Под предлогом ненависти

***

– Будешь? – интересуется Бун, предлагая мне банку пива.

– Я за рулем, поэтому сегодня алкоголь будет веселить только тебя, – произношу я, отрицательно качая головой. – Да-да, знаю, что я ублюдок, который не сдержал свое слово. Но войди в положение, я не спал почти двое суток.

– Не парься, я не расстроился. Пешая прогулка была достаточно интересной, – говорит он, цокнув языком. – Раз не хочешь алкоголь, то может, – продолжает он, потянувшись в карман за тем, что повышает его настроение лучше любого комедийного сериала или шутки из интернета.

– Убери эту дрянь подальше от меня. Мне и без нее нормально, – произношу я, поднимаясь с песка и направляясь к самодельному столу за газировкой. – Пойду поохочусь немного, раз твое предположение о нахождении здесь моей королевы было ошибочным, – бросаю я, косо взглянув на друга.

Удивительно, но Фелиция решила не приходить на вечеринку в честь дня рождения своей лучшей подруги, сказав ей, что немного занята. Видимо ее «немного» – чрезвычайно сильно нерушимые планы. Поэтому я не нахожу ничего лучше, чем провести эту ночь за поиском девушки, которая сможет повеселить меня какими-то интересными рассказами.

Оказавшись у стола, я понимаю, что из безалкогольного здесь есть только… ничего. Кола, смешанная с чем-то крепким. Спрайт с водкой. Сок так же с какими-то спиртовыми добавками. Весело, ничего не скажешь.

Решив, что в мой желудок сегодня не попадет ничего, я осматриваю присутствующих: справа стоят три девушки, они покачивают бедрами в такт играющей музыке на колонке. Мой взгляд скользит по фигуре каждой, оценивая изгибы и танцевальные навыки, и когда смотрю на лица, понимаю, что каждая из них уже успела провести со мной наедине веселые полтора часа. Не подходит.

Смотрю дальше: темноволосая девушка в компании двоих парней, явно пользующаяся их вниманием; в стороне парни играют, кто дальше блеванет; в океане происходит соитие неводных обитателей.

Вовремя я, конечно, приехал. Мне становится скучно.

Лениво потянувшись, я решаю отправиться к своей машине, уверенный в том, что там стопроцентно завалялась бутылка газировки или просто вода.

Сделав несколько шагов по направлению к автомобилю, я замечаю какое-то странное движение около водительской двери.

Очень интересно. Кое-кто возомнил себя бесстрашным? Или нашел идеальное место для того, чтобы потрахаться?

Стараясь быть максимально незаметным, я выжидаю приблизительно полторы минуты, а потом медленно подхожу к двери и открываю ее. Расслабленно падаю на водительское сиденье, откидывая голову на подголовник и удобно располагая руку на подлокотнике.

– Выйди из моей машины, – звучит уверенный женский голос слева.

Всего на одну секунду я допускаю мысль, что на самом деле ошибся и сел не туда, но я же не на всю голову болен, правильно?

Я поворачиваюсь в сторону, оценивающе рассматривая девушку, которая снова скрывает свои глаза за солнцезащитными очками.

Да ладно? Ей моя тачка покоя не дает? Вторая встреча за столь короткий промежуток времени. Где я так нагрешил?

Повезло, что я отоспался и сейчас у меня есть настроение врубить на полную режим обаяния.

– Ты это мне? – интересуюсь я, еле сдерживая улыбку, указывая на себя пальцем.

Ее лицо становится серьезным, и она начинает ерзать, осматриваясь по сторонам, словно проверяет есть ли здесь еще кто-то, а затем снова поворачивается ко мне.

– Нет, просто крик в пустоту, – сарказм сочится из ее уст. – Тебе конечно! Здесь вроде бы больше никого нет.

Ты что, не узнала меня? Хорошо, маленькая и очень хитрая мышь.

– Ой, я что, ошибся машиной? – удивленно интересуюсь я, а потом роюсь в своем кармане и достаю брелок. Нажимаю на кнопку блокировки дверей, и она издает легкий сигнал, прежде чем запереть нас. – Вроде бы, нет, – продолжаю я, пожав плечами, и бросаю брелок на свои бедра, следя за ее реакцией.

Выражение ее лица в этот момент выглядит так поразительно, но не из-за того, что она только что жестко обломалась, а из-за ее бесстрастного равнодушия.

