Должок Амадея

– Должна быть тут. Она мне писала.

– Значит, тоже здесь. Может, уже отсасывает кому-нибудь на втором этаже.

– Звонарёва, завидуй молча. Может, и тебе обломится кому-то отсосать. Какие твои годы?

Янка явно хотела что-то мне ответить, но рот у неё был занят пережёвыванием канапе. Я тоже цапнула с большой тарелки канапешку, положила в рот и с наслаждением стала жевать. Бабочки-ебабочки! Какая же это была вкуснота! Что-то мясное, копчёное или вяленое. Какой-то фрукт – то ли груша, то ли сладкое яблоко. Сыр, кажется, камамбер. И потрясающе вкусная оливка.

– М-м-м! – я застонала от вкусового наслаждения. – Лучше, чем секс!

– Хера себе! – сказала Янка. – Это какой же у тебя секс дерьмовый!

– Нормальный у меня! – поставила я её на место.

– Точно нормальный? Может, ты забыла уже? Сколько лет назад он у тебя был, Грешных?

– У меня полчаса назад был. Так что помню я всё прекрасно. А у тебя?

Янка уставилась на меня с уважительным удивлением.

– Реально что ли?

– Да.

– Да когда ты успела? Сегодня ж рабочий день! Или ты в отпуске?

– Нет, в отпуске я с завтрашнего дня. Только работа сексу не помеха.

Янка вдруг сощурила глаза, наморщила нос, а потом громко чихнула.

– Вот видишь, Звонарёва, я правду сказала! Будь здорова.

– Спасибо. Верю, верю. Ну что сказать? Молодец, сучка.

– От сучки слышу.

– Ещё по шампусику?

– А то!

И мы замахнули ещё по бокалу шампанского. А потом пошли знакомиться и общаться. Поскольку все, как обычно, разделились по кучкам, мы выискивали кого-нибудь знакомого, подходили поздороваться и заодно познакомиться с остальными людьми в его группке. Тосты, шутки, болтовня ни о чём – всё двигалось по накатанной. Порой, правда, Янка выдавала что-нибудь чересчур резкое, и мне приходилось как-то её пригашивать и сглаживать углы. Довольно скоро мы встретили ещё одну бывшую однокурсницу – Киру Версеневу. Кира, как всегда, была вся выглаженная, аккуратная, из идеально уложенной причёски не выбивается ни один волосок. Естественно, Янка не упустила случая над ней поиздеваться.

– Кира, глянь, у тебя пятно на блузке, прямо на самом виду!

– Где?!

Ужас Киры был так велик и неподделен, что даже я улыбнулась. Казалось, ещё секунда, и Версенева рухнет в обморок.

– Кира, расслабься! – успокоила её я. – Это у Янки шуточки её всегдашние, дебильные. Забыла уже?

– А, Звонарёва! Клюкнула уже? – сообразила Кира и нервно поправила свою идеально уложенную прядь.

– Да ты что? Я ваще как стекло!

– Ага. Бутылочное.

Поболтали и выпили с Кирой. Она похвасталась, что её Игорёк сделал ей предложение. Я её поздравила, а Янка поинтересовалась, какое именно предложение: приличное или нет? И если неприличное, то насколько?

Потом я отошла попудрить носик, а когда пописала, выходя из туалета, внезапно наткнулась на Пашу, своего предпоследнего бывшего. Несколько секунд я не могла сообразить, откуда он тут взялся. Но потом вспомнила, что я познакомилась с ним больше года назад тоже на тусовке у Златы.

– Привет, Мариша, – первым поздоровался Паша.

– Привет, – ответила я и хотела пройти мимо, но он придержал меня за локоть. Пальцы оказались противно холодными.

– Давно не виделись.

– И ещё бы столько же не видеться.

– Ты на меня ещё дуешься? – удивился он.

– Нет, Паш. Я очень тебе благодарна. Ты помог мне узнать, какие бывают мудаки.

– Дуешься…

– Какой ты догадливый!

– Ты одна здесь?

