скачать книгу бесплатно
Это очень, очень смешно!
Людмила
Мы тогда ещё смеялись, тогда, Первого апреля, а двенадцатого в Славянске захватили горотдел милиции, провели антитеррористическую операцию. Тринадцатого украинское правительство начало «освобождать» Юго-Восток от «прорусских террористов».
Второго мая… Что творилось в Одессе.
Я отказывалась понимать. Я не верила. Аксель тоже не верил… нашим журналистам. Стоял на том, что я вся в пропаганде. А он – нет. Ведь немецкие СМИ не врут, только наши.
Я ревела белугой. Германия со своим враньём, предвзятостью, враждебностью к русским, Германия, которая столько лет была моим домом, стала, оборотень, просто местом жительства, отвратительным, и я погибала от бессилия. Хотела сбежать.
Аксель
Я вспылил. И жена вспылила. Она меня уже достала этой Украиной! И Россией!
– А ты меня – своей Германией!
– Врут и украинцы, и русские!
– А ВАШИ не врут?! Если я, как ты говоришь, нахожусь под «русской пропагандой», то ты – под немецкой!
– У нас – свобода слова!
– Что?! СВОБОДА СЛОВА? Вы же слова никому не даёте сказать, гнёте своё, не могу больше слушать!
Она выбежала на улицу. Часа два где-то ходила. Я был рад, когда она вернулась. Мы заключили соглашение – больше не говорить о политике.
Она перестала читать немецкую прессу, я перестал смотреть немецкие теленовости (давно уже не смотрю).
Людмила
Мы придерживались нашего соглашения. Переживали и боялись поодиночке. Москаль, кацап… москаляку в могиляку.
Аксель прав, и мы на пороге Третьей Мировой?
Ему лучше знать, он, пруссак… он, как уроженец бывшей провинции Пруссии… Да какой он пруссак, он славянин. Пруссаки на 93 % славяне.
Аксель мне не поверил – полез в интернет информацию проверять.
Информация достоверная, на днях прочитала.
Тот же «Потсдам» – «Подступими», «Подступ» к, очевидно, Берлину. А «Берлин» – это «бер», «B?r», медведь. И Бисмарк, умный пруссак, на 93 % славянин, предостерегал, основываясь на исторической памяти: «Не будите русского медведя»!
– Твоя логика, – буркнул Аксель, – сводит меня с ума.
– Ой! Будто твоя меня не сводит.
Я пошла забирать Митьку из садика.
Он обиженно буркнул:
– Я тебя жду-жду.
– А я вот она.
– Я, – повторил он упрямо, – тебя долго-долго ждал.
– Но, радость моя, сейчас три, я всегда в это время за тобой захожу.
– Долго-долго ждал!
– И ведь дождался! Пойдём, скажем Петре, что я тебя забираю.
Петра, воспитательница, сказала по-русски (она русский в школе учила, она из ГДР):
– А, так ома пришла!
Митька хмуро поправил:
– Не ома, а бабушка, и не бабушка, а Люся.
Я строго сказала:
– Митя! Взрослых не поправляют.
– Почему?
– Есть же какие-то правила поведения. – Но распространяться про них мне не хотелось. – Ну, расскажи, что тебе Николаус принёс?
– Сладости. Много-много. – Митя их перечислил.
Мы обошли с ним все детские площадки, какие нам попадались на пути домой, и он вывозился в песке, как чёрт. Не понимаю, зачем нужно засыпать детские площадки песком? То ли дело в Москве – постелено такое приятное, упругое покрытие, даже падать приятно, ни ушибов, ни ссадин. Впрочем, я вообще не люблю детские площадки. С сыном, помню, изнывала от скуки, пока он крутился, вертелся, носился, а потом неизменно просил:
«На качели! Только ты меня сильно толкай. Долго-долго!»
– Люся, пойдём на качели, только ты меня посильней качай. И долго.
– Есть, мой командир!
Я до изнеможения раскачивала Митьку, поражаясь такой преемственности. Что сын, что внук… а у меня не только руки отваливались, но и ноги подкашивались от страха (за них) и головокружения.
– Может, пойдём?
Митька смилостивился:
– Ладно.
К нам подошли два немца. Один был в строительной каске. Он спросил:
– Вам нравится эта площадка?
– Очень! – ответили мы. – Только вон там, – я показала рукой, где, – опасное место. Высоко, без перил, ребёнок может упасть.
– «Опасность», как вы говорите, запланирована – дети должны учиться обходиться с опасностью.
Они оказались проектировщиками детских площадок. Сейчас у них был тут осмотр. Они искали «новые пути решения».
– Знаете, что, – сказала я. – С опасностью и риском пусть разбираются родители. А нам, бабушкам-дедушкам, что делать? Вы уж запланируйте площадку для нас, специальную, чтобы мы, бабушки-дедушки, за внучат не дрожали, ведь нам нужно сдать детишек родителям целыми и невредимыми.
На глаза Митьки навернулись слёзы.
– Не хочу домой.
– Господи! Да не идём мы домой! Скажи дядям: Tsch?s!
– Tsch?s, – Митька им помахал, вцепился в меня, и на щеках обозначились две мокрющие дорожки. – Не хочу домой, хочу к тебе.
– Не ко мне, а к нам с дедом.
