Четыре сезона в Японии

Фло давненько уже не просматривала отзывы и рецензии пользователей сайта. На краткое мгновение палец ее завис в нерешительности над ссылкой «Последние». Она поколебалась, припомнив на мгновение, как обожглась в прошлый раз. Но сегодня ей как никогда требовалось подбодрить дух. Почувствовать моральную поддержку.

Она коснулась пальцем ссылки…

И у нее аж вытянулось лицо.

Что за хрень я только что тут прочитал???!!

В целом этот так называемый научно-фантастический сборник вроде бы ничем не отличается от других сборников коротких рассказов. Некоторые опусы вполне ничего, некоторые – полнейшая белиберда. Я читал его, тяжко вздыхая: «О господи!» – потому что было невероятно скучно. Но когда дошел до пятого рассказа, меня просто пробило! КАКОГО ЧЕРТА?! Этот писатель, Ниси Фуруни (о котором я и в жизни-то не слыхал!), накропал несколько отстойных рассказишек, и они годами не переводились (что, собственно, немудрено!). Так вот: пятый рассказ – это просто вынос мозга!!! Я даже не смог одолеть его до конца! ОН НАПИСАЛ О ПЛАНЕТЕ, НАСЕЛЕННОЙ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЖЕНЩИНАМИ-СЕКС-РОБОТАМИ?! Это ж каким надо быть конченым сексистом и женоненавистником! Я купил эту книгу лишь потому, что увидел на обложке имя японского автора, и я рассчитывал почитать нечто, скажем… исключительно в японском духе. Но я не затем заплатил свои деньги, чтобы читать о некой планете с секс-роботами женской наружности! Если бы мне приспичило окунуться в сексистские мужские фантазии, я бы взял книгу любого белого американца среднего класса и нормальной ориентации, которых нам в изобилии подарила история литературы. Но я никак не ожидал такого от неевропеоида! Я даже не сразу смог переварить прочитанное!

А еще: все неяпонки в его книге – светловолосые и голубоглазые, что можно расценивать как полнейший расизм. Хотя, возможно, это всего лишь издержки перевода, но все же я советовал бы обойти эту книжку стороной.

Недочитавший

Фло одолела отзыв до конца, и сердце у нее упало. Она знала, что рано или поздно это случится. И все же перевела этот рассказ, несмотря ни на что.

Но самое обидное, что по-настоящему задело Фло, – так это то, что человек, написавший отзыв (как бы ни хотелось ей выцарапать таким «рецензентам» глаза – от себя и от Ниси Фуруни – за то, что столь нелегкий труд автора и переводчика удостоили лишь поверхностным онлайн-обзором с бестолковыми гифками!), к сожалению, был отчасти прав.

Пятый рассказ в книге – «Планета сладких утех» – граничил с неприличным эпатажем. Однако Фло яростно спорила с редактором, отстаивая его включение в сборник. Ниси Фуруни изобразил эту планету скорее как антиутопию, нежели утопию, но чтобы это понять, требовалось дочитать произведение до конца. На самом деле это было своего рода исследование японских сексуальных традиций и исторически сложившегося в стране принципа невмешательства в сферу секс-услуг. Своим рассказом автор предполагал разжечь в японском обществе полемику, вызвать у людей сочувствие к работницам этой индустрии, и японский читатель, современник автора, мгновенно уловил бы этот замысел.

Но особенно задели Фло последние строки отзыва: «Возможно, это всего лишь издержки перевода…»

Быть может, это и в самом деле ее промах? И при переводе она упустила в оригинале что-то важное?

Да, это она виновата, что читатель не сумел проникнуться рассказами сборника!

От этих мыслей Фло почувствовала себя особенно несчастной, потому что сама любила произведения Ниси Фуруни, и ей искренне хотелось познакомить с ними как можно более широкую аудиторию.

Она с досадой закрыла приложение и в очередной раз поклялась, что больше никогда и ни за что в него не сунется.

Ее охватило глухое уныние.

Чтобы отвлечься, Фло достала из рюкзачка книжку – «Теннисный клуб в Токио», – которую прислал ей знакомый редактор-японец с тем расчетом, что Фло возьмет ее как следующий свой переводческий проект. Однако произведение не сумело как-то зацепить ее интерес. Обычный школьный любовный роман о юноше и девушке, которые играют в теннис. Фло прочитала уже, наверное, миллион подобных книг и ничего нового для себя на этих страницах не обнаружила. Все равно что сочинительство по готовым формулам и алгоритмам!

