скачать книгу бесплатно
– А это откуда известно? -громко спросил Стас из спальни, надев свитер и торопливо натягивая брюки.-Или уже всё проверили?
– А то! -также громко ответил Лыков.
– Однако, -уважительно пробормотал Стас, -работаете вы, ребята!
– Стараемся! -Лыков незаметно очутился возле спальни и теперь подпирал плечом косяк.-Если не мы, то кто же?
– И к чему этот лозунг? -Стас бросил на Лыкова короткий взгляд и потянулся за свитером.-Голубые береты спать не дают?
– Если бы, -с сожалением пробормотал Лыков.-Во времена голубых беретов всё было проще и понятней, а сейчас… -он махнул рукой.
– Сейчас всё сложно, -глубокомысленно констатировал Стас.
– И ещё как.-сказал Лыков и, оторвавшись от косяка, проследовал на кухню. Стас прошёл за ним и внезапно поймал себя на странном ощущении присутствия себя самого в гостях у себя дома.
Лыков ухаживал за Стасом с ловкостью хорошо вымуштрованной жены. Кофе оказался как раз такой крепости как и любил Стас, а Лыков пошарил у Стаса в холодильнике, смерил Стаса пренебрежительным взглядом и достал завалявшийся на полках старый плавленый сырок и жалкий кусочек сливочного масла.
– М-да! Не густо… -сказал он.-Хотя, чего же ещё ожидать от рафинированного интеллигента покинутого женой много дней назад.
– Не лезь! -резко сказал Стас.-Границу не переходи…
– И схоронившего сына-наркомана! -с садистским спокойствием добавил Лыков и профессионально перехватил руку Стаса с ножом, направленным в своё лицо.
– Пусти, -прохрипел Стас.
– Пущу, но больше не дёргайся, -сквозь зубы сказал Лыков.
– Не буду, -Стас морщился от боли, -но и ты не трожь, а то…
– Прекраснейшая мысль! Я вижу, мы поняли друг друга.– Лыков внезапно развеселился и отпустил руку Стаса. Стас плюхнулся на стул и, морщась, растёр запястье. Лыков неожиданно спросил:-Кстати, Стас, насколько я припоминаю, в университете тебе чуть срок не припаяли? В, хе-хе, Риге… На каком же это курсе стряслось? На втором? И угораздило же тебя тогда с этой поганой наркотой связаться… -Лыков ухмыльнулся гадко, -Сынок-то… Весь в тебя! Химик хренов. Менделеев! Хорошо что хоть так обошлось, а то ведь могли и на зону лет эдак на десять спровадить!
– Сука! – Стас побагровел, но Лыков весело расхохотался.-Да ладно тебе, Стас, -наконец выдавил он из себя сквозь сдавленное похрюкивание, -не дуйся! Сорвалось… Кстати, твой университетско-криминальный опыт, пусть и столь незначительный, как раз и был одним из критериев отбора для этого задания.-Он налил себе кофе и небрежно поставил чайник на стол. Смерив Стаса оценивающим взглядом, он конспиративным шёпотом сказал:-Так вот, Стас, -он огляделся по сторонам, -по легенде тебе надлежит изобразить профессора химии, преподавателя кафедры Национального Университета Аделаиды… Какой идиот только лепил эту легенду? -с усмешкой вопросил он после непродолжительного молчания.
– Какого-какого профессора мне надо изобразить? – Стас озадаченно взглянул на Лыкова.
– Профессора химии, со скромным таким криминальным прошлым, по имени Джуд Кейхил, которого наши друзья из Штатов умудрились неловко спровадить на тот свет после того, как он отказался помогать им в борьбе против парочки очень крутых наркобаронов напрямую финансирующих бравых ребят Аль-Каиды… А, да впрочем, сам посмотри!
– Да уж, лучше глянуть, -вежливо сказал Стас и Лыков выудил из кармана и протянул ему цветную фотографию, на которой Стас с удивлением увидел самого себя, одетого в какой-то идиотский костюм из цветного шёлка на фоне нескольких маори в боевой раскраске у входа в маленький отель на берегу моря.
– Чёрт, где это я? -недоумённо спросил он после непродолжительного молчания.
– Ага, попался, -ухмыльнулся Лыков.-Я когда в первый раз тебя увидел-тоже было подумал, что ты-Кейхил… Так что, Стасик, прими мои соболезнования-кастинг ты прошёл!