– Нет, с мамой.

– Я тоже один. И здесь и сейчас. Вообще.

– Что так? Любительницы мудаков в городе закончились?

– Слушай, а давай ко мне махнём сейчас?

– Павлик!

Я отлично помнила, что он ненавидит, когда его так называют.

– Павлик, – повторила я с наслаждением, – я не очень понимаю, почему тебе кажется, что слово «мудак» это комплимент.

– Слушай, ну не сложилось у нас и не сложилось. Что теперь? Зато помнишь, как мы классно трахались? Может, тряхнём стариной? Просто ради ностальгии?

– Тряси своим «стариной» без меня.

В этот момент я почувствовала глубокую благодарность к Жоре Жихареву. Потому что трахались мы с Павликом действительно огненно. И если бы не Жора, если бы я приехала сюда неудовлетворённая, у этого самоуверенного дебила были бы очень серьёзные шансы раздуть старые угли. Я бы могла сорваться и уехать с ним. Потому что в постели с Павликом, правда, было круто. Но только в постели. А потом началось бы выяснение отношений, скандалы и склоки, пошло-поехало. Но, к моей большой удаче, я успела сегодня перепихнуться с Жахарем. Моё либидо насытилось и свернулось клубочком, поэтому у Павлика не было шанса затащить меня в койку.

Я попыталась молча уйти, но он не хотел меня отпускать.

– Паша, дай мне пройти.

– Ну чего ты ломаешься? Поехали! Будет хорошо. Гарантирую!

– Блядям своим дешёвым можешь делать хорошо. А мне просто дай пройти. Меня девочки ждут.

– Ёба! Так ты на девочек переключилась что ли?

– Прикинь! После тебя на мужиков даже смотреть не могу. Сразу блевать тянет.

Я опять попыталась пройти, но он только сильнее, до боли, сжал мне локоть.

– Паша!

– У вас всё нормально? – послышался вдруг за спиной Павлика мужской голос.

Глава 4. Интересный незнакомец

Я заглянула за плечо Павлику и увидела высокого темноволосого парня лет тридцати. Голубая рубашка с галстуком, очень густые брови, широкое и какое-то слишком серьёзное лицо.

– У нас всё прекрасно, – уверила я интересного незнакомца. – Туалет свободен, иди скорей писай, Паша. Чтобы не получилось, как в тот раз.

Павлик лишь фыркнул и помотал головой. Но руку мою отпустил. И, освободившись, я сразу пошла от него куда подальше. Брюнет зачем-то пошёл за мной, словно бы провожая. Тоже мне телохранитель! Сесуриту!

Выйдя в сад, я остановилась, резко развернулась и спросила у непрошеного сопровождающего:

– Вы что-то хотели?

– Хотел.

– Что именно?

– Убедиться, что к вам никто не пристанет.

– А если я хочу, чтобы ко мне приставали? Может, я за этим сюда и пришла?

Парень на секунду растерялся от моих вопросов, но быстро придумал ответ:

– Тогда тем более! Чур я буду первый!

Он протянул широкую ладонь.

– Я Влад.

– Марина, – пожала я руку. – Вы здесь какими судьбами?

– У меня и у Златы общие друзья. А вы?

– Я её однокурсница. Мы десять лет дружим.

– Что хотите выпить, Марина?

– Сухое белое.

Влад удалился в направлении бара. Интересный парень. На голову выше меня. Тёмно-карие глаза, стильная современная причёска. Уверенные манеры человека, знающего себе цену. Широкие прямые плечи: или в качалку ходит, или спортом каким-то занимается.

Очень скоро Влад вернулся с бокалом белого в одной руке и со стаканом виски в другой. Себе взял напиток по своему вкусу, не стал подстраиваться под меня – тоже плюсик в карму.

– За знакомство? – предложил он.

– С удовольствием.

Мы чокнулись и сделали по глотку.

– Чем занимаетесь, Влад? – поинтересовалась я.

– Я-то? Да так. Менеджер. В одной частной конторе, – как-то очень мутно ответил Влад.

