скачать книгу бесплатно
Кай громко повторил:
– Кто вас послал?
Это не грабители, не инквизиторы. Отправить их могли только знавшие его, но свои бы вышли сразу. Да и не было у своих таких людей.
– Заткнись и иди. Тебе же лучше, – прорычал первый, хватанув Кая за куртку и притянув к себе.
Второй предостерег:
– Дейн!
Но тот уже занес руку для удара, и Кай нырнул в знакомые объятия тьмы.
***
Прошла минута, другая. Крики и плач не стихали, но взрывы прекратились. Сначала Адайн села, затем встала. Рокот затихал – дирижабль удалялся, став неясным облаком на небе.
– Во имя Яра, уходим! – закричал Дерит, хватая ее за плечи, и потянул к выходу с площадки.
Адайн рванулась – туда, где еще недавно стоял Кай. Заметив порыв, Олвия переплела пальцы и шепнула на ухо:
– Извини, я должна.
Перед глазами замелькали черные точки. Голова наполнилась тяжестью, ноги, став ватными, уже не держали – только Дерит не давал упасть.
Кивнув брату, Олвия стала пробираться сквозь знать. За оградой встретила и окружила охрана семьи У. Адайн пыталась сосредоточиться: сначала на решетке площадки, затем – на лестнице, а после – на ладонях Олвии, но мысли все ускользали, расплывались. Она хотела рвануться, побежать – онемели и руки, и ноги, Адайн не понимала: то ли это она делала шаг, то ли ее тянули вперед, а может, волокли или тащили.
– Помогите кире Я-Ярем, ей стало плохо в толпе. – Голос Олвии доносился как из-за плотного занавеса.
Фигуры в темно-зеленой форме подхватили Адайн под руки, усадили куда-то. Послышался шум мотора, и мир сдвинулся с места.
Воздуха стало больше, она сделала жадный вдох. В голове еще гудело, а сердце билось рывками, но пелена перед глазами спадала. Пошевелив ступней, Адайн ощутила слабое покалывание, как если бы нога онемела, но уже начала отходить.
– Тише, девочка, ты справишься, – проворковала Кайса.
Адайн откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Негромко рокоча, паромобиль нес их домой, в Ре-Эст. Хотелось никогда не открывать глаз – не видеть этих идеальных улиц, а более того – ухмылки Дерита и строгого взгляда Олвии.
– Прости, – шепнула аристократка. – Я должна была это сделать, ты же знаешь.
Адайн медленно открыла глаза. Дочь У-Дрисана одной рукой нервно теребила складку темно-синего платья, а другую держала на груди, словно вымаливала прощение.
В отличие от брата и отца, Олвия хоть немного напоминала человека с сердцем. Однако его наличие не означало смелость. Она послушно выполняла приказы У-Дрисана, не отказываясь сделать другому больно. Но и его можно было понять. Не понимала Адайн только собственного отца, который освободил ее из одной клетки и сразу посадил в другую.
Сидящий на втором ряду Дерит громко фыркнул. Олвия смутилась еще сильнее:
– Может быть, погуляем после обеда? – выдавила она. – Я была бы так рада!
– Да, я тоже буду рада.
Адайн улыбнулась. Притворяйся, словно от этого зависит жизнь, и лги, как в последний раз. Так учила Канава.
Просияв, Олвия отвернулась к окну. Ветер растрепал темные волосы, передние пряди выбились из косы, но и это не умерило строгости, которая читалась в ее внешности. Несмотря на улыбки, на ум приходило всего одно сравнение – с надзирателем.
– Не стоит, – заметил Дерит. – Вам лучше остаться. Отец и кир Я-Эльмон хотят обсудить, – он обернулся и, помявшись, закончил: – сами знаете что.
Адайн передернуло. Да, она знала. Уже весь Лиц знал.
Отец пришел на пятый день, и Адайн со слезами и криками – со всем, что могла сыграть, взмолилась о свободе. Его условие было простым: она откажется от магии и взглядов Детей Аша и выйдет за Дерита У-Крейна. Адайн согласилась не раздумывая. Ни отец, ни муж не станут для нее преградой – надо только выбраться из Черного дома, ведь от ее свободы зависят остальные. Так она думала по началу, но у отца оказались сильные козыри, и одна тюрьма просто сменилась другой.
***
Род У жил в резиденции размером с целую улицу Канавы – на территории уместилось бы с десяток хороших, крепких домов, но эта роскошь принадлежала всего трем людям. Все здесь было как с картинки: дом – что дворец, парк – достойный королей.
Олвия взяла Адайн под руку. Хотелось брезгливо отодвинуться, закричать, толкнуть. Улыбаясь, девушки вошли в малую столовую вслед за Деритом. Слуги в зеленой форме поприветствовали поклонами.