Глаза ее автоматически проскальзывали по большим фрагментам текста, и теперь даже пришлось отлистать несколько страниц назад, чтобы просмотреть те части, которые Фло прочитала в полудреме.

Закрыв книжку, она еще раз оглядела вагон. Помещение было в изобилии украшено рекламными постерами нового боевика-блокбастера по мотивам то ли аниме, то ли манги, сделанного посредством компьютерной графики. У всех персонажей были волосы торчком, окрашенные в совершенно дикие цвета, и немного дурацкий вид.

Фло продолжила разглядывать вагон. Сидевший напротив нее парень тяжело повалился набок и посапывал. Везет же некоторым!

Прикорнувшие в поезде люди никогда не раздражали Фло. Ее обычно возмущало иное, более наглое поведение. И все же безрассудство этого экземпляра, настолько нарезавшегося в общественном месте, что теперь он безмятежно спал на сиденье метро, словно у себя дома на футоне[9], вызвало в ней даже восхищение. Сама она о подобном не могла и мечтать, однако способность других людей к столь вольготному существованию и на Фло действовала немного раскрепощающе. Мужчине, расположившемуся напротив, было немногим за двадцать пять, и выглядел он как всякий другой ничем не примечательный представитель «офисного планктона». Возможно, возвращался с корпоративной вечеринки, где старшие коллеги заставили его выпить лишку.

Улыбнувшись, Фло снова углубилась в книгу, пытаясь заставить себя следить за сюжетом романа, пока внезапный всплеск активности напротив не вырвал ее из повествования, возвращая в реальность. Незнакомец вдруг подскочил с места и метнулся к выходу из вагона, едва успев до закрытия дверей. Фло даже выдохнула с облегчением, увидев, как он выскользнул между уже смыкающимися створками. Она хотела было вернуться к чтению, но тут увидела предмет, оставшийся лежать там, где только что сидел молодой человек.

Небольшую книжечку в простенькой бумажной черно-белой обложке.

Фло быстро стрельнула взглядом по вагону – было уже совершенно пусто, так что ее преступление оставалось без свидетелей.

Она была не в силах себя остановить.

Быстро подхватив с сиденья, Фло сунула книгу в рюкзачок. На следующей ей выходить.

* * *

Зачем нужны друзья, если у тебя есть книги?

Фло Данторп уже не в первый раз в жизни задавалась этим вполне риторическим вопросом. И теперь, стоило ей открыть дверь своей маленькой квартирки, как в мозгу завертелась та же мысль. В каком-то смысле на этом принципе она и построила свое существование. Ее квартира была буквально завалена книгами – и на английском, и на японском языках. Стеллажи были забиты ими до отказа. Даже на полу возле кровати стояли несколько покосившихся стопок. Впрочем, пройдясь взглядом по полкам, Фло увидела немало зияющих брешей, откуда ту или иную книгу взяли и не поставили назад. Глядя на эти провалы, она тут же вспоминала, какие корешки виднелись там прежде. Так что вскоре ей предстояла большая работа: разобрать наконец книги на полу и водворить их обратно на полки. Еще одно дело, требующее внимания… А также следовало в скором времени принять кардинальное решение: то ли упаковать всю эту библиотеку в большие коробки (как Юки) и отправить кораблем в Нью-Йорк, то ли оставить все как есть.

Фло задержалась, разуваясь в гэнкане[10]. Прошло всего несколько дней, как вещи и книги Юки стояли по коробкам. Фло не нашла в себе духу предложить помощь в сборах, и они поссорились из-за того, что Фло нарушила обещание отправить их книги в Америку совместным грузом, одной партией.

– Я просто не могу понять, Фло, если ты едешь со мной, то почему не хочешь послать свои книги вместе с моими? Ведь так выйдет дешевле!

В ответ Фло неопределенно хмыкнула, что-то промычала и охнула, всячески уклоняясь от ответа и откладывая решение. Эти книги требовались ей здесь и сейчас – для работы, как она объяснила. Она не могла расстаться со своими справочниками – они являлись неотъемлемой частью ее работы. И сбагрить куда-то эти стопки книг у кровати, ожидающих прочтения, она не могла: а вдруг следующий ее проект как раз окажется в одной из них? И вообще, что плохого, если она отправит книги позднее? Ну, подождет потом их прибытия в Нью-Йорке. Что с того? А может, она вообще определит их куда-нибудь на хранение в Японии! Ведь рано или поздно они сюда вернутся, правда?