– Но… -Стас замолчал, потом вопросительно глянул на Лыкова.-Это и есть фигурант? Профессор Кейхил собственной персоной?
– Стасик, не прикидывайся идиотом, -ухмыльнулся Лыков.-Это тебя не спасёт. Да, это именно Кейхил, тот самый Кейхил, которого ты должен заменить собой, но только очень тихо… -Лыков предостерегающе покачал пальцем перед носом Стаса, низко наклонясь к нему, – и прошу тебя, помалкивай! -Он помолчал мгновение и продолжил; -Кейхила взяли по наводке одного из агентов АНБ в тот момент, когда он прибыл в Таджикистан якобы для организации химического факультета в Университете имени Абая, а на самом деле для запуска скромненького такого производства какого-то суперубойного производного героина. Там его и попытались завербовать, но он гордо отказался и при попытке свалить в Афганистан трагически погиб… Sic transit gloria mundi, так сказать! Информацию эту не афишировали и для своих коллег и партнёров Кейхил всё-таки сумел слинять в Европу и лёг там на дно, где-то в Швеции, а теперь пришёл срок вновь использовать покойничка, посему и ты понадобился.
Лыков нёс какой-то бред и Стас изумлённо увидел себя как бы со стороны, как он абсолютно серьёзно участвует во всём этом фарсе, напоминающем галлюцинации наркомана. Тяжёлое, глухое ожесточение зашевелилось внутри, мутной волной начал подниматься гнев и Лыков, судя по всему, уловил это изменение, потому что вдруг умолк.
– Ну, вот пока и всё, Стасик… -неожиданно сухо произнёс он.-Теперь, в общих чертах, первую часть плана ты знаешь, а всё остальное мы отложим на завтра. И, кстати, не повтори судьбу мистера Кейхила… -Лыков пристально посмотрел на Стаса и, как бы невзначай распахнув полу пиджака, продемонстрировал рубчатую рукоять пистолета в кабуре.-Не стоит!
Полковник Лыков пружинисто поднялся на ноги и, не оборачиваясь, вышел из кухни, простучал гулко каблуками, хлопнула входная дверь и Стас остался потерянно сидеть за столом, тупо разглядывая чашку с кофе, над которой поднимался парок.
– Черт! -Стас сердито стукнул кулаком по столу. – Чертовы идиоты.
Противно задребезжал дверной звонок и Стас, тихо ругнувшись, встал и пошёл открывать дверь. Ему почему-то подумалось, что Лыков вернулся, желая сказать ему ещё что-то. Других гостей он не ждал.
Даже не взглянув по привычке в глазок, Стас повернул ручку замка, дверь отворилась, и его взору предстала молодая женщина приятной наружности, в дорожном костюме и с большой сумкой на плече. Смутное узнавание шевельнулось в нём, он попытался преобразовать это узнавание в какие-то оформленные черты, но мгновенно понял бессмысленность своей попытки и вопросительно уставился на незнакомку. Она недоуменно оглядела Стаса с ног до головы и с радостным возгласом шагнула через порог.
– Слава богу… Профессор! Ну, наконец-то я до вас добралась! Господи, чего я только не передумала, пока вы не позвонили! Кейхил, дорогой мой, ну нельзя же так… – в ее голосе прозвучала укоризна. – Я так устала от всех этих треволнений! И вообще, какого чёрта вы забились сюда, и почему на вас этот дурацкий свитер?
Почему дурацкий? -обиженно спросил Стас.
– У него вид, как будто вы нашли его на помойке.-Женщина опустила сумку на пол с тяжелым стуком. – Вообще-то, Кейхил, я такого от вас не ожидала. – с плохо скрытой горечью сказала она, -Отменить семинар в последний момент… Ваше поведение уже ни в какие рамки не лезет.-Глаза её были странно пусты.-Нет-нет, конечно, в этом нет ничего страшного, но оправдываться за ваше отсутствие пришлось бы мне, а вы не хуже меня знаете, как болезненно эта зануда Либерман воспринимает любые нарушения нормального течения учебного процесса. Достаточно глупое поведение с вашей стороны! -Она скупо улыбнулась.-Хотя, впрочем, и Бог бы с ним, с этим Либерманом!
