Обратная дорога

Он ждал моей реакции.

– А вы не любите подчиняться.

– Когда я работал учителем, основную цель своей работы я видел в развитие самостоятельного мышления у своих учеников. Было бы странно, если бы я изменил своим принципам. Предпочитаю отвечать за свои ошибки, нежели расплачиваться за чужие.

– Чем мы займемся?

– У нас есть боевой корабль, требующий капитального ремонта и потерявший возможность скрытного перемещения, двух месячный запас всего необходимого, истребители, часть исправного оборудования, в том числе симулятор, экипаж и жучки, позволяющие нашим преследователям вычислить наше местонахождение. Пока мы висим рядом со звездой, и в систему не прыгнул кто-нибудь еще, мы в относительной безопасности, но стоит нам появиться в обжитом секторе, нас атакуют.

– А чем нам может помочь упомянутый симулятор?

– Симуляторы монтируют только на крупных боевых кораблях в составе соединений, основная задача которых связана с длительными походами в автономном режиме. Симулятор кроме известной вам функции, может заменить медицинскую капсулу, производить единичные экземпляры необходимых деталей, а главное он является ковчегом технологий. Если создать условия, мы можем построить любое производство, было бы время.

– Вы предлагаете найти место, где полно нужных ископаемых, создать там завод и построить новый корабль? Но разве добывающие компании, без обедов и перекуров, не этим занимаются? Или вам известны неоткрытые месторождения? Может за пять скачков мы так углубились в неисследованный космос, что здесь никто не выскакивал из подпространства?

– Ваши сомнения оправданы. К тому же на каждом зарегистрированном месторождении устанавливается маяк, он же буй безопасности. Нам не составит труда взять его под контроль. Но маяки изредка патрулируют. Прежде чем мы сможем запустить производство, а это от одного до трех месяцев, мы будем легкой мишенью, без возможности сбежать в любую секунду. Да и с нуля заниматься строительством трудно. – Он выждал. – Как вы относитесь к пиратам?

– К той стороне их профессии, где много рома, женщин и сокровищ, я отношусь нормально. А там, где их вешают на рее не очень.

– В основном пираты нападают на транспорт и берут заложников для дальнейшего выкупа. Информацию о таких инцидентах компании скрывают. Чем я и предлагаю воспользоваться. Мы соберем небольшой флот и добудем все необходимое.

Он смотрел вопросительно.

– Я за.

– Детали плана будут готовы в течение трех часов. Выдвигаемся по готовности.

Ника я нашел на пляже, он растянулся на импровизированном шезлонге. И было не понятно, спит он или притворяется.

– У тебя батарейки сели или решил погрустить?

– Хочу успеть побездельничать.

Меня кольнула догадка: Ханрад все решил еще до нашего разговора и уже сделал соответствующие распоряжения.

– Значит, ты уже знаешь.

– Я отношусь к офицерскому составу. Мне знать положено. А ты как?

В вопросе было больше сочувствия, чем любопытства.

– Сначала расстроился, сейчас вроде нормально. Зря я тебя разбудил.

– Да ладно, все равно ничего нормального не снилось. – Ник присел.

Я не хотел говорить о наболевшем и выбрал нейтральную тему.

– Странно, я вроде как в будущее попал, а дома все эксперты в один голос пророчат полную замену солдат киборгами, а я еще ни одного не видел.

