Американская энциклопедия истории, биографий и путешествий с древней до современной истории. Биографии выдающихся деятелей Европы и Америки и жизнеописания выдающихся путешественников

Вскоре после этого периода появился прославленный Саладин (1180). Родившийся среди малоизвестного турецкого племени, этот человек своей храбростью и поведением утвердился на троне Египта и начал расширять свои завоевания на Востоке. Все еще существующее, хотя и жалко поддерживаемое королевство христиан в Палестине, оказалось препятствием для продвижения его оружия, Саладин направил свою силу против него, и с помощью предательства графа Триполи он полностью победил христиан в битве (1187). Сам святой город попал в его руки после слабого сопротивления; и за исключением нескольких городов на побережье, христианам ничего не осталось из всего того, что столетие назад стоило Европе так дорого приобрести. Однако последователи креста еще не были полностью обескуражены; и третий великий крестовый поход был начат до конца двенадцатого века.

Три величайших государя Европы – Фридрих Барбаросса из Германии, Филипп Август из Франции и Ричард Львиное Сердце из Англии – все приняли участие в этом плане. Силы Фридриха были первыми на поле боя. Он прошел через недружелюбные территории Греческой империи, пересек Геллеспонт и победил неверных в нескольких сражениях, прежде чем Ричард или Филипп выступили из дома. Христиане Востока начали с надеждой и гордостью смотреть на такую большую помощь; но им, казалось, суждено было быть несчастными. Фридрих умер (1190), бросив свое тело, разгоряченное напряжением, в холодную реку Кидн; и его армия, как и другие, которые были до него, сошла на нет. Объединенные армии Ричарда и Филиппа последовали за ними. В их продвижении чувства зависти и национальной ненависти возобладали над целью, которая их объединила. Филипп вернулся, отвращенный или встревоженный, вскоре после того, как они достигли своей цели; и Ричард, таким образом, остался один, чтобы поддерживать славу европейского оружия. Он сделал это благородно. Со смешанной армией французских, немецких и английских солдат, насчитывающей в общей сложности 30 000 человек, Ричард совершил подвиги доблести, которые не были превзойдены в истории любого времени или нации. На равнинах Аскалона произошла грандиозная битва с Саладином, и этот храбрый и великий человек был побежден, и 40 000 его солдат, как говорят, были оставлены мертвыми на поле битвы. Но это завоевание было бесполезным, и последователи Ричарда начали опасаться, что не будет конца их борьбе. Рвение, которое заставило столь многих из них покинуть свои дома и поддерживало их так долго в отсутствии, наконец утихло. Саладин охотно заключил договор, по которому христианам по-прежнему будет разрешено посещать гробницу Христа без помех, и Ричард навсегда покинул Святую Землю. В память о Салах ад-Дине (который ненадолго пережил этот период) следует сказать, что после того, как он стал хозяином Иерусалима, он никогда не досаждал христианам в их молитвах – обстоятельство, которое, напротив, отражает бесконечный позор жестоких варварств первых крестоносцев. В своем последнем завещании он приказал раздавать милостыню бедным, без различия иудеев, христиан или мусульман; намереваясь этим завещанием дать понять, что все люди – братья, и что когда мы хотим помочь им, мы должны спрашивать не во что они верят, а что они чувствуют – достойный внимания урок христианам, хотя и от мусульманина. Но преимущества в науке, умеренности и гуманности, по-видимому, в этот период были все на стороне сарацинов.

Больше не было великих крестовых походов. Значительные отряды частных авантюристов все еще продолжали двигаться на восток; но катастрофы и позор сопровождали каждое усилие, и Европа в конце концов пришла в уныние, когда кости двух миллионов ее сыновей побелели на равнинах Азии, и так мало было достигнуто. Тем не менее, в 1202 году Балдуин, граф Фландрии, смог собрать еще одну значительную армию для спасения Гроба Господня; но, достигнув Константинополя в то время, когда шел спор о престолонаследии, он с готовностью отложил проект крестового похода, принял участие в ссоре и в течение пяти месяцев сам стал императором. Граждане Венеции в Италии, которые предоставили свои суда для этого предприятия, разделили триумф пиратских крестоносцев: они получили остров Кандия, или Крит. Балдуин, однако, вскоре был свергнут с престола и убит; хотя латиняне, как называли его преемников с Запада, владели Константинополем в течение пятидесяти семи лет.