– Ну-ну… А я как раз пью кофе… -невпопад буркнул себе под нос Стас.– Вы кофе-то с дороги выпьете?
– Только не двойной.-Женщина прошла по коридору прямо в комнату и устало опустилась на диван.
– Простой так простой, -невозмутимо произнёс Стас.-Пойду сварю. Или, -он вопросительно глянул на незнакомку, -на кухню пройдём?
– А почему бы и нет? -Она поднялась с дивана и усмехнулась.
Зайдя на кухню Стас удивлённо оглядел стол, на котором неизвестно откуда возник мельхиоровый поднос. уставленный всякой снедью. Стас мог поклясться, что когда он вышел из кухни на столе оставались две чашки и сахарница, потому что банку с кофе он сам сунул в шкафчик, а тарелку с остатками жалкого плавленого сырка по привычке убрал в холодильник. А тут… Стас пригляделся, какие-то сладости, фрукты…
Женщина между тем деловито отодвинула его со своего пути и оказалась возле стола. Смерив поднос оценивающим взглядом, она восторженно воскликнула:—Джуд, вы просто душка! Можно я отщипну немного рахат-лукума?
Не дожидаясь ответа, она взяла кусок с подноса. – Вы знаете, у меня такое чувство, что я добиралась сюда целый год и целый год крошки во рту не держала! – 0ткусила кусочек и сладко зажмурилась. – М-м-м! Какая прелесть. Чего я больше всего ценю в восточной кухне – так это сладости. Вот уж действительно: умеют вкусно готовить!
Не переставая болтать, она одним махом проглотила рахат-лукум и потянулась к пахлаве. – Вы знаете, Кейхил, это была такая странная и… страшная дорога! У меня было такое впечатление, словно я проваливалась в какую-то трясину, болото, и при этом понимала, что обратного пути для меня нет. – Она поморщилась. – Странно все это, и, если честно сказать, мне все это не понравилось. Кстати, Джуд, вы кофе-то нальёте наконец? Но пахлава действительно бесподобна. В кофейне около Университета подают просто жалкую подделку. Теперь-то я буду знать, что есть что! -Она гибко потянулась и неожиданно сказала:-Что-то вымоталась я…
– Немудрено, – сказал Стас и со стуком поставил чайник на плиту. Синеватый огонёк газовой горелки сердито пыхнул оранжевым всполохом.-Просто сегодня с утра столько событий… Ничего удивительного, что у вас голова кругом!
У меня… У вас тоже! -фыркнула женщина.-И вообще! Если честно сказать, то вы сегодня так странно говорили по телефону, что я, чёрт возьми, забеспокоилась насчёт вашего здоровья. Как дура помчалась к вам с утра пораньше, но, -она обвела комнату задумчивым взглядом, -что-то во всей этой истории выглядит очень странным! Я ехала в ваш дом, но приехала… Создаётся впечатление, что этот ваш дом-не совсем ваш! Вам это не кажется?
Я? По телефону? -Стас изумился, потом, припоминая, задумчиво сказал:-Хотя да, кажется был какой-то звонок. Вы знаете, -оглянувшись по сторонам он понизил голос до конспиративного шепота, -мне тоже кажется, что это не мой дом, но! -Стас поднял вверх указательный палец и хладнокровно произнёс, -могу поклясться, что я сегодня не покидал своего дома, поэтому ошибка исключена и, следовательно, этот дом-мой!
Ну-ну! -с сарказмом сказала женщина.-Как это вы, интересно, сумели на своё скромное жалование прикупить такие апартаменты? Да ещё и с охраной…
Ага! -торжествующе воскликнул Стас.-Значит вы тоже это заметили?
Что заметила? -недоумённо спросила незнакомка.-Охранников?
Ну конечно, -Стас искоса взглянул на неё.-Признаться, я подумал было, что у меня галлюцинации и очень забеспокоился. Но вы видите то же самое, что и я, значит ни о какой галлюцинации и речи нет, значит это всё существует на самом деле, а отсюда и вывод: я здоров! Никакого психического расстройства нет!