Стол накрыли на пятерых – только для своих, как говорил Крейн У-Дрисан. Солнечный свет и окна в сад, еще зеленевший и благоухающий, создавали иллюзию лета: точно не наступила осень, в которой было место для одних лишь для поражений.
Вошедшие сели за стол. Его убранство тоже не казалось настоящим и отдавало нарисованной картинкой: посуда и приборы – в строгой параллели друг с другом, цветы – со стеблями одинаковой длины, с одинаковым количеством листьев. Отчаянно хотелось сделать что-нибудь от той девчонки из Канавы, и Адайн вытерла руки о край льняной скатерти.
– Надеюсь, с отцом все в порядке. – Олвия обеспокоенно посмотрела на пустующий стул во главе стола. – И с киром Я-Эльмоном.
– Еще бы, – буркнув, Адайн сразу поправилась: – Великий Яр не оставит их. – Она сжала кончики пальцев и дотронулась до лба. Кайса стояла в стороне, но Адайн услышала ее тяжелый вздох.
Ни Дерит, ни Олвия не верили гостье и, точно сторожевые псы, следили, чтобы она вела себя, как требовал ее «дядя». Адайн не знала этого, но предполагала: они ежедневно сообщали отцу о ее словах, жестах, взглядах – и он все ждал, когда она покажет свое настоящее лицо или всем сердцем примет заветы Яра.
Дерит хоть и обладал скверным характером, но обдурить его не стоило труда. Он верил улыбкам Адайн, он купился на них и сам, когда не видели другие, расплывался в ответной улыбке. Олвия же, кажущаяся такой правильной, до зубного скрежета, оказалась лучшим тюремщиком. Она владела магией крови и слышала сердечные ритмы – слов и улыбок, чтобы убедить ее в своей честности, уже было недостаточно. Легким движением руки Олвия могла замедлить или ускорить сердцебиение, она превращала Адайн в безвольную куклу, идущую следом. Для всего Лица они были компаньонками, и только две семьи знали правду.
Адайн крепко сжала вилку и с силой воткнула ее в нежнейшее филе на тарелке. После Черного дома привычный аппетит исчез, перемена блюд уже не вызывала ни желания, ни интереса – вплоть до тошноты.
– Не стоит. – Кайса была непоколебима. – Ты должны быть сильной. Поешь.
Должна, да. И спину держать прямо тоже должна. Только по-настоящему сильным оказался не тот, кто не хотел сгибаться, а тот, в чьих руках плеть.
– Наверное, мы все-таки можем погулять вечером. Хотите, уйдем с приема? – Дерит улыбнулся – улыбка у него была красивая, но она тоже отдавала чем-то механическим, искусственным, как все в этом доме.
– Нет, – Адайн покачала головой. – Дядя и кир У-Дрисан хотят видеть нас вечером. Сегодня важный для всей Кирии день. Мы должны остаться.
– Да, важный, такого короля возвели на трон, – буркнул Дерит.
Кайса, шагнув ближе, уверенно заявила:
– Он видел тебя, он придет.
Адайн потянулась к бокалу с водой. Может быть, Кай и придет. Но если план провалится, чего попытка будет стоить на этот раз? Какой боли и каких обещаний? Она боялась: новой боли, собственной беспомощности. Снова проиграть – тоже, ничего не сделать – не меньше.
– Ты сдалась? Где твоя сила, где гордость? Ты забыла, кто ты? – яростно спросила Кайса и, тряхнув светлыми волосами, снова стала собой: той спокойной, уверенной женщиной, в которой всегда ощущалась непоколебимая сила. Адайн, пристыженная, уставилась в тарелку, продолжая ковырять вилкой мясо и овощи.
Отец и Крейн У-Дрисан вернулись, когда слуги подавали яблочный пирог с мороженым на десерт. Олвия сразу скрестила пальцы на руках и плавно повела в сторону. Адайн почувствовала, как пульс замедляется, разом на душе сделалось спокойно, и все резкие слова и злые взгляды остались где-то позади, у кого-то другого.
Глава 3. Стоит любых обещаний
Кай проспал весь день и ночь. Это время далось тяжело: ждать сил не было, хотелось разбудить его, спросить, узнать, рассказать – выстроить новый план, помочь Рейну. Но Эль видела свежие рубцы и ожоги на теле Кая и не смела будить его: неизвестно, что ему пришлось пережить в Черном доме и какой ценой он сбежал. Он заслужил немного отдыха.