– Ладно, допустим, – глаза Юки потеплели. – Но все это заставляет меня думать, что ты просто не хочешь ехать со мной.

– Разумеется, хочу! – тут же вскинулась Фло, пытаясь принять веселый вид.

Но Юки было не занимать проницательности, особенно когда дело касалось Фло.

Они разругались, и в итоге было решено, что Юки поживет пока что у друзей. Мол, им требуется пространство, чтобы поостыть, к тому же перед отъездом неплохо провести какое-то время с однокурсниками из колледжа.

Из этих размышлений в настоящее Фло вернуло короткое «мяу» и знакомый звук мягких лапок Лили, идущей по татами. Хорошо хоть кошка осталась!

– Tadaima[11], – сказала Фло кошке по-японски, как только разулась и прошла в квартиру. Она сразу же села возле стола и прикрыла колени пурпурным пледом.

Лили с легкостью запрыгнула на колени Фло и принялась сосредоточенно утаптывать когтистыми лапами мягкое покрывало. Пока кошка мяла плед, Фло любовалась круглым черным пятнышком у той на груди. Лили была длинношерстная и вся-вся белая, за исключением этого пикантного пятнышка. Она особенно любила именно это пурпурное покрывало, и когда Фло лежала на спине, кошка частенько забиралась к ней на живот и тихонько разминала материю маленькими лапками с острыми коготками.

Фло стала поглаживать мягкую белую шерстку Лили, почесала ее под подбородком. От удовольствия кошка начала громко мурлыкать и вскоре принялась лизать покрывало.

– Наверно, ты голодна, Лили-тян?

Фло по-прежнему обращалась к кошке по-японски. Такую привычку они с Юки завели дома с того самого дня, как подобрали Лили. У Юки был хороший английский, однако они решили, что найденная на улице Токио кошка английского не разумеет, и потому Фло даже после отъезда Юки продолжила общаться с ней по-японски.

– Хочешь поужинать?

Фло поднялась, чтобы покормить питомицу, которая, оказавшись на полу, мгновенно устремилась к миске. Некоторое время Фло постояла в крошечной кухоньке, рассеянно наблюдая, как Лили поглощает свою еду. Затем приняла душ, надела пижаму и устроилась поудобнее на мягком напольном сиденье, чтобы дочитать наконец «Теннисный клуб в Токио». Книга все-таки немного увлекла Фло, однако не смогла как следует ее заинтересовать. Фло уже подбиралась к концу романа и наверняка знала, что не захочет брать его в перевод.

Лили мягко потопталась рядом и свернулась подле нее на татами, громко мурлыкая в ответ на то, что Фло стала чесать ее свободной рукой.

Завибрировал мобильный – высветилось сообщение от Юки:

«Привет! Завтра как договаривались? Как насчет прогуляться вдоль реки в Накамегуро, полюбоваться цветением сакуры? Нам многое надо обсудить».

Фло положила телефон на низкий столик, не находя в себе сил ответить сразу. Да, им необходимо встретиться, но она совершенно не представляла, что сказать.

* * *

На следующее утро Фло проснулась очень рано и надела любимое платье. То самое, что было на ней, когда они с Юки столкнулись однажды в книжном магазине и очень долго разговаривали о любимых книгах, затрагивая все новые и новые темы, пока на них не стал недовольно поглядывать управляющий.

До условленного места Фло доехала на поезде в окружении целой толпы японцев, торопящихся насладиться ханами. Она поглядела на экран телефона, отчаянно надеясь как-то отвлечься от переживаний в связи с грядущим разговором, однако это лишь усугубило ее нервозность.

Если бы она взяла с собою книгу! «Теннисный клуб» Фло закончила читать минувшей ночью и, спеша на встречу с Юки, не взяла с собой другого романа. Она порылась в рюкзаке, надеясь найти хотя бы тетрадь или блокнот с заметками, и внезапно обнаружила ту самую книжку, что накануне вечером оставил в поезде незнакомец.