– Чудесно! -устало сказала незнакомка, -но, знаете ли, по правде сказать, вся эта история действует мне на нервы. Мало того, что я заехала чёрт его знает куда, хотя направлялась к вам домой, так ещё и всякий бред от вас выслушивать приходится. Признаться, -она укоризненно покачала головой, -я не думала, что попаду в такой переплёт. И вообще, -она нервно потёрла руки, -вы точно уверены, что не нуждаетесь в медицинской помощи? -Она пристально вглядывалась прямо в глаза Стасу, пронзала его мозг своим взглядом и он почувствовал мутную дурноту, а она буднично сказала:-У вас, дорогой мой, усталый вид. Вам поспать надо… Спать… Спа-а-ть…
…Звонко заржали кони, и лязг мечей и предсмертные крики пронзили кроваво-красную пыльную мглу битвы. Снова пришло время войны и она поползла по земле калеча всё и полыхая заревом пожарищ. Осатаневшие от крови орды прокатывались взад и вперед, руша и воздвигая царства, и сумрак забвения широко раскинутыми крылами вдруг осенял древние городища. Судорожно корчились эпохи и казалось не будет этому конца. Дикие племена кочевников накатывались, подобно прибою, на неприступные скальные стены, и заунывные песнопения ашугов растекались ручейками по степным просторам, и цари, погибшие в битвах, ложились под зеленые курганы, а Стас стремительно летел в прошлое, пронзая столетия всполохом молнии Зарево пожарищ полыхало на хищно жаждущих крови клинках, и вновь воздвигались и рушились царства, и целые народы со своим немудреным скарбом и своими богами откочевывали из глуби веков, а за всем этим чувствовалась злая, непреклонная воля, держащая всех в страхе и повиновении и гонящая всех, как пастырь гонит овец своих в одном, только ему ведомом, направлении. Восседали на тронах наместники Его, и воины опустошали царства, и черный мор шел по стопам воинов, и гибли, гибли, и еще раз гибли люди, освобождая место на землях своих для черной нежити, и удушливый страх расползался окрест. Булькало и смердило в котле варево посвящённое Царю и избранные рабы превращались в зверей испробовав его. Жрецы в чёрных одеяниях готовили коричневатый порошок и тайные гонцы ветром смерти разлетались по свету, несли его как чуму в разные земли, ибо порошок этот давал Царю власть над Миром Вещным…
…Сон становился всё тяжелее, Стас заворочался, поправляя затёкшую руку, и именно в этот момент какой-то странный звук, как будто упало что-то тяжелое на столе, привлек его внимание. Заполошно открыв глаза, он растерянно уставился в безликий потолок, скосил глаза в сторону и вдруг вздрогнул от ознобного страха. Отрубленная человеческая голова беззвучно шевелила под лампой губами, как бы силясь что-то ему сказать. Корявое окровавленное ухо наполовину прятало за собой лихорадочное стрекотание будильника и тень закрывала циферблат, мешая рассмотреть стрелки. Кровавая лужа расползалась прямо на ворохе бумаг и вишнёвые глянцевые капли тяжело шлёпали в пол. Закрыв руками рот в немом ужасе и пересиливая внезапно подступившую тошноту, Стас хотел закричать, позвать на помощь, но из его перехваченного спазмом горла не вырвалось ни звука. Голова, с ее торчащей и вымоченной в крови бородой, была так отвратительно натуральна, что Стас ни на секунду не усомнился в ее вещественности. Слегка солоноватый запах крови коснулся его ноздрей, а изо рта головы вместе с кровавым бульканьем вылетело какое-то непонятное слово на неизвестном языке. Он потряс головой. Он даже крепко зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, в глубине души надеясь, что это ему лишь привиделось, голова на столе не только не исчезла, но стала еще натуральнее, покрывшись приметами тлена и разложения. От нее волнами плыл удушливый трупный запах, но она продолжала шевелить губами и, наконец, Стас разобрал дважды повторенное слово, и несмотря на весь свой ужас, несмотря на то, что он был буквально парализован этим ужасом, все-таки понял, что ему кричат изо всех сил: «БЕГИ»!