Эль слонялась по коридорам «Трех желудей», пытаясь привести мысли в порядок. Она уже знала, как на нее посмотрит Кай, каким сомнением будут сквозить его слова, когда он поймет, где они и чьей помощью она заручилась.
– Ой, началось, – буркнул Леми, ходя за Эль по пятам.
И не заканчивалось, скорее! Прошло всего семнадцать дней, но это было самое сумбурное время в ее жизни.
Я-Эльмон объявил на весь город: его дочь пропала – он не сказал этого прямо, но дал понять, что за пропажей, которое, скорее, похищение, стоят Дети Аша. Он все продумал: теперь любое действие Эль можно было назвать их пагубным влиянием, их кознями.
А действия были, хоть и неудачные пока. Главным приобретением стал новый союзник. От Кая Эль слышала однажды: заключить сделку можно с любым – только знай, что предложить взамен. Она была готова платить: чтобы лишить отца влияния и показать его истинное лицо, чтобы спасти Рейна и друзей.
К полудню Эль решилась снова проведать Кая, оставленного в одной из жилых комнат «Трех желудей». Он уже не спал, хотя выйти не захотел и просто сидел на кровати, откинув одеяло: ждал, когда придут к нему, или еще не оправился? Однако выглядел Кай хорошо: на лицо вернулась краска, посветлели круги под глазами, менее резкими казались черты. Если не видеть отметин на плечах, груди, животе – Кай был раздет по пояс, и они так явственно, будто клеймо на лице, бросались в глаза.
Он молчал. Эль молчала тоже, подбирая слова, которые нужно сказать. Они не вязались: стоило увидеть Кая, знакомого по той, домашней жизни, и Эль снова превратилась в прежнюю забитую девчонку.
– Ой ли? – Леми лукаво улыбнулся. – Люди меняются или просто становятся собой?
Она начала:
– Извини, что ты оказался здесь так. Это Дейн и Дун, они, – сделав паузу, девушка признала: – тупые. Я просила, чтобы они провели тебя, а они… – Эль развела руками и села в кресло.
– Не надо! – Леми закатил глаза. – Пусть скажет спасибо, что вообще оказался здесь. Не опускай головы ни перед кем.
– Это люди Дара Крейна, – закончила Эль.
Кай не выглядел удивленным: скрывал чувства или ему было все равно?
– Да, я догадался, – сухо ответил он. – Мы же в «Трех желудях», которые я ему продал, черт возьми. Не ходи кругами вокруг да около. Я не Рейн, меня не надо беречь. Что ты здесь делаешь?
– Я расскажу. После того как ты написал, мы с Адайн пошли в кабинет отца. Там мы нашли записку от Вира, и она побежала предупредить тебя. – Лицо Кая побелело и вытянулось, точно от боли. – Когда отец вернулся, вместе с ним были два практика. Я смогла сбежать, пошла в «Три желудя», но мне сказали, что их продали.
При воспоминаниях Эль передернула плечами. Тогда она верила, что со всем справится. Рассчитывала укрыться в Канаве, но без денег и знакомых сделать это было невозможно – не рискую. Побродив по улицам, она снова вернулась к «Трем желудям» и решила ждать: может быть, Адайн или Каю удалось остаться на свободе, и где-то еще Ката, и те четверо из Крысиного совета…
Она так и сидела под стенами, грязная, продрогшая, в рваной юбке, пока к ней не подошел Дар Крейн. Он узнал ее. Он вообще все знал. Знания были его оружием, их он превращал в кирины и умел находить выгоду во всем – даже в преследуемой девчонке.
Однако рассказать Каю Эль решила иначе:
– Я стала ждать, вдруг появится кто-нибудь из Крысиного совета, но не было никого. Я подумала: ты бы не продал «Три желудя» знати – да и не купили бы они их. – Кай с недовольным лицом скрестил руки, но промолчал. – Это кто-то из Канавы, значит, он может знать, где другие. Покупателем оказался Дар Крейн, и он согласился помочь мне.
Иногда Эль казалось, что Дар – демон в человеческом обличье. Он не заставлял людей, нет, но он умел делать так, что они сами предлагали то, что ему нужно. Вот и единственную цену, которая его устраивала, Эль назвала сама. Они заключили сделку, и как бы своей части уговора ни хотелось избежать, признать стоило: Дар умен, и на него можно положиться.
Эль ждала хоть какой-то реакции от Кая, но он только смотрел выжидающе, и девушка скомкано закончила:
– Мы попытались забрать Рейна из больницы, но не успели. – Она посмотрела на Леми, и демон подобрался поближе, точно их тоже могли разлучить. – Вчера – это все Дар. Он думал, что, если начнется хаос, внимание к королю ослабнет, но не вышло, Рейна увели слишком быстро, мы опять не успели. Зато я заметила тебя, и теперь ты здесь.