В этот период (1227) в Азии произошла великая революция. Чингисхан во главе отряда татар обрушился с севера на Персию и Сирию и без разбора истребил турок, евреев и христиан, которые выступали против них. Европейские поселения в Палестине должны были вскоре сдаться этим захватчикам, если бы их судьба не была на некоторое время отсрочена последней попыткой Крестового похода при Людовике IX Французском. Этот принц, призванный, как он считал, Небесами, после четырехлетней подготовки отправился в Святую Землю со своей королевой, тремя братьями и всеми рыцарями Франции (1248). Его армия начала свое предприятие, и, можно сказать, также закончила его, неудачным нападением на Египет. Король вернулся домой и правил процветающе и мудро в течение тринадцати лет; но то же безумие снова овладело им, и он отправился в крестовый поход против мавров в Африку, где его армия была уничтожена эпидемией, а он сам стал ее жертвой (1270).

До конца тринадцатого века (1291) христиане были изгнаны из всех своих азиатских владений. «Единственное общее предприятие, – говорит Робертсон, – в котором участвовали европейские народы и которое они все предприняли с одинаковым рвением, остается своеобразным памятником человеческой глупости».

ИНСТИТУТ РЫЦАРСТВА И Т.Д.

Среди самых замечательных институтов средневековья было рыцарство. Институт этот, конечно, не был результатом каприза или источником чистой экстравагантности, как его представляли, а попыткой человеческой природы выразить свои чувства любви, чести и благосклонности в то время, когда дух свободы был угас, а религия унижена. Феодальное государство было состоянием постоянной войны, грабежа и анархии, во время которых слабые и безоружные часто подвергались травмам. Общественный защитный закон едва ли существовал; и в этих обстоятельствах помощь чаще всего и наиболее действенно приходила из рук частных друзей. Это было то же самое чувство мужества, соединенное с сильным чувством долга, которое и породило рыцарство, и привело такие толпы людей к участию в крестовых походах. Рыцарство существовало до них, и оно пережило их. Те, кто посвятил себя жизни рыцарства, назывались рыцарями, а иногда и странствующими рыцарями, намекая на их привычку скитаться из одной страны в другую в поисках беспомощных объектов, которые их щедрость могла бы с удовольствием спасти и защитить. Принятие в рыцарский орден долгое время считалось честью высочайшего сорта: и выполнение обетов, которые принимали на себя вступающие, вполне можно было считать таковой. Они были обязаны «Богом, Святым Михаилом и Святым Георгием» быть верными, храбрыми и выносливыми; защищать невинных, исправлять обиды обиженных; и, прежде всего, поддерживать и защищать характеры женщин. Иногда думают, что институт рыцарства придавал оттенок нелепости всему, что было связано со слабым полом, и некоторые из причуд странствующих рыцарей давали достаточно оснований для такого предположения; но в целом мы обязаны оценить его благотворное влияние на возвышение женского характера действительно высоко, когда мы противопоставляем грубое и униженное положение, занимаемое полом в прежние времена, высоким и добродетельным эмоциям, которые мы научились связывать в современные времена с именем женщины. Если весь этот эффект не следует приписывать рыцарству, то немалая его часть, безусловно, должна быть таковой; и его благотворное влияние на этом не заканчивается. Чувства чести, вежливости и гуманности, которые отличали его, распространились и на другие части поведения. Война, в частности, велась с меньшей жестокостью, и гуманность стала считаться такой же необходимой для опытного солдата, как и мужество. Идея джентльмена полностью является продуктом рыцарства; и в течение двенадцатого, тринадцатого, четырнадцатого и пятнадцатого столетий возникли чувство чести и утонченность манер по отношению к врагам, которые распространились на современные времена и составляют их отличительную черту.