Позади него, у двери, щелкнул выключатель, и яркий свет залил помещение. Инстинктивно Стас приподнялся на локте, бросив на дверь мимолётный взгляд и увидел фельдшерицу с мышиной физиономией, на бейджике которой ясно читалось «Селинда Слоссон» и ещё какого-то человека, удивительно похожего на того, кто назвался сегодня утром доктором, а потом полковником Лыковым. Доктор и фельдшерица заполнили весь дверной проем. Доктор переступил порог и пошел прямо к Стасу, сверля его взглядом, гипнотизируя, поглощая душу Стаса, высасывая ее. Стас зажмурился, попытался отвернуться к стене, спрятаться под одеяло, но Селинда Слоссон, растянувшись, как резиновая лента, вся искаженная, словно она отразилась в кривом зеркале, в мгновение ока оказалась рядом с ним и с нечеловеческой силой схватила его за голову, не давая отвернуться, отвести взгляд от Доктора, лицо которого дико исказилось так, что не осталось в нем ничего похожего на человеческий лик. Какая-то жабья морда гипнотизирующе пялилась на Стаса, впивалась в него незримыми клыками, и он, слабо замахав руками, с приглушенным вскриком опрокинулся на спину, и сознание его померкло…
Когда Стас открыл глаза, то первое, что он увидел, было сочувственное лицо Доктора, за спиной которого маячила абсолютно обыденная мышиная физиономия фельдшерицы, которая держала в руках поднос. На подносе, прикрытая салфеткой, виднелась коробка с ампулами и несколько набранных шприцов. Стас слабо простонал и сделал попытку повернуться на бок. Он лежал в своей постели и будильник привычно-торопливо стрекотал на тумбочке под лампой. Серый рассвет вяло ворочался в окне за приоткрытой шторой.
– Лежите, лежите, дорогой мой, – заботливо проговорил Доктор. – Вам сейчас нужен полный покой, еще раз повторяю – полный покой! Гемодезик мы вам уже прокапали, вот, реланиум сейчас по жилочке-то запустим и вообще всё славненько станет!
– А… Что случилось? – слабо спросил Стас. – Что со мной?
– Из запоя выводим… Но в справке напишем, что у вас нервный срыв.– вступила в разговор фельдшерица, гнусно ухмыляясь при этом. Стас бросил на неё взгляд и почувствовал, как тошнота поднимается в нём зелёно-бутылочной волной. – Обыкновеннейший нервный срыв и ничего более.-добавила она после паузы и Стаса чуть не вывернуло наизнанку.
– А голова? – заторможенно спросил Стас. – В библиотеке?
– Какая голова? – встревоженно обернулся к фельдшерице Доктор, – Чья голова? О чем это он? -Задумчиво почесав нос, он спросил, ни к кому, в частности, не обращаясь:-Думаете, белочка нас посетила? Зверушка такая, интересная-я-я! Алкогольный делирий, так сказать? – 0н вновь повернулся к Стасу и заботливо поправил подушку у него под головой. Какое-то странное выражение промелькнуло у него на лице, но Стас сейчас был слишком занят своими мыслями, чтобы придавать значение выражению лица Доктора, хотя, быть может, и зря. Если бы он более пристально всмотрелся в его лицо, то он очень быстро понял бы, что Доктор смотрел на него с откровенной насмешкой. Раз начавшись, Игра продолжалась, и Доктор не видел оснований менять установленные правила. На губах фельдшерицы зазмеилась усмешка.
– У профессора Кейхила бред, но не системный… Он вполне адекватен, сейчас он только вспоминает про свои видения, – быстро ответила она. – Когда я вошла в его квартиру, он лежал на полу и показывал на письменный стол. Он уверял меня, что на столе, под лампой лежит отрубленная голова, которая, к тому же, еще и разговаривает. Каково, а?
– Хм. Уверяю вас, дорогой мой Джуд, – мягко сказал Доктор, – этого не может, ни в коей мере, быть! У вас действительно нервный срыв. Да и я тоже, хорош… Предоставил вас самому себе, запустил всё- дальше некуда, и даже, будь я проклят, -он ухмыльнулся, -не удосужился поинтересоваться, как у вас дела, как вы себя чувствуете… Непростительная ошибка. Кстати, дорогой мой, а как ваши исследования? Вы нашли?
– Стойте, стойте! -Изумлению Стаса не было предела.-Что вы такое говорите? У какого профессора? Кто такой Кейхил? Что нашел? -удивлённо спросил Стас. —Разве я что-то искал? -он потряс головой.-Бред какой-то! Но, простите, а как же голова? Которая была на столе в библиотеке.
– М-да… Тяжелый случай! -Доктор широко ухмыльнулся.-Кстати, милейший, а как это вам удалось втиснуть в типовую малогабаритку ещё и библиотеку? Перепланировочку сделали? Соседей на квадратные метры поджали? -напористо и с угрозой спросил он Стаса и Стас, весь обмирая от иррационального страха перед этим голосом, который говорил сейчас с ним интонациями и словами властей, тех самых, надзирающих и разрешающих, отрицательно затряс головой.-Я ничего не делал, -слабо пискнул он и Доктор повернулся к фельдшерице. – Госпожа Слоссон, как вы думаете, может, стоит попробовать электросон? -обыденно спросил он и, напустив на лицо задумчивое выражение, напыщенно сказал:-Да! Я думаю, что вы избрали правильную тактику, но, на мой взгляд, в дополнение к инъекциям, введите еще электросон. Случай тяжелый, хотя, по-моему, не представляется клинически безнадежным. Ведь он же, -Доктор потёр ладонью подбородок, -ничего не сделал, за что его стоило бы посадить! Да и вообще: тюрьмы-то сейчас все-все переполнены, -равнодушно добавил он.
– Какой электросон? Куда посадить? -Стас приподнялся на локте и ошалело посмотрел на Доктора. – Я где, черт меня возьми, нахожусь?
– Лежите, лежите, – бросилась к нему фельдшерица и он ясно увидел бейдж с именем «Селинда Слоссон» криво пришпиленный к лацкану халата, а она неожиданно сильно надавила ему на плечи. – Вам же сказано-не волноваться! Все хорошо, все хорошо… Вы в клинике, у вас был нервный срыв, но сейчас вам уже лучше. У нас, – она ехидно улыбнулась, – самая лучшая клиника. А вас, -она понизила голос до конспиративного шёпота, -ведёт сам профессор Карпентер. Мировая знаменитость в области психиатрии! Кстати, вы часом, не знакомы с ним? Он ещё порой любит представляться полковником из разведки… Каково, а? -она неожиданно захохотала и, резко оборвав смех, добавила:-Лежите спокойно. Сейчас мы вам сделаем укольчик, и все будет хорошо. Вы уснете, вы очень устали… очень устали. Вам надо спать… спать… спать…
Стас неожиданно для себя зевнул, потянулся, устраиваясь поудобнее. Томная нега охватила его, и не прошло и минуты, как Стас ровно и спокойно задышал, погрузившись в глубокий сон. Фельдшерица пристально смотрела на мирно спящего Стаса и вдруг, что есть силы вцепившись в его плечо, крикнула прямо ему в ухо: -Проснись, Иуда, проснись! Вражеские всадники скачут по улицам города. Тебе надо бежать!
Стас ошарашено открыл глаза и приподнялся на ложе. В полном недоумении уставился он на молодую женщину, чья растрепанная прическа так не вязалась с элегантным пеплумом, подпоясанным тоненьким, отделанным серебряными бляшками пояском.
– Кто ты, дивное виденье? – хрипло спросил Стас. – И где я?
– О, Иуда, – горько зарыдала женщина, заламывая руки. – Какое горе… какое горе! Почему говоришь ты со мной, Лоидой, дочерью возлюбленного тобою брата твоего Иасона, на незнакомом наречии? Неужели не узнаешь ты меня?
– Лоидой? – недоуменно переспросил Стас. – Какой Лоидой?
– О, боги, – запричитала женщина- Бредит он, бредит. Не узнает он меня и не хочет говорить со мной! 3лой Уруку, да будет проклято его имя во веки и из века в век, наслал на тебя злую лихорадку, и со вчерашнего вечера, как принесли тебя в дом брата твоего, Иасона, горишь ты весь и бредишь, говоря нечто непонятное нам… Брат твой не так давно ушел к Луке, чтобы пригласить к тебе врача, искусного в исцелениях болезни, подобной твоей, но я рада, что ты хотя бы открыл глаза…
Погоди, -Стасу разговор этот давался с трудом, но он был рад хотя бы тому, что может, пусть и коряво, но все же произносить связные слова, – погоди, женщина… Мне тяжело говорить… Так ты утверждаешь, что ты Лоида, дочь моего брата Иасона? Не помню… – Он тяжело смежил веки, чувствуя, что где-то там, глубоко за надбровьями, рождается тяжелая, тошнотворная головная боль.– Почему я этого не помню?