– Все пытались заменить людей жестянками, сколько бабла угрохали, ну и конечно наклепали, аж складывать некуда. Пока по окраинам порядок наводили, они себя нормально проявили. А потом произошла парочка корпоративных разборок на уровне стран участников Союза. Там же разношерстная публика, иногда важно, не кто владеет, а кто контролирует. Так сказать, все время держат в тонусе себя и партнеров. И тут выяснилась неприятная деталь. Управление любого робота легко прервать или перехватить. Ну, не то что бы легко, но затраты на оборудование, способное выключить целую армию роботов – это гроши, в сравнении с ценой самих роботов. Через месяц эти устройства продавались по всему Союзу. Любой пацан мог ради прикола заставить танцевать взвод роботов. Сразу отказаться от жестянок не могли, склады то под завязку, да и производители обещали устранить слабые места. Но как только выходили новые роботы, сразу появлялись устройства способные нарушить их работу. В ходе модернизаций создали интеллектуального робота, который вовсе не требовал управления. Формулируй задачу и контролируй результат. Но цена этой игрушки уже не была такой симпатичной, да и проблемы не закончились. Для нормального функционирования, кроме мощного железа требовалась программная оболочка, которая сама по себе представляла большую ценность, и теперь уже охотились за самими роботами. Как только прототип выходил в серию, его воровали и чистили мозги. В такой ситуации приходилось охранять самих роботов. К тому же и устройства, позволяющие перепрограммировать роботов, не отставали. Возник и этический вопрос. Во время войны всем наплевать, если робот убьет человека. Войны без жертв не бывает. Но войны объявляют редко, а неполноценные солдаты в локальных конфликтах не нужны. Да и сами жестянки стали такими разумными, что не всегда тупо выполняли приказы. А во время боя нет времени производить тестировании и анализ. В результате, почти все производители оказались в глубокой финансовой яме и разорились. Теперь про них никто и не вспомнит, но иногда пускают слухи про то, что разработки продолжаются, и кто-то снова затаривается стальными парнями. Для полноты картины нужно сказать, что только первых красавцев делали из стали. Что бы сократить расходы, быстро перешли на пластик, а последние экземпляры казалось, сделаны из прозрачной пленки наполненной жидкостью, которая меняла цвет и температуру, так что в инфракрасном спектре их не увидишь.

– Логично было их использовать как оружие первой волны, при первом нападении или обороне, они могут быть вполне эффективны. Ведь тут важно выиграть время. А то, что к ним быстро найдут ключик, наплевать, опорный пункт уже взят, атака отбита.

– Ты опять за свое. С твоей-то башкой – тебе в штабе надо сидеть. – Стебался Ник.

– Лучше дома.

– Дома – это хорошо. Мой опыт подсказывает, что отдыхать нам долго не дадут, ты – как знаешь, а я посплю, может, ненадолго забуду, где мы. Мне-то не придется выкинуть из головы весь мусор, чтобы прожить жизнь, влившись в общество мирных граждан.

– Хорошего сна.

– Спасибо.

Я так часто слышал тревогу на этом корабле, что мне сложно сказать, как она на меня влияет. Сначала во мне все закипало, бешено стучало сердце, бурлила кровь, я боялся не успеть или сделать что-то не так. Потом, когда ежедневные тренировки довели мои действия до автоматизма, меня волновало только одно – какая это тревога. Сейчас меня вообще не трогает пронзительный звук и моргающее освещение, я жду расклад, который Сэм загрузит в мой мозг. А вот и он.

Ханрад совершал опасные скачки, каждый раз высаживая группы по два истребителя. Эти безумные прыжки давали надежду сохранить наши перемещения в тайне, сводя к минимуму нежелательные встречи. Мы с Ником покидали корабль третьей по счету группой. Задача была несложная, и я собирался потратить время в кабине истребителя, предаваясь воспоминаниям и лелея мечты о возвращении домой. Дождавшись, когда мы отчалим, Ханрад запустил небольшой спутник связи, на случай непредвиденных обстоятельств и совершил скачок. Наметив курс и набрав необходимое ускорение, мы выключили двигатели и отключили все, без чего могли выжить. Для маскировки мы тащили на тросах сетку, набитую камнями с высоким содержанием металлов. После отключения тяги, звенья сетки расползлись, и мы погрузились в распадающуюся кучу рукотворных метеоритов. Легкие истребители – это машины с минимальным набором оборудования, здесь нет кнопки невидимости. Я вообще не думаю, что такие кнопки где-то есть. Поэтому старая добрая маскировка не ушла в прошлое. Кресло пилота, с механизмом фиксации, не предназначено для релаксации и уже через полчаса мне захотелось сменить позу, а в голову полезли неприятные мысли. Во время боевого пилотирования тебе ничего не мешает, ничто не отвлекает, здесь нет ничего лишнего, зато есть все необходимое для того что бы поразить цель и выжить. Это как в спортивной машине, все хотят ее купить, но никто не сможет с комфортом проехать на ней из пункта А, в пункт Б. И как только производители пытаются найти компромисс, машина перестает быть спортивной, переходя в категорию грантуризмо. Поэтому, повертевшись еще двадцать минут, я начал изучать окружающий пейзаж за бортом. Сэм любезно приближал картинки, заинтересовавших меня мест, увеличивая изображение, а я, достигнув максимального предела, выбирал следующий объект наблюдения. В фантастических пейзажах мне представлялись силуэты драконов, головы великанов и все, на что способна фантазия. Я увлекся, как в детстве, когда ночью, свет от проезжающих вдоль дома машин пускал по потолку длинные тени, превращая их в чудовищ, готовых ожить в любую секунду. Было бы интересно вернуться туда, и посмотреть каким я был, чтобы понять, как я изменился. Наверняка стал хуже. Хотя пока есть люди, которые меня любят, есть надежда, что они с этим не согласны.