История крестовых походов перенесла нас почти на два столетия истории Европы. Но можно сказать, что Европа тогда находилась в Азии, почти без преувеличения. Она, конечно, не была ареной каких-либо важных сделок в течение всего этого периода. Многочисленные ссоры, как государственные, так и частные, которые прежде волновали несколько стран и составляли всю их историю, уступили место, по взаимному согласию, а также по приказу церкви, единой идее, которая тогда безраздельно господствовала среди них. Таким образом, общество бессознательно было средством, позволяющим некоторым из тех могущественных и мирных принципов вступить в игру, которые вскоре должны были дать ему новую судьбу. Отсутствие столь многих великих баронов во время крестовых походов было средством, позволяющим простым людям, которые до сих пор жили как их рабы, подняться в общественном положении и оценке; в то время как имущество многих из этих баронов, путем продажи или смерти их владельцев без наследников, возвращалось к суверенам. Таким образом, власть народа и королевской власти развивалась вместе, и обе за счет класса знати. Народ не прочь был обменять господство низших на господство высшего; и короли, со своей стороны, с удовольствием смотрели на эту растущую власть народа, поскольку она предлагала щит, защищающий их от наглости знати. В этих обстоятельствах начали процветать городки. Это был новый элемент в прогрессе цивилизации. Люди, которые до сих пор прятались в замках и жертвовали своей свободой и своей жизнью ради хлеба и защиты от изолированных вождей, теперь обнаружили, что, объединившись между собой, они могут обеспечить себе хлеб трудом, а защиту и свободу – взаимной помощью. Поэтому множество людей отказались от своего феодального подчинения, чтобы наслаждаться независимым гражданством. Вилланы, или рабочие, с радостью бежали, чтобы занять свое место на равных с свободными людьми; и суверены нашли средства провести закон, согласно которому, если раб находил убежище в любом из новых городов и ему позволялось оставаться там невостребованным в течение двенадцати месяцев, он тем самым становился свободным и отныне являлся членом общества. Другим усовершенствованием, которое короли смогли ввести примерно в это время, была постепенная отмена второстепенных судов правосудия, которые бароны ранее содержали в своих многочисленных владениях, и они стали получать публичный и всеобщий закон, отправляемый судьями, назначенными ими самими. Даже единоборство, практика, которой наиболее укоренилась среди всех древних дворян, стало менее частым и менее почетным. Наиболее отвратительные и нелепые его черты были полностью отменены, хотя великая нелепость и, в действительности, само великое преступление нельзя сказать, чтобы полностью исчезли, даже до наших дней, когда мы вспоминаем, что варварская практика дуэлей все еще разрешена.

Однако эффект, произведенный крестовыми походами, который оказался самым большим по своим последствиям, хотя, возможно, он был самым неожиданным в то время, был подъем торговли. Первая из этих экспедиций отправилась в Константинополь по суше; но страдания были столь велики, что все остальные были вынуждены отправиться морем. Итальянские города Венеция, Генуя и Пиза предоставили суда, которые их перевозили; и суммы денег, полученные за перевозку стольких и столь больших армий, были огромны. Это, однако, было лишь малой частью того, что итальянские граждане получили от экспедиций в Святую Землю. Крестоносцы заключали с ними контракты на военные припасы и провизию; и любые азиатские ценности, которые временно попадали в руки христиан, становились для них торговыми центрами. Таким образом, сладостное вознаграждение за труд впервые за многие века почувствовалось в Европе. Новые искусства были принесены с Востока, и многие из этих естественных произведений более теплого климата были впервые введены на Запад, которые с тех пор предоставили материалы прибыльной и обширной торговли. Мы упомянем в отдельном разделе блестящую карьеру нескольких итальянских республик. В этих взглядах мы представляем самую прекрасную сторону картины. На пути полной и гармоничной эволюции принципов цивилизации было еще много препятствий. Но все элементы, казалось, теперь обрели существование, и требовалось только время, чтобы объединить и укрепить их.

ОТ КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ ДО СЕРЕДИНЫ ПЯТНАДЦАТОГО ВЕКА – ВОЗНИКНОВЕНИЕ НЕКОТОРЫХ НОВЫХ ДЕРЖАВ.