– По продажам?

– Д-да по продажам, – ответил он и почему-то усмехнулся. – Строительные материалы. Шпаклёвочные смеси оптом по выгодной цене могу подогнать. А вы чем занимаетесь?

– А я в циферках разных весь день ковыряюсь. Тоже оптовая торговля, только канцтоварами, – ответила я.

– Понятно, – покивал Влад. – Хотите чем-нибудь перекусить?

– Если честно, то очень.

– Я там видел какие-то очень аппетитные булочки. Пойдёмте, попробуем.

Мы оба взяли умопомрачительно вкусные булочки с разными начинками. Разговор, который поначалу двигался трудно, рывками, скоро наладился. Влад оказался интересным собеседником, с чувством юмора. Единственное, что меня смущало, это его слишком серьёзное лицо. Возможно, такой вид ему придавали брови, почти сросшиеся на переносице. Уплетая булочки, мы довольно мило обсудили наши вкусовые предпочтения, потом разговор перескочил на кулинарные заведения города, и я ждала, что Влад с минуты на минуту предложит мне пойти с ним в какой-нибудь ресторан, а я с удовольствием соглашусь. Но тут подошёл кто-то из его друзей и позвал за собой – поприветствовать кого-то ещё, только что подъехавшего. Меня тоже наконец-то нашла Леська, взяла на абордаж и потащила в сторону бара.

Дальше всё происходило, как это обычно и происходит на многолюдных тусовках, где гости плохо знают друг друга. Было вкусно, пьяно, но довольно скучно. Я оказывалась то в одном уголке с одной группой гостей, то в другом – с другой, и, борясь со скукой, налегала на алкоголь. Но словно какая-то волшебная сила постоянно сталкивала меня с Владом. Я спускалась по лестнице, а он поднимался мне навстречу и приветливо кивал, будто хорошей знакомой. Я выходила в сад, а он, входя в дом, любезно придерживал для меня дверь. То ещё где-нибудь хаотичное броуновское движение гостей сталкивало нас, и каждый раз его очень серьёзное лицо при виде меня слегка озарялось тёплым внутренним светом. Или это я просто напридумывала себе, потому что из всех парней, которых я сегодня увидела на дне рождения Златы, только Влад показался мне интересным.

Около двух часов ночи гости стали расходиться. У меня уже сильно шумело в голове, и я решила, что пора сваливать. Я попрощалась со Златой, с участницами шайки, кого смогла найти, и уже направлялась к выходу, чтобы вызвать такси. В этот момент я в очередной раз столкнулась с Владом. Точнее я, уставившись в телефон, просто налетела на него и крепко наступила на ногу.

– Ой, прости! – испуганно воскликнула я и добавила, – …те. Простите.

– Можно на «ты», – сказал Влад и, наверное первый раз за весь вечер широко улыбнулся. – Если не возражаешь.

– Не возражаю.

– Ты уже уезжаешь?

На вопрос, который я не успела задать, он ответил, кивнув на открытое у меня приложение.

– Смотрю, такси уже заказываешь.

– Да. Поздновато уже. И… в общем, да. Уезжаю, – язык у меня немножко заплетался.

– А тебе куда ехать?

– Домой.

– А конкретнее?

– Я на Красноармейской живу.

– Это где такая?

– Возле филармонии.

Влад на секунду задумался, видимо, припоминая где это, а потом кивнул, вероятно, вспомнив.

– Слушай, я тоже сруливаю уже. И нам по пути. Мне, правда, подальше – в Балтрайон. Давай, вместе поедем? Как ты на это смотришь?

– Н-ну… давай.

– Сейчас я только со Златой попрощаюсь. И с друзьями. Я быстро!

Он действительно вернулся очень быстро. И когда за нами плавно закрылась ажурная калитка, Влад вдруг предложил:

– Слушай, у меня идея! Как ты посмотришь на то, чтобы немного пройтись пешком? Прогуляться. Проветриться слегка. А? Можем до парка дойти, там такси уже вызовем и поедем. М-м?