– Откуда он у тебя? – спрашивает она, хмуря брови.

– Хорошая попытка, – вздыхаю я, оценив ее упорство и желание доказать мою неправоту. – Ты решила исследовать все места в моей тачке? Утром багажник, ночью переднее сиденье. Завтра прокатишься на капоте? Или тебя подослал Бун, чтобы повеселить меня и переспать со мной, мисс Скай? – Вопрос на миллион, который должен сразу же выдать хоть какую-то эмоцию.

– Черт… Ты меня раскусил, – произносит он, прикусив нижнюю губу. – Конечно… Я была на этой скучной вечеринке, а… твой друг сказал, что я могу найти здесь веселье, – шепчет она, а затем тянется пальцами к моей руке, проводит ногтями по коже, медленно поднимаясь к плечу. – Возьмешь меня здесь? Прямо сейчас.

Ее игра совсем неправдоподобна. Она лжет. Ну что ж, хочешь поиграть? Поиграем.

Я приподнимаюсь и перехватываю ее руку, сжимая и пододвигая ее к своей груди. Этим действием я вынуждаю ее напрячься и шумно втянуть воздух. Желая полноценно осмотреть эту хитрую особу, пальцами второй руки я скидываю с нее очки, которые падают рядом с рычагом переключения передач.

Большие. Темно-зеленые. Красивые. Но не настолько, чтобы поверить им.

– Как меня зовут? – спрашиваю очевидный вопрос, ответ на который знают все присутствующие на пляже.

– Бун сказал, что твоя машина стоит здесь, и ты хочешь развлечься. Вот я и пришла, чтобы подождать тебя. – Она продолжает стоять на своем. Или строить из себя первоклассную дурочку.

– Как меня зовут он тебе не сказал? – интересуюсь я, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

– Зачем все эти формальности, если можно провести время с пользой? – спрашивает она, проводя своей ладонью по моей грудной клетке и спускаясь ниже, к области паха. Отвлекает меня. Веселит. Пусть продолжает.

Когда ее пальцы слегка касаются члена через ткань джинсов, посылая легкий импульс по телу, она хватает то, что не должно было оказаться в ее руках. Скай откидывается на спинку и активно нажимает на все кнопки на брелоке, то ли от того, что нервничает, то ли от того, что не видит ничего в темноте, то ли от незнания того, где расположена кнопка блокировки дверей.

— Что-то не получается? – интересуюсь я, зевая и наблюдая за ее бестолковыми попытками. – Удивительно, правда? Ты еще раз тридцать попробуй, может, тогда что-то и выйдет, – саркастично произношу я, понимая, что сработала активация защиты, которая временно заблокировала все команды на брелоке.

– Открой дверь, – просит она, смотря на меня с нескрываемой злостью.

– Что? Я не расслышал. Ты хотела сказать правду? Объяснить причину своего нахождения здесь? Или извиниться?

– Извини, – ее плечи напряжены, а голос звучит так, будто извинение буквально застряло где-то в груди. – Теперь открой дверь, и я уйду.

– Уйдешь? А как же переспать? Знаешь, я уже настроился…

Ее лицо тут же вспыхивает смесью ярости и смущения, но я только ухмыляюсь, чувствуя, как эта искра заставляет ее злиться еще больше. Прежде чем она успевает ответить, я спокойно кладу свою ладонь на ее бедро, поглаживая оголенный участок кожи.

– Убери от меня свои руки! – кричит, пытаясь скинуть мою руку со своих ног.

– Что ты сказала? – лениво интересуюсь я, даже не глядя на нее. – Ты хочешь, чтобы я лег лицом на них? Что ж, если ты так настаиваешь…

Я начинаю слегка приподниматься, изображая абсолютное послушание, и тут она резко хватается за мои щеки ледяными руками и притягивает мое лицо к себе так близко, что я чувствую ее сбившееся дыхание.

– Это была шутка. Все, мне больше не весело, – произносит она, смотря на меня расширенными глазами, и затем отпускает меня, а я убираю руку.

Я тянусь к карману, достаю телефон и, направив камеру на нее, делаю несколько кадров.

– Ты что творишь?!

– Ну, мне ведь нужно будет как-то справляться с тем, что ты устроила в моих джинсах. Вот, буду смотреть на твое фото и наслаждаться, – шепчу я, пролистывая ее фотографии. Красивая. Но не настолько, чтобы ей верить.

