скачать книгу бесплатно
И расстели нам шаль.
Пусть свечи догорают,
Ведь их судить не нам.
Я – женщина земная.
И ночи мне не жаль.
Огонь в камине тише,
Чем шёпот наших тел.
И мы взлетаем выше!
Как сладок этот плен!
Опять завоет ветер,
Но нам не до него.
Ведь в этот зимний вечер
Мы допили вино».
Но чаще, конечно, классиков или современных авторов.
Мне очень тогда нравились стихотворения Рубальской, Ахматовой. Есенина цитировала наизусть.
Вовка смеялся. Я ему про любовь, серьёзно, а он смотрел на меня и смеялся. Говорил, что у меня такая смешная мимика и руками так активно показываю, когда рассказываю. Я обижалась. А он хватал меня в охапку, подминал под себя и не отпускал, пока я не переставала дуться. И я переставала. Когда тебя обнимает такой парень, смотрит на тебя глазами, в которых прыгают чёртики, забываешь обо всём на свете. Не могла я на него долго обижаться. И он знал это. Корчил рожицы, щекотал, целовал так, что по телу шли мурашки…
***
– Он сделал мне предложение! – Подпрыгивая на носочках, Светка вручила мне пригласительный, который сама же и рисовала. На сиреневом картоне были наклеены из белой бумаги два лебедя и маленькие сердечки. Последние были вырезаны из цветной бумаги красного цвета.
Светка светилась от счастья.
В принципе, в том, что они собрались жениться, не было ничего удивительного. Но мне казалось, всё слишком стремительно.
– Не рано надумали? – озвучила я свой скепсис, но приглашение взяла. – Вы меньше года живёте вместе. Мало ли что?
– А встречались мы сколько? И вообще, кто бы говорил? Мы-то хоть повстречались для приличия. А ты к своему Вовчику через сколько свалила?
Я хихикнула, прикрыв рот самодельным приглашением. Оно и правда. Сначала я просто почти каждую ночь проводила в его небольшом домике, больше похожем на дачу. Затем, переехали туда мои тапочки, зубная щётка.
За всё время отношений с Вовкой, я всего один раз ночевала в своей комнате. Мы тогда накануне поругались. Точнее, он считал, что я просто обиделась, на мелочь.
Вовка напился с друзьями и не пришёл ночевать. Я пришла к нему, пожарила картошки, приняла душ, полночи его прождала, не замыкала дверь. А он явился под утро, ещё и с приятелем, которого я даже имени не знала. В четыре часа утра! Гремели табуретками, хохотали, как два придурка. Я спросонья вообще испугалась, думала, что воры. А в доме всего одна комната. Кухня от зала (он же и спальня) отделялась дверным проёмом и повешенной на нём тёмно-коричневой шторкой, висящей на тонкой верёвочке и прибитой по краям на маленькие гвоздики. Совершенно деревенский вариант.
Тихо, как мышка, я напялила джинсы и толстовку, забыв даже про лифчик. Параллельно прислушивалась к голосам в кухне. В одном из них узнала Вовкин. Вот тут страх сменился на злость! Какого чёрта?!
Я отдёрнула штору и метая гневные молнии, вышла.
– Какого фига тут происходит?
– О, – радостно улыбался, еле выговаривал слова Вовка, – а вот и моя Малинка. Димон, знакомься.
Димон, абсолютно круглого телосложения мужик, приветственно кивнул и потянул ко мне руку. Это был не парень, наш ровесник или чуть старше. А дядька, который вполне мог годиться мне в отцы. Он оглядел меня с ног до головы своим масляным взглядом. Улыбка была при этом такая, словно я уже танцевала перед ним стриптиз.
– Малинка, не ругайся, – полез целоваться Вова, но я сморщилась и отодвинулась. – Сообрази нам закусить, малыш.
– Ты ничего не путаешь?
– Ну давай-давай, шустренько. Потом поговорим. Видишь, друг ко мне пришёл.
