скачать книгу бесплатно
– Пока стажировалась в Расследовательном бюро в Эскамеруне. Я же говорила тебе, что найду способ заняться своими делами…
– Мне казалось, у тебя и без того насыщенный график, – извиняющимся тоном проговорил Смотритель.
– Тем не менее.
– И… где они?
– Пойдём.
Мы прошли дальше по галерее, мимо тонких витрин с летописными свитками на листах кожи, туда, где располагались геологические экспонаты. Мои новые знакомые бродили по коллекции минералов. Самые внушительные объекты здесь лежали на усыпанной светлым песком площадке, выравненной граблями.
Рядом с грандиозным опалом прямо в песке сложилась клубком маленькая девушка в тёплых колготках, старых сапогах, у одного из которых отошёл нос, в чёрной удлинённой куртке из бликующей плащёвки и вязаной бежевой шапке, покрывшейся от носки шарушками.
– Эээ, – протянул Стахий, подняв руку в неопределённом жесте.
– Всё нормально. Дхуми – адепт Земли…
Шесть смотрели в окна, не интересуясь никакими камнями. Их не привлекал даже лежащий на отдельной круглой в форме столика витрине рубин «Чаша крови». Им не был интересен инкрустированный змеевиком стилет. Нефритовая фигурка из Египта не привлекала их внимания.
– …Я инициировала её… уже получается в прошлом году.
Три внимательно осматривались, бросая колючие взгляды исподлобья. Стахий всегда был эмоционален и затруднялся скрывать реакции. Он пожевал губами, переступил с ноги на ногу, хмуро посмотрел на девушек. Они тут же уставились на него, создавая ещё больший дискомфорт.
– Какие-то они… вялые, – подобрал слово Стахий.
Одна девушка самозабвенно водила граблями по песку, но в целом они действительно были сонными. Мимо таких проходят, не одарив вторым взглядом. Для мира они пустышки. Невыразительные призраки мира живых. Они настолько выпали из реальности, что мне даже ничего не пришлось им говорить, чтобы забрать их из действительности, которая никогда не принимала их. Я просто брала их за руки, и они шли. Они без вопросов просидели в моей пустой зале, пока я не собрала их всех… три часа… или около того…
…раздувшаяся белая пуповина стояла перед глазами. Венька смаковал своё состояние, всё больше вливая в общий канал. Он не мог ничего делать, и его всё устраивало – потому что ему ничего не требовалось делать. Его состояние передавалось мне, отмахнуться не удавалось.
Уксус.
Известно, что это значит.
Я обернулась на Стахия.
– Все мои молодые друзья как будто бы при делах, и мне оказалось некого просить привести их в чувство…
На лице Смотрителя появилось выражение, означающее, что он не удивлён, чего-то такого и ожидал:
– Сможешь привести их во двор? Моим молодым друзьям тяжело ходить по ступеням…
Я расплылась в улыбке.
– Это я устрою…
Старики в телогрейках поверх голубых халатов собрались на площадке, где утром тренировалась дружина. С неба падали редкие снежинки. Зима в городе Стихий шла на спад уже в середине февраля, лишь в тот день, когда я обозлилась на отряд боевых магов, снегу удалось покрыть почву тонкой плёнкой, которая продержалась пару часов. В семь на улице было темно. Оказавшись снаружи, я удивилась безлюдности. Я ожидала увидеть хотя бы кого-то из своей команды, хотя бы кого-то из дружины, но здесь были только Храмовые старики. Куда девались Игорь с Сафико?
Будущие Жрицы неуверенно собрались у меня за спиной. Они были молчаливы. Я к этому привыкла, но остальных их поведение обычно шокировало, даже их родных. Я показывала им свою яркую ауру, и они шли за мной без раздумий и сожалений. Нужно было вернуть их миру.
Чи и Захар отделяются от группы по знаку Стахия. Площадка заполняется водой. Восточная сторона, если идти к Храму от города. Места не слишком много, но дружине из двух десятков более-менее опытных и ещё десятка молодняка не требуется очень много места. Главное во время тренировки не позволить себе неаккуратным движением побеспокоить выставленный на солнечную ванну комнатный бонсай. Сейчас миниатюрных питомцев в ведерцах в травянистой оплётке с ручками конечно занесли в тепло. Вода покрывает квадрат примерно пять на пять метров и не всасывается в присыпанный ради чистоты песок.
Стахий стоит по правую руку.
– Ты устала.
Он не спрашивает.
– Избыток информации ведёт к утомлению. Я бы хотела посидеть с чашкой чая и книжкой. Но некогда.
Подзываю трёх девушек. Они смущены, не поднимают глаз.
Знала, что будет сложно. Начинаю говорить то, что собиралась сказать лишь Стахию с глазу на глаз:
– Когда я их встретила, я сразу поняла, кто они. Их души позвали меня. Я видела их тогда, когда они чувствовали себя наедине со Стихией… Вне своей Стихии они беспомощны, непонятны, замкнуты, никто из людей не готов и неспособен их понять… но в своей Стихии их коконы раскрываются – они становятся полноценными, живыми. Их не понимают, потому что они за пределами понимания, но если увидеть их в единении с их Стихией, можно почувствовать саму Стихию…
Три девушки стояли в воде. У одной расшнуровался ботинок, и она уже где-то потеряла его. Трудно сказать, понимала ли она вообще, что ей чего-то не хватает.
Они неловко замерли. Можно было подумать, они не поняли ни одного произнесённого слова, но я знала – это не так.
Девушка в одном ботинке вынула и вторую ступню из обуви. Коричневый, ношенный ботинок покинуто стоял на границе журчащей чистой лужи, обвисли отполированные пальцами, трением, ноской, годами шнурки. Из лужи вылетела круглая капля, и дождь пошёл вспять, с земли. Три девушки подняли лица к небу. В тонкой луже под их ногами не было столько воды, сколько поднималось и поднималось к тёмно-синему небу круглых капель.
– Жрица нисподающей воды.
– Жрица льда.
– Жрица течений.
Девушки падают одна за другой. Мне тоже тяжело. Старикам будет тяжело нести их в Храм, а я… я боюсь уронить. Где мои помощники? Где верные друзья?
Старики спешат на помощь, словно не сознавая своего возраста. Они берут девушек за локти и под колени, несут одну вдвоём… может и справятся.
Стахий понимает мой знак и склоняет голову ближе к губам:
– Возможно мне придётся уехать в скором времени…
Смотритель кивает, принимая к сведению. Потом всё же решает задать вопрос:
– Я должен буду сделать какое-то заявление по поводу Жриц?
Три девушки с колючими глазами выходят на освободившееся место между нами и стариками. Им неуютно, вокруг столько воды… Лужа ушла в небо, но оттуда продолжал сыпаться снег.
– Что ты молчишь? – беспокоится Стахий.
– Я… мне сейчас тяжело сообразить… если что, я позвоню на телефон Прохора и…
Стахий фыркает, и я осекаюсь.
– В чём дело?
– Прохор, – фыркает Стахий. – Прохор с некоторых пор потерян для общественности…
Меня осеняет. Немного красной злости впрыскивается в белый поток где-то в глубинах моего сознания.
– Да я его уволю!
– Ему сейчас всё равно, – махнул рукой Стахий.
– Тогда не уволю… Но ты их разбаловал и распустил!
– Мне выговор? – осведомился Смотритель.
Только тяжело вздыхаю.
– Лучше займись делом.
Стахий улыбается. Он не называл свою Стихию, а я не спрашивала. Однажды он проговорился, что учил Прохора и Игоря, но и только. Он также учил меня, когда я не была целой, а моей Стихией тогда была Вода. Я по незнанию перебухала себя мощью, привлекла к себе ненужное внимание, так что Стахий взялся прежде всего учить контролю, а Маг вообще предпочёл держать при себе. Теперь понимаю, что для них обоих такое решение было исключительным. Я была слишком сильной для адепта, чтобы остаться без присмотра, как планировала. Мне нужно было собрать информацию, из-за того что её было так мало и вышло, что я не осознавала, как силён может быть адепт, и оказалась слишком мощным адептом Воды. Это знание оказалось не чем-то самим собой разумеющимся, в отличие от овладения Стихиями…
Стахий спускает с пальцев красивый всполох Огня. Девушки не торопятся реагировать. Смотрят с приоткрытыми ртами, поворачивают головы. Отсветы и тени ходят по их лицам. Старики окружают их огненной феерией, огонь стелется, вспыхивает, щёлкает без горючего вхолостую, клокочет, искрит, шипит.
Одна, как во сне, скидывает шапку, вспыхивают волосы. К ней бросаются на помощь. Вторая оскаливает зубы и начинает смеяться, изо рта вырывается нечеловеческий звук, как от пламени, хлопающий по воздуху, звук как вспышка, ослепляющая уши. Третья наклоняется, нежно улыбаясь, чтобы засунуть ладони в огонь.
Я делаю знак, чтобы к девушкам не подходили.
– Жрица небесного огня.
– Жрица дикого огня.
– Жрица негаснущего огня.
Девушки засыпают стоя. Колени подламываются. Тела падают в пламя.
– Вытаскивайте!
Чувствую усталость. Отправляю её серые потоки в белую линию связи, чтобы оградиться от неё.
Новая троица выходит в центр.
– Жрица плодородной земли.
– Жрица камней и металла.
– Жрица пустынь.
Последний Воздух.
– Жрица северного ветра.
– Жрица морского бриза.
– Жрица бурь…
Мне трудно стоять на ногах.
– Васса, – зовёт голос Мага.
Ищу источник голоса там, где источает уксус белый канал. Его там нет. Тёплые сквозь пальто пальцы сжимают локоть. Маг не даёт почве уйти из-под ног.
Оборачиваюсь – Маг стоит рядом.
– Васса, ты сможешь подняться в свою комнату без помощи?
– Да… конечно, да…
Маг отпускает меня и идёт к лежащим девушкам, укладывает себе на плечо одну, потом вторую на другое, последнюю предоставляет тащить старикам.
– Куда нести?
– Что? – тупо спрашиваю я.
– Дюжина пустых комнат на втором этаже, – отвечает за меня Стахий. – Там должны быть Захар и Чи, покажут.
Маг без дальнейших вопросов быстро шагает к Храму. Чёрный силуэт уменьшается на фоне серого, неразборчивого в наступающей ночи монолита Храма. Любое действие отдаёт магией. Знаю, он видит магию повсюду в этой скрадывающей темноте февральской ночи.
Оступаюсь. Нога криво подворачивается на каблуке. Не падаю, но лодыжку пронзает болью. Гози остался один. Растерянно стоит у последней маленькой фигурки, сложившейся на голой земле острова в позу эмбриона. Все двенадцать сворачивались эмбрионами. Им ещё предстояло дорасти до полноценных дочерей Стихий. За ночь.
Справляюсь с неприятным ощущением в лодыжке. Ноги слушаются плохо, но я направляюсь к Гози, чтобы помочь нести последнюю. Подхватываю маленькое тело, сжав руки в замок под грудью. Тяжело. Курточная ткань скользкая, всё время хочется перехватить, но хрипло дышащему Гози станет ещё тяжелее, если я стану замедляться. Приходится сильнее сжимать пальцы на ткани. Почти все старики задействованы в перетаскивании ценного груза. Стахий идёт впереди, как самый старый не обременён тяжестями.
Если они дочери Стихий, то кто я? Мать? Не-е-ет…
Ногу больно ставить.
Маг приносится из-за спины, отнимает у нас с Гози груз, укладывает себе на плечо и торопится в Храм.
Ковыляю за ним, но он, конечно, очень скоро отрывается от моего неловкого преследования.
Переступив порог, выясняю, что старики не так уж далеко продвинулись. Я рассчитывала, что они уже распределили девушек по комнатам, а они ещё тянулись по залу между деревьев. Маг успел освободить ещё пару из них, и они обессилено упёрлись руками в стволы моих деревьев.
– Остановитесь… – выдохнула я. – Остановитесь все…
Старцы встали, трудно дыша.
Маг спустился, бросил на замерших на местах стариков неудивлённый взгляд, принял на плечи ещё двух девушек и понёс наверх.
По коридору зашлёпали неторопливые шаги. Из кухни вышла прппозднившаяся Маша.
– Чего это?
– Маш, – позвала я. – Приготовь ветеранам труда что-то лёгкое, что они любят… Определённо заслужили…