– Фу, это отвратительно, – шепчет она себе под нос, складывая руки на груди и переводя свой взгляд на лобовое стекло.

– Так что, детка, в этот раз поедем в полицию? Или тебя подбросить домой? – спрашиваю я, нажимая на кнопку запуска двигателя.

– Просто выпусти меня отсюда. Я дойду на своих ногах.

– Так не пойдет, – говорю я, облизнув губы. Я не хочу так просто отпускать ее, пока она не расскажет мне правду, поэтому предлагаю ей альтернативный вариант: – Давай поступим так: я отвезу тебя домой, и ты пообещаешь больше не забираться в мою тачку.

– Твоя проблема в том, что ты ее не запираешь!

– Не видел в этом необходимости до сегодняшнего дня. Спасибо, благодаря тебе теперь буду куда внимательнее с дверьми.

– Какой ты молодец! Видишь, я была послана тебе для того, чтобы ты не допускал таких ошибок в будущем, – саркастично говорит она, закатывая глаза.

– Чего ты хотела добиться, когда залезала в тачку?

– Тебе показать, что я хотела сделать? И тогда ты отпустишь меня?

– Клянусь. Открою дверь и отпущу. – Я поднимаю руку к сердцу, искренне намереваясь сделать это. Наверное…

Девушка смотрит на меня, а затем тянется к бардачку и роется в нем. Она достает смятые купюры, которые завалялись среди прочего хлама, машет ими перед моим лицом, а потом бросает на мои ноги.

– Ты хотела обнести мою тачку?

– Да, – подтверждает она кивком головы.

– Зачем? – Я непонимающе смотрю на нее, чувствуя что-то странное в данном утверждении.

– Нужны деньги.

– Как ты поняла, что машина открыта и здесь имеются деньги?

– Ты себя и машину свою видел? – риторически спрашивает она и тут же продолжает: – Просто решила проверить. Я удачливая.

– Судя по тому, что я сейчас сижу за рулем, не очень-то ты и удачливая, – усмехаюсь я, понимая, что на этом приключения не закончатся. – Ну что ж, поехали. – Я выжимаю газ, выезжая на проезжую часть.

– Ты сказал, что отпустишь меня, так какого хрена ты…

– Чтобы ты успела обнести еще чью-то тачку? Ну уж нет.

– Будто бы вы сильно обеднели, лишившись ста долларов…

– Адрес? – решаю проигнорировать ее выпад.

– Я не знаю.

– Ты не знаешь, где твой дом? – интересуюсь я, слегка подавившись собственным смешком.

– Детройт, – говорит она, и я своей щекой чувствую обжигающий кожу взгляд. – Подбросишь?

– У тебя отличное чувство юмора, – отмечаю я, продолжая испытывать к ее лжи легкое равнодушие.

– Останови машину, – просит она.

– Что? Я тебя не слышу, – говорю я, включая музыку и делая громкость на максимум.

– Уши почисть, придурок, – произносит она все тем же отчетливо слышным тоном.

Затем она пододвигается к моему уху и кричит так, что ее голос еще очень долго будет звучать в моей голове и бить высокими частотами по вискам:

– ОСТАНОВИ ГРЕБАНУЮ ТАЧКУ!

– Мы еще не приехали. Подожди немного, – кричу в ответ, продолжая слышать эхо ее просьбы и не отрывая взгляда от дороги.

Всю дорогу, то есть пять минут, до полицейского участка между нами происходит перепалка из трех слов: два ее «останови машину» и одно мое «нет».

Я наконец-то выполняю ее отчаянную просьбу и останавливаю движение практически у самого входа в отделение полиции, а затем перевожу на нее взгляд в надежде прочитать на ее лице хоть крошечный намек на панику, но все, что там четко вырисовывается – жесточайшее равнодушие ко всему.

– Погнали, детка. – Я отстегиваю ремень безопасности и тянусь к дверной ручке со своей стороны. Но она, видимо, решает переключить рычаг в своей рыжей башке на какую-то неизвестную мне волну.

Незнакомка, с которой я успел уже дважды попасть в странные ситуации, изгибает уголок губы в подозрительной ухмылке, придавая своей внешности максимум провокационных ноток, которые мне совсем не импонируют. Затем ее пальцы тянутся к нижнему краю черной кофты и рвут ткань по шву вместе с моей попыткой понять происходящее.

– Ты… – сосредоточенно смотря на ее лицо, я выставляю палец в ее сторону, а затем продолжаю: – ты только что порвала свою одежду?

