скачать книгу бесплатно
– Я понимаю, – ответил Аслан, поворачивая грустное лицо к водителю. – Меня сегодня выпустили из Чернокозова.
– Как? – поразился водитель. – Не может быть! А за что брали?
– Ни за что. Сами понимаете – раз выпустили…
– Знаете ли, молодой человек, – Евгений Валентинович доверительно посмотрел на пассажира, – я долго думал над причинами всего происходящего с нами.
– Я тоже, – ехидно заметил Аслан.
– Все мы думаем об одном, это правда. И все по-разному.
– Согласен.
– Так вот мне кажется, что среди миллиарда причин, приведших нас к неизбежному трагическому результату, есть и одна, прямо скажем, мистическая…
– Так вы не только учитель физиономики? – снисходительно усмехнулся Аслан.
– До войны я преподавал марксистско-ленинскую философию в Нефтяном институте. Тогда другой философии не было. А я был. Был доктором философии. Профессором…
– Да? – искренне поразился Аслан и пожалел о том, что разговаривал с философом в таком высокомерном тоне. – Извините…
– За что?
– Ну… Я вас слушаю!
– Так вот… Вы хотите, чтоб я рассказал вам о ленинской философии?
– Нет, о мистической причине.
– Вы, как образованный человек, как несомненный патриот, наверняка знаете биографию Хаджи-Мурата.
Профессор выждал паузу. Аслан не проронил ни слова. И Евгений Валентинович продолжил:
– Я лишь напомню, если позволите?
– Внимательно слушаю вас. – Аслан даже голову чуть заметно склонил.
– Не придавайте моим словам слишком большого значения. Это частное мнение совершенно отчаявшегося человека.
– Простите, Евгений Валентинович, мне очень интересно.
– Впервые в истории Хаджи-Мурат упоминается в 1834 году. Он сел на престол в Хунзаре. А сел потому, что его брат убил законного хана Аварии. В мечети! Вы понимаете, что это такое – человеческое жертвоприношение в храме Божием?
– Понимаю. У русских Иван Грозный начал свое свирепое царствование с убийства в церкви. Боярина Репнина, кажется, в алтаре зарезали…
– Это одно из главных сатанинских таинств! – испуганно проговорил профессор ленинской философии. – Дальше больше… Я не буду разворачивать перед вами всю последовательность их служб и празднеств… Поверьте мне, Хаджи-Мурат, как и Ленин, прошел их в необходимой последовательности. Через семнадцать полных лет в 1851 году в Буйнакске… Как говорят народные предания, Хаджи-Мурат «шакалом напал на аул, убил хана, взял в плен его жену и детей и, как подлый хищник, скрылся в чеченских горах». В этом же году он предал Шамиля и перешел на сторону русских.
– Представляю их удивление! Это все равно как если бы Хаттаб перекинулся к федералам.
– И всех своих ваххабитских наемников перетянул бы, – уточнил профессор. – А через год он и от русских сбежал. Но неудачно. На следующий же день его настигли карабахи и лезгины.
– У Льва Толстого все подробно описано.
– А знаете ли вы, где похоронен Хаджи-Мурат?
– По-моему, где-то в районе Нухи?
– Правильно! Это на территории нынешнего Азербайджана. Но… Приготовьтесь, молодой человек! Слушайте меня внимательно! Хаджи-Мурат похоронен не весь!
Аслан вытаращил глаза.
– Сначала отрубленную голову Хаджи-Мурата заспиртовали и отослали в Тифлис на опознание.
– Как и голову царя Николая Второго.
– Правильно! Потом голова Хаджи-Мурата была переправлена в Петербург. В Кунсткамеру! У этого сатанинского экспоната и номер есть! 6521-й.
– А сейчас где она?
– Там же. Хранится в запасниках.
Впереди на дороге показался военный пост.
– Вот, – выдохнул Евгений Валентинович, – мне и кажется, что нужно нам эти останки похоронить. Соединить тело и голову. Соблюсти религиозные обряды – все как положено… Чтоб отвести от нас сатанинское проклятие.
– Говорят, голову Николая Второго тоже еще не нашли.
– Русские тоже мучаются. У них еще один бес – Ленин без погребения под стенкой валяется.
Постовые милиционеры издали помахали автоматами – приказывали остановиться.
– А почему мы, чеченцы, должны расплачиваться за какого-то дагестанского иблиса, за русского беса?
– У Бога нет различия между детьми. Мы все – одна семья. Почему мы, татары, умираем на вашей войне? – торопился высказаться профессор, притормаживая у КПП.
Милицейский патруль проверил документы у Евгения Валентиновича и у Аслана, все по очереди покрутили в руках его справку об освобождении из Чернокозова.
– Драпаешь? – совершенно равнодушно спросил офицер.
– Никого в живых не осталось, – честно признался Аслан. – Хочу в России отыскать родственников.
– Привози их домой. – Офицер протянул Аслану документы. – Скоро мир наступит, надо будет снова людьми эту землю населять.