– Сейчас, сейчас, – засуетилась женщина. – Сейчас вспомнишь… – Она бросилась к стене и сняла с нее тяжелый, тускло-зеркальный диск. Поднеся диск к нему, она повернула его так, чтобы он мог увидеть свое отражение. – Ты только посмотри на себя, Иуда, в кого ты превратился. Если бы отец мой не настоял на том, что надо забрать тебя в свой дом, ты бы еще вчера покинул бы мир живущих… Моя мать, Раав и я, мы не отходили от тебя всю ночь и боялись, что ты не увидишь рассвета, но, слава Богам, ты остался жив!
Из тусклого зеркала на него глянули больные, затравленные глаза из щелочек заплывших век на одутловатом, бледно-сером, с огромными мешками под глазами, лице. Длинная, всклокоченная, и даже в этом зеркале грязная борода торчала дыбом, а давно нечесаные, грязные космы свисали на лоб. Скосив глаза, Стас увидел, что одеяние его грязно, а густо поросшие черным волосом ноги все сплошь покрыты язвами от расчесов. Он протянул руку, пытаясь ухватиться за зеркало, но женщина быстро убрала его в сторону и заботливо проговорила:
– Нет, нет! Тебе нельзя утомляться. Ты лучше поспи еще, а отец приведет Ермия, и он разбудит тебя. Надеюсь, к тому времени тебе станет лучше, и ты начнешь узнавать нас!
– Да-да, -Стас тяжело откинулся на подушки и, уже сонным голосом, промолвил, – Принеси мне попить, Лоида… – Звучно всхрапнув, он сонно завозился, и, пробормотав неразборчиво что-то, заснул. И вновь Стас буквально провалился в странный сон, где гротеск и ужас смешались в причудливую ткань, и он, понимая, что это сновидение, тем не менее, не мог отделаться от ощущения, что этот сон – не совсем сон и утопая в ирреальном кошмаре, он никак не мог выбраться из искаженного «Я», чтобы проснуться и обрести почву под ногами. Ему виделось, что он, никем не замечаемый, бредет по длинному коридору, даже не коридору, а, скорее, по вырубленной в толще горы штольне. Редкие факелы, воткнутые в бронзовые кронштейны, освещали его путь неверным, дрожащим светом, а впереди, неимоверно далеко и в то же время ужасающе близко, открывался высокий сводчатый зал, дальние края которого терялись во мгле, мгле такой плотной, что даже неистово полыхающая посреди залы скважина не могла осветить ее. Гул подземного пламени причудливо переплетался с мрачной торжественностью ритуального песнопения, как бы доносящегося из ниоткуда, из глубоко сокрытых подсознательных тайников… Но вот из боковых коридоров, которые Стас не видел, но о существовании которых был неизвестно откуда осведомлен, показались уродливые фигуры, странно похожие и в то же время не похожие на человеческие, кривляющиеся, подобно злым обезьянам. Их крокодильи хвосты при каждом их шаге пристукивали по каменным плитам пола, и этот идиотский стук складывался в незатейливый шарманочный мотивчик, а кривляющиеся фигурки пошли как-то боком, вприскочку и это было так смешно, что Стас не выдержал и засмеялся в голос, хотя понимал, что этого ни в коем случае делать нельзя.
Его смех загрохотал в подземной темнице, подобно горному, а точнее подземному обвалу, заставив содрогнуться высокие своды, сокрытые в предвечной тьме, и тьма осветилась, превратилась в призрачный свет, в котором брели редкие полупрозрачные тени, каждая из которых была похожа на чудовищно искаженного человека, чьи члены, странно спутавшись местами, все же были понятны и узнаваемы. Подземный гул стал громче, и багровое пламя из земных глубин, ударив свечой, вобрало в себя и растворило призраков, а когда оно опало, из глуби сводчатого зала выплыло НЕЧТО, сгусток Мрака, чьи отполированные формы поглощали малейший проблеск света, и ни единого блика не попало в глаза Стаса.
– Кто ты?! – громовым голосом вопросил Мрак.
– Я… Я не знаю… – растерянно ответил Стас. – Я думаю, меня зовут Стас. Да, да, конечно, Станислав Маркович Ковальский.