Самой примечательной общей чертой европейского общества времен крестовых походов было папское влияние. Между понтификами и германскими императорами велась постоянная борьба за власть; но долгое время преимущество почти всегда было на стороне пап. Обращение, которому некоторые императоры подвергались с их стороны, было крайне унизительным. Фридрих Барбаросса был вынужден целовать ноги его святейшеству Александру III и умилостивить его большой уступкой территории, после того как он с негодованием отверг его верховенство и отказался от обычной присяги. Генрих VI, принося присягу на коленях, добился того, что папа Целестин сбросил с него императорскую корону, которая, однако, несколько искупил это унижение подарком Неаполя и Сицилии. Генрих изгнал норманнов с этих территорий, которые теперь стали придатками Германской империи (1194). В начале тринадцатого века предполагалось, что папа Иннокентий III навсегда установил полномочия Святого Престола и его право даровать императорскую корону; но это оказалось далеко не так. Во времена Фридриха II, который сменил Оттона IV (1212), старые разногласия достигли более чем обычной высоты, и в Италии возникли две фракции, известные под названиями гвельфов и гибеллинов, первые поддерживали верховенство пап, а вторые – императоров. Фридрих поддерживал спор, который теперь возник между ним и папами, с большим воодушевлением; но после его смерти (1250) великолепие империи на значительное время было затемнено. Наконец, швейцарский барон Родольф Габсбургский был избран императором (1274). Родольф стал основателем Дома Австрии и правил как энергично, так и умеренно. Его сын Альберт I был средством заставить жителей Швейцарии отстаивать и обрести свою свободу, пытаясь связать их в подчинении одному из своих детей, а затем применяя силу, чтобы принудить их. В проходе Моргартен небольшая армия из четырех или пяти сотен этих храбрых горцев разбила огромное войско австрийцев (1315). Говорят, что между противоборствующими сторонами произошло шестьдесят генеральных сражений; но дух Вильгельма Телля, который появился в это время, и его патриотов-соотечественников возвысился над всеми попытками поработить их; и швейцарские кантоны обеспечили себе свободу, которой их потомки наслаждаются по сей день. Дальнейшая история Германии, на протяжении почти столетия, не имеет политического значения. Споры между императорами и папством все еще продолжались, хотя баланс преимуществ теперь чаще был не в пользу церкви.

Примерно в начале пятнадцатого века произошел великий папский раскол, как его называли. Он возник из-за того, что на престол Святого Петра претендовало не менее трех разных претендентов: Григорий XII, которого итальянские государства признавали папой; Бенедикт XIII – Францией; и Александр V, уроженец Кандии, по мнению ряда кардиналов. Этот раскол оказался очень пагубным для авторитета церкви, хотя в этом отношении он принес пользу интересам общества и помог открыть глаза людям. Появление Яна Гуса в это время способствовало достижению этого эффекта. Гус провозглашал те же взгляды, что и великий английский реформатор Уиклифф. Конечно, духовенство заклеймило его как еретика и пропагандиста мятежа. Генеральный собор церкви, состоявшийся в Констанце (1414 г.), составил не менее тридцати девяти статей, в которых, как говорят, Гус ошибался. Некоторые из пунктов он отрицал, исповедуя, а другие он предлагал подтвердить аргументами; но его голос был заглушен криками фанатизма. Его волосы были подстрижены в форме креста; на его голову надели бумажную митру, нарисованную изображением трех дьяволов; и он был передан светскому судье, который приговорил и его, и его сочинения к сожжению. Подобная судьба вскоре после этого постигла его ученика, Иеронима Пражского, который, как говорят, проявил красноречие апостола и постоянство мученика на костре (1416). В отместку за эти жестокости гуситы Богемии вели войну с империей в течение двадцати лет; и только после того, как их право выражать свое мнение было признано, они прекратили войну. Великий раскол продолжался много лет. Неаполитанский архиепископ по имени Бари был избран и низложен кардиналами-резидентами в Риме в течение нескольких месяцев. Бонифаций IX и Иннокентий VI были его временными преемниками. Результатом затянувшегося спора можно считать то, что папская власть была значительно ослаблена; управление церковью было низложено среди класса духовных лиц, которые никогда прежде не вкушали сладости власти; и будущие папы были вынуждены прибегать к таким сомнительным практикам для поддержания своего достоинства, что люди в целом начали терять уважение к своей святости, и была заложена основа для изменений, осуществить которые выпало на долю Лютера и других.