Мне показалось, что это отличная идея. О чём я сразу же сообщила Владу, стараясь чётко и внятно выговаривать слова. А почему бы и нет? Ночь выдалась очень тёплая, безветренная. На небе сиял тонкий молоденький месяц и не было ни одного облачка. В такую погоду гулять ночью – одно удовольствие.

С обсуждения этой светской темы мы и начали нашу беседу. Изо всех палисадников оглушительно пахло цветущей сиренью. На ветках каштанов, попадавшихся нам по дороге, белели цветущие «свечки». Я не очень твёрдо держалась на ногах и для поддержания равновесия взяла Влада под руку, даже забыв спросить его согласие.

– Мы не заблудимся тут? – вдруг забеспокоилась я. – Я в этих немецких улочках постоянно блуждаю. Вечно пропускаю нужный этот… Как его?

– Поворот?

– Да, поворот!

– Не волнуйся, я Амалиенау неплохо знаю.

– Кого знаешь?

– Да район этот. При немцах он назывался «Амалиенау». Тут были виллы богатых горожан. Вот эти все нынешние понтовые улицы – проспект Победы, Кутузова, Чапаева. Я, когда в универе учился, тут рядом комнату снимал. У нас корпус был на Чернышевского, и я по этим улочкам каждый день ходил.

– Тут дорого снимать, – заметила я, потому что, к сожалению, была очень хорошо знакома со всеми проблемами съёмного жилья.

– Ой, я в такой развалюхе снимал! У деда одного сильно пьющего. Так что цена была подъёмная. Да и давно дело было. Тогда это ещё не был такой элитный район.

– Но красиво здесь, – искренне сказала я. Меня всегда восхищала какая-то кукольная уютность этих улочек.

– Да, красиво. Особнячки аккуратненькие. Брусчатка. Дворики зелёные тихие.

Мы шагали по совершенно пустым спящим улицам. Фонари светили ярко, и идти было нестрашно. Хмель постепенно выветривался из головы. Я боковым зрением рассматривала своего спутника, и он мне был симпатичен. Не то, чтобы я прямо запала на него. Но приятный парень. Интересный. С шармом.

Мы дошли до Центрального парка, и Влад вызвал такси. Очень скоро мы мчали через ночной город, через пустые проспекты, мосты и площади, залитые неживым электрическим светом. Ночной город совсем не похож на дневной, и даже на вечерний. Глубокой ночью он меняется, становится каким-то другим, немножко странным и каким-то незнакомым. Таким кажется лицо спящего человека: вроде бы оно такое же, как всегда, но чем дольше ты всматриваешься в него, тем более чужим и странным оно тебе видится.

Мы сидели вдвоём на заднем сидении и молчали. В компании с Владом молчать было так же уютно, как и болтать на разные лёгкие темы. На лёгкие – потому что в первый день знакомства на серьёзные не разговаривают.

Когда такси остановилось у моего подъезда, Влад внимательно посмотрел мне в глаза и сказал:

– Слушай, а ты случайно не могла бы угостить меня кофе?

Несколько секунд я думала. Можно было бы и пригласить его к себе домой. Парень он симпатичный, неглупый, в постели тоже должен быть неплох. Впрочем, тут никогда не угадаешь. Но меня вдруг стала грызть совесть. Я ведь после Жихарева даже подмыться не успела. И вот так за один вечер с одного члена перепрыгивать на другой… Я не ханжа. Но почему-то в этот момент мне показалось такое поведение неправильным. И я сказала:

– Влад, извини. Но уже довольно поздно, а я…

– Ни слова больше! – сказал он и словно бы даже обрадовался моему отказу. Может, это он просто из вежливости ко мне на «кофе» напрашивался? А сам тоже умирает от желания упасть и уснуть?

– Просто… – начала я.

– Марина, я всё понимаю. Ты устала, тебе не до незваных гостей. Но, если ты не против, мы могли бы встретиться в ближайшие дни. Если ты свободна. Телефончик дашь?