– Звание «очевидный болван» абсолютно заслуженно тобой, – едко цедит она и, потянув край молочного топа к своему рту, прикусывает его, продолжая превращать свои шмотки в лохмотья.

Если до этой минуты я хотел просто избавить себя от рыжей проблемы, то сейчас – хочу посмотреть до конца спектакль, который она искусно разыгрывает передо мной.

Далее эта ненормальная стягивает со своей головы капюшон и зарывается пальцами в рыжих локонах, придавая им еще больше небрежности, чем было до этого.

Склонив голову набок, я оцениваю полноценную картинку и масштаб ущерба, который она принесла своему внешнему виду.

И могу с уверенностью заявить, что сейчас она выглядит чертовски сексуально, но также чертовски потрепанно, словно…

Стоп. Она решила таким образом переиграть меня? Ночь становится все интереснее…

Подавив желание рассмеяться прямо сейчас, я прочищаю горло и собираюсь сказать, что ее план – полнейший бред, но она открывает рот первой:

– Все, теперь можем идти, любитель правосудия.

Облизнув губы и сжав зубами металлическую серьгу на языке, я покидаю салон и обхожу машину. Легким движением руки я открываю дверь и отхожу в сторону, позволяя ей ступить на асфальт.

То, что она делает дальше, вынуждает меня рассмеяться так сильно, что начинает болеть живот. Она обходит меня и быстрым шагом направляется в помещение, при этом громко крича нечто вроде: «Помогите! Он пытался меня изнасиловать!»

Какая удивительная ложь.

Поместив руки в карманы джинсов, я ленивой походкой вхожу в полицейский участок, уверенно встречая устремленные в мою сторону взгляды, которые сначала искрятся грозовыми тучами, а после разглаживаются, выражая лишь удивление.

Подойдя ближе к дежурному, я прислушиваюсь к словам рыжеволосой девушки, которая явно пытается выглядеть невинной и дрожащей овечкой. НО! За короткое время я уже успел понять, что под маской безобидного существа скрывается настоящая хитрая хищница с огнем в глазах вместо страха.

– Я хочу оставить заявление… Этот человек… – говорит она, запинаясь, – он очень опасен.

Решение запугать ее настолько велико, что я едва сдерживаюсь, чтобы не показать ей наглядно какую опасность я могу для нее представлять. Впрочем, почему я сдерживаюсь? Если играть, то до конца. И по моим правилам.

– Привет, Клаус, – приветствую своего знакомого ударом кулака о кулак, не отрывая взгляда от низкосортной актрисы, которая упустила важную деталь: Теодор Каттанео – не просто сын влиятельного человека, которого знают на каждом углу Лос-Анджелеса, но и лучший друг сына начальника департамента полиции. Соответственно, знаком с некоторыми сотрудниками данного отделения.

– Тео, что за шутки? – спрашивает он, призывая меня перевести свое внимание на него. Но мне интересно, что будет происходить дальше, поэтому я просто киваю в сторону девушки, намекая на то, чтобы она продолжала выливать необоснованные обвинения, которые будут обесценены сразу же после моей следующей реплики.

К сожалению, вместо слов она решает воспользоваться более удобным вариантом – прибегнуть к побегу.

– Далеко собралась, мышь? – спрашиваю я, ловя ее за дверями и заключая со спины в ловушку из своих рук. – Что же ты от хорошего плана отходишь? Играешь партию – играй до самого конца. Расскажи во всех красках: в каких позах, какие действия совершались над тобой? Я послушаю. Мне интересно.

– Отвали от меня, – шипит она, предпринимая усиленные попытки выкарабкаться из моих оков.

– Оу, теперь это будет очень трудно исправить, – шепчу ей на ухо, продолжая удерживать ее хрупкую фигуру в своих руках. – Это уже третий раз, когда ты нарушаешь закон. Если на первые два случая я еще мог бы закрыть глаза и списать все на глупую шутку, то в последний раз ты явно переусердствовала. На что ты рассчитывала, мышь? Думала, что меня арестуют, а ты избежишь наказания? Ошибаешься, теперь тебе придется ответить за каждую ошибку по всей строгости закона. Например, ты знаешь, какое наказание полагается за проникновение в частную собственность? – спрашиваю, уверенный, что таким образом смогу заставить умалишенную мыслить здраво.