Все было рассчитано; место, время, ускорение и скорость. Прикрываясь спутником интересовавшей нас планеты, мы стартовали с околосолнечной орбиты и должны были достигнуть поверхности спутника до выхода планеты из тени. На самой планете расположился гигантский комплекс по добыче и переработке ископаемых. Сюрпризов не предвиделось, учитывая удаленность этой системы от населенных секторов. Гостей им тут ждать вообще не приходилось, разве что другая суперкорпорация захочет прощупать конкурента, у остальных просто ресурсов не хватит. А на этот случай станция была упакована кучей всевозможных систем безопасности. Мы, конечно, не знали этого точно, но обычно все идут по стандартному пути.

Прошло два часа. За это время спутник, из едва различимой точки, превратился в светящуюся сферу, покрытую кратерами, на фоне коричневой планеты с вечно бушующими бурями. Выходить на орбиту для плавного торможения было не нужно, но и затягивать с обратной тягой не стоило. Я последний раз приблизил очертания освещенного края луны на фоне черной бездны, и лишний раз убедился в ничтожности человека на фоне этой бесконечной, неповторяющейся красоты. Мы включили двигатели и каменная туча, проскрежетав по корпусу, унеслась вперед. Сэм все еще увеличивал изображение быстро меняющегося горизонта, останавливая картинку, если приближенная линия превращалась в особенно пугающий оскал. И вдруг пауза выхватила вполне симметричную фигуру. Я было подумал о забавном совпадении, но Сэм тут же выдал параметры объекта, развеяв мои сомнения. Цепь сооружений на площади в десятки квадратных километров составляла единый архитектурный ансамбль, в виде расширяющихся колец с равноудаленными сооружениями прямоугольной формы, большая часть которых была разрушена, но благодаря масштабности всего замысла, фантазия легко дорисовывала недостающие элементы рисунка. Я не стал отвлекать Ника, хотя и был уверен, что он не заметил моей находки. Даже одного взгляда хватило, чтобы понять, в этих руинах давно никто не обитает. Воронки новых кратеров по всей площади руин уже обозначили, кто здесь хозяин.

Информация о добывающем комплексе не являлась тайной, даже наоборот, это был хорошо разрекламированный проект, целью которого было поднять статус корпорации РУР на новый уровень. В таких проектах окупаемость на втором месте, важен престиж. Не каждый корабль вообще мог достигнуть этого края неизвестности. Остальным требовались дозаправки и процедуры технического обслуживания на промежуточных станциях, но в том и заключалась сложность, их не было. Содержание станций затратный процесс, поэтому если нет потока клиентов, нет станции. А какая проходимость клиентов на пути в бездну? Для обслуживания Комплекса была построена целая флотилия судов, способных прыгать на такие расстояния без промежуточных остановок. Да и сам Комплекс, если верить рекламе, был сосредоточением новейших технологий, можно сказать он был прототипом.