Конечно, я ему дала. Телефончик в смысле. Мы попрощались. Я поплелась к себе наверх, и каждая ступенька давалась мне тяжелее, чем предыдущая. Последнее, что я запомнила в этот вечер: я пытаюсь попасть ключом в замочную скважину. Всё время промахиваюсь. И мне от этого дико смешно.

А потом вдруг ко мне пришла Грымза и стала меня отчитывать за то, что я не прислала ей отчёт. Я, конечно, сразу кинулась его искать, долго везде шарила, рылась, пока наконец не вспомнила, что отчёт лежит у меня на обувнице в прихожей и называется «Сказки Гофмана». Я схватила эту книгу и зашла с ней в кабинет Грымзы. Но там вместо неё за столом сидел Влад и что-то печатал на ноутбуке. Он увидел меня, встал и начал раздеваться. Снял свою голубую рубашку, очень аккуратно сложил и положил на мою кровать. Потом снял и так же аккуратно сложил брюки. Потом стянул трусы и остался совершенно голый с эрегированным членом. Я спохватилась и тоже поскорее разделась и сначала просто кинула одежду на пол. Но Влад, глядя на это, нахмурился, его густые брови соединились в одну. Я подняла платье и аккуратно сложила. Потом я легла на спину, Влад лёг на меня и принялся тыкаться членом мне в промежность. Но он никак не мог попасть, куда надо, тыкался, тыкался, и всё – не туда. Мне было дико смешно, я готова была расхохотаться, но понимала, что это его очень обидит. Поэтому я держалась изо всех сил, сколько могла. Но в конце концов не выдержала, захохотала и проснулась.

Голова была ещё хмельная и тяжёлая. Очень хотелось пить. Я встала и, шлёпая босыми ступнями по ламинату, дошла до кухни, налила и выпила залпом два стакана воды. Сходила в туалет и опять завалилась в постель. Некоторое время я ворочалась, пытаясь заснуть. Но сон никак не хотел приходить.

Что ж, придётся применить старое испытанное средство. Как известно, оргазм – лучшее снотворное. И я позвала на помощь Тимура Андреевича, моего старого и надёжного партнёра, который почти никогда меня не подводил. Ну, может, и было пару раз, но тут я сама виновата: забыла зарядить батарейки. Я дала вибратору имя и отчество своего школьного учителя физкультуры. О, сколько раз в подростковом возрасте я доводила себя до оргазма, вспоминая мускулистые руки Тимура Андреевича, покрытые густыми чёрными волосами! Как я мечтала, чтобы эти руки тискали мои груди, лапали меня везде, где только можно и особенно – где нельзя! К сожалению, те мечты так и остались влажными (ну очень влажными!) мечтами девочки пубертатного возраста. В память об этой первой платонической влюблённости я и назвала своё чудо техники. Я долго выбирала его в интернет-магазинах, сверяла технические характеристики разных моделей, читала отзывы, смотрела презентационные видео, в которых смазливые китаянки наглядно демонстрировали разные скоростные режимы, вызывая в ванночках волны разного размера и интенсивности. Когда пришла долгожданная посылка, я кинулась его испытывать, как только добралась до дома. Бабочки-ебабочки! Как же это оказалось круто! Я никогда столько не дрочила со времён полового созревания. Тогда-то я и назвала своего нового друга в честь физрука – героя моих девичьих грёз. Как раз у меня в тот период времени не было парня, и я так увлеклась Тимурчиком, что думала, больше и не появится. Однако потом я познакомилась с Олегом, начался наш яркий и мучительный роман. Тимур Андреевич получил небольшую передышку в своей напряжённой работе.

– Тимур Андреевич, добрый вечер! – сказала я, доставая вибратор из прикроватной тумбочки. – Извините, что беспокою так поздно. Не могли бы вы уделить мне буквально несколько минут?

Сначала я протёрла приборчик бактерицидной салфеткой. Потом сунула вибратор в рот и как следует обслюнявила. Затем включила первую, самую слабенькую скорость и немножко поласкала себя снаружи. Внешняя вибрация довольно быстро вызвала ответную дрожь где-то внутри, в моей женской глубине.