Период, в который произошли эти события, был примечателен непрерывными войнами между Францией и Англией. В начале двенадцатого века между Томасом-а-Беккетом, архиепископом Кентерберийским, и Генрихом II возник знаменитый спор за главенство, который закончился смертью прелата (1171), но торжеством его принципов. Начало тринадцатого века памятно в английской истории как свидетель дарования Великой хартии вольностей королем Иоанном; а к концу его появился Эдуард I, чье имя связано с первыми крупными попытками подчинить шотландцев со стороны Англии. Храбрость Уоллеса и других предотвратила это бедствие навсегда. Уэльсу не так повезло; а Ирландия уже стала завоеванной провинцией.

В этот период несколько стран на севере Европы, которые сыграли значительную роль в современной истории, впервые привлекли к себе внимание. Самой большой из них была Россия. В середине тринадцатого века племена Татарии полностью покорили эту страну и около ста лет сохраняли свое господство. Наконец, Иван взошел на престол Москвы (1462) и, победив татар, основал собственное королевство и смог заключить союз с императором Максимилианом Германским, который не колеблясь называл его братом. Это был первый выход России на европейскую политику.

До конца четырнадцатого века христианская религия проникла в Данию, Швецию, Пруссию и Польшу; но она не смогла произвести немедленного благотворного эффекта. Политические события, которые произошли в этих странах, однако, были очень разнообразны в этот период, но оказались слишком незначительными по своим результатам, чтобы допустить, чтобы их даже можно было здесь описать.

ИТАЛЬЯНСКИЕ РЕСПУБЛИКИ – ТОРГОВЛЯ В ЦЕЛОМ.

Среди итальянских городов Венеция, на краю Адриатики, Равенна, на юге устья По, Генуя, у подножия Лигурийских гор, Пиза, по направлению к устью Арно, Рим, Гаэта, Неаполь, Амальфи и Бари, либо никогда не были завоеваны лангобардами, либо находились в подчинении слишком короткое время, чтобы потерять многие из своих древних привычек и обычаев. Таким образом, эти города естественным образом стали убежищем римской цивилизации, в то время как другие части Европы пробирались сквозь варварскую тьму. Феодальная система никогда не преобладала среди них с какой-либо силой; и несколько из этих и других городов имели важные привилегии, дарованные им германскими императорами в очень ранний период. Сисмонди, историк Италии, утверждает, что Оттон I (936) возвел некоторые из них в муниципальные общины и разрешил им избирать собственных магистратов. Несомненно, что в 991 году жители Милана восстали, изгнали архиепископа из своего города и смогли установить ограниченное право вмешиваться в будущие выборы. Последующая история Милана полна событий и трагична; но мы можем дать здесь лишь краткий отчет о ней. В середине двенадцатого века Фридрих Барбаросса ввязался в обширные и разрушительные войны с городами Ломбардии, и особенно с ней. В 1162 году Милан был окончательно побежден; стены и дома были снесены до основания, а страдающие жители рассеялись по другим городам, получая сочувствие в своем бедствии и сообщая взамен свою восторженную любовь к свободе. Республиканская форма правления была принята в каждом значительном городе; и до конца тринадцатого века среди этих, казалось бы, незначительных республик были знания, сила и предприимчивость, с которыми не могла сравниться вся Европа.