Дождавшись, когда наш метеоритный дождь поднимет волну пыли на дне кратера, мы плавно спикировали в направлении теневой стороны спутника. Мышцы почувствовали приятное напряжение, мысли вернулись к выполнению задачи. На все про все нам отводилось сорок семь земных часов, учитывая, что прохождение спутником полной орбиты составляло примерно часов сорок. Времени было полно. Связи с кораблем у нас нет, и в случае обнаружения на помощь никто не придет, скорее, устроят засаду на самого Ханрада. Правда и задание плевое, разведать обстановку и незаметно пристроить парочку прилипал на одном из грузовых кораблей. В случае успеха грузовик выскочит из подпространства там, где его будет ждать Ханрад. Ничего сложного. Одна проблема, скафандр не снимешь и в туалете не посидишь. Для носителя это не беда, если захотеть можно и месяц жить на безотходном производстве, тут памперсы не нужны. Но и от привычки так просто не отделаешься, и мысль о предстоящем рекорде отравляла путешествие. Какой-то я не настоящий диверсант. Может это и неплохо, легче будет опять привыкнуть к дивану с телевизором, и плевать, что мне много не надо. Все люди разные, я такой, люблю поспать, поесть, что приготовит жена, сыграть с детьми в футбол или в карты, сходить с женой в баню, в общем, склонен ко всем мещанским радостям. И чем дольше я живу, тем больше мне все это нравится. Только как меня угораздило, так вляпаться? В каком скрытом уголке моей души спрятался этот недобитый романтик с замашками книжных героев и почему я пошел у него на поводу?

Ник припарковался в тени возвышающегося гребня, я посадил машину рядом. Место было подходящим. Относительно небольшая поляна с трех сторон прикрытая краями кратеров. Прежде чем заглушить двигатели, мы дали тягу подняв облако пыли, теперь и камуфляж не нужен. До теневой стороны оставалась пара километров, еще километров пять нужно пересечь, чтобы выйти на точку видимости объекта. Идти пешком было необязательно, но от перспективы просидеть в кабине двое суток, я был готов и не на такие подвиги.

Ник наметил маршрут вдоль края гребня, чтобы дорожка следов повторяла изгибы ландшафта. Пока шли, Ник не произнес ни одного слова, так и молчали. При таком слабом притяжении, в легких скафандрах Сум, мы почти парили, не прилагая усилий для движения. После очередного подъема нам открылся вид выплывающей планеты. А через двадцать минут мы были на точке. В непрекращающейся пылевой буре, господствующей над всей поверхностью планеты мы разглядели выступающий пик Комплекса, но еще раньше мы увидели корабли, много кораблей, кучно пришвартовавшихся на орбитальных платформах. Классификатор Сэма оказался бесполезен, одно было точно, к грузовым они не относились, имея ярко выраженную внешность боевых судов. Ник соединил нас кабелем, это позволяло общаться по старинке, не засоряя эфир.

– Если быть формалистом, надо тикать отсюда на цыпочках и сообщить, что мы тут увидели. С другой стороны, столько времени уже потратили. А я там транспортник приметил, может, отработаем по плану? Что скажешь? – Ник был спокоен, и даже шутлив. Наверно это должно было успокоить и меня.

– Ник, я там больше двух сотен кораблей насчитал. У них должна быть хорошая охрана, а мы её даже не обнаружили. Заходи, кто хочешь, смотри, сколько хочешь. А вдруг они умнее, чем мы о них думаем? Засекли нас с самого начала и убрали все лишнее, чтобы не спугнуть. Тогда хоть бегом, хоть на цыпочках. На сорок часов боевого пилотирования нас все равно не хватит, если за нами вообще будут бегать, ведь Ханрада они и без нас дождутся.

– А чего тогда ждут?

– Они же не знают, что Ханрад по вселенной скачет, раскидывая ребят по таким же целям. Думают, завис провожатый где-то рядом в ожидании сигнала. Вот и ждут, когда мы налюбуемся и обратно полетим, кораблик вызывать.

– Может они не такие умные, просто сэкономили на раннем оповещении, а корабли здесь недавно появились, да и от кого им тут сигнализацию выставлять?

– Может. – Я не хотел с ним спорить. Трудное решение принимать ему, и этим грузом не поделишься.

На этот раз Ник не спешил делать окончательные выводы.

– Пошли назад, по дороге додумаем.

Ник установил прибор слежения с удаленной активацией, и мы тронулись в обратный путь. Мне захотелось его отвлечь, и я вспомнил про интересную находку.

– Я тут развалины нашел.

Сэм скинул изображение.

– Как ты догадался в том направлении картинку увеличить?

– Случайно.

– Не бывает случайностей. Вот что. Берем худший сценарий. Теперь думай, что делать? Увести их не получится, как только почувствуют неладное, накроют издали.