– Тимур Андреевич! Ну что же вы на пороге топчитесь, как не родной? Заходите, заходите!

Я ввела вибратор внутрь и переключила скорость на более мощную. Ощущения, вызываемые жужжащей машинкой, очень быстро нарастали, вызывая живейший отклик в самых чувствительных частях тела. Мне понадобилось очень мало времени, чтобы испытать убойно-сладкий оргазм. Кончив, я выключила вибратор, извлекла его, протёрла салфеткой и убрала обратно в тумбочку.

– Спасибо, Тимур Андреевич! Вы, как всегда, были на высоте!

Я провалилась в глубокий расслабленный сон без сновидений.

Глава 5. Огненный человек

Дверь с позеленевшей от времени единичкой распахнулась. Но на пороге вместо Елизаветы Робертовны я увидела незнакомого мужчину лет сорока. Ярко-рыжего.

– Что вам нужно? – спросил рыжий незнакомец очень резко.

Рыжина бывает разная – каштановая с медным отливом, русая с красноватым оттенком, кирпично-грязная. Но этот был удивительного огненно-рыжего окрас, такого яркого, что я застыла, поражённая его видом и неожиданной резкостью тона.

– Нужно что? – ещё грубее спросил мужчина, и в его голосе послышался едва сдерживаемый клокочущий гнев.

– Я к Елизавете Робертовне, – робко пробормотала я.

– Она занята сейчас! – рявкнул рыжий и уже собирался захлопнуть дверь у меня перед носом, но вдруг из глубины квартиры послышался дребезжащий старушечий голос:

– Лёня, пропусти! Это ко мне!

– Ч-ч-ёрт! – прошипел сквозь зубы разъярённый мужчина. – Как же вы не вовремя!

Но посторонился, давая мне пройтии, и я почти физически ощутила исходящий от него жар – словно от огня.

Ничего не понимая, я зашла внутрь квартиры. В зале в своём любимом кресле восседала бледная Елизавета Робертовна. На руках у неё сидел Мурзик, очень напряжённый. Казалось, он готовится прыгнуть на кого-то и вцепиться всеми четырьмя лапами, а хозяйка его еле удерживает. Я неуверенно зашла и обернулась. Незнакомец с огненными волосами и бородой встал рядом с дверью, скрестив руки на груди. Я заметила, что он тяжело дышит, и ноздри у него раздуваются от гнева.

– Здрасьте, Елизавета Робертовна.

– Добрый день, Мариночка. Ты что-то хотела?

– Я квартплату принесла за май. Как обещала.

Я протянула свои три пятёрочки, пятнадцать минут назад снятые в банкомате. Переводы на карту моя квартирная хозяйка не признавала.

– Спасибо, Мариночка, спасибо, – сказала старушка, убирая деньги в карман вязаной синей кофты.

Я слышала у себя за спиной недовольное сопение рыжего. Мне больше всего хотелось побыстрее уйти отсюда и ничего не спрашивать. Но я набралась храбрости и задала вопрос:

– Елизавета Робертовна, у вас всё в порядке?

Сзади раздалось громкое фырканье. Если бы сейчас мне на затылок обрушился удар тяжёлым тупым предметом, я бы, наверное, не очень удивилась.

– Всё нормально, Мариночка. Не беспокойся.

– Точно?

– Да, да.

– Я тогда пойду?

– Ага. Иди. Спасибо за денежку.

– Ладно. До свидания.

Бочком-бочком я поскорее покинула квартиру Елизаветы Робертовны. Рыжий захлопнул за мной дверь с такой силой, что я аж вздрогнула. Задержалась на минутку, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. А вдруг он её сейчас топором зарубит? С такого станется. Но звука падающего тела я не услышала. Доносился лишь разговор на повышенных тонах. Больше говорил мужчина. Баба Лиза, видимо, только защищалась. Но ни одного слова я не смогла разобрать. Это было просто удивительно. Словно они разговаривали на каком-то неизвестном языке. Можно было понять только, что мужчина чем-то разозлён, что он пытается в чём-то убедить старушку, но она упрямится и никак не поддаётся на его уговоры. Я постояла, послушала да и пошла домой. Честно говоря, дела Елизаветы Робертовны меня мало интересовали.