Дед, правда, сегодня со своим другом Петером встречается.
Митька перестал разводить мокроту:
– Я к вам?
– Да, но только на один вечер.
Митька как сиганул. Я за ним. И на фитнес не надо ходить, бесплатно до костей исхудаешь.
Мы поужинали, мультики посмотрели, спать завалились.
Поздно ночью Аксель пришёл.
Тишайшей сапой улёгся рядом с нами.
Садик мы, понятно, проспали. Умываться не стали, так побежали, на ходу проглотили сосиски и булочки.
Уф.
Аксель отсыпался. У него сегодня нет занятий, имеет право.
Позвонила Галина:
– Удивляюсь, и о чём только наши мужья говорят? Петер после их встреч приходит умиротворённый, любвеобильный, в любви признается: «Галинка, я люблю тебя!»
А мой мне не признаётся…
Любить, как-то сказала Галина, значит жалеть.
А я жалею! Себя! Очень жалею!
Аксель
Людмила, забравшись с ногами на диван, штудировала «Россию на перекрёстках истории»[10 - А. Г. Данилов.]. Я её уже пролистал. Сплошные спекуляции: «Татаро-монгольское иго, которое отбросило Россию назад, вырвав из общего европейского развития, могло бы сократиться на 100 лет, если бы…»
Не вижу смысла в альтернативной истории.
– Да? А мне как раз интересно поразмышлять об упущенных возможностях.
– И что это даст? Всё равно ничего не изменишь.
– Ну да, ну да…
Людмила
Я не могла оторваться от книги. Читала как увлекательнейший роман. Оказывается, иго могло бы укоротиться на целых 100 лет, если бы между национальными и местечковыми интересами московская элита не выбрала местечковые.
Если бы! Если бы…
В 40-е годы XIII века, когда Великороссия попала под монгольское иго, на окраине Киевской Руси возникло новое государство – Литовское княжество, ставшее позднее Великим княжеством Литовским и Русским. Союз литовской знати, восточнославянского боярства и горожан позволил не только остановить продвижение немецких рыцарей на Восток и Орды на Запад, но и освободить в будущем большую часть русских земель от татарского ига.
Литовские князья взяли на себя роль, которую в других частях Руси выполняли Рюриковичи.
В те годы московские и тверские князья, оспаривая в Орде Владимирское великое княжение, ещё не помышляли о решительной схватке с Ордой. Именно Великое княжество Литовское и Русское стало при Гедимине центром борьбы с ордынскими ханами.
При Гедимине в состав княжества вошли русские земли: Полоцк, Гродно, Брест, Витебск, Минск, Туров, Пинск, Волынь. Гидемин влиял на политику Пскова, Новгорода, Смоленска, Киева. Он заключил союз с Тверью, титуловал себя «королём литовцев и многих русских». Пятеро из его семи сыновей приняли православие.
В 30-е годы XIV века смоленский князь Иван Александрович заключил с Гедимином договор о взаимопомощи. Он признал себя «младшим братом», то есть вассалом литовского государя. Разгневанный этим союзом хан Узбек послал на Смоленск в 1339 году свою рать. В этом конфликте русских и татар московский князь Иван Калита поступил так, как уже не раз поступал: оказал помощь татарам.
Встретив мужественное сопротивление смолян, поддержанных литовцами, татаро-московские войска не сумели взять город. Орде пришлось смириться с тем, что Смоленск отказался выплачивать дань. Хан потерял власть над Смоленщиной. Тем самым и был положен окончательный предел распространению власти Золотой Орды на западных русских землях.
Дело Гедимина продолжал его сын Ольгерд. Он – за два десятилетия до Дмитрия Донского – одержал блестящие победы над ворогом, объединив под своим скипетром большую часть исторической территории Киевской Руси.
При активной поддержке Твери он был способен освободить и Северо-Восток.
В 1358 году Ольгерд и его брат Кейстут выдвинули программу объединения под властью Великого княжества Литовского и Русского всех балтских и восточнославянских земель, чтобы защитить свои владения от Ордена и Золотой Орды.
Для победы над объединённым рыцарством, за плечами которого в то время стояла вся католическая Европа, требовалась поддержка боярства русских земель. В 60-е годы XIV века походы Ольгерда и разгром татар на реке Синие воды расширили границы Литовской Руси до устья Днестра и Днепра. В состав государства вошли Киевское, Чернигово-Северское, Волынское княжества, Подолия. Эти успехи были возможны, потому что местное население, боровшееся за свою независимость, тесно сотрудничало с литовской династией.
Для укрепления своих позиций Ольгерд, помимо военной силы, использовал влияние православной церкви и династические браки.
Но ни мирным, ни военным путём Ольгерду не удалось объединить все русские земли в единое государство: он натолкнулся на сопротивление северо-восточных княжеств, сплотившихся вокруг регионального центра – Москвы.
Но если бы!.. Если бы такой союз состоялся, то свержение татарского ига над Северо-восточными русскими княжествами случилось бы на 100 лет раньше.
И выход к Балтийскому и Чёрному морям был бы обеспечен уж в XIV веке, а не в XVIII.
Однако же княжества Северо-востока Руси не пошли по этому пути. И ждало их столетнее, до самого 1480 года, рабство. Национальное унижение, разорение…