– По плану после визуальной идентификации, мы должны разогнать на орбите спутника пару прилипал и запустить их в цель. А если запустим сразу всех прилипал? Боя все равно не избежать. А так шанс.

– У нас две торпеды по пятьдесят прилипал, запустим всех, заметят. Надо их разделить, сменить носители и пустить дальней траекторией спутника прямиком на орбиту планеты, причем разделить на десяток носителей. Они обогнут планету и выйдут на цели. Может и прокатит. А дальше по обстановке.

Сэм посчитал время полета прилипал в зависимости от траектории – пять часов. А еще надо разобрать десяток ракет и заменить начинки боеголовок, это еще час. Зато есть чем заняться.

Чтобы не облегчать жизнь противнику, мы решили устроить пуск ракет с пяти точек. Для этого сняли их с обвеса, благо гравитация позволяла, и закрепили на стойках, сделанных нами из демонтированной части креплений. Задавая цели, транспортник решили не трогать, прилипал и так мало, а он нам не угроза. Закончив приготовления, побросали уже ненужный инструмент и взлетели. На подлете к руинам, Ник дал команду на пуск ракет и активировал прибор наблюдения. Сэм дал картинку. Ракеты ушли в темноту, быстро превратившись в едва различимые точки. Противник не реагировал. Оставалось дождаться, когда ракеты, набрав ускорение и достигнув границы видимости планеты, уменьшат тягу двигателей до минимально необходимой. Первые ракеты достигли точки, и покинули орбиту спутника. За ними ушли и остальные. В ожидании атаки, мне показалось, что до руин мы летели вечность. Противник себя ничем не обозначил. Если все получится, ракеты достигнут рабочей зоны прилипал и боеголовки рассыплются пучком миниатюрных устройств со своими движками, достаточными для последнего рывка.

Ник прервал тишину.

– А развалины то не такие древние.

Мы пересекли границу руин. То, что я принял за следы метеоритов, оказалось воронками от взрывов.

– Костя, я такое уже видел. Спустимся. Хочу убедиться.

Чтобы не быть легкой мишенью Ник направил машину в черную дыру в стене нижнего этажа одного из зданий. Сэм сменил настройки, и первое что я увидел, были человеческие останки. Один из мертвецов был в разорванном скафандре, скопления тел остальных больше напоминали освобожденный Освенцим. Замерзшие тела, покрытые кристаллами льда, сохранили позы, в которых они встретили мучительную смерть. Присмотревшись, я смог выделить семью. Мать и отец склонились над двумя детьми, лет семи, пол детей было сложно определить. Все пространство, в несколько тысяч квадратных метров, заполняли трупы. Смерть превратила их лица в высохшие оскалы с выпирающими зубами. Сэм сообщил, что не сможет найти места для посадки.

– Они даже не почистили за собой. – Ник редко позволяет себе эмоции, но сейчас я их почувствовал.

– Кто они?

– Ходили слухи о том, что часть найденных миров зачистили, после того как те отдали все, что могло заинтересовать инвесторов, а дальнейший рост прибыли растягивался во времени. Недостаточный контроль за компаниями, осуществляющими сектринг и всякое такое. Но никто не видел реальных результатов. Подозреваю, что безжизненная планета была вполне живой, когда ее нашли. А планетарная буря скрывает следы бойни.

Ник решил просканировать все помещение, а я так и завис рядом с дырой.

Я не очень хороший человек и когда я забываю об этом, жизнь непременно напоминает мне этот факт. Не знаю, как у нормальных людей, а у меня бывает такое, что страх смерти уступает место основного инстинкта ярости. Ярость в совокупности с безграничной злобой. Этот тандем без всякого стигма притупляет боль затуманивая разум и подчиняя его одной цели.