У меня начался долгожданный отпуск. Утром на карточку капнули отпускные. Впереди были шестнадцать дней свободы и счастья. И я собиралась предаться удовольствию обдумывания, чем эти дни наполнить. Никаких конкретных планов у меня пока не было. Я вообще не люблю планировать. Моя стихия – импровизация. Но, как известно, импровизация получается лучше всего, когда она хорошо подготовлена.

Однако от приятного выстраивания планов на ближайшие две недели меня отвлёк звонок в дверь. Никого не ожидая, я с лёгким опасением открыла и остолбенела.

– Здравствуйте, Марина! Позвольте представиться: Саламатин Леонид Георгиевич! – сказал огненноволосый мужчина, стоявший на моём пороге. Тот самый, который ругался с Елизаветой Робертовной! Но что он тут делает? Что ему от меня надо? Воображение тут же нарисовало труп убиенной старушки и убийцу, который пришёл устранить единственную свидетельницу…

– Здрасьте! – робко пробормотала я. – Я Марина.

Огненноволосый Саламатин улыбнулся и сказал:

– Я знаю. И даже знаю, что вы – квартирантка Елизаветы Робертовны.

Я лишь растерянно кивнула в ответ.

– Я уверен, что вы мучаетесь вопросом: чего этому рыжему от меня надо? Угадал?

Говорил он громко и отрывисто, но сейчас энергия от него шла другая. В квартире бабы Лизы он весь клокотал еле сдерживаемым гневом, как вулкан, готовый вот-вот извергнуться. Сейчас же он излучал лёгкую иронию и добродушие. Поэтому первый испуг, который возник у меня при виде него, начал потихоньку рассеиваться.

– Ну, я не то чтобы…

– Не буду ходить вокруг да около. Я пришёл перед вами извиниться.

Это было неожиданно. И, вероятно, моё удивление отразилось на лице, потому что Саламатин, глядя мне в глаза, опять улыбнулся. У него была странная улыбка: вроде бы и обаятельная, но при этом в ней как будто сквозило что-то хищное.

– Вы будете извиняться на лестнице или зайдёте в квартиру? – спросила я. Не очень приятно пускать незнакомого человека домой, но громкий голос Саламатина мог привлечь ненужное внимание не в меру любопытных соседей.

– Зайду, если позволите.

Саламатин излишне демонстративно вытер ноги о коврик и перешагнул порог. Мне почему-то вспомнилось поверье, что вампиры не могут зайти в дом без позволения, а я сама его пригласила. Но я сразу отогнала эту глупую мысль и закрыла дверь.

– За что же вы пришли извиниться?

– В нашу первую встречу я вам нагрубил, – виноватым голосом сказал Саламатин. – Так уж получилось. И за это я от всей души прошу у вас прощения.

Я внимательно осматривала его, стараясь сдержать улыбку. Леонид Как-его-тамович был интересным мужчиной, и не только из-за редкого оттенка волос. На вид ему было около сорока, в рыжей бороде уже кое-где серебрились седые волоски. У него было запоминающееся лицо – узкое, чуть вытянутое. Нос с небольшой горбинкой придавал ему сходство с какой-то хищной птицей, вроде ястреба или коршуна. А самое главное – у него были тёмные брови и ресницы. Беда всех рыжих – это рыжие почти невидимые ресницы, которые превращают глаза в поросячьи глазки. Но у Саламатина этой проблемы не было. Цвет глаз у него тоже был интересный – серо-зелёный, похожий на цвет Балтийского моря в пасмурный день. Ростом чуть выше меня, худой, узкоплечий. Одет в джинсы, голубую рубашку и твидовый пиджак, который явно был специально подогнан по фигуре и очень хорошо сидел.