Фло покрутила ее в руках, разглядела обложку.

「水の音」

ヒビキ

Хибики

Всплеск воды

В мозгу у Фло тут же завертелись шестеренки. Это название – «Всплеск воды» – определенно являлось аллюзией к известнейшему хайку Мацуо Басё[12] «Старый пруд». Фло раскрыла титульную страницу. Она не ошиблась: эпиграфом к книге служило именно это хайку, приведенное здесь полностью.

古池や　蛙飛びこむ　水の音

Заброшенный пруд.Вот лягушка нырнула.Всплеск воды в тиши.

Фло повнимательнее изучила обложку. Смотрелась она просто и изящно, но была малоинформативной. Белая однотонная бумага с лаконичными черными знаками, указывающими название и имя автора, а ниже – всего лишь концентрические круги на потревоженной поверхности воды, нарисованные черной тушью.

Она никогда не слышала о таком писателе – Хибики.

Повертев книгу в руках, Фло погладила обложку пальцами, ощущая приятную бумажную текстуру. Заглянула на загнутые внутрь клапаны: ни аннотации, ни рекламных отзывов, ни фото автора. А кто, интересно, издатель?

Она посмотрела на корешок.

千光社

Senkosha

Никогда о таком не слышала! Часть этого слова – senko – на азбуке кандзи[13] означало «тысяча огней», а sha – просто «фирма». Фло эта задумка понравилась. Над иероглифом помещался издательский знак, выглядевший как иероглиф кандзи – 己, исстари имевший значение «ты». Также с этого знака, похожего на зеркальную S, начиналось набранное латиницей название издателя:

己enkosha

Очень даже умно!

Фло открыла первую страницу и собралась было почитать, как из динамиков объявили:

– Накамегуро. Накамегуро. Следующая остановка – Накамегуро.

Фло поспешно убрала книгу обратно в рюкзачок, решив непременно прочитать ее потом.

* * *

Юки уже поджидала ее на станции, за турникетами. На ней были джинсы и тонкий светло-голубой свитерок. И Фло внезапно почувствовала себя очень неловко от того, что так вырядилась для их встречи.

– Привет!

– Привет! – Фло не могла заставить себя поднять взгляд.

Они молча двинулись вдоль реки. Рядом было много парочек и веселых компаний, приехавших любоваться цветением сакуры. Те, кто шел им навстречу, выглядели несказанно счастливыми, то и дело фотографировали друг друга, несли в руках баночки пива, контейнеры с уличной едой и здешние секционные ланчбоксы – бэнто[14].

Фло подумалось, что у нее, наверное, сейчас несчастный вид. В душе все было черно, как будто густо замарано черным фломастером.

На очередном мостике они наконец остановились и уставились вдаль. Целую вечность, казалось, не проронив ни слова.

Наконец Юки удалось нарушить молчание:

– Так что?

– Что? – эхом откликнулась Фло.

– То есть обсуждать мы ничего не будем?

Фло как можно сильнее вонзила ногти в ладони.

– Ехать ты никуда не собираешься.

– Этого я не говорила!

– Тебе и не надо это говорить. Мне и так все ясно. – На губах Юки играла невеселая улыбка. – Послушай, Фло… Давай не будем тянуть с этим. Так ты еще сильнее все усугубляешь.

Сердце у Фло заколотилось сильнее.

– Но ведь именно ты уезжаешь!

– Перестань, Фло. Мы ведь уже это обсуждали! В этом нет ничьей вины. Но совершенно очевидно то, что ты ехать не хочешь.

Фло попыталась возразить, но не сумела найти нужных слов.

– Прости, если это все оказалось давящим. Но, как и всегда, повторю тебе, Фло: ты должна делать то, что хочешь сама. То, что для тебя самой лучше.

– Но я хочу поехать с тобой. Правда!

– Говорить-то ты это говоришь, Фло, однако твои действия свидетельствуют об обратном. – Голос у Юки сделался напряженнее и резче. – Ты не купила себе билет. Ты ничего из вещей не упаковала. Да и на работе ты никого не предупредила, что собираешься уехать. Ты постоянно говоришь, мол, здорово, отлично, очень рада. Но ты ни разу не сказала мне, что чувствуешь на самом деле. Я постоянно угадываю. В конце концов, кто из нас скрытный японец, а кто – открытый и легкий американец, выкладывающий все как на духу! Это невыносимо, Фло! Ты меня измучила.

