скачать книгу бесплатно
спрошу, от смелости бледнея, —
меня не выше, но длиннее,
прошел, крадучись, через дверь,
для нас закрытую теперь?
А может, пролетевший ангел,
на время в человечьем ранге?
А может, бес? Поди проверь!
А может, мачо горячо
с красавицей через плечо
пророкамболил? – так вернее.
Спою. Совру. В кармане фигу
запрячу в книжный переплет,
и Бог, предчувствуя интригу,
в библиотеке эту книгу
на два столетья заберет,
прочесть чтоб задом наперед.
А был ли мальчик? По легенде,
нам ложка дорога к обедне,
а на поминках мы давно
едим руками, пьем вино,
перед глазами все смешалось,
и остается лишь одно
воспоминание: как жалость
с печальным шумом облажалась.
***
Неприкаянней динозавра,
завершаю свою игру.
Кто заменит меня послезавтра,
если завтра я вдруг умру?
Эй вы, кто там, долейте пива —
отстоялся мой путь земной,
поднимите выше стропила
для того, кто идет за мной!
Веселясь не с нами, а с ними,
он – я вижу его прыжок —
с запылившейся полки снимет
предназначенный мне пирожок.
***
От Багрового деда до внука
нам досталась одна маета,
и полезная жизни наука
не дана, а скорей, отнята.
Не по-взрослому и не по-детски,
в двух шагах от детей и жены,
мы стоим и, как зверь в перелеске,
никому ничего не должны.
И в последнем нестарческом горе —
очи долу, но брови вразлет —
я еще напишу на заборе
все, что в голову эту взбредет.
***
Я не знаю – в кровати иль в поле, во ржи,
на столе или в спальном вагоне
мама с папой сложили меня. Подержи,
словно тяжесть, меня на ладони!
Кто б ты ни был, я весь у тебя на виду,
незатейливый, как Буратино.
Как пришел я, не ведая, так и уйду,
только знаю – с тобою единый
я останусь восторгом грядущей беды,
этим мигом небрежного взгляда
и прощального крика земли и воды
не услышу, да мне и не надо.
Удержи меня музыкой или в горсти,
словно шарик, надутый тобою,
мимоходом прости, а потом отпусти,
и я в небо взлечу голубое.
***
По ком мной плакалось? А может быть – зачем?
А может быть, забавы просто ради?
А может быть… Да ну ее в качель —
страницу, надоевшую тетради!
Мной плакалось про музыку глуши
нечеловеческой, куда мы все заходим
попеременно в поисках души
и ничего в потемках не находим.
Мной плакалось, как праведник спесив —
лишь к Богу тянет бледные ладони,
а грешник выбивается из сил
спасать рубаху – ведь рубаха тонет!
Мной плакалось, как будто к ноябрю
пусты леса, лишь скудный дождик льется.
Пришел апрель, и я вам говорю:
вчера мной плакалось. Сегодня мной смеется.
***
Тебе – веселому и голому —
пришла повестка на правеж,
не позабудь приставить голову,
когда на улицу пойдешь.
Не позабудь собраться с мыслями,
чтоб было все как у людей,
но вазу с яблоками кислыми
с той самой яблони разбей.
Пускай Добро и Зло закатятся
в далекий угол под кровать,
чтоб любопытной каракатице
пришлось их раком собирать.
А дверь тихонько отворяется…
Пора идти и старику,
который на полу валяется,
сказать последнее «ку-ку!».
Венок сонетов
Вступление
Тебе посвящаются, жизнь,
сто строчек последней недели,
уж все мы глаза проглядели,
когда ты ударишь? – скажи!
Ни выпить нам, ни закурить —
мордастым твоим запевалам,
должны мы – ни много ни мало —
хоть в слове тебя повторить.
И черные камни – у ног,
и синее небо – в Начале,
и красная дрожь иван-чая —
как будто последний звонок.
Сейчас небеса разведут
и выпустят нас на арену —
нам лучше ослепнуть, наверно,
на эти пятнадцать минут.
1
Переложу себя на Голоса:
на реквием, а лучше на мазурку —
так опускают камешки в мензурку,
чтоб вычислить удельные веса.
О чем поешь, мой хриплый, пропитой?
О чем молчишь, мой ангельский, приятный?
Какие солнца и какие пятна
сокрыты за мелодией простой?
Во времени, как посреди травы,
в том Голоса по-своему правы,
что требуют вниманья и участья.
Все некогда прислушаться к себе —
своей эпохе и своей судьбе,
чтоб целое звучало тише части.
2
Чтоб целое звучало тише части,
пусть пламенем от головы до ног
пройдет по мне причастности поток —
вмешательство непрошеного счастья.
Замолкни, Голос счастья и ума,
чтоб не сказало будущее хмуро,
что за моей повадкой трубадура
скрывается расчетливость сама!
Оставь мне пропасть, чуждую другим,
сгустившееся время, серный дым,
рогов и крыльев редкие напасти,
кокетливый, ехидный Голосок,
крючок и рыбку, сито и песок,
шквал памяти – моей сильнее власти!
3
Шквал памяти моей сильнее власти,
корабль Благоразумия, прости —
достаточно сидели взаперти
оптовые и розничные страсти!
Крещендо, Голос – главная улика,
которую инспектор приберег:
как на две плахи – вдоль и поперек —
меня – вот так! – хватает на два крика.
Да! Виноват! Не умолчу, не скрою —
как потерявший ветер я не стою
расходов на такие паруса!
В защиту под сурдинку, анонимно,
на перекрестке шлягера и гимна
пусть жизнь себя споет за полчаса.
4