На стол я тогда накрыла. Ну как сказать. С грохотом поставила на стол давно остывшую сковородку с картошкой и демонстративно стукая ножом по доске, нарезала хлеб.
– Я спать, меня не трогать, – и скрылась за шторой.
Разумеется, спать мне никто не дал. Один спорил, что Ельцин всё пропил, другой, что Горбачёв всех продал. Рассуждали про Афганистан и даже о том, кто круче – Высоцкий или Цой. Всё это сопровождалось стуком рюмок о стол, громкими выкриками и хохотом. Я еле сдерживалась. Пару раз крикнула, чтобы они тише разговаривали. Но действовало это ровно на минуту.
Туалет находился на улице. В какой-то момент я услышала, как хлопнула входная дверь и голос Вовки, сообщающий о том, что ему «надо». За ним и вышел и Димон.
Сначала я даже немного обрадовалась. Наконец, затишье. Правда, совсем скоро уже вставать. Закрыла глаза и кажется, даже задремала, так как не слышала, что дверь снова хлопнула. Лишь услышала тяжёлое сопение. Повернулась, а ко мне уже шёл этот мужик-колобок.
– Чего надо? – Я села и подвинулась к стене.
– Ты такая красивая, – сел он коленями на пол и просунул руку под одеялом, – глазищи просто бомба. Я тебя сразу приметил.
– Вали отсюда, – я поджала колени и натянула одеяло.
– А как у тебя сисечки стояли, я глаз не мог оторвать от тебя, – он привстал и подвинулся ближе. Благо, пузо не давало уменьшить дистанцию. Я напряглась. А мужик засунул уже обе руки под одеяло и дотронулся до пальцев на моих ногах и дёрнул за них на себя. При этом звук его дыхания стал громче и больше походил на хрюканье. Я испуганно взвизгнула и закричала:
– Вова!
– Да спит он, – хмыкнул толстяк, – прямо на толчке.
Он сопел, надвигаясь на меня. А я не переставала вопить и лупить по нему кулаками, отбиваться ногами и звать:
– Вовка!
– Я бы такую красотку и на секунду не оставил. Зачем тебе он? Он ведь даже не знает, с какой стороны к тебе подойти.
Не знаю, как, но мне удалось выскользнуть, отпихнуть его ногами и выскочить в кухню. Там я схватила нож, достав его из верхнего ящика стола и к тому моменту, когда мужик вышел, держала его перед собой. А саму трусило так, что руки не слушались.
– Пошёл вон! Вон, я сказала! – Орала, не переставая.
– Тихо. Тихо, дурочка, – Димон попятился, всунул ноги в свои калоши и ушёл.
Я бросила нож, замкнула дверь и рухнула на табуретку. Ревела до тех пор, пока в дверь не постучали.
– Кто? – Сквозь всхлипы выкрикнула я.
– Чё за нах? – Раздался недовольный голос Вовки.
Я облегчённо выдохнула, вытерла слёзы и впустила его.
Что-то рассказывать, жаловаться или скандалить в тот момент было бессмысленно. Вовка абсолютно пьян. Помогла дойти до дивана, толкнула, чтоб упал на него, поправила ноги, чтобы не свисали.
Глянула на часы и пошла умываться. Пора было идти в колледж. Разумеется, там я никому ни слова не сказала. Даже Светке. Она всё время трещала про своего Стасика. Зачем портить человеку настроение?
Вечером пришёл Вовка. К тому моменту я немного отошла от шока и решила ничего ему не говорить. Вспомнила, как когда-то пожаловалась бабушке и та мне не просто не поверила, а ещё и рассказала маме, которая обернула всё против меня же. Нет. Мои проблемы – это мои проблемы. Но ночевать я тогда осталась в общаге. Тяжело было простить, что всё произошло из-за него. Если бы он не напился. Если бы он не притащил в дом непонятно кого. Если бы…
Вовка несколько раз вызывал меня через девчонок. Они приходили, стучали в комнату, передавали, что меня ждёт парень. Я лишь угукала.