Фло отвернулась от Юки. Ее взгляд застыл на реке, что медленно текла внизу. Слезы защипали глаза.

– Послушай… Ехать или не ехать – решение за тобой. Я уезжаю.

За то время, что они вместе снимали квартиру, Фло уже в полной мере оценила это качество Юки – стальную уверенность. Этакую энергичную целеустремленность. Юки были неведомы сомнения в себе. В отличие от Фло.

– Было бы чудесно, если б ты поехала со мной, – с губ Юки снова сорвался вздох. – Все остается в силе. Но я не хочу, чтобы ты сделала это… вот так вот… – Пауза. – С тех пор как отклонили мою рукопись, ты сильно изменилась, Фло. Но ведь ты в этом не виновата! Я иду дальше, но ты, мне кажется, до сих пор винишь в этом себя. И с тех пор ты как будто охладела даже к собственной работе. Подумай о том, чего хочется именно тебе. Вот чего ты хочешь, Фло?

Ногти у Фло уже впечатались в запястья. Если б они могли проникнуть еще глубже! Упоминание об отклоненной рукописи Юки, над которой они трудились вместе, больно уязвило ее.

– Я хочу поехать с тобой, – прошептала Фло. – Правда… Юки…

Молчание.

Леденящая тоска охватила все существо Фло. Она почувствовала, что не в силах оторвать взгляд от неспешно движущихся внизу темных вод. Она лишь стояла и неподвижно смотрела на реку под мостом.

– Фло?

Она даже не шевельнулась.

– Фло, скажи же что-нибудь!

Она неспособна была говорить. Ее вновь стремительно окружала глухая стена, запирая ее внутри. Теперь для Юки там не оставалось окошка, чтобы заглянуть.

– Фло… Знаешь, ты ведешь себя… ну прямо как ребенок!

Глаза Фло были по-прежнему прикованы к воде – к этой медленно текущей, нескончаемой ряби.

Фло всегда наглухо закрывалась, когда боялась сказать что-нибудь не то или неверно проявить свои чувства. Она молчала в ответ, не в силах произнести ни слова.

– Ладно, Фло. Хорошо. Если тебе так больше нравится, пожалуйста. Выбор за тобой. А я лучше поеду домой. Мне в ближайшие пару недель кучу дел надо переделать! И если ты не хочешь со мной даже разговаривать, то какой смысл тут стоять? Если все же захочешь со мной поговорить, то знаешь, где меня найти. Фло? Фло!.. Ладно, как хочешь. Повторюсь: это твой выбор. – Небольшая пауза, всего на мгновение, и потом все же: – Прощай.

Не оборачиваясь, Фло поняла, что стоит в одиночестве.

Но все равно не могла оторвать взгляда от мерно текущей внизу воды.

Всплеск воды

Хибики

Перевод с японского

Фло Данторп

Заброшенный пруд.Вот лягушка нырнула.Всплеск воды в тиши.Мацуо Басё

Весна

春

Глава 1

一

У Аяко был строгий распорядок дня, от которого она не любила отступать.

Каждое утро она поднималась с рассветом, съедала незамысловатый завтрак из риса, супа мисо, нескольких пикулей и небольшого кусочка рыбы, которую запекала в газовой духовке. Аккуратно сложив после сна футон и убрав его в шкаф, она облачалась в одно из своих многочисленных кимоно, тщательно выбирая узор на одежде в соответствии со временем года. После этого Аяко преклоняла колени на татами перед скромным буцуданом[15] с двумя стоя-щими рядом черно-белыми фотографиями: на одной был запечатлен ее муж, на другой – сын. Поскольку сделаны они были с большим интервалом во времени, мужчины на снимках казались примерно одного возраста.

И оба слишком рано покинули этот мир.

Сдвинув вбок входную дверь, Аяко покинула свой старенький традиционный японский домик на склоне невысокой горы и, чуточку прихрамывая, отправилась знакомыми задворками и улочками Ономити к маленькому кафе, которое она держала в самом центре крытой сётэнгаи[16], начинавшейся напротив железнодорожного вокзала. Вышла она пораньше, пока толпы служащих в деловых костюмах, с портфелями и зонтиками не заторопились на поезд до Хиросимы, пока все улицы и тропинки не заполонили – кто пешком, кто на велосипеде – школьники разных возрастов. Успев даже до того, как местные домохозяйки потянулись к торговым лавкам, чтобы купить рыбу, овощи и мясо на ужин.