– Найдутся желающие, – горько усмехнулся профессор.
– Это наша страна, – твердо заявил офицер. – И нам Аллах приказал жить здесь. Проезжайте! Отпускаю вас на время. Оба должны вернуться! Ясно?
И этот якобы грозный приказ прозвучал как пожелание жизни, мира, счастья!
– Спасибо вам. – Аслан чуть заметно поклонился и отступил к машине.
– Все кажется мне чрезмерным, странным и ненастоящим. – Евгений Валентинович залез в кабину своей потрепанной «Нивы». – Этот сентиментальный ментовской капитан. И эта разбомбленная земля, и эти кордоны, и эти люди с оружием.
– Дело не в окружающем. Это у вас, наверное, марксизм-ленинизм до сих пор перед глазами.
– Может быть, вы и правы, – охотно согласился Евгений Валентинович. – Скоро Слепцовск, я вас там высажу. Вы сможете самостоятельно добраться до Назрани?
– Ну там ехать-то всего минут пятнадцать! – Аслан убрал документы во внутренний карман.
– В мирное время и по неразбитой дороге, – тяжело вздохнул профессор. – Ну что мне с вами делать? Придется потом одному из Назрани возвращаться.
– Не знаю, хватит ли у меня денег?
– Бросьте вы ерунду городить! – вспылил Евгений Валентинович. – При чем тут деньги? Я же вам сразу заявил, что мне нужен только попутчик. А может, мне вам денег дать? Вы же далеко едете? Вам на билет хватит?
Аслан только плечами пожал.
В Назрани он понял, что денег в обрез – хватило только на плацкартное место до Москвы. Евгений Валентинович помялся-помялся, да и приплатил немного – на постель, и еще дал двадцать рублей – перекусить в дороге.
– Спасибо, профессор. – Аслан был бесконечно благодарен за помощь. – Я обязательно верну! Я не забуду!
– Возвращайтесь! Я буду ждать! Обязательно возвращайтесь! Как мент приказал – с женой и с детьми. С братом, сватом! Со всеми своими, кого разыщете.
– Я сына еду искать.
– Найдете, привозите ко мне. Я его философии выучу.
– Ленинской?
– Не шутите так, молодой человек!
– Простите, я же не хотел вас обидеть.
– Мне ехать пора. Темнеет…
И они расстались, мало веря, что судьба еще когда-нибудь сведет их вместе. Евгений Валентинович покатил по своим делам в Слепцовск, торопясь успеть, пока еще светло, пока еще можно проскочить. Аслан пристроился на вокзальной скамейке ждать до вечера.
Два раза его тормошили милиционеры, проверяли документы, но придраться было не к чему.
Подали к перрону состав. Ничего другого Аслан и не ожидал – нужный вагон оказался в самом конце платформы.
У дверей милиционеры еще раз проверили документы и билет.
В вагоне, не дожидаясь отправления, Аслан расстелил на верхней полке чахлый железнодорожный матрас, у пожилой проводницы досрочно выпросил постельное белье. И через несколько минут с удовольствием растянулся на холодной и чуть влажной простыне. Заснул сразу же. И во сне даже не заметил, как бесшумно и плавно тронулся скорый поезд.
Под стук колес хорошо спится.
И снова Аслан оказался дома – мама, лежа в гамаке, кричит с балкона, зовет обедать…
На кухне отец в переднике вытирает руки и ставит тарелки на стол, глядя прямо в душу печальными глазами…
Мальчишки стоят перед кирпичной стеной, увитой переплетениями дикого винограда.
– Чтобы вырос такой закрученный, такой толстый ствол у простого дикого винограда, – серьезно говорила черноглазая красивая девочка, – нужно… тысячу лет!
– Тогда и кирпичей не было! – смеялись мальчишки. – Как мог вырасти виноград на этой стенке, если стенки еще не было?
– Вы, мальчишки, дураки! – заплакала красавица.
И из ее глаз посыпались жемчужные слезы – они катились по траве и терялись.
2
Столбик ртути на шкале моего настроения медленно, но верно полз вверх. И пожалуй, не так уж медленно. Я даже боялся, что вот-вот ртуть доползет до высшей отметки и мой мысленный термометр сломается. Что и говорить, сидя в кожаном кресле моего нового «БМВ», я чувствовал себя отлично. «БМВ», конечно, был не последней модели, подержанный, но очень даже в хорошем состоянии, скажу я вам. Думать о таких мелочах, как какие-то пятнадцать тысяч километров пробега, совсем не хотелось. Жизнь была замечательна, июньское солнце, пожалуй, даже чересчур интенсивно светило прямо в глаза, а впереди расстилалась прямая, пусть и не слишком ровная, дорога.
Будь на вашем месте налоговый инспектор, он обязательно спросил бы, на какие это, интересно, деньги я, Гордеев Юрий Петрович, адвокат юридической консультации № 10, находящейся по адресу: Москва, улица Таганская, дом 34, приобрел свою иномарку – пусть даже и неновую, но достаточно приличную. На обыкновенные деньги, ответил бы я, на бумажные.