Она расслабляется и, откинув голову на мое плечо, усмехается, явно наслаждаясь ситуацией:

– О, ты так мило угрожаешь мне, – ехидно отвечает она. – Максимум шесть месяцев в тюрьме и штраф в тысячу долларов. Не то чтобы это меня пугало. Мне даже интересно, насколько ты серьезен в своих намерениях. Кстати, ты знаешь, что я еще несовершеннолетняя?

Она кладет свои ладони на мои предплечья, слегка сжимая их.

– В Калифорнии, насколько мне известно, существует закон, защищающий несовершеннолетних от чрезмерно сурового наказания. Так что, даже если я сделала что-то не так, меня не отправят в тюрьму.

Она плавно скользит пальцами по моим рукам, достигая кистей, а я ослабляю хватку, чувствуя себя слегка обезоруженным в данном контексте ситуации.

Эта девушка совершенно не выглядит как несовершеннолетняя. Поэтому я допускаю мысль, что это всего лишь очередная ложь, но решаю послушать дальше ее рассказы о законе.

– «Juvenile Justice Law»2, слышал о таком? Это значит, максимум, что я получу, – это жалкие общественные работы или, если повезет, разговор с психологом. Знаешь, что еще забавно?

Она поворачивается в моих объятиях, поднимает голову, смотря на меня с таким дерзким вызовом, от которого внутри что-то начинает усиленно гудеть. Она упирается руками о грудную клетку, встает на носочки и, оказавшись в опасной близости от моих губ, переводит взгляд с них на мои глаза и почти шепчет:

– Ты лучше посмотри, кто сейчас нарушает закон. Ведь удерживать человека против его воли – это тоже незаконно.

Чертовски удивительно наблюдать за тем, как человек, нарушивший закон, пытается оправдать свои преступления таким дешевым способом как переключение внимания на другого, используя в качестве довода свой возраст.

– Как ты красиво говоришь, мышь, – усмехаюсь я, едва касаясь своими губами ее. – А в твоей черепной коробке найдется информация насчет наказания для меня, если я, скажем, прямо сейчас сделаю с тобой то, что ты так яро пыталась доказать дежурному?

– А ты попробуй, – произносит она, сверкая искорками в глазах. – Может, тогда тебя смогут перевоспитать как надо, богатенький придурок со связями, – ее голос звучит с насмешкой, и она едва заметно отстраняется, но не настолько, чтобы разорвать образовавшуюся между нами нить напряжения.

Богатенький придурок со связями? Что ж, да, со стороны так кажется. Картинка, заложенная генетикой.

– Кто я такой, чтобы отказывать себе в таком удовольствии, – говорю я, хватая ее за запястье. – Пошли, нам ведь нужны свидетели, правильно? Сделаем это ярко. Незабываемо. До боли правдоподобно. Постарайся сделать вид, что тебе неприятно.

Едва заметное удивление проскальзывает на ее лице, когда я уверенно тяну ее обратно в участок и подхожу к Клаусу. Киваю ему, а он, в свою очередь, громко вздыхает и закатывает глаза.

Я прижимаю рыжеволосую спиной к столу, продолжая удерживать ее за обе руки, и, не разрывая зрительного контакта, обращаюсь к дежурному:

– Клаус, эта девушка… – прерываюсь, следя за ее реакцией, но она, кажется, врубила на максимум режим «мне плевать на все, что ты скажешь», – забыла адрес своего дома.

Она слегка хмурится, словно ожидала услышать нечто другое.

– Тео, это очередные приколы? – лениво спрашивает он.

– Ни в коем случае, – качаю головой. – Я встретил ее на улице, заплаканную, слегка потрепанную, и принял решение помочь. Можем, по-быстрому оформить заявление и найти ее родственников? Как выяснилось, она еще и несовершеннолетняя, и, возможно, ее уже ищут.

– Этот парень… – встревает она, удивляя меня, и разворачивается к столу Клауса, – понимаете, он… такого доброго человека я не встречала в своей жизни никогда.

Что она несет?

– Я совсем недавно в этом городе. Вечером вышла прогуляться, забрела до океана и забыла в какую сторону идти, чтобы вернуться обратно, – говорит она таким жалостливым тоном, от которого я перестаю что-либо понимать. – А то, что я говорила про изнасилование… это был сон. Когда этот прекрасный человек нашел меня, он предложил отвезти меня в участок, но я уснула в его машине, а когда пришла в себя… сильно испугалась. Я не привыкла к доброте людей, особенно с мужской стороны, поэтому…

Она прикидывается дурочкой? Если да, то у нее невыносимо правдоподобно получается.