Уже поздно вечером под окнами раздался крик:
– Ма-а-ли-ка! Я тебя люблю!
Райка подскочила к окну.
– Ой, там твой, – сложила она руки на груди. – С букетом большим.
– Плевать. Не хочу его видеть.
– Ма-а-лика! – не унимался Вовка.
И следом голос коменды:
– Сейчас я тебя за шкирку отсюда выкину! Иди отсюда.
– Я люблю её!
– Иди люби, но не под окнами.
В тот вечер я так и не вышла.
Всю ночь лили дождь. Довольно сильно. Он не давал нормально уснуть, да и я всё переваривала произошедшее. Было мерзко и обидно. А утром, едва спустилась, увидела его. Всё с тем же букетом красных роз.
– Чего тебе? – и попыталась обойти его. Но Вовка обхватил меня за талию и прижал к себе.
– Ну, прости, пожалуйста. Дурак, знаю. Прости.
– Мне некогда. Я опаздываю.
Он бросил взгляд на мои ноги.
– Ты в таких кедах тонких, а тут лужи.
– Разберусь.
Но в следующую секунду он подхватил меня на руки. Я только ойкнуть и успела.
– Держи букет, а то неудобно.
Мне пришлось одной рукой держать цветы, другой обхватить его за шею. Он перенёс меня через лужи и продолжал идти со мной на руках. За те пару минут, что провела на его руках, конечно, я уже всё ему простила и сама поцеловала его. Затем прижалась и всю дорогу покрывала лёгкими поцелуями его шею.
Навстречу и обгоняли нас студенты и преподаватели. Почти возле входа в техникум встретился физрук. Он бросил на нас возмущённый взгляд.
– Дёмина, Карпович, что за поведение? Вы на территории учебного заведения.
И Вовка опустил меня. Я брезгливо фыркнула, бросив взгляд вслед физруку.
– Ты меня простила? – Парень притянул меня к себе.
– Только до следующего раза. Чтобы больше никаких левых. Никаких ночных пьянок непонятно где.
– Я тебя услышал.
– Смотри мне.
Чмокнула его в нос и развернулась. Потом вновь обернулась, вручила ему букет:
– Поставь дома в вазу.
– Слушаюсь, моя госпожа.
***
А в начале января комендантша заявила, чтобы я освобождала комнату, так как я всё равно в общежитии появляюсь раз в неделю, и то, чтобы что-то забрать. Вовка был совсем не против моего переезда, кажется, даже был рад. Да и в речи у нас всё чаще звучало «наше», «у нас».
И теперь, глядя на пригласительный, я не без удовольствия заметила, что мы оба там вписаны: «Дёмина Малика и Карпович Владимир».
– Как думаешь, – крутила я открытку, – мне пойдёт фамилия Карпович?
– О-о, – Светка обняла меня, – обязательно пойдёт. Вовка твой классный. Вы идеальная пара. Честное слово. Тебя тут половина баб Курелёво ненавидит. Он ни за одной так не бегал. Малика, хватай его.
– Я ещё не решила, – с гордым видом убрала приглашение в рюкзак.
А то, что до меня Вовка был местным ловеласом, я уже не раз слышала. И не раз ко мне подходили девицы, пялились на меня, как на нечто мега-неприятное, даже интересовались:
– Это с тобой, что ли, Карпович замутил?
– Допустим. И?
– М-да… – и больше не говоря ни слова, лишь одарив брезгливым взглядом, удалялись.
Но ничего. Мне это даже льстило. Ни с одной из вас он не задерживался. Ни с одной из вас он не захотел жить. А со мной хотел. Даже под окнами орал и на руках носил. И все их взгляды отбивались о моё безразличие к ним. Я была слишком счастлива.