Только что я закончил вести одно дело – в общем, даже и несложное, но достаточно выгодное. Некая предприимчивая дама (Кристина Александровна Умецкая, 1965 года рождения, замечу в скобках – симпатичная, бюст очень даже ничего, но ножки немного подкачали), запутавшись в долгах и разнообразных денежных махинациях, решила перевести офис своего босса на себя. По поддельным документам, разумеется. Плевое, я бы даже сказал, дело, но офис был внушительный, в самом центре. Так что и гонорар за образумливание… или образумление?.. Короче говоря, за выведение Умецкой на чистую воду гонорар причитался не очень маленький. Я бы даже просто сказал – немаленький, только вдруг среди вас все же обнаружится налоговый инспектор?
Но, несмотря на подобные гонорары, не сказал бы я, что обожаю подобные дела. Слишком они все-таки скучные, эти бумажные разбирательства, и что-то они в последнее время попадаются мне очень уж часто. Душа просила иногда и чего-то более активного, но сегодня ей хватало и нового «БМВ».
Я потянулся к магнитоле, включил радио, нашел подходящую моему приподнятому настроению песенку (ею оказалась «Sunshine Reggae» – уж и не знаю, кто ее исполняет, но в данный момент это было то, что нужно), расслабился и закурил. Вообще-то я не могу себя назвать большим меломаном – не разбираюсь ни в стилях, ни в исполнителях, да и времени на это совсем нет, но от звучания автомобильной стереосистемы я даже на какое-то время отвлекся. И как раз в этот момент моего наслаждения и, можно даже сказать, соприкосновения души с высшими сферами через дорогу побежала девушка, и надо же! – прямо мне под колеса. Я ударил по тормозам, крутанул руль, но девушку, похоже, все-таки задел. Только этого мне не хватало!
Помнится, таким же вот образом я, лет в тринадцать, угодил под грузовик. Нога попала в какую-то выщербину на дороге, каковых у нас всегда было более чем достаточно, упал, и эта здоровенная махина как раз проехала по ноге. Отделался, правда, до смешного легко – перелом, причем закрытый, так что некоторые приятели даже мне не сразу верили. Шофер, что меня сбил – дядя Женя с соседней улицы, которого все мы знали, потому что он был любитель поиграть в карты в нашем дворе, да все время проигрывал, – вышел из грузовика весь белый и трясущийся – решил, будто насмерть. А я от шока только смеяться мог. Все лето у меня, правда, было испорчено – со сломанной ногой ни мяч не попинаешь, ни на велике не погоняешь. Те, что помладше, даже пытались дразнить меня: «Юрка, Юрка – вместо ноги чурка», пользуясь тем, что догнать я их не мог. Но через полтора месяца гипс сняли, и несколько раз дядя Женя даже брал меня с собой на рыбалку – чувствовал себя виноватым. За это время я сильно привязался к нему, своих детей у него не было, да и жены тоже, жил он холостяком.
Через год дядя Женя погиб – перебрал лишнего и вместе со своим грузовиком угодил в реку. Мы с ребятами бегали смотреть, как вытаскивали из воды его тело. Тело на дядю Женю совсем не походило, было каким-то обмякшим и вообще неприятным. На его похороны я не пошел.
Я выскочил из машины и наклонился к пострадавшей. Она уже приподнялась и хотела было встать без моей помощи, но сморщилась от боли и застонала.
– Жива?! – спросил я, хотя это было и так очевидно. Она кивнула.
Я помог ей подняться на ноги (на ее очень даже красивые ноги, сказал бы я в другой ситуации, но, к сожалению, сейчас было не до того). Когда она встала, во мне зашевелилось что-то похожее на комплекс неполноценности. Вообще-то я не могу пожаловаться на свой рост, но тут был как раз такой случай. Я совсем не удивлюсь, если в детстве ее дразнили Каланчой – как дядю Степу.
– Идти сможете? Может, вам в больницу или травмопункт?
Девушка кивнула в ответ на мой первый вопрос, а вместо ответа на второй похромала в сторону тротуара.
– Давайте я вас подвезу! – крикнул я ей, уже даже и не надеясь на какую-либо реакцию с ее стороны.
Неожиданно девушка обернулась.
– Да, – сказала она, очевидно приняв какое-то решение. – Подвезите меня, пожалуйста… Вы знаете, где здесь Птичий рынок?
Я галантно распахнул перед ней дверцу. Обошел машину и сел за руль. Сидя в машине, я почувствовал себя комфортнее – наша разница в росте мгновенно исчезла.
– Впервые в жизни вижу человека, который так спешит на Птичий рынок, что не замечает проезжающих мимо машин, – попытался пошутить я, чтобы завязать разговор. – Это где-то рядом с Волгоградским проспектом?
– А где Калитниковское кладбище находится, вы тоже не знаете? – не желая реагировать на мой юмор, спросила девушка.