– Простите, я правда не помню, куда идти, – признается она, закрывая лицо руками и присаживаясь прямо на пол.

Это что за чересчур нестабильная эмоциональность?

– Мисс, перестаньте. – Клаус поднимается со своего стула и бросает на меня вопросительный взгляд, на который я лишь пожимаю плечами, не зная, каким образом объяснить ее поведение. – Мы вам поможем, – говорит он, подходя к ней и присаживаясь рядом. – Вы помните свое имя? Людей, с которыми живете?

– Да, вроде бы, помню, – говорит она, убирая ладони от заплаканного лица, – но я хотела бы поговорить с вами наедине.

Она поднимает голову, бросая на меня взгляд, кричащий «ты еще пожалеешь об этом», и с помощью руки полицейского поднимается с пола.

– Спасибо вам огромное, – обращается ко мне, а затем, не сдерживая эмоционального порыва, нападает на меня с объятиями и шепотом добавляет: – Ты попал, дорогой. Не стоит недооценивать способности маленькой мыши. – Она отодвигается от меня и, не разрывая зрительного контакта, уже громче продолжает свою напускную благодарность: – …за вашу доброту, заботу и внимание ко мне.

А затем уходит вместе с Клаусом, оставляя меня в одиночестве наблюдать за отдаляющейся фигурой девушки с расслоением личности.

И какой из «прекрасно» отыгранных версий мне верить? Тяжело. Очень тяжело.

Глава 3

СКАРЛЕТТ СКАЙ

Ненавижу свою способность попадать в тупые ситуации.

Чертов кретин! Ну вот надо было мне залезть именно в нее?! Снова! Неужели меня не остановили номерные знаки и марка машины, которая точь-в-точь выглядела как та, в багажнике которой я лежала утром?

Возможно, все дело в плохом освещении или в удивительном парадоксе: знать марки мотоциклов и уметь определять их с закрытыми глазами на ощупь, но при этом не иметь и малейшего представления о моделях автомобилей. Или в том, что здесь они выглядят практически одинаково… Крутые, дорогие, вычищенные до отвратного блеска…

Что творилось в моей голове в тот момент, когда я решила проникнуть внутрь? И как я поняла, что она открыта? Понятия не имею. Удача? Черта с два! Тупость недогероя, который обладает странным качеством: оставлять двери открытыми.

Я ему слегка солгала. На самом деле, мой план состоял в том, чтобы уехать на ней как можно дальше, но моя удача закончилась в тот момент, когда я села за руль, полагая, что смогу найти ключ. А потом перелезла на пассажирское сиденье и порылась в бардачке в поисках запасного, но нашла приключение на одно место.

Когда он просил правду, которую я не могла ему дать, я просто сказала, что мне нужны деньги. По факту, не так уж и сильно я его обманула… Деньги мне правда нужны, но не таким образом.

Всего лишь вторая встреча с этим клоуном, а раздражение и ненависть к нему заполняют каждую частичку моего сознания.

Если я встречу его еще хоть раз, то, вероятно, разорву ногтями его смазливо-уверенное лицо, а на капоте машины выцарапаю каким-нибудь камнем фразу: «Ты чертов кретин». Теперь есть за что.

Отвезти меня в полицейский участок? Серьезно?! На что он рассчитывал? Что на меня наденут наручники, посадят в камеру временного содержания, осудят на годик-два? Или что? Это такие развлечения у богатеньких? Да уж, весельем насытились сполна. Причем оба.

Да, я не отрицаю свою вину, но я слишком странная для этого города. Я привыкла жить по правилу: кусаться даже тогда, когда тебе просто мило улыбаются. Поэтому… ничего иного, кроме как подстраиваться под ситуацию и оставаться на стороне победителей, – я не умею.

Очень надеюсь, что за оставшийся промежуток времени, в который я буду вынужденно здесь находиться, пока не придумаю удачный план побега, то больше не пересекусь с этим напыщенным болваном. А если и пересекусь, то сделаю с ним то, что несколько минут назад прокручивала в своей голове.

– Скарлетт, пожалуйста, не уходи больше так далеко или ставь нас в известность, – говорит миссис Болдуин, повернувшись ко мне с переднего сиденья. – Мы беспокоимся о тебе.