Благотворное, хотя и непредвиденное, влияние крестовых походов на торговлю уже упоминалось. В течение двенадцатого и тринадцатого веков торговля Европы была почти полностью в руках итальянцев, более известных в те века под именем лангобардов. Пизанская республика была одной из первых, кто поведал миру о богатствах и могуществе, которые небольшое государство могло приобрести с помощью торговли и свободы. Пиза поразила берега Средиземного моря количеством судов и галер, плававших под ее флагом, помощью, которую она оказала крестоносцам, страхом, который она внушила в Константинополе, и завоеванием Сардинии и Балеарских островов. Непосредственно перед этим периодом были возведены те великие сооружения, которые до сих пор радуют глаз путешественников – Купол, Баптистерий, Падающая башня и Кампо Санто в Пизе; и великие архитекторы, которые распространились по Европе в тринадцатом веке, в основном получили свое образование здесь. Но, к сожалению, вскоре эта славная маленькая республика была разрушена. Растущая зависть существовала между ней и Генуей в течение последних двух столетий, и новая война разразилась в 1282 году. Трудно понять, как два простых города могли вывести в море два таких чудовищных флота, как флоты Пизы и Генуи. Флотилии из тридцати, шестидесяти четырех, двадцати четырех и ста трех галер были последовательно выведены в море Пизой под самыми искусными командирами; но в каждом случае генуэзцы могли противостоять им с превосходящими флотами. В августе 1284 года пизанцы были разбиты в морском сражении перед островом Мелория; тридцать пять их судов были потеряны, пять тысяч человек погибли в бою, и одиннадцать тысяч стали пленниками генуэзцев. После нескольких дальнейших безрезультатных сражений Пиза потеряла свое положение.

Самым крупным торговым и вообще самым замечательным городом итальянских республик была Венеция. Уединенные от мира, на скоплении островов в Адриатике, жители этого города обосновались в пятом веке и хвастались тем, что были независимы от всех революций, которые переживала Европа со времени падения Римской империи. Это могло быть правдой в значительной степени, хотя долгое время это, безусловно, было скорее результатом их безвестности, чем их могущества. Однако к десятому веку потомки тех рыбаков, которые первыми нашли здесь убежище, смогли отправить за границу флоты, которые могли столкнуться и устрашить как сарацинов, так и норманнов. Венецианцы все время поддерживали переписку с Константинополем в самые темные периоды средневековья. Она была значительно возобновлена и расширена во времена крестовых походов. Когда Константинополь был взят латинянами (1204), венецианцы под руководством своего дожа или главного магистрата Генриха Дандало завладели тремя восьмыми этого великого города и провинций, и Дандало принял исключительно точный титул герцога трех восьмых Римской империи. Венецианцы значительно увеличили свою долю добычи, сделав выгодные покупки у наиболее нуждающихся крестоносцев. Среди наиболее важных из них был остров Кандия, который они удерживали до середины семнадцатого века. Идея банка зародилась в этом городе, и учреждение такого рода, просто для приема депозитов, как говорят, существовало в нем уже в 1157 году. Но только около столетия спустя банковское дело, как этот термин понимается сейчас, начало вообще практиковаться. Купцы Ломбардии и юга Франции начали в то время переводить деньги векселями и получать прибыль от займов. Итальянское духовенство, имевшее приходы за Альпами, нашло новый способ перевода денег чрезвычайно удобным; и система взыскания ростовщичества или процентов, испытав все препятствия невежества и фанатизма, стала законной частью торговли. В тринадцатом веке правительство Венеции было полностью республиканским; но продолжающиеся войны с Генуей ослабили оба города. Все эти войны велись на море, и демонстрация морской мощи с обеих сторон кажется чудовищной, когда мы размышляем о бедственном положении Италии в настоящее время. Помимо этих войн за объекты амбиций, существовала постоянная зависть, которая возвышалась над просвещенными взглядами на собственные интересы и приводила к самым позорным ссорам. В середине четырнадцатого века между соперничающими гражданами произошла битва, в которой генуэзцы потерпели поражение. Их потеря была огромной, и в отчаянии и в отместку они сдались Джованни Висконти, лорду Милана, тогда самому богатому и одному из самых амбициозных мелких тиранов Италии, надеясь, что он даст им средства для восстановления их флота и продолжения войны с венецианцами. Он так и сделал, и в другом морском сражении, произошедшем в 1354 году в заливе Сапиенца, венецианцы были полностью разгромлены. Но генуэзцы пожертвовали своей свободой в своей жажде мести. Висконти стал их хозяином, а не другом. Венеция смогла подняться над своим временным поражением, и в течение пятнадцатого века ее слава и могущество стали больше, чем когда-либо прежде. В начале пятнадцатого века венецианцы захватили город Падую и постепенно потеряли свою империю на море, в то время как они приобретали владения на континенте.