– Не лги мне, Кизим! – Мрак грохотал и ревел вокруг него.-Ты-магупат Кизим, сокрывшийся от меня в иных временах и превратившийся в глупца по имени Кейхил, Джуд Кейхил. Ты профессор химии, ты работаешь на наркомафию!!!
– Я… Я не химик! Я просто человек! -Стас почувствовал, что в нем рождается гордость за то, что он может так сказать о себе. – Я – ЧЕЛОВЕК!
– Где ты?! -Стасу показалось, что он попал в эпицентр ядерного взрыва и испепелен. Мрак бушевал вокруг него раскаленной плазмой черной звезды, и его обугленная плоть, сдуваемая космическим вихрем, уносилась прочь, оставив истлевшие кости в абсолютном нуле вакуума…
– Я есть я, и я в самом себе, я внутри себя! – кричал Стас, и голос его слабее комариного писка умирал, еще не успев родиться, а Мрак хохотал над его слабыми потугами отстоять свое «Я», и этот хохот, издевательски-пренебрежительный хохот убивал Стаса, расслаивал его душу, как расслаивается слюда, обмотавшая провода, переполненные электрическим током.
– Ты пуст! – прогрохотал Мрак. – Тебя нет! Твое «Я» исторгнуто в ничто…
– Неправда! – пискнул Стас, а Мрак, раздуваясь мыльным пузырем, радужными переливами черноты поглотил его, и ледяное пламя охватило Стаса. Он скорчился в зародышевый комок и приготовился рождаться, сквозь пульсирующую трубу, ведущую в муки. И он родился, был исторгнут в свет, и смутный ропот мира сотряс его могучей вибрацией, и начался новый цикл, в котором не было ни имени, ни понятий, ни независимости. Был крохотный комочек плоти, сжавшийся в извечном страхе перед неизвестностью. Он возлежал на алтаре, приготовленный к закланию, и лев с драконьими лапами вознес над ним вороненый клинок, изукрашенный позолоченной резьбой, и выступила из тьмы царица в тиаре, а с багрово отсвечивающих клыков ее капала наземь кровь, и там, где капли падали и растекались, вырастали шипастые кусты, покрытые жадно отверстыми пастями вместо цветов. Опять донеслось отдаленное песнопение, но теперь Стас разбирал доселе непонятные ему слова древнего заклятия:
«Расползаясь над землей
Мрак удушливой волной
От подножий гор ползет,
Затмевая небосвод…
Чтобы солнце и луна
Затемнились дочерна,
Пусть выходит из глубин
Мира Черный Властелин.
Пусть заклятие падет,
В час, когда сюда придет,
Дева северной земли,
Где все правят короли,
И когда звезда Муфрид
Круг небесный завершит!»
Смутные видения замелькали перед Стасом, и, затмевая все и вся, возникла перед его взором картина, где тени Преисподней, схватив белокурую молодую женщину, с рычанием и хохотом швырнули ее к подножию исполинского трона, который был пуст и, выкрикивая слова чудовищные и непроизносимые, вскрыли ей грудь вороненым кривым клинком и достали из груди ее еще живое трепещущее сердце, и капли крови ее, упав на подножие трона, взвихрились черным дымом, и дым стал собираться и уплотняться в доселе невидимую массу, и вот, на троне показалась темная фигура, огромная, как исполинский дымный столп, увенчанная венцом из скал, и багряные очи сумрачно блеснули из-под туч, заволокших чело Повелителя. Свод подземелья невиданным образом улетел ввысь, и показалось Стасу, что вся земля покрылась каменным сводом вместо неба, и померкли луна и звезды, и солнечный луч не мог пробиться к иссыхающей затемненной земле, и превращались виноград и смоквы в терние и волчцы. Дикие орды, освещая путь свой факелами, зажженными от подземных огней, бесконечно сражались другие другом за глоток гнилой воды, за отравленные плоды подземного мира, за куски тухлого мяса. Казалось, что все кончено, что никогда уже свет и тепло не проникнут к земле, порабощенной Повелителем Тьмы, но раздался громовой удар, и голос, сотрясающий саму основу мира, повелительно произнес:
Зло зародилось раньше,
Был Повелитель всесилен.
Ану пришел, Справедливый,
И проявил Силу Света,
С тем, чтобы Тьма
Отступила, спряталась
В глуби земные, там