Аяко любила свой городок в столь ранний час.

Приятным развлечением для Аяко было каждое утро шествовать одним и тем же маршрутом и ежедневно подмечать на нем какое-нибудь изменение. День за днем она проходила мимо таких же ранних пташек, как она сама, с неизменной приветливостью улыбалась им, кивала и с каждым по очереди здоровалась. Все в городе знали Аяко, и она знала почти каждого в лицо. Сама бы про себя такого не сказала, и все же факт оставался фактом: она была чрезвычайно известной жительницей Ономити. Время от времени по пути к своей кофейне Аяко встречала какого-нибудь туриста из Токио, Осаки или других мест и тогда склоняла голову и приветствовала его точно так же, как и любого земляка.

Впрочем, не столько люди привлекали ее внимание во время этих утренних прогулок (людей ей с лихвой хватало за день в кафе!), сколько завораживал непрестанно меняющийся пейзаж самого городка.

Свое небольшое каждодневное путешествие Аяко расценивала как время, проведенное наедине с собой, дающее возможность привести в порядок мысли и понаблюдать за миром вокруг. И в обязательном порядке она каждый день останавливалась в одной и той же точке – высоко на склоне горы, на бетонном переходе с железным ограждением, откуда открывался лучший вид на раскинувшийся внизу город. Здесь она всякий раз простаивала какое-то время, упираясь в металлические перила своими щуплыми уцелевшими пальцами (а также короткими культяпками потерянных пальцев) и любуясь многочисленными домиками, уютно примостившимися вдоль побережья. Она скользила взглядом по домам со светло-голубыми черепичными кровлями, плотно прижавшимися друг к другу, точно рыбья чешуя, между морем и горой. Затем ее взор сдвигался дальше, вглубь прекрасного пейзажа, обозревая Внутреннее море Сэто[17] и мириады островов, как будто реющих на горизонте. Лодки и паромы привычно скользили туда-сюда по безмятежной водной глади. Однако со сменой времен года, даже с каждым новым днем цепкий глаз Аяко замечал какое-то изменение, и это являлось в ее жизни неиссякающим источником радости.

Весной цветущая повсюду сакура сияла в утренних лучах солнца, игриво посверкивающих на поверхности тихого моря. Летом Аяко на том же месте вытирала пот со лба маленьким полотенчиком, а со всех сторон стрекотали свои песни цикады. Осенью взгляд Аяко неизменно притягивали яркие, красочные кроны, испещрявшие склоны горы. Зимой она поплотнее закутывалась в теплое тяжелое кимоно, разглядывая увенчанные снежными шапками горные пики, что проступали у горизонта, на далеких островах Сикоку, и в морозном утреннем воздухе становилось заметным дыхание.

Иной раз, лицезрея эти покрытые снегом вершины вдали, Аяко различала тихий, низкий, зовущий рокот гор, пытающийся вырвать ее из благословенной повседневной рутины, однако она решительно игнорировала этот призыв, сколь бы ни было сильно2 в нем притяжение, и продолжала свой путь на работу.

Подняв на окнах своего кафе порядком заржавевшие стальные рольставни, Аяко бралась за длинную череду всевозможных мелких дел. Нарезать на кухне овощи с мясом и сложить все это в большую кастрюлю на плите, чтобы приготовить на день карри[18]. Еще раз перемыть везде полы. Аяко работала одна, да у нее и не было надобности в помощниках. Главными ее товарищами всегда были собственные мысли.

И все же в это весеннее утро в голове у нее крутилось беспокойство совершенно иного рода.

«А ему здесь понравится?»

Аяко изо всех сил старалась вытеснить эту мысль из сознания. Ей в любом случае требовалось приготовить карри, а также всевозможные закуски для сегодняшних посетителей: хрустящие маринованные огурчики цукэмоно, разного вида онигири[19] и прочие мелкие вкусности, менявшиеся в ее меню каждый день в зависимости от времени года и доступных ингредиентов.

Женщина быстро глянула на старые, еще отцовские часы в углу кафе – их размеренное тиканье идеально аккомпанировало постукиванию шинкующего лук ножа.