В детстве я был стеснительным мальчиком и редко проявлял инициативу. В детском саду у меня был друг, он был лидером и по неписаным законам дружил с самой красивой девчонкой, которая нравилась мне. Я дрался со всеми, кто оспаривал статус друга, а во время его свиданий мне составляла компанию подружка красавицы. Кто-то удивится, но я очень хорошо помню время, проведенное в детском саду, и, вспоминая пережитые чувства, мне не становится смешно. Потому что я верю, что те чувства были настоящими. Однажды друг заболел, его не было две недели, и красавица стала вести себя со мной так, будто я и есть ее избранник. Мы вместе гуляли во время прогулок, а когда нас повезли на экскурсию она села рядом. Я так волновался, что не смог произнести ни одного слова. Это ее не смутило, и она продолжала держать мою руку. Когда мой друг выздоровел, все вернулось на свои места. Я сопровождал его с красавицей в компании ее подруги. Да, нужно сказать про врагов. Чаще всего я дрался с одним парнем, который тоже претендовал на место лидера. У него тоже был друг, и он превращал в конфликт любую игру. Меня он не трогал, а моему другу старался врезать при любом удобном случае. Кровь из его носа часто пачкала линолеум. Я лез в драку на автомате, и, если воспитательница не успевала предотвратить стычку, парнишка не уступал, пока нас не разнимали. Однажды в пылу потасовки он схватил пластмассовую кеглю и звезданул меня по голове. Наверно это был первый раз, когда я потерял контроль. Не помню, что бы он со мной еще дрался. Вернемся к другу. После его выздоровления, я продолжал исполнять роль верного оруженосца, но заметил, что наши отношения изменились, и как-то раз, он меня обидел, попытавшись унизить в присутствии девочек. Это был второй раз, когда меня накрыла неконтролируемая ярость. Я врезал ему, так, что вызвали родителей. Его я не вспоминаю, а с тем драчуном мне кажется, мы могли бы подружиться. Да и подружка красавицы, по прошествии стольких лет, кажется мне более привлекательной девчонкой. Последующие срывы я не люблю вспоминать, обоснованно считая их проявлением слабости. Только жена терпением и лаской постепенно смогла затушить этот огонь.

Адреналин в крови начал зашкаливать, и я направил истребитель прочь от могильника. Мне захотелось почувствовать ускорение грозной машины всем телом, и я отключил гравитационный стабилизатор кабины. Предупреждения Сэма тонули на горизонте уплывающего сознания. Внезапно колпак кабины открылся, одновременно отскочил захватный механизм, а истребитель остановился, как вкопанный. Получив ускорение, мое тело пробкой вылетело из кабины. Я пролетел сотню метров и ударился в насыпь. Продолжая движение по инерции, я катился кубарем, собирая на своем пути все выступы и камни. Когда окружающий мир перестал кружиться, а боль сообщила мне, что я еще жив, я попытался встать. Удар в солнечное сплетение сбил меня с ног, нарушив дыхание. Я не успел сгруппироваться после падения, когда оказавшийся рядом Ник провел серию ударов, закончившуюся хуком. Наверно в другой ситуации я бы уже лежал в нокауте, но сейчас на меня это действовало как на слона дробина. Вскочив, я бросился на него. Он изящно увернулся, чем еще больше меня разозлил. Развернувшись, я повторил атаку, пропустив сразу два удара в голову. Шлем загудел, не позволяя стеклу запотеть. Не обращая внимания на сыпавшиеся удары, я шел вперед с единственной целью схватить и удавить гада. От множественных ударов голова превратилась в одну большую шишку, дыхание больше походило на хрип, а из носа фонтанами пульсировала кровь. Ник провел прием, взяв мой локоть на болевой. Я поднял его над собой и бросил вниз, нанеся свободной рукой размашистый удар в бок. Он отпустил захват, отскочив в сторону. Я не дал ему оправиться, целясь по голове. Он почти увернулся, кулак прошел по касательной, но это заставило его потерять равновесие, и следующий удар достиг цели. Внезапно я почувствовал, что меня отпустило. Ник тоже что-то заметил и не стал продолжать. Я лег на спину, и впервые в моей голове наблюдалось полное отсутствие мыслей. Как же это иногда приятно, ни о чем не думать.

– Ты полежи, я осмотрюсь. – Убедившись, что я в порядке Ник направился обратно к развалинам.

– Спасибо.

– Отдыхай.

Я лежал, не шевелясь, целую вечность. Потом вернулся Ник и кинул мне металлический осколок с частью уцелевшей маркировки. Ханрад хорошо полазал по союзным базам данных, Сэм смог определить тип реактивного снаряда и место изготовления. Снаряд имел специализацию, уничтожение бункеров и укрепленных сооружений.

– Это он там дыру проделал. Я покопался и вот.