. Он найдёт способ проникнуть на склад. Возможно, его поймают. Возможно, он поднимет шум и ему придётся вызвать полицию самому, когда его загонят в угол. В любом случае, это создаст инцидент. Официальный, задокументированный инцидент, который заставит правоохранительные органы обратить внимание на этот объект. Она не просила их о помощи. Она создавала ситуацию, в которой они будут вынуждены действовать. Это был её ход конём. Пока Семёнов будет отвлечён слухами о предательстве своего финансиста, которые распустит Артём, у него под носом вспыхнет другой, совершенно неожиданный пожар.

Она стёрла следы своей цифровой активности и вернулась в отель. Она чувствовала, как внутри разливается холодное удовлетворение. Она снова контролировала ситуацию.

Артём уже не спал. Он стоял у окна с чашкой кофе, и его силуэт на фоне светлеющего неба казался вырезанным из тёмного камня. Он обернулся, когда она вошла.

– Где ты была? – в его голосе не было упрёка, только беспокойство.