– А мы неплохо тебя воспитали, – голос Кая стал одобрительным ровно на одну фразу, и после нее тон стал холоднее и жестче: – Но скажи мне, каким местом ты получила поддержку Крейна? Я его знаю. Если такие и помогают за «спасибо», то произносить его приходится на коленях.
Эль вздернула подбородок и столь же холодно спросила:
– А как ты выбрался из Черного дома?
Они уставились друг на друга – повисло тягостное молчание. Постепенно из взглядов исчезли злость и лед, Эль и Кай одинаково улыбнулись: самыми уголками губ, но с поминанием. Оба сделали или пообещали что-то, что делать и обещать не стоило. На что пришлось пойти Каю, Эль хотела не знать еще сильнее, чем забыть про свои условия.
– Что мы будем делать дальше? – спросила она и, встав, поправила темно-синие шторы. День выдался яркий, солнце слепило.
Кай говорил уверенно, будто давно заготовил ответ:
– Я собираю Крысиный совет. Всех, кто еще остался. Мне надо найти Коли, Ксолью и Антонию. Киро поймали, когда он устроил пожар в Черном доме. Где Ката, я не знаю, но, уверен, Вир и до нее добрался. Мы соберемся и пойдем за Рейном и Адайн. Я еще не знаю как, но я придумаю. А потом мы выпустим советникам кишки.
Кай улыбнулся счастливо и с надеждой – такую улыбку у него, пожалуй, Эль видела впервые. Его уверенность вдохновляла, и она улыбнулась следом. Полных смятения семнадцати дней будто не было: они снова собрались в «Трех желудях», и сейчас, конечно, зайдет Рейн, забежит Адайн, осторожно заглянет Ката…
Распахнулась дверь. С легкой улыбкой на лице Дар прошел в центр комнаты:
– Крысеныш, я же просил тебя не попадаться. Неужели так хотелось сменить этот дом на другой?
Он постоял несколько секунд, точно ждал эффекта от своих слов, и сел во второе кресло. Эль сразу выпрямилась и сдвинулась на край. Дар даже не посмотрел на нее, но ей все равно стало неловко в его присутствии.
Рукава рубашки были закатаны, и светлая ткань резко контрастировала с его темными татуировками. Как всегда, он был гладко выбрит, а весь его облик так и дышал энергичностью и силой, хотя Эль подслушала, что ночь у него была не из легких – он столкнулся с другой бандой из Канавы.
– Не переживай, торгаш, я скоро уйду. У крыс бывает несколько нор, знаешь ли.
Дар и Кай смотрели друг на друга, как два дуэлянта. Леми посмотрел на Эль таким же взглядом, и она, старательно вкладывая в тон строгость, сказала:
– Вам нечего делить, и никому никуда уходить не надо. Мы все заодно!
– Да что ты говоришь! – Кай натянуто рассмеялся.
– Это что, я слышу приказ в твоем голосе? Разве тебе решать, кому здесь оставаться? – Дар смотрел на Эль и, казалось, насмехался над ней.
– Думаешь, мне нужна чья-то помощь? – продолжал Кай. – Вы дважды облажались!
Эль едва сдержала вздох. Разговор уже отдавал балаганом, и как примирить этих мужчин, начавших вести себя друг перед другом, точно несносные мальчишки, она не знала.
Леми требовательно посмотрел на нее. Вспомнив, что Рейн рассказывал о приемах практиков, Эль заговорила тише, чтобы заставить прислушиваться к своему голосу:
– Речь идет не о дележке добыче, оставьте это. Кай, мы должны помочь Рейну, и даже если до этого мы не преуспели, действовать стоит всем вместе. А ты, – Эль ткнула пальцем в грудь Дара, и сама не поверила, что так сделала, – обещал помочь мне. Если я тебе нужна, сдержи свое обещание и не гони Кая.
Дар повернулся к девушке и приблизился к ней настолько, что между их лицами осталось сантиметра два, не больше. Только так она увидела, что глаза у него не зеленые, как казалось прежде, а болотного оттенка.
– Конечно, ты нужна мне, милая моя. Я сдержу свое обещание, не бойся.
Кай, оторопев, уставился на них. Дар рассмеялся:
– Что же ты не рассказала о своем требовании? – Он взял Эль за подбородок и повернул ее лицо к себе, и хоть прикосновение было мягким, в его наигранности сомнений не оставалось. – Как пришла ко мне, подняла свой красивый подбородок повыше и крикнула: «Женись на мне!»
Даже Леми стушевался и уставился в пол. Эль, отстранившись, посмотрела на